Празднование Трапезы Господней (11,17-34).

а. Непорядки во время Трапезы Господней (11,17-22).

 

Ключевое слово «хвалить» в 1 Кор 11 встречается довольно часто (стт.2.17.22). Скорее всего, Павел здесь подхватывает то слово, которое было в ходу в Церкви. Нет, они не заслуживают похвалы, как они ошибочно считают. Павел начинает говорить о богослужебных собраниях, точнее, о праздновании Евхаристии. «Собираться, сходиться» означает богослужение. Оно служит не на пользу Церкви, но во вред. А Павел считает, что богослужение очень важно для внутреннего роста Церкви.

О непорядках во время Трапезы Господней Павел знает не из письма коринфян (7,1), которое исходило, вероятно, от состоятельных членов общины. Павел информирован об этом устно. Кем, - он не говорит. Во время собраний происходят разделения. При этом имеются в виду не «партии» глл.1-4. Эти разделения носят социальный характер, как это он тотчас покажет. Хотя Павел дипломатично говорит, что слухи могут быть преувеличенными, в целом он им верит. Он даже считает такие разделения необходимыми, чтобы стало ясно, кто в Церкви верен и надежен, кто в сложной ситуации испытаний доказывает свою веру. Он думает при этом, очевидно, о Суде Божием, который в Церкви начинается уже сейчас.

Павел открыто и резко выговаривает Церкви, говоря, что ее богослужения вообще не заслуживают названия Трапезы Голсподней. За этим выражением стоит уверенность, что собственно хозяином за Трапезой является Сам Господь. Трапеза Господня осуществлялась в воскресенье (ср. 16,2), ближе к вечеру, скорее всего в частных домах состоятельных христиан. Она была соединена с обычным ужином. Из 11,21сл.33 выходит, что богатые члены Церкви, приходившие раньше, наедались и напивались тем, что приносили с собой. Более бедные христиане, рабы и рабочие, приходили позже и находили лишь жалкие остатки. Павел возмущен этим обстоятельством. То, что бедные люди даже в праздник Трапезы Господней должны чувствовать свою зависимость и подчиненность, означает глубокое унижение тех, кто является братьями и сестрами. Более того, это – пренебрежение к Церкви Божией и даже к Самому Богу! И далее Павел цитирует старое предание о Трапезе на Тайной Вечере (11,23-26). Он напоминает коринфянам суть Трапезы, к которой их поведение стоит в разительном противоречии.

И при том богатые христиане вовсе не мучились угрызениями совести. Все-таки они предоставляли Церкви свои дома! Они поставляли хлеб и вино! В их обществе было принято, что, например, во время профессиональных праздников больше получали те, кто имел больше заслуг перед объединением. Но богатые христиане еще не постигли основной истины христианской веры: в Церкви собираются люди из разных слоев общества, и все они имеют равное достоинство, все заслуживают равного уважения. Когда Павел спрашивает богатых, неужели они не имеют домов, чтобы есть и пить (ст.22), то он хочет им сказать: в своих домах они могут вести себя согласно своему социальному положению. Но во время Трапезы Господней действуют нормы Церкви. Возможно, богатые в Коринфе говорили: пусть бедные не опаздывают, приходят вовремя. Но вряд ли они доходили до такого цинизма.

В поведении богатых видны очень понятные причины: слишком человеческая склонность к общительности у тех, кто стоит на нижних ступенях; некоторые неудобства, когда богатые и бедные, свободные и рабы сидят за одним столом (такое общение за столом есть нечто иное, нежели общение с нищими на расстоянии); озабоченность тем, что может испортиться настроение перед принятием таинства и т.п.

 

б. Предание о Тайной Вечере (11,23-26).

 

В стт.23б-25 мы встречаемся с основанием предания. Павел познакомился с этой традицией предположительно в Антиохии или в Дамаске примерно в 40 г. («принял») и сообщил ее коринфянам в 50/51 г. «Принять» и «передать» в иудействе – термины для передачи учения. Если Павел говорит, что он принял это предание от Господа, то на Господа он ссылается как на источник этой традиции; здесь он употребляет другой греческий предлог (από), нежели в Гал 1,12 (παρά, διά), где он сообщает о своем непосредственном получении задания через Воскресшего. Эту традицию он сознательно напоминает коринфянам, чтобы они ориентировали свою практику по образцу, полученному от Иисуса.

