Религиозная ориентация Писания

Библия как религиозный текст

Художественное единство Библии поддер­живается также ее религиозной ориентацией. Эта книга буквально пронизана осознанием бы­тия Бога. Человеческий опыт постоянно рассмат-

¹ Introduction to The Bible: Selections from the King James Version for Study as Literature (Boston: Houghton Mifflin, 1965), xvi.

Художественное единство Писания 223

ривается в ней в религиозно-этическом свете. При всех эстетических достоинствах и увлека­тельности библейских сюжетов священнописа-тели ставили перед собой, прежде всего, дидак­тические цели. Они стремились открыть истину, чтобы человечество могло "настраивать" по ней свою жизнь. В подтверждение этого тезиса при­ведем известные высказывания КС. Льюиса и Э. Ауэрбаха:

"Это... не просто священная книга, а книга, настолько взыскующе, настолько непре­ложно священная, что она не только «не по­ощряет», но отторгает и исключает чис­то эстетический подход"². "Притязания Библии на истину не просто более настоятельны [чем гомеровские], это настоящая тирания, потому что все пре­тензии на нее заведомо исключаются. Мир Священного Писания не только претендует на историческое бытие, — Писание заявля­ет, что его мир — единственно истинный, единственно призванный господствовать над всем сущим"³.

Религиозная ориентация Библии во многом Тема обусловлена убежденностью священнописателей двух миров в существовании двух пластов реальности. Далее я буду именовать это "темой двух миров". Для библейского писателя несомненно, что мирозда­ние двупланово — есть чувственно постигаемый физический мир и "недоступный очам" мир ду­ховный. Оба в равной степени подлинны, но если видимый, посюсторонний мир может быть познан опытным путем, духовный мир постигается толь­ко верой. Священыописатели настойчиво призы­вают человечество выправить жизнь в соответст­вии с незримыми императивами духовного мира, даже если это чаще всего противоречит земным или чисто по-человечески понятым нормам.

² С. S. Lewis, The Literary Impact of the Authorized Version
(Philadelphia: Fortress 1963), pp. 32-33.

³ Э. Ауэрбах. Мимесис. Изображение действительности в
западноевропейской литературе. М — СПб., 2000. С. 17.

224 Библия как памятник художественной литературы

Чувство Трансцендентная ориентация определяет

запредельного две наиболее устойчивые и характерные особен­
ности Писания. Прежде всего, это "чувство^-за-
предельности", которое в Библии присутствует
во всяком проявлении человеческого опыта.
Рождение ребенка, ливень, восход и закат солн­
ца — словом, все, что в художественной литера­
туре изображается как действие исключительно
природных сил, в Писании коренится в реально­
сти бытия Божьего, поэтому все проявления че­
ловеческой и природной жизни обретают духов­
ную значимость. Сверхъестественная реаль­
ность постоянно вторгается в земной миропоря­
док, Бог неизменно участвует во всех человечес­
ких делах. Таким образом, жизнь наполняется
смыслом, поскольку каждое событие приобрета­
ет духовный смысл.
Тайна сверхъ- Соприкосновение с областью сверхъестест-

естественного венного вызывает у читателя библейского текста
естественное чувство присутствия тайны и удив­
ления. Отказываясь признавать, что реальность
ограничивается рамками познаваемого и видимого
мира, священнописатели последовательно ут­
верждают духовный смысл повседневной, земной
реальности. На протяжении всей Библии читатель
соприкасается с превосходящей всякое человече­
ское понимание тайной Божественного. Библия —
"книга тайны и чуда", но не потому что в ней со­
крыто "тайное знание" о духовном мире, а напро­
тив, потому что она открывает реальность духов­
ного и тем самым посягает на естественную чело­
веческую склонность мыслить о жизни исключи­
тельно в земных и материальных категориях.
Пристальное Присутствие в библейском тексте сквозной

внимание темы "двух миров" не означает, что священнопи-к истории сатель не считается с исторической реальностью. Напротив, Библия историчней, чем любое другое произведение мировой литературы. Все глубоко и прочно укоренено в истории. Она не просто притязает на "историческое бытие", но ее исто­ричность многократно подтверждается данными

Художественное единство Писания

современной археологии. Священноппсатель в отличие от современного беллетриста, охотно вводит в произведение исторические реалии. В библейскую поэзию и прозу постоянно вплета­ются "нити" исторических хроник, бытописания и родословий. Вместе с тем, совершенно очевид­но, что история в Библии — это не фактография в чистом виде. Смысл любого исторического со­бытия раскрывается только в широком контекс­те взаимоотношений Бога с человеческим родом.

Религиозная ориентация Писания сказыва- Отчетливое ется также и в том, что в нем присутствует очень осознание четкая ценностная "вертикаль". Некоторые ценностей представления о добре и зле присутствуют прак­тически в любом произведении художественной литературы, однако лишь в Библии они утверж­даются столь прямо и непреложно. Для священ-нописателя, по сути, все сводится к проблеме до­бра и зла. Он вновь и вновь настойчиво повторя­ет: "Жить должно так, а не иначе". Не менее по­следовательно в Писании проводится идея экзи­стенциальной неравноценности различных сто­рон и проявлений жизни. Вместе с тем, ничто в этой системе не обладает безусловной Ценностью само по себе, вне взаимоотношений с Богом; лю­бое человеческое начинание обретает абсолют­ную ценность только если оно согласно с Божьей волей. Добро и зло выступают в Писании веду­щими этическими категориями и одними из наи­более важных критериев человеческого бытия.

Художественное единство Священного Писа- ЗАКЛЮЧЕНИЕ ния поддерживается во многом благодаря един­ству мироощущения. Преобладающее в Библии отношение к жизни, представление о ней точнее всего будет определить как религиозное. О нем свидетельствует, прежде всего, отличающая биб­лейский текст твердая уверенность в существо­вании сверхъестественной реальности и Божест­венной тайны, убежденность в безусловной цен­ности личности в истории, а также наличие чет-

226 Библия как памятник художественной литературы

кой ценностной шкалы. Этим отношением, как воздухом, пропитана, "живет и дышит" Библия.

СКВОЗНЫЕ ТЕМЫ

Тематическое Единство любого корпуса текстов обеспечи-

единство вается единством тематики или предмета. Если в
разрозненных произведениях разных авторов
присутствует общий предмет изображения, чи­
татель, несмотря на автономность этих текстов,
будет воспринимать их в единстве. Это в высшей
степени справедливо по отношению к Библии,
поскольку, при всех различиях между священ-
нописателями, их внимание приковано к общему
кругу тем.
Свойства В центре этого круга, безусловно, тема

Божьи свойств Божьих. Вопрос "каков Бог" так или
иначе всплывает во всех библейских текстах. От­
ветом на него, как правило, выступает описание
деяний Божьих, однако в Псалтири, равно как и
в пророческих книгах, Евангелиях и новозавет­
ных посланиях, содержится немало прямых оп­
ределений, указывающих на сущностные свой­
ства Бога. Тема откровения Бога о себе проходит
сквозь все Писание, так что практически каж­
дый библейский фрагмент так или иначе отвеча­
ет на основной и обобщающий вопрос: каков Бог?
Образ Пристальное внимание священнописателей к

человечества свойствам Божьим уравновешивается столь же неусыпным вниманием к человечеству. Это не­удивительно, поскольку многообразный челове­ческий опыт составляет основной предмет худо­жественной литературы. Многие библейские тексты содержат скрытые утверждения о при­роде и предназначении человека. В числе "посто­янных тем" Священного Писания — тема ценно­сти человека, его взаимоотношений с Богом и ближними, а также темы "целокупного" — физи­ческого, этического и духовного — возрастания личности, нравственной ответственности и нрав-

Художественное единство Писания 227

ственного (духовного) выбора.

Таким образом, при разборе библейской по­эзии, прозы, афористики и видений в равной сте­пени правомерно поставить следующие вопросы: какими в данном тексте предстают люди? Чего они ищут и чего боятся? Что (например, семья, здоровье, природа, Бог) обладает для них наи­высшей ценностью? В чем человек находит сча­стье и смысл жизни?

Как правило, в библейском тексте темы Бога и человека существуют в нераздельном единст­ве, что позволяет говорить о теме Бого-человече-ских отношений как смысловом центре Писания. ''Ключевой темой Писания, — пишет Роланд Фрай, — есть тема взаимодействия между личностями, сообществами и Богом, при этом одна из ключевых задач Библии состо­ит в том, чтобы вывести из этих отноше­ний свойства каждого из их участников"⁴. Присутствие темы Бого-человеческих отно­шений указывает на то, что в Писании воплощен опыт глубинного осмысления необратимого дви­жения человека к Богу, с одной стороны, и "рев­ности" Бога о человеке — с другой. Наиболее полным выражением этих отношений в Библии выступает идея Завета.

Это

Вместе с тем, священнописателей ни на миг не покидает горестное сознание надлома в отно­шениях между человеком и Богом. По словам од­ного из исследователей, "в количественном отно­шении в Библии четко выделяются три основных предмета повествования... Все они — «ревность» Бога о человеке, гнев Божий и испорченность или, вернее сказать, порочность человека — вы-

ступают составляющими триединой темы

утверждение созвучно идее Т.Р. Хенна о том, что "обобщающим началом" в Писании выступает

Отношения между Богом и человеком

Человеческое

зло

и страдание

Roland Frye, Introduction, xvi.

Howard Mumford Jones, "The Bible from a Literary Point of View," in Five Essays on the Bible (NewYork: American Council of Learned Societies, 1960), p. 52.

228 Библия как памятник художественной литературы

"постоянно, во множестве разнообразных ситