Особенно важно сочетание свободы с разумом, доброжелательностью и ответственностью.

Ее согласование с последней означает не только добровольное принятие человеком ответственности за свободно совершаемое действие, но и свободное ограничение свободой самой себя перед лицом закона, свободы, достоинства и ценности другого человека. Это не умаляет значимости свободы, но, напротив, реализует ее подлинную ценность.

Свободу как ценность обрести далеко не просто. Тут нужны борьба и восхождение. На уровне чувства, инстинкта, потребности и тем более способности все люди естественно и «невольно» свободны. В этом смысле мы действительно «обречены на свободу». Между тем, когда свобода проявляется на уровне элементарного, стихийного чувства, желания или волевого импульса, то вопрос о ее ценности у человека, как правило, не возникает. Она кажется такой же дармовой, как и воздух.

Частично это объясняет ту легкость, с которой не искушенные в делах свободы люди отказываются от нее, точнее от большей и лучшей сферы ее проявления. В традиционалистских или не демократических обществах люди склонны жертвовать свободой во имя примитивных, но гарантированных условий существования: куска хлеба, дешевой колбасы или комнаты в бараке. И, тем не менее, стоит только довести степень подавления свободы человека до отрицания ее элементарных форм, как начинается глухая, даже неосознаваемая и неосмысленная борьба за свободу. Ибо жить в обществе, огороженном колючей проволокой и тюремными вышками, в обществе тотальной слежки, физического и морального террора власти по отношению к личности, и сознавать это – значит либо жертвовать своим достоинством, либо бороться за него.

Возможна и другая, не менее трагическая судьба свободы. Случается так, что человек не выдерживает того, что называют бременем свободы. Ведь она всегда ставит человека перед неопределенностью и необходимостью выбора, искушает, зовет, заставляет делать что-то, порой трудное и ответственное. Обретенная, особенно неожиданно, без заметных внутренних усилий и личной борьбы за нее, свобода, прежде всего социальная, может стать для человека источником тревоги, головной боли, а то и настоящим бедствием.

Медленный, зигзагообразный путь России к благополучному социальному бытию – это цена, которую мы платим за то, что свобода обретенная россиянами в ходе перестройки и реформ была получена без борьбы, «сверху». Поэтому она так мало ценится нами и, надо признать, пока столь мало привлекательно выглядит в нашем отечественном исполнении.

Переживание, понимание и оценка свободы индивидом, выросшим в условиях демократии, принципиально отличается от отношения к свободе человека-конформиста, привыкшего к условиям выживания в авторитарном или тоталитарном обществе. Там, где свобода заневолена столетиями унижений, она проявляется в массе не только глухим ропотом и кухонным критицизмом. Сознание неправедности, несправедливости социальной системы вместе с естественным желанием благополучия рождают не только протест, но и, напротив, циничное приспособленчество, лицемерную угодливость перед властями, а вместо свободных и достойных межличностных отношений расцветают спесь и мелочность.

Трудно, почти невозможно абсолютно лишить человека его свободы. Но также трудно, практически невозможно заставить человека быть свободным больше, чем позволяют ему его наличные духовные возможности, его убеждения и жизненный опыт.

Однако в любом случае тернистый путь к свободе не может оправдать пассивности и малодушия в борьбе за нее. Ее защита и обогащение требует мужества и трезвости духа. Гуманизм неизменно на стороне свободы, за максимально гуманное, жизнесберегающее освобождение человека от любого рода рабства и насилия над ним.

Цена свободы невероятно высока. Свобода требует смелости и решительности, умения жить в состоянии выбора и ответственности, в ситуации большей или меньшей нестабильности, риска, негарантированности успеха или победы. Гуманизм верит в то, что прогресс просвещенной свободы идет параллельно с нравственным прогрессом и прогрессом социальной справедливости, которые вне свободы нереальны и немыслимы.

 

Уединенность

Уединенность как форма частной жизни – в России все еще мало освоенная ценность. Ее жизненность в том, что в состоянии уединенности человек способен обрести полноту личного существования, побывать у себя «дома», побыть наедине и в диалоге с самим собой. Это важно и естественно для каждого человека, независимо от рода его занятий или социального положения.

Уединенность – это состояние полного, ничем не нарушаемого одиночества, отделенности и отстраненности, это право и сам факт пребывания человека в никем не нарушаемой принадлежности самому себе.

Она может стать последним прибежищем личности, зоной ее безопасности, ее покоя, сосредоточенности и свободы.Не случайно все тоталитарные режимы очень подозрительно относятся к частной жизни человека, стремятся свести к минимуму возможность конфиденциальности, уединения, всячески внедряя в общество коллективные формы отдыха, воспитания, всеобщую слежку, контроль, подотчетность и т.д.

Уединенность глубже и первичнее всяких идеологий и религий.

Но ее осознание и освоение как ценности и права – результат относительно поздних этапов развития цивилизации. Общественное и юридическое признание уединенности и частной жизни как ценности и права каждой личности предполагает, что и сама личность имеет зрелое самосознание, чувство самоуважения и умения стоять на собственных ногах. Как особый вид одиночества, сосредоточенности и покоя уединенность не только самоценность, но и условие многих других ценностей и благ. По словам французского философа Эмманюэля Мунье, она «не ищет тишины ради тишины, одиночества ради одиночества; тишина ей нужна, поскольку в ней зарождается жизнь, а одиночество – потому что благодаря нему человек обретает самого себя».

Особая прелесть уединенности в создании ею возможности гармонии человека с собой, единства его свободы, покоя, искренности, доброжелательности, самоуважения, эстетического переживания себя и мира. Это состояние, возможно, лучше других помогает человеку познать и оценить себя, осмыслить свои поступки, взглянуть на себя с разных точек зрения. Уединенность – необходимое условие для некоторых видов деятельности и неплохой старт для творчества и выражения человеком своих чувств и мыслей.

Уединенность нельзя идеализировать, поскольку, сочетаясь с душевной неразвитостью или бесчеловечностью, она становится почвой для вызревания подозрительности, замкнутости, угрюмости, эгоизма, отчужденности и мизантропии, неприязни к людям. В состоянии одиночества могут вынашиваться преступные планы и человеконенавистнические идеи.

Гуманность и ее осознанная форма, гуманизм, облагораживают эту область бытия и состояние человека, помогают засеять ее семенами добра.

 

Участие и труд

Само по себе участие принадлежит к типу нейтральных человеческих качеств, и его сочетание с моральностью индивида не исчерпывает возможных проявлений этой человеческой способности. Так, например, существуют деяния, соучастие в которых уголовно наказуемо.

Глубинным основанием самой способности участия служит изначальная открытость существования человека, обращенность во вне, та или иная степень его социализованности и причастности природе. Участие – одно из коммуникативных качеств индивида, его способности к общению. Даже одно только сопереживание чужим делам или судьбам является формой участия человека в жизни общества и мира.

Участие настолько важная для гуманизма ценность, что оно входит в его определение как мировоззрения, предполагающего гуманное, свободное и ответственное участие человека в жизни мира и общества.

Участие – это продолжение, вынесение во вне таких первичных нравственных качеств (во многом синонимичных), как чуткость, отзывчивость, жалость, сострадание, сочувствие, сопереживание. Мы всегда и везде участники, поскольку живем, вовлечены в эту жизнь. Это участие в нашей собственной жизни и судьбе, от заботы о себе самом до продумывания перспектив и смысла личного существования. (Ведь, действительно, люди легкомысленные или безответственные в ней будто и не участвуют, предоставляя решать и расплачиваться другим.) Это многообразные формы участия в жизни других людей, общества и природы. Это даже попытка соучастия в жизни неизвестности, соприкосновения с ней, когда мы прикладываем невероятно большие усилия для того, чтобы познать тайное, превратить незнание в знание.

Гуманные возможности участия двояки. Во-первых, оно воплощает в жизнь положительные, т.е. нравственные, гражданские, экологические и иные ценности. Во-вторых, посредством участия мы реализуем потребности в общении, коммуникации с миром, в диалоге с другими людьми, государством, природой и т.д. В последнем случае участие только тогда имеет характер гуманистической ценности, когда оно мотивировано потребностями добра, истины и справедливости. Но есть и такие формы участия, которые идут глубже этих ценностей. Они связаны с творчеством новых реальностей, нового бытия. Его самая яркая форма – соучастие в деторождении. Святость участия мужчины и женщины в творчестве нового, себе подобного существа все еще плохо осознается современной мировой цивилизацией. В понимании эротических и брачных отношений все еще преобладают биологические или эмоциональные, часто ханжески-религиозные мотивы. Одухотворение половой любви, осмысление ее высочайшей культурной ценности во многом остается задачей будущего.

Созидательность участия напрямую проявляется в труде, который выделяет людей из животного мира. Как правило, труд бывает коллективным. И здесь участие носит непосредственный физический, психологический, интеллектуальный, моральный и юридический характер. Если это труд индивидуальный, то его коллективность не исчезает, просто участие принимает опосредованный, косвенный характер, что выражается в работе с инструментами, приборами или сырьем, предоставляемым другими участниками процесса.