Традиция о Тайной Вечере, по единодушному мнению Нового Завета, восходит к Самому Иисусу, к последней ночи перед Его смертью. Тогда словами благословения над хлебом и вином Он истолковал смысл Своей предстоящей смерти. Текст в его настоящем виде носит явно литургический характер. Он отражает литургию, как ее застал Павел и передал своим Церквам. Этот текст очень важен и содержателен.

Предание о Тайной Вечере обозревает вместе Смерть и Воскресение Иисуса. «Господь» Иисус – ушедший в смерть и теперь вознесенный к Богу Господь. Акцент на «ночи» предания, очевидно, - историческое указание. Тем самым эта традиция явственно отличается от мифических культовых легенд. «Предание» (ст.23) подразумевает не только предательство Иуды, но предание Иисуса на смерть в целом. Иисус – не только жертва человеческого произвола и власти: пассивный залог указывает, что в смерти Иисуса совершается воля Божия (ср. Рим 4,25; 8,32), которая остается для нас часто темной и загадочной. Иисус добровольно отдает Себя на смерть. Его смерть – последнее следствие Его полной самоотдачи воле Божией, последнее следствие Его полной самоотдачи людям.

Во время праздничной иудейской трапезы хозяин брал хлеб, произносил над ним благословение, преломлял его и раздавал сидящим за трапезой. В конце ужина было благословение над чашей с вином. Иисус повторяет эти символические действия и придает им новый смысл. К преломлению хлеба Он добавляет слова: «сие есть Тело Мое за вас». Акцент лежит на «за вас» (для вас). К чаше Он добавляет слова: «сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови». «Тело» и «кровь» в семитском словоупотреблении всегда означают всего человека во всех аспектах. Это Сам Господь дарует Себя в хлебе и вине. Его самоотдача в смерть в Трапезе Господней становится присутствующей и живой. Празднующие становятся сотрапезниками Господа, Который дарует им Самого Себя (10,4б.16). Эти слова можно было бы пересказать так: Я отдаю Себя Самого, со всем, что у Меня есть, полностью за вас (для вас). Я хочу полностью присутствовать в вас и для вас, быть вам близким и оставаться таковым. В 10,17 добавлено еще одно важное следствие: тесная связь со Христом связывает также в тесное общение и самих празднующих. Они становятся «одним Телом», т.е. так тесно связаны друг с другом, как если бы были устранены телесные границы между ними, как если бы они составляли одно тело.

Эта традиция предполагает, что литургическое действие над Чашей совершается после ужина. Между двумя символическими действиями (благословением хлеба и вина) располагалась собственно трапеза. В Коринфской Церкви (как у Марка и Матфея) оба действия помещены в конец ужина и объединились. Говоря о "«Новом Завете в Моей Крови», Павел, как и Лк 22,20, ближе к первоначальной версии, чем Мф 26,28 и Мк 14,24, Там формулировка сильно «сглажена» по образцу слов о хлебе: «сия есть Кровь Моя, Кровь Завета». У Павла, как и у Луки, речь идет о «Новом» Завете, - очевидный намек на Иер 31,31-34: послушание Иисуса, Его самоотдача в смерть – основание нового, окончательного и неразрушимого союза с Богом.

Другие тексты Нового Завета указывают еще один смысловой аспект евхаристии: она – общение с Воскресшим (ср. Лк 24,28-31.36-43; Ин 21,12сл). Естественно, также и для Павла в хлебе и вине дарует Себя Своему народу вознесшийся Господь. На это указывает хотя бы дважды повторяемый титул «Господь» в ст.23. И если Павел не подчеркивает этот момент, то делает это, вероятно, ради дистанцирования от коринфских мечтателей, которые полагали, что уже живут в новой реальности воскресения. Они перепрыгивали через Крест. Ради них Павел присоединяет к тексту о Вечере свое собственное толкование: Трапеза Господня – возвещение Смерти Господа – до времени Его пришествия. Совершенство все еще предстоит! В Трапезе Господней Церковь встречает Воскресшего, который Сам прошел через смерть. Трапеза дарует общение с Ним – в предварительности и ограниченности этой жизни.

 

в. Правила для празднования Трапезы Господней (11,27-34).

 

Теперь Павел переходит к нетерпимым обстоятельствам Трапезы Господней в Коринфе. Ведь предание о Тайной Вечере он цитировал ради этого. Под недостойным принятием Трапезы Господней он понимает не индивидуальное недостоинство отдельного христианина: так это место часто понимается в душепопечении (с весьма неподобающими устрашениями). Павел думает о невнимании, об отсутствии чувства солидарности богатых в Коринфе, их занятости только собою. Кто унижает бедных, согрешает против Самого Господа, т.к. они – братья и сестры, за которых Он умер (ср. 8,11сл). Также и самоиспытание в ст.28 нацелено не на собственное нравственное достоинство вообще, но очень конкретно на любовь и на уважение к бедным. Все это с внутренней необходимостью вытекает из празднования Трапезы Господней, ибо это празднование – воспоминание самоотдачи Иисуса людям. Праздновать солидарность Иисуса с людьми и при этом вести себя не солидарно, - невозможное противоречие, абсурд и оскорбление Господа.

В ст.29 под Телом Господним понимается не только Евхаристия, но и Тело Церкви, которая в праздновании Трапезы Господней становится «Телом Христовым». Это показывает, что обстоятельства в Коринфе абсолютно непереносимы: собственное поведение Церкви уличает ее во лжи. Чем Церковь является в своей сущности? – Обществом людей, которые в празднике воспоминания жертвенной Смерти Иисуса связаны друг с другом таким образом, что все прочие формы человеческого общения преодолеваются. Таков взгляд веры. Поэтому Павел считает Церковь больной. Такая, какая она есть, она не живая, какой она должна быть.

То, что Павел в ст.30, кажется, рассматривает случаи болезней и смертей в церкви чуть ли не как следствия и наказание за недостойное поведение, представляет для нас некоторую трудность. В другом месте Нового Завета такие представления однозначно отклоняются (ср. Ин 9,2сл). Стт.31сл, не прямо упрекая церковь, Павел формулирует в первом лице множественного числа. В ст.31 он призывает к критической самопроверке. Если церковь критически исследует своё поведение и свою ориентацию, она может избежать Суда Божия. В ст.32 он понимает случаи болезни и смерти как знаки Суда Господа, уже совершающегося в настоящее время. Этот Суд желает образумить коринфян и призвать их к покаянию с тем, чтобы они смогли избежать конечного Суда Божия (ср. 5,5). Надо надеяться, что они правильно поняли высказывания Павла! Если бы они теперь задумались над тем, не были ли больные и умершие в церкви «недостойными», они были бы весьма подавлены, проверив самих себя. Именно этого добивается Павел.

В стт.33сл Павел устанавливает собственные правила, чтобы устранить самые дурные недоразумения при праздновании трапезы Господней. Следует ждать друг друга и начинать трапезу сообща, чтобы реально являлось общее сопричастие в трапезе, и чтобы в дальнейшем бедные члены церкви не были столь бестактно унижаемы. Требование ст.34а адресовано богатым в церкви: они должны есть дома достаточно для того, чтобы в церковном собрании иметь терпение ждать начала общей трапезы. В заключение Павел возвещает свой визит. Он с полной трезвостью видит, что предстоит дальнейшее регулирование.

 

*** Вещества (элементы) Евхаристии содержат чудесную символику. Хлеб, основной элемент ежедневного питания, и вино, напиток радости (ср. Пс 103,14сл), становятся знамениями дара и присутствия прославленного Господа, Который не покидает Свою Церковь в трудностях ее повседневной жизни и в испытываемой ею ныне радости предвозвещает ей эсхатологическую полноту свершения.

Бестактная черствость богачей в Коринфе отвратительна. Они унижают и стыдят бедняков. Они празднуют трапезу Господню и отказывают бедным в уважении. Ясные слова Павла тем более должны ужасать сегодня и нас. Если наши братья и сестры в третьем мире празднуют Трапезу Господню в ужасной нищете, а мы делаем то же в нашем сытом благосостоянии, то не касается ли и нас приговор, что мы едим «недостойно», если мы не подвигаемся к солидарности, причем не только на словах? В Трапезе Господней мы празднуем солидарность Иисуса с людьми, которую Он пронес через Свою жизнь вплоть до Своей Смерти. Задумываемся ли мы, что же мы празднуем?

Всё, изложенное апостолом, заставляет нас задуматься еще и о том, не понимаем ли мы частенько Евхаристию слишком индивидуалистично, а именно как встречу отдельной личности со Своим Господом. Павел настойчиво подчеркивает общинный характер Евхаристии. В ней нет места благочестивому эгоизму.

 

 

IX. О дарах благодати (12 – 14).

Глл.12-14 образуют содержательное единство. Павел продолжает рассуждать о дальнейших беспорядках в богослужебной практике Коринфской церкви. В церкви была небольшая группа христиан, которые во время богослужения с замечательной регулярностью впадали в религиозный экстаз, издавая непонятные (ритмические?) слова или выкрики. Возможно, они при этом пели. Это у них считалось особенно интенсивным переживанием близости Божией, которая и ввергало их в состояние восторга (14,6-19). Этих «глоссолалов» в церкви очень почитали. Но они и сами считали себя особенными и свысока взирали на нормальное будничное христианство других. Павел пытается с помощью образа тела и его членов теснее привязать эту группу к церкви. Он признаёт экстатический элемент, не отвергает его. Но он решительно противится его слишком высокой оценке. В этот контекст включен и так называемый «гимн любви» 1 Кор 13. Многообразие в церкви в глазах Павла неоценимое богатство, покуда разные дарования интегрируются в церкви. Там, где они служат спиритуальному эгоизму, они угрожают церкви разрушением вместо того, чтобы служить ее устроению.

 

Церковь как Тело (12,1-31).

 

а. “Господь – Иисус” (12,1-3).

Из формулировки 12,1 явствует, что Павел приступает к обсуждению следующей темы, затронутой в вопрошательном послании коринфян (ср. 7,1; 8,1; 16,1.12): темы «духовных действий». По-видимому, коринфяне уже давно находили обременительным поведение элитарных «пневматиков». Уже в 2,10-16 и в 3,1 мы встречались с элитарными течениями. Вопреки их высокопарной самооценке они нуждаются в поучении: апостол должен устранить их «неведение»!

Они вынуждены проглотить еще одну горькую пилюлю. Павел напоминает коринфянам из языкохристиан (а таковых было большинство) об их языческом прошлом. «Немые идолы» уже в ветхозаветной полемике – часто встречающийся образ бессилия рукотворных изображений языческих богов (ср. Пс 114,5.7; Авв 2,18). Коринфяне некогда были захвачены, очарованы экстатическими языческими культами. В своем окружении они были свидетелями многих языческих празднеств и процессий, например во время фестиваля Диониса, когда празднующие погружались в опьянение и экстаз. Между строчками Павел дает понять коринфянам, что переживание религиозного экстаза, трепета, восхищения само по себе очень двусмысленно. Что оно такое: переживание присутствия Духа или самовозбуждение и прелесть?

Ст.3 – загадочный и спорный. Неужели в Коринфе действительно происходило такое проклятие Иисуса? Например, в гностически окрашенных кругах, которые не придавали никакого значения земному Иисусу и концентрировали свою религиозность полностью на небесном Христе? Со следами такого взгляда мы уже встречались, например, в небрежении проповедью Креста (ср. также 4,8). Впрочем, Павел довольно хладнокровно говорит об этой тенденции, что свидетельствует скорее о том, что он сам придумал это выражение, чтобы обратить внимание коринфских пневматиков на следствия их религиозных принципов, о которых они пока еще не задумывались. Тогда он просто сформулировал это проклятие в контраст к крещальному исповеданию, гласившему: «Иисус – Господь» (ср. Рим 10,9; Флп 2,11). Это исповедание Иисуса как Кириоса в языкохристианских общинах выступило на место иудеохристианского исповедания «Иисус – Христос (= Мессия). Подлинность религиозного опыта гарантирует не экстатическое вдохновение, но его содержание и верность, стойко свидетельствующая о себе в обыденной жизни. То, что некто способен признать Иисуса Христа в глубине своей души, есть дар и действие Духа Божия, целиком и полностью благодать. Исповедать Иисуса Господом, Который становится определяющей силой в жизни, это неложный знак того, что действует Дух Божий. Практические и постоянные следствия этого исповедания в будничной жизни стоят куда как больше мгновенного (и скоропреходящего) воодушевления и восторга.

 

б. Много даров – один Дух (12,4-11).

 

Три параллельно построенных предложения в стт.4-6 завершаются высказыванием: «Он производит всё во всех». Различные дары Духа – подарок, все они исходят от Бога. В трехчленном периоде уже звучат тринитарные представления: Дух, Господь, Бог (ср. 2 Кор 13,13). Наряду с тем, чтобы подчеркнуть дарственный характер харизм, Павел преследует еще цель показать нечто важное для него: харизмы даруются отдельному человеку для того, чтобы они приносили пользу церкви (ст.7). Следует перечисление различных даров благодати в стт.8-10. Это перечисление снова увенчивается высказыванием о том, что все различные дарования производит один и тот же Дух (ст.11), т.е. все они равноценны.

Именно Павел ввел в богословский язык понятие «харизма». Поводом к этому послужили неверные представления о духовных действиях в Коринфе. Этим понятием он хочет их исправить. В Коринфе обыкновенно говорили о «духовных действиях». Павел избегает этого выражения и вместо этого говорит о «дарах благодати» (харизмах).

При этом для него особенно важны две мысли: 1. Харизма – подарок, незаслуженный дар, его источник – суверенная свобода Бога. Поэтому всякая надменность исключена. Единственная адекватная реакция – благодарность, а не демонстративное выставление собственных способностей. 2. Харизма дарована отдельному христианину для пользы другим. Она должна служить устроению, совершенствованию церкви. Эта мысль красной нитью проходит через 1 Кор 14: 14,3-6.12.17.26. Харизма даруется каждому персонально, каждый получает свою собственную. Но каждый отдельный христианин – член общества христиан, он должен сделать своё дарование плодотворным для общества. Только в этом смысл его дарования.

Точное определение перечисляемых Павлом харизм сделать трудно. Сначала в риторической фигуре стт.4-6 он ставит рядом: дары благодати – служения – действия. В ст.7 еще добавлены «проявления (откровения) Духа». Очевидно, всё это родовые понятия, которые в различных аспектах обозначают одно и то же. Харизмы суть «служения». Каждый должен поставить на служение другим дарованные ему «действия» (в ст.10 называются «действия сил», в синодальном переводе «чудотворения»). Это действия Духа Божия. В них ощущается нечто от Божественного Духа, Который наполняет и движет христиан. Каждый из них не является владельцем, должен причислять их не себе, использовать не для себя, не для собственной славы, не для возвышения своего самосознания, но для прогресса, совершенствования всех.

Перечисление харизм в стт.8-10 приблизительно. Павел в качестве примера упоминает некоторые считавшиеся в Коринфе важными харизмы, чтобы иллюстрировать своё принципиальное положение: как бы ни различались дарования отдельных людей, каждый обязан ими Богу, каждый должен приносить плод для созидания церкви. В ст.28 и в Рим 12,6-8 Павел частично упоминает другие харизмы. Это показывает, что у него не было намерения дать полный или систематический список харизм. Он на некоторых важных примерах хочет сделать наглядным то, что отдельные харизмы должны служить церкви. В Рим 12,6-8 он смотрит больше на организационные и социальные задачи. В обоих списках харизм (1 Кор 12,8-10 и 12,28) бросается в глаза, что Павел ставит языкоговорение в самый конец, очевидно сознательно. В Рим 12,6-8 языкоговорение вообще отсутствует.

Различение двух названных в ст.8 харизм не просто: слово мудрости – слово знания. Ключевое слово «мудрость» важную роль играет в 1 Кор 2,6-16; Павел начинает этот отрывок замечанием, что он возвещает мудрость. Ключевое слово «знание» господствует в отрывке 8,1-13. Возможно, что соответственно «слово мудрости» подразумевает даруемое Богом знание планов, намерений Божиих, а «слово знания» больше указывает на практическую сторону: как христиане правильно и соответственно своей вере должны вести себя во многих трудных частных случаях жизни?

В ст.9 первой из перечисляемых харизм стоит «вера», без дальнейшего определения. Это высказывание кажется загадочным. Ведь вера – это то, что является общим для всех членов церкви. Либо имеется в виду некая особая сила и интенсивность веры в том смысле, что она может и горы переставлять (1 Кор 13,2). Либо Павел здесь выступает против определенного круга высокомерных христиан в Коринфе, которые на основании своего особенного «возвышенного» знания свысока смотрели на «нормальную» будничную веру своих собратьев. Павел тем самым хочет сказать, что и верно хранимая в буднях вера является действием Духа.

Дар «исцелений» может относиться к исцелению соматических болезней, а дар «чудотворений» (буквально «действий сил») – к экзорцизмам. Здесь трудно с уверенностью что-либо сказать. И исцеления, и изгнания демонов были постоянными спутниками практики ранней церкви. Лк 4,18 и Мф 12,28 тоже причисляют их к действиям Духа. Нам, конечно, следует остерегаться просто переносить в сегодняшний день опыт тех древних времён. А ведь находится немало желающих манипулировать этими понятиями. Впрочем, данный текст способен к критическому вопрошанию, адресованному нам: в какой степени сегодняшняя церковная практика способна воздействовать «исцеляюще» в смысле обращения или возвращения людей к Богу.

Что понимается под «пророчеством», в 1 Кор 14 обретает более четкие контуры. Павел определенно считает, что этим даром обладают многие члены церкви, в том числе женщины (11,4-5). Пророчество являет церкви волю Божию, назидает, утешает, поддерживает христиан (14,3сл). Одновременно пророчество – критическая речь, устанавливающая нормы, убеждающая неверующих и приводящая их к послушанию (14,24сл). Пророчество здесь и сейчас открывает церкви волю Божию. Но оно нуждается в критическом суждении (14,29). Именно это имеет в виду упомянутый в 12,10 дар «различения духов». Пророчество должно испытываться, проверяться из глубины веры (ср. Рим 12,6).

Точно так же ставится ограничение для «языкоговорения», которое Павел сознательно располагает в самом конце списка харизм. Эта харизма нуждается в переводе и истолковании (ср. 14,27 сл!). Павел говорит здесь о «различных» способах языкоговорения. Это указывает на то, что этот дар проявлял себя в различных выразительных формах. (о языкоговорении ср. экскурс к 14,2).

В ст.11 Павел еще раз формулирует свою основную мысль: это Дух Бога, Его движущая сила дарует каждому отдельному христианину его особенные способности, и при этом каждому дарует так, как Он хочет. Харизмы – не своя собственность, а незаслуженный подарок. Каждый христианин получает свой подарок, никто не уходит пустым. Каждый может вложить свое специфическое дарование в целое церкви. Это теперь Павел развивает в образе Тела и его членов

 

в. Много членов – одно Тело (12,12-27).

Образ тела и его членов Павел заимствует из широко распространенного в его окружении представления. В ставшей известной басне Менения Агриппы о споре частей тела речь идет о том, чтобы успокоить взбунтовавшийся народ, о получении власти над ним. У Павла наоборот. Цель метафоры состоит в том, чтобы поддержать достоинство маленьких людей в Церкви.

Образ нацелен на взаимодействие людей с их различными способностями и задачами ради большого целого. Павел придаёт этому образу неожиданный оборот: «так и Христос». Этот оборот в ст.12в появляется совершенно неожиданно. Очевидно, Павел намекает на представление, которое уже известно коринфянам. Центр, сущность церкви, - ее принадлежность Христу. Она есть именно «Христос» (с определенным артиклем). Без Него она ничто. Это высказывание в ст.12 и характеристика церкви как «тела Христова» в ст.27 обрамляют весь отрывок. Поскольку Христос – центр церкви, она, несмотря на всё многообразие её членов, – одно.

Церковь создана не по человеческой инициативе. Она состоит из «призванных» (1,2). Крещение связывает каждого в отдельности со Христом. Но оно также связывает всех крещеных в такую тесную общность, что в этой общности принципиально снимаются все этнически-религиозные и социальные различия (ср. Гал 3,27сл). Люди совершенно различного происхождения и социальных слоёв в церкви обретают единство. Живое следствие этого революционного высказывания до сего дня подвергается испытанию в нашей церкви. Напоённость одним Духом в ст.13б, скорее всего, указывает на трапезу Господню (ср. 10,3-4; один хлеб создаёт одно тело церкви, 10,17). Евхаристия дарует личное причастие Воскресшему Христу. «Дух», таинственное и, тем не менее, действенное присутствие Господа – центр Церкви. Дух был дарован всем, не только тем, которые способны предъявить вызывающие удивление харизмы. Это динамическая сила и власть Духа объединяет в церковь. Павел подчеркивает: один Дух – одно Тело.

В ст.14 Павел переходит к тому, что он собственно имеет в виду. Здесь речь у него не о систематическом богословии церкви. Речь о конкретной ситуации в Коринфской общине, ситуации, чреватой конфликтами. Павел стремится к примирению и увещанию к единству. Единство церкви становится живой действительностью тогда, когда ее члены принимают друг друга в их различии. Метафора тела при этом служит подходящей вспомогательной аргументацией.

На первом этапе аргументации (ст.14-20) речи идет о положении, что многообразие членов необходимо для того, чтобы тело могло функционировать; ни от одного члена невозможно отказаться. При более тонком рассмотрении обнаруживаются нюансы. Павел противопоставляет руку и ногу, глаз и ухо. Нога может себя чувствовать подчиненной руке как орудию человеческого творчества. Ухо может себя чувствовать подчиненным глазу: в греческом мире видение и зрение ценились очень высоко. Тем самым Павел довольно сдержанно намекает на ситуацию в Коринфской церкви. Он желает поддержать самосознание тех членов церкви, которые чувствовали себя безнадежно ниже харизматических вождей, обладавших даром особой речи.

На втором этапе аргументации (ст.21-26) Павел делает всё это совершенно понятным. Ссылаясь на глаз и голову как на некие высшие величины, которые полагают, что они ничем не обязаны руке и ноге, Павел сводит к абсурду заносчивость определенных кругов в Коринфе (ст.21). Он выступает в качестве защитника менее уважаемых людей, защитником тех, кто не имеет социального влияния (ср. 1,26-29). В ст.23сл Павел полностью определяется: различая, как это было принято в его время, между приличными и неприличными членами, он указывает, что именно незначительные люди в церкви, именно менее уважаемые церковные харизмы заслуживают особой оценки и признания. Будничное служение тех, кто трудится незаметно, на самом деле трудно переоценить. Без них не могло бы существовать тело церкви. Павел видит необходимость напомнить это тем, кто греется в лучах своей славы и тем самым рискует разделением общины (ст.25). Спор о важности или не важности отдельных членов просто смешон. Достаточно вспомнить о 11,17-34. В церкви, основанной на Христе, само собой разумеется, должна быть солидарность друг с другом, невзирая на сословные границы (ст.25сл). Ее принципиальной жизненной установкой должна быть симпатия в подлинном значении этого слова («сострадание»).

В заключение апостол еще раз напоминает церкви о том, чем она жива в своей глубине: общностью со Христом. Он называет церковь «Телом Христовым» (ст.27). В окружающем мире, особенно в стоической философии, мы во многих вариантах встречаемся с мыслью, что космос – большое тело; отдельный человек – часть космоса, который объемлет и включает в себя всех людей. Павел, очевидно, мыслит о чем-то подобном, кода он пишет о всеохватывающем теле Христовом. В крещении и в евхаристии христиане включаются в это Тело. Они объединены личной любовью и самопожертвованием их Господа.

 

*** несмотря на многие недостатки, которые Павел с прискорбием усматривает в Коринфской церкви. Он называет ее «Телом Христовым». Это могло бы настроить нас на более снисходительный взгляд на соблазны в сегодняшних общинах и в церкви вообще. Или, лучше сказать, на взгляд с большей любовью.

 

г. Многоразличные служения в церкви (12,28-31).

 

«И вот некоторых Бог поставил в Церкви…» Здесь ударение не на Церкви (безусловно, экклесия здесь не отдельная община, а Церковь как целое), но на дифференциации даров. Это согласуется с контекстом. Павел здесь не развивает учения о церкви; перед нами всё ещё проникновенная увещательная речь. И, тем не менее, эти стихи дают нам представление о развитии служений и церковных структур в ранней церкви.

В качестве первых трех харизм (!) Павел перечисляет апостолов, пророков, учителей. Они совершенно очевидно выпадают из контекста. Вполне возможно, что здесь моделью служит структура Антиохийской церкви, в которой Павел получил своё решающее церковное формирование (ср. Деян 13,1-3). Примечательно, что Павел эти три харизмы формулирует применительно к личностям. Здесь уже кристаллизовались определенные служения в церкви. Их Павел, тем не менее, включил в свой список харизм. Они не стоят над церковью, но имеют свои специфические функции внутри церкви. Апостолы, призванные воскресшим Господом во время Его явления (1 Кор 15,8; 9,1), действовали скорее, не будучи привязанными к какому-то определенному месту, в то время как пророки и учители находились в той или иной местной общине. В Рим 12, 6 пророки стоят во главе списка харизм. Их задача имеет характер возвещения воли Божией: они сообщают церкви, что означает вера во Христа здесь и сейчас, но также то, чего ждет от них Господь в настоящий момент. Учители имеют более трезвую задачу: дальнейшую передачу объёма христианской веры. Это происходило, прежде всего, во время крещальных наставлений. Эти «служения» еще не были строго разграничены. Ведь и Павел понимает себя как учителя (ср. 4,17; 14,19).

Продолжая свой список в 12,28 Павел от персон переходит к собственно харизмам. Он повторяет некоторые дары, перечисленные в 12,8-10, и добавляет к ним дары вспоможения (оказания материальной помощи, т.е. диакония) и управления (организаторская деятельность). Различные способы столь ценимого в Коринфе языкоговорения вновь стоят преднамеренно в самом конце. Помощь бедным и организационные задачи стоят перед ними – утешительно для того, кто в сегодняшней церкви вынужден замыкаться в управленчестве, иногда чрезмерном.

В стт.29сл список харизм дан в форме риторических вопросов, которые, естественно, требуют отрицательных ответов. Харизмы избраны здесь применительно к конкретной ситуации в Коринфе. Не удивительно, что языкоговорение снова появляется в самом конце. Никто не обладает всеми харизмами, но каждый имеет свою. От церковного руководителя в качестве «человека на все руки» всё это бесконечно далеко (а эта модель достаточно живуча, и именно такого всесторонне одаренного руководства часто ожидает паства: не какое-то одно служение, но взять на себя всю и полную компетенцию во всём!). Но даже апостолы, пророки и учители должны ограничивать себя и концентрироваться на своих занятиях!

Ст.31, который служит переходом к «гимну любви» в 1 Кор 13, не следует разрывать. «Бòльшие дары» те, которые служат пользе церкви (12,7) и устрояют, совершенствуют общину (14,3-5). Это сказано снова полемически, против чрезмерной оценки языкоговорения, которое среди коринфян воспринималось слишком сенсационно. Также 1 Кор 13 обнаруживает следы полемики, сразу в 13,1! Павел желает показать коринфянам некий лучший путь. Любовь – тот критерий, по которому можно определить, что один дар благодати (пророчество) превосходнее другого (языкоговорения). В этом отношении 1 Кор 13 включается в контекст глл. 12-14.

 

Гимн любви (13,1-13).

Переходное замечание в 12,31б показывает, что теперь Павел приступает к особенно важной для него теме. 1 Кор 13 относится ко всему самому глубокому, что только было написано о любви. Здесь Павел достигает большой степени писательской силы и творчества. Текст своей ритмической организацией, четкостью и языковой краткостью явно выделяется из контекста. Вероятно, Павел не диктовал его спонтанно. Некоторые его части он, скорее всего, сформулировал в других обстоятельствах и хранил в памяти. Однако мы увидим, как тесно сплетён этот текст с содержанием глл.12-14, и сколько намеков на другие части 1 Кор этот текст содержит. Здесь явное деление на три части. Сознательно избранное «я» предполагает типичность и приглашает читателя идентифицировать себя с говорящим и сказанным.

 

а. Харизмы без любви ничего не стоят (13,1-3).

 

Стт.1-3 построены впечатляюще. Сначала перечисляются грандиозные достижения, которые могут совершить христиане. Крещендо в ст.2 просто захватывает дух. Но повторяющееся всякий раз замечание «а любви не имею» спускает с высот на землю. Особенно впечатляет это в ст.2, где харизмы, поднимающиеся все выше и выше, внезапно низвергаются и превращаются прямо-таки в ничто. Без любви даже самые высшие таланты или достижения – «ничто». В очах Божиих они не имеют никакой ценности (ср. 7,19). Здесь явственно различим полемический тон.

Если в перечислении харизм в гл.12 Павел вызывающе поставил столь высоко ценимое в Коринфе языкоговорение в самый конец (12,8-10; 12,28-30), то здесь он столь же вызывающе ставит его в самое начало. «Языки человеческие» возможно намекают на чудо говорения на различных языках во время Пятидесятницы, как это изложено в Деян 2,5-11. А выражение «языки ангельские» показывает, что коринфяне понимали языкоговорение как опытное общение с небесным миром уже сейчас. Павел показывает относительность всего этого. Без любви, которая всегда смотрит не на себя, а на других, которая совершенствует и строит церковь (14,3), всякое языкоговорение – пустой шум. Острее Павел вряд ли мог выразиться. «Медь звенящая» – большой медный гонг, призывавший в языческих капищах к жертвоприношениям. «Кимвал звучащий» подразумевает или отбивающий ритм ручной барабан, бубен, или что-то вроде металлических кастаньет. Этот образ употреблял уже Платон, иронизируя над многословной, но пустой болтовней. Высказывание очень резкое: без любви языкоговорение – просто шум и более ничего (ср. 14,6-8).

Да и столь высоко ценимое Павлом пророчество, которое в гл.14 будет играть большую роль, со всем его проникновением в тайны (ср. 2,1.7; 4,1), в спасительный замысел Божий, равно как высоко ценимое некоторыми кругами в Коринфе познание (ср. 8,1), и даже удивительная вера, которая в силах переставлять горы, которая способна делать невозможное возможным, - всё это без любви не обладает никакой ценностью. Здесь Павел, кажется, знает о предании Мк 11,23.

Даже высшие религиозные заслуги, такие, как великодушная самоотверженность, раздача всего имения бедным и даже мученичество через огненную смерть, даже всё это должно быть испытано в своей глубинной мотивации. Даже за всем этим может скрываться тонкая уловка: обойти конкретные требования любви, когда человек в единократном драматическом деянии пытается избежать будничного утомительного труда. В этом отношении Павел очень трезв: даже наивысшие идеалы могут служить эгоизму. Наивысшие харизматические способности обретают свою ценность только в том, что они ставят себя на служение церкви, совершенствуют ее, идут на пользу другим (ср. 12,7). Отдача себя другим или властвование над ними – это легко спутать.