В области прав человека приоритет международного права по отношению к внутригосударственному является общепринятым принципом международного сообщества, разделяемым гуманизмом.

Эта формула – другое выражение провозглашаемого гуманизмом приоритета общечеловеческих ценностей над любыми частными – традиционными, конфессиональными, идеологическими, классовыми и т.д.

Гуманизм и наука

И исторически, и по существу гуманизм и наука взаимосвязаны. Существует весьма точная формула, гласящая, что наука – это всего лишь рафинированный здравый смысл. Именно опора на общезначимое в том, что мы узнаем о мире, на то, в неоспоримости чего каждый может в принципе убедиться своим умом или на опыте, составляет родство гуманизма, здравого смысла и науки. Подобно близнецам, гуманизм и наука родились в условиях культурного расцвета древнегреческих полисов и для своего развития всегда требовали одних и тех же социальных условий: свободы мышления и исследования, невозможной без уважения в обществе прав человека и его достоинства.

Наука и гуманизм – стратегические партнеры.

Но главное состоит в том, что и гуманизм и наука рассматривают разум как одну из высших, едва ли не высшую человеческую ценность. Вместе с другими общечеловеческими ценностями (всегда так или иначе удостоверенными разумом), научное мировоззрение является краеугольным камнем гуманизма.

Ориентация на научную картину мира придает гуманизму высшую степень реализма и достоверности. У науки гуманизм заимствует стиль и психологию мышления: критичность, учет опыта, логическую последовательность, исходную убежденность в познаваемости человека и мира, веру в прогресс нашего знания и нравственности.

Есть много общего в чертах научного и гуманистического мировоззрения: это открытость миру и желание его осмыслить, честность в проведении исследования, преданность истине, естественное желание поделиться своими открытиями с людьми, фактически со всем человечеством. Науку и гуманизм роднит бескорыстие и, в конечном счете – хотя ученым нередко приходится отстаивать свое право на чисто теоретические, не имеющие непосредственных практических выходов исследования – желание претворить свои идеи в жизнь. Научное знание отличается надежностью, главным условием его практического применения, и потому оно всегда на вооружении гуманизма в его стремлении изменить к лучшему жизнь человека, общества и природных сообществ.

Как и ученые, гуманисты утверждают, что научные открытия способны облегчить условия человеческого бытия, избавить человека от тяжелого или отупляющего труда, от нищеты и болезней, продлить среднюю продолжительность жизни, расширить возможности человека в пространстве и времени, украсить его отдых и досуг.

Гуманисты с радостью и гордостью отмечают, что за последние 2 – 3 тысячелетия человечество накопило такой ресурс научных знаний, что его ценность многократно превышает ценность любого запаса полезных ископаемых. Это делает возможной ноосферную революцию – революцию разума.

Вместе с тем в истории человеческой культуры никогда не было столь глубокого разрыва между «геологическими» объемами накопленной наукой информации и разумностью, осведомленностью среднестатистического жителя планеты. Разрыв между общим уровнем сознания и ресурсом научного знания продолжает увеличиваться.

 

Гуманизм и идеология

Определить отношения между этими двумя явлениями культуры весьма важно, поскольку от этого зависит и понимание гуманизма, и отношение к нему, и технология развития, распространения, использования этого учения в социальной жизни, т.е. не только сама идея, но и статус гуманизма в обществе и в сознании индивида.

Чтобы лучше понять соотношение гуманизма и идеологии, нужно отметить существенные черты последней. Идеологии бывают разные. В основном – это политические и религиозные идеологии. Слово «идеология» буквально значит «учение об идеях». Но, как это нередко бывает, смысл слова претерпевал существенные изменения. Сначала его трактовали (скажем, Карл Маркс) как ложное сознание. Потом в рамках той же идеологической традиции Владимир Ленин пришел к убеждению, что есть только одна правильная идеология, марксистская, а все остальные – неправильные, ложные.

В широком смысле понятие «идеология» употребляется в качестве синонима слов «политика», «философия», «стратегия» или даже как «основание» и «план действия». Но не это является сущностью идеологии и, главное, ее реальной практикой, ее реальным действием и результатом в истории.

Имеются два главных признака идеологии: (1) ее коллективность и (2) ее принципиально безличный характер, расположение ее ценностного и нормативного центра за пределами индивида.

Специфична и главная функция идеологии: убедить ту или иную общность людей в своей истинности, мобилизовать и направить этих людей на совершение таких действий, которые приведут к господству идеологов и социальных институтов, ее представляющих, не только над обществом в целом, но в первую очередь над рядовыми приверженцами этой идеологии. Можно сказать, подспудная идеология всякой идеологии – власть.

Сказанное кажется слишком абстрактным, поэтому приведем несколько примеров. Цель любой партийной идеологии – убедить как можно большее число граждан в истинности именно этой идеологии и правоте соответствующих партийных идеологов и лидеров. Если идеологии приходится действовать в стеснительных для нее условиях демократии, то в лучшем случае цель может реализоваться в обеспечении максимального числа голосов в их пользу на выборах, затем большинство в представительных органах власти, которое сформирует правительство, и тем самым даст возможность победить в борьбе за политическую власть. И лишь от прочности демократических институтов зависит, не попытается ли победившая партия остаться у руля государства навсегда, увековечив тем самым власть над людьми самой идеологии.

Цель любой религиозной идеологии – подчинить своей власти как можно большее число людских душ, убедить их в том, что именно эта религия является единственно истинной, спасающей и дающей вечное блаженство в загробном мире. Задача религии как общественного явления – неуклонно обращать граждан в послушных прихожан своей церкви (мечети, синагоги, молельного дома и т.п.). Всякая религия (даже та, основатель которой провозглашал – «царство мое не от мира сего», «Богу Богово, Кесарю Кесарево» и т.п.) стремится оказывать как можно большее влияние на жизнь общества, все его социальные структуры: учебные заведения, армию, бюрократию и т.д., – чтобы в качестве духовной силы в итоге объединиться с государством как политической силой во имя господства над умами, сердцами и, добавим, в той или иной мере над кошельками граждан.

Это, впрочем, не исключает конкуренции церкви и государства за власть над людьми. Вся история феодальной Европы полна примеров этой борьбы. Выдающийся русский философ Владимир Соловьев даже изобрел два термина для обозначения возможной комбинации этих сил в борьбе за господство в обществе: «папоцезаризм» и «цезарепапизм». Первый означает верховенство церковной власти (ее олицетворяет папа, религиозный иерарх) по отношению к государству и его политической системе (ее олицетворяет цезарь – царь). Второй означает верховенство царя (государства) над папой (церковью). Папоцезаризм, по мнению Соловьева, преобладал в Западной Европе, цезарепапизм – в России.

Но как бы ни складывались церковно-государственные отношения, в любом случае это отношения идеологические в той мере, в какой политику государства определяют те или иные политические партии, а деятельность церкви – ее идеология, прежде всего, социальная доктрина.

Идеология

– это способ борьбы за умы и сердца людей, за власть;

– это способ удержания, сохранения и укрепления власти;

– это способ господства одних групп людей над остальными членами общества.

Там, где власть идеологически самодовлеюща, где она выходит за пределы чисто административных (хозяйственных, координирующих) функций – там и подчинение, подвластные, подневольные люди. Там неизбежны несправедливость, неравенство и угнетение.

Именно в этом пункте мировоззрение и идеология принципиально противоположны. Отношения между мировоззрением и человеком не выходят за рамки личности. Здесь личность отвечает за свои поступки. Мировоззрение имеет личный характер. Отношение же между личностью и идеологией носит иерархический характер, поскольку идеология извне и свыше, т.е. от имени провозглашенной ею идеи или идеологов, вождей, лидеров, накладывает на человека требования выполнять определенные действия, помогающие этой идеологии (партии, классу, церкви) стать господствующей в обществе.

Личность здесь – не более чем орудие, винтик для выполнения тех или иных целей идеологии. Даже если сама партийная доктрина демократична и либеральна, в подавляющем числе случаев приходится констатировать, что стратегическая цель ее лидеров состоит в борьбе за власть, ее захват, укрепление и сохранение. В отношениях между личностью и идеологией первая всегда в подчинении у второй. Так было во все времена и у всех народов. Так есть и сегодня.

Когда власть господствующих идей над человеком ничем не ограничена, она оказывается такой жестокой, что за несогласие с ними человек может лишиться свободы и жизни. Во времена сталинских политических репрессий (30-е – 50-е гг. ХХ в.) в лагерях ГУЛАГа за инакомыслие или за подозрение в инакомыслии погибли более 30 миллионов человек. По некоторым данным с 1933 по 1953 гг. через сталинские судилища прошло приблизительно 53 миллиона человек.

Какие выводы отсюда следуют? Во-первых, необходимо проводить как можно более четкое различие между мировоззрением и идеологией. И отдавать себе отчет в том, что идеологическая часть нашего внутреннего мира управляется не нами, а извне.