Анализ политической ситуации

Аргументировав наше понимание современного политическо­го анализа, мы можем непосредственно перейти к рассмотрению его отдельных этапов, чтобы наполнить представленную триадическую схему политического анализа более конкретным содержанием.

Понятие ситуационного анализа

Первой стадией политического анализа, как следует из нашего определения, яв­ляется анализ ситуации. Ситуационный анализ — это своеобразный фундамент, на котором зиждется все здание политического анализа. Без анализа текущего положения вещей в политическом мире невозможно ни заниматься построени­ем прогнозов, ни принимать решения. В данном случае вполне уме­стна классическая аналогия со строительством дома, при котором ошибки во время закладки фундамента могут привести к самым печальным результатам. Точно так же просчеты при оценке ситуа­ции влекут за собой крайне серьезные последствия: любая ошибка в ситуационном анализе обязательно скажется на последующих ста­диях политического анализа. Поэтому к анализу ситуации надо подходить с особой тщательностью.

Под политической ситуацией мы будем понимать состояние политической системы и комплекс взаимодействий между ее субъек­тами в определенный период времени. Таким образом, полный ана­лиз политической ситуации должен охватывать взаимодействия всех политических акторов, которые в совокупности и составляют поли­тическую систему общества, причем в текущий момент. Последнее обстоятельство особенно важно, поскольку анализ прошлых состо­яний политической системы для прикладных исследований являет­ся малозначимым. Остроактуальносгь ситуационного анализа — его основная черта.

Отметим, что в российской политологии преобладает схожее с нашим понимание политической ситуации. Например, М. Хрусталев описывает политическую ситуацию как «совокупность отноше­ний между институциональными и персональными субъектами по­литики, отражающих соотношение их интересов и «соотношение сил» между ними»[33]. Однако он, на наш взгляд, слишком широко понимает субъекты политики, выделяя лишь «правящую элиту И: руководимый ею государственный аппарат», политическую оппо­зицию и «политических нейтралов»[34]. Если анализировать ситуацию, рассматривая лишь столь общих субъектов политики, то мы смо­жем получить только мегамодель ситуации, характеризующуюся исключительно двумя параметрами — существующим в данной стра­не политическим режимом и уровнем внутриполитической напря­женности. Современному же аналитику необходимо представлять политическую ситуацию в более детализированном виде — а ведь из предложенного определения выпадают такие субъекты полити­ки, как крупные промышленные и финансовые компании, СМИ, независимые аналитические центры и т.д. Представляется очевид­ным, что, например, крупные компании активно участвуют в поли­тической жизни, а следовательно, и в формировании политической ситуации, однако их нельзя отнести ни к одной из предложенных М. Хрусталевым категорий. Ведь они могут сотрудничать как с политической элитой, лоббируя свои интересы на уровне исполни­тельной Власти, так и с оппозицией, работал над более быстрым прохождением законодательных актов через парламент. Аналогичным образом обстоит дело и со СМИ, многие из которых также выпадают из данной классификации субъектов политики.

Протоформы ситуационного анализа

Анализ политической ситуации исклю­чительно с точки зрения рассмотрения деятельности предложенных Хрусталевым субъектов политики был возможен только в более ранних формах организации политической жизни, когда количество политических акторов было достаточно ограни­ченным. Весьма наглядно это показывает рассмотрение анализа политических систем в древнегреческих городах-полисах, сделанного Аристотелем. Система административного управления в них отли­чалась друг от друга, однако в любом из полисов она была не слиш­ком запутанной, поскольку характеризовалась крайне ограничен­ным числом политических субъектов. В любом из греческих поли­сов была единая верховная власть, и для понимания его политичес­кого устройства было достаточно выявить систему кооптации в единый властный орган и принципы, в соответствии с которыми последний осуществляет управление полисом. Аристотель устано­вил, что верховная власть в полисах «непременно находится в ру­ках либо одного, либо немногих, либо большинства», и выделил соответственно три «логически правильных» вида государственно­го устройства: монархию, аристократию и политию — когда «один человек или несколько, или большинство правят, руководствуясь общественной пользой» — и три отклонения от них: тиранию («монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя»), олигархию («блюдет выгоды состоятельных граждан») и демократию («блюдет выгоды неимущих»)[35].

Таким образом, Аристотель не только сумел построить матри­цу всех существовавших в то время политических систем, но и под­робно проанализировал их внутреннюю структуру. Очевидно, что в настоящее время существенно расширились как вариативность политических систем, так и внутреннее строение каждой из них, поскольку политическая жизнь за прошедший период развития общества серьезным образом усложнилась, и в первую очередь вследствие появления совершенно новых политических акторов. В греческих полисах не было ни системы разделения властей, ни эко­номических корпораций, ни политических партий, ни СМИ.

При этом важно подчеркнуть, что, даже учитывая «облегченность» по сравнению с современностью политических систем древ­негреческих городов-полисов, рассмотрение Аристотелем существо­вавших в тот период государственных устройств нельзя назвать си­туационным анализом. В первую очередь это связано с тем обстоя­тельством, что он исследовал политическую систему греческих по­лисов не с целью решения отсроактуальных проблем из текущей политической практики, а с целью поиска оптимальной модели го­сударственного устройства. Не случайно политические системы Лакедемонии, Крита, Карфагена и других полисов изучались им че­рез призму «соответствия или несоответствия их законоположения наилучшему государственному строю»[36].

С этим связана и вторая причина, не позволяющая трактовать труды Аристотеля как ситуационный анализ — ведь между процес­сом наблюдения политической ситуации и ее описанием существу­ет определенный временной лаг, незначительный с точки зрения решения поставленной Аристотелем теоретической задачи, но все же лишающий исследование состояния политической системы ак­туальности. Исследование Аристотеля неоперативно, поскольку для написания подробной обобщающей работы о всех полисах требо­валось значительное время для сбора материала, что лишало его актуальности. Специально отметим, что это не является минусом — просто Аристотель ставил перед собой совершенно иные задачи, чем этого требуют исследования, носящие исключительно прикладной характер. Не случайно его «Политика» до сих пор считается классикой теоретической политической мысли, в то время как со­временные ситуационные анализы, будучи «скоропортящимися продуктами», имеют ценность только при оперативном использо­вании, а через некоторое время практически полностью теряют свою значимость. Теоретические же исследования, наоборот, вовсе не дол­жны носить повышенной оперативности — их основным козырем является как раз взвешенный и детальный анализ деятельности политических институтов, для чего необходимо большое количе­ство времени.

Рассмотрение политических трудов Аристотеля важно по той причине, что два отмеченных фактора встречаются в работах по­литических мыслителей вплоть до XX века. Значительная их часть также рассматривала современную им политическую ситуацию как отправную точку для создания схемы оптимального государствен­ного устройства, как это было у Никколо Макиавелли, Томаса Мора, Шарля Монтескье, Джона Стюарта Милля, Джона Локка и других ученых. Ситуация несколько меняется в конце XIX века, когда начинается усложнение политического процесса, а политические тео­ретики становятся его активными участниками. Активное участие политических мыслителей в политической практике, безусловно, не является феноменом рубежа веков — тот же Аристотель был наставником и советником Александра Македонского, а Никколо Макиавелли в течение 14 лет занимал различные государственные посты в Флорентийской республике, играя в ее политической жиз­ни далеко не последнюю роль. Однако они осуществляли оперативные анализы текущей политической конъюнктуры устно, не формализуя их на бумаге.

Вторая же половина XIX века ознаменовалась сменой данного способа осуществления ситуационного анализа, чему в немалой сте­пени способствовало вовлечение в орбиту политической жизни бу­мажных СМИ. Наглядным примером является творчество Карла Маркса и Фридриха Энгельса, которые, с одной стороны, являлись одними из наиболее значимых для своего времени социальных тео­ретиков, а, с другой, будучи активными участниками Первого ин­тернационала, пытались дать оперативную оценку событий из те­кущей политической практики. Их комментарии должны были стать своеобразным навигатором для рабочего движения, способным со­риентировать последнее на оптимальное поведение в условиях ме­няющейся политической конъюнктуры. Наличие же прессы позво­ляло К. Марксу и Ф. Энгельсу оперативно доводить свое видение ситуации до лидеров рабочего движения в разных странах мира.

Однако данный пример можно рассматривать лишь в качестве протоформы прикладного ситуационного анализа — ведь полноцен­ная индустрия производства ситуационных анализов сформирова­лась во второй половине XX века, когда произошло существенное усложнение политической жизни: значительное развитие получил принцип разделения властей и, в частности, институт парламента­ризма, усилилась роль политических партий, отладилась система государственного администрирования, важными субъектами поли­тики стали экономические корпорации, общественные организации и СМИ, а их взаимоотношения с властными структурами стали более насыщенными и многообразными. Все это привело к резкому уве­личению факторов, с необходимостью подлежащих учету при си­туационном анализе, а следовательно, и к выделению ситуационного анализа в самостоятельную процедуру, осуществляемую не не­посредственными участниками политического процесса, а их вспо­могательным персоналом, роль которого стали играть политичес­кие эксперты.

Вертикальный тип общего анализа политической ситуации

Среди современных видов политическо­го ситанализа наиболее сложной формой является общий анализ политической си­туации, предполагающий детальное ис­следование состояния всей политической системы. При составле­нии общего ситуационного анализа можно использовать два базо­вых подхода. Первый предполагает расчленение политической сис­темы на отдельные институты и рассмотрение текущего состояния каждого из них в отдельности, а затем и системы их взаимодействий друг с другом. Данный тип общего ситуационного анализа можно назвать вертикальным, или институциональным, поскольку он как бы рассекает политическую систему на отдельные сегменты, а именно на основные политические институты: правительство, орга­ны президентской власти, парламент, политические партии, обще­ственно-политические организации, финансово-промышленные груп­пировки в аспекте их участия в политической жизни, СМИ, отдель­ные социальные группы. Подобные анализы осуществляются прак­тически всеми крупными аналитическими центрами в России и за рубежом.

В качестве примера можно привести материал Центра полити­ческих технологий конца 1998 года, в котором дается анализ поли­тической ситуации в стране на тот период времени. В нем полити­ческая система разбивается на следующие основные политические институты — структуры президентской власти, правительство, Го­сударственную Думу и Совет Федерации, а также партийно-поли­тическую систему, под которой понимается совокупность полити­ческих партий, организаций и движений, после чего следует анализ каждого из них с установлением взаимосвязей[37]. Но мы видим, что из данного анализа, несмотря на его относительную подробность, все же выпали некоторые политические институты, например про­мышленные компании и СМИ.

Отметим, что зачастую политические институты представля­ют собой неоднородные образования, что также необходимо учесть при анализе: например, в кабинете министров могут наличество­вать конкурирующие группировки, которые по ряду вопросов бу­дут действовать как самостоятельные и даже конкурирующие по­литические акторы. Следует также подчеркнуть и особую роль конкретных политических лиц, возглавляющих отдельные инсти­туты — ведь именно им принадлежит право принятия основных ре­шений в той или иной структуре. Следствием этого являются суще­ствующие попытки заменить анализ действий институтов анализом действий конкретных фигур, их возглавляющих. Это, однако, пред­ставляется не совсем справедливым — ведь сила отдельных фигур определяется именно мощью институтов, во главе которых они сто­ят, и способностью данных институтов решать серьезные задачи. При этом собственно институты являются механизмами реализа­ции решений основных политических персон, которые вне институ­тов не представляют значения. Институты же предоставляют им необходимые властные ресурсы.

Горизонтальный тип общего анализа политической ситуации

Другой подход предполагает вычленение из политической системы неинституционализированных объединений, которые тем не менее выступают в политическом процессе как единые акторы. Данный способ можно охарактеризо­вать как горизонтальный, или групповой тип общего анализа поли­тической ситуации — ведь в этом случае объектом анализа являют­ся сплоченные политические группировки, состоящие из лиц, входящих в различные институты власти. В российской политической практике примером подобной группы являлась в 1997 г. команда лиц, близких к Анатолию Чубайсу, занимавшему в тот период дол­жность первого вице-премьера. В нее входили представители пра­вительства, сотрудники президентской администрации, лидеры не­которых политических партий, а также руководители ряда веду­щих российских финансовых структур. Данная номенклатурно-политическая группировка не имела какого-либо юридического статуса, что не позволяет квалифицировать ее как политический ин­ститут, однако ее влияние на развитие политической ситуации было крайне велико.

До середины 1996 г. значительные властные полномочия сосредоточила в своих руках группировка, возглавляемая руководите­лем службы безопасности президента Александром Коржаковым. Другими ее лидерами являлись директор ФСБ Михаил Барсуков и первый вице-премьер Олег Сосковец. Она также не была институ­ционально оформлена, но ее сторонники являлись высокопостав­ленными сотрудниками самых различных органов исполнительной власти. Даже экс-президент РФ Борис Ельцин был вынужден при­знать в своих мемуарах, что А. Коржаков мог влиять на назначение людей в правительство, администрацию главы государства и сило­вые ведомства[38].

При этом, чтобы анализ политической ситуации был полным, необходимо выявить все наиболее влиятельные номенклатурно-политические группировки, которые, как правило, находятся друг с другом в конкурентных отношениях. Зачастую именно конфликты между номенклатурно-политическими группировками лежат в ос­нове текущего политического процесса. Например, экспансии ко­манды Коржакова пыталась противостоять группа первого помощ­ника президента Виктора Илюшина, костяк которой составляли помощники Бориса Ельцина. С номенклатурно-политической груп­пировкой Анатолия Чубайса боролась группа премьер-министра Виктора Черномырдина, который стремился не допустить усиле­ния влияния своего первого заместителя. При этом в группу Черно­мырдина входили не только его сторонники в кабинете министров, но и ряд сотрудников президентской администрации, а также круп­ные предприниматели. Основная сложность ситуационного анали­за данного типа состоит в необходимости поиска внутри политичес­кого пространства подобных влиятельных группировок-невидимок, которые стараются не афишировать свою деятельность.

Данные виды анализа являются не взаимоисключающими, а взаимодополняющими, и оптимальным при осуществлении общего анализа политической ситуации является сочетание двух подходов.

Вертикальный и горизонтальный анализ гармонично дополняют друг друга — первый представляет собой анализ «видимых», офи­циальных отношений в политической системе, а второй — попытку исследовать «подводные» течения политического процесса. Попыт­ку соединения двух типов можно, в частности, встретить в анализе ситуации во властных структурах федерального центра в первой половине 1997 года[39].

Полный анализ политической ситуации — относительно штуч­ный продукт. Это в первую очередь объясняется тем фактом, что подобная работа требует значительного количества времени, след­ствием чего в современных быстроизменяющихся условиях являет­ся неизбежное существенное изменение объекта анализа к моменту его окончания. В этой связи полный ситуационный анализ требует концентрации значительных аналитических ресурсов в достаточно короткий временной промежуток. Конечно, остроактуальность — неотъемлемое и необходимое условие любого ситуационного ана­лиза, но при проведении детального анализа всей политической ситуации данный фактор приобретает особое значение. Ведь в та­ком случае в течение ограниченного периода времени требуется учесть гораздо большее число факторов, чем, например, при ана­лизе какого-либо фрагмента политической ситуации.

По этой причине перед аналитической группой, осуществляю­щей полный ситуационный анализ, всегда существует опасность ока­заться в роли Ахилла из известной апории Зенона «Ахилл и чере­паха» — пока вся ситуация будет полностью проанализирована, объект исследования уже успеет измениться, в результате чего воз­никнет необходимость в анализе уже совершенно иной ситуации. В этой связи следует признать полный анализ политической ситуа­ции исследованием, осуществляемым на грани теоретической и при­кладной политологии, — полученный результат является ситуаци­онным анализом в относительно сжатые сроки после окончания работы над ним. Затем проведенное исследование переходит в раз­ряд историко-политологических, поскольку является анализом про­шлых состояний политической системы.

Фрагментарный анализ политической ситуации

Вследствие данного обстоятельства про­ведение общего ситуационного анализа требует особых аналитических ресурсов, которыми располагают далеко не все субъекты политического ана­лиза. Поэтому гораздо большее распространение на практике по­лучил анализ какой-либо части политической ситуации. В отличие от общего анализа такой тип ситуационного анализа следует назы­вать фрагментарным. Он, как и общий анализ, также может быть двух типов, причем первый весьма напоминает институциональный анализ — он также рассматривает деятельность отдельных полити­ческих институтов, однако его объектом является лишь один из них. Например, можно рассматривать исключительно состояние пре­зидентской власти, функционирования парламента или отдельных его палат, деятельность правительства, политических партий, СМИ. Подобным анализом является исследование 1994 г., осуществ­ленное консультантом Центра экономических реформ при прави­тельстве России О. Витте и представляющее собой попытку проана­лизировать расклад сил внутри Государственной Думы созыва 1993¾1995 гг.[40] как с точки зрения идеологических предпочтений депута­тов, так и с точки зрения их принадлежности к конкретным груп­пами экономических интересов.

Отметим, что такой тип анализа, как и оба вида общего анали­за политической ситуации, обычно рассчитан на несколько заказ­чиков, причем в ряде случаев данный круг относительно широк. Некоторые ситуационные анализы даже осуществляются или зака­зываются СМИ, что не противоречит сути ситуационного анализа — ведь СМИ также являются одним из субъектов политического ана­лиза, которые, как уже отмечалось, будут подробно рассмотрены в специальном параграфе.

Более жесткую привязку к клиенту имеет второй тип фрагмен­тарного ситуационного анализа — он связан с описанием ситуации, анализ которой необходим для решения какой-либо конкретной, локальной задачи. В этом случае нет необходимости в проведении детального анализа всей политической ситуации — ведь заказчика интересует только фрагмент политической ситуации, который от­носится к поставленной им задаче. Именно от последней и зависит выбор фрагмента политической ситуации, подлежащего анализу. Так, если определенная коммерческая структура ищет пути для осуществления лоббистской деятельности, то ей необходимо выяс­нить, каковы наиболее перспективные каналы лоббизма, опреде­лить расклад сил в органах власти (прежде всего в структурах за­конодательной власти, принимающей законы, и власти исполнитель­ной, реализующей их), выявить центры принятия наиболее важных решений. Если же, например, правительство чувствует необходи­мость коррекции государственной социальной политики, то в этом случае существенным представляется анализ деятельности госструк­тур именно в этой сфере, изучение реакции на нее населения, его предпочтений и пожеланий, программных установок наиболее по­пулярных оппозиционных партий, финансовых возможностей го­сударства. При этом исследование борьбы группировок внутри структур исполнительной власти не будет уже иметь отношения к решаемой задаче.

Именно на этом типе ситуационного анализа акцентируют свое внимание западные исследователи политического анализа, причем для зарубежных политологов он является практически единствен­ной формой анализа политической ситуации. Тем самым западные ученые существенно сужают рамки ситуационного анализа — по­добный ограничительный подход к пониманию политической ситу­ации во многом связан с уже отмеченной нами особенностью рас­смотрения политического анализа в западной политологии, отож­дествляющей его исключительно с процессом принятия политичес­ких решений. На наш взгляд, подобное понимание политического анализа значительно ограничивает сферу его применения. Логи­ческим следствием редуцирования политического анализа исключительно к принятию решений является фактическая замена запад­ными авторами ситуационного анализа анализом проблемы, требу­ющей решения. Например, у Д. Веймера и А. Вайнинга речь идет об анализе проблемы[41], у К. Паттона и Д. Савики — о понимании, определении и детализации проблемы[42], а у Л. Пала — об определении проблемы и формулировании первоочередных задач[43].

Проблемный и диагностический ситуационный анализ

В результате ситуационный анализ ста­новится лишь первым этапом принятия решения, за которым в короткие проме­жутки времени следуют остальные ста­дии данного процесса. Тем самым ситуационный анализ утрачива­ет уникальность в качестве самостоятельной процедуры, что, по нашему мнению, не совсем справедливо. Мы уже показали, что ситуационный анализ далеко не всегда связан с конкретной пробле­мой, требующей немедленного решения. По этой причине следует предложить еще одну классификацию типов политического анали­за, выделив проблемный и диагностический ситуационный анализ. Эта группировка проводится уже не по объектам, а скорее по зада­чам и целям ситуационного анализа. Первый жестко связан с оп­ределенной проблемой и всегда результируется в выработке оп­тимального решения — именно такой тип ситуационного полити­ческого анализа рассматривается западной политической наукой. Причем западные политологи особо отмечают, что и анализ про­блемы, и разработка путей ее решения, и прогноз относительно дальнейшего развития ситуации после реализации решения, т.е. весь цикл политического анализа, осуществляется одними и теми же экспертами.

Диагностический тип ситуационного анализа, полностью выпав­ший из сферы внимания западной политологической мысли, необ­ходим политическому актору для того, чтобы он был осведомлен о последних действиях своих союзников и конкурентов, имел пред­ставление о потенциале своих противников, о реальной расстанов­ке сил на политической арене, о внутригрупповой борьбе внутри правящей элиты, о настроениях среди электората, и т.д. Диагнос­тический анализ не занимается рассмотрением уже появившихся перед актором проблем, но позволяет выявить потенциальные воз­можности возникновения проблемных ситуаций, а также прозондировать возможность оптимизации деятельности политического субъекта на ряде направлений.

В качестве примера можно привести следующую гипотетичес­кую ситуацию: руководство какого-либо региона, не испытывая в настоящий момент существенных трудностей во взаимоотношени­ях с федеральными властными структурами, решает заказать ана­лиз текущей расстановки сил в действующих эшелонах власти, с одной стороны, с целью поиска возможностей более качественного лоббирования интересов региона в федеральных структурах влас­ти, а с другой стороны, с целью изучения взглядов на региональ­ную политику различных политических группировок, претендую­щих на повышение своего властного статуса. Последнее необходи­мо для того, чтобы выявить возможность смены ориентиров в региональной политике федерального центра. В данном случае речь идет не о решении какой-либо проблемы, а, во-первых, об исследо­вании возможности возникновения проблемной ситуации, что мо­жет случиться при усилении политического влияния сторонников более жесткой линии в отношениях федерального центра и регио­нов; во-вторых, о выяснении путей оптимизации отношений с феде­ральными властными структурами. Кроме того, в данной ситуации может быть заказан также анализ отношений с федеральной эли­той других региональных властей с целью учета негативных и по­зитивных моментов в практике остальных регионов. В последнем случае анализ также будет носить диагностический характер.

В принципе диагностический и проблемный анализ могут до­полнять друг друга — если после проведения первого обнаружива­ется наличие незамеченной до этого проблемы, то необходимо пе­рейти к осуществлению второго с выходом на ее непосредственное решение. В этом случае ситуационный анализ действительно явля­ется первой стадией процесса принятия политического решения. Од­нако анализ вовсе не обязательно должен результироваться в по­литическом решении — он вполне может являться самостоятель­ной процедурой. Так, если при диагностическом анализе не уста­новлены негативные факторы, способные осложнить функциони­рование политического субъекта на определенном направлении, то такой анализ может не сопровождаться решением. Ситуационные анализы, публикуемые в СМИ, также не ставят своей задачей сформировать информационную основу для принятия каких-либо ре­шений, если они не носят явно заказного характера.

Наконец, принятие политического решения может вытекать из результатов ситуационного анализа, но данные процедуры будут разделены как во времени, так и с точки зрения их исполнителей, что позволяет говорить о них как о совершенно разных процессах. Действительно, зачастую аналитики составляют ситуационные ана­лизы, не имея представления о целях клиента. При этом актор, получив от одной группы аналитиков диагностический ситуацион­ный анализ, может поручить разработку решения на его основе другой аналитической группе или же попытаться принять решение собственными силами.

Особо подчеркнем то обстоятельство, что существование диагностического анализа доказывает уникальность ситуационного ана­лиза по сравнению с двумя другими частями полного цикла поли­тического анализа. Действительно, если ситуационный анализ мо­жет являться самостоятельной процедурой и не находить продол­жения в принятии политических решений и осуществлении полити­ческого прогнозирования, то ни политическое решение, ни полити­ческий прогноз невозможны без опоры на результаты ситуацион­ного анализа. Даже сугубо интуитивные решения предполагают осу­ществление пусть беглого и краткосрочного, но все же анализа си­туации. А недостатки в проведении ситуационного анализа неиз­бежно скажутся на качестве решений и прогнозов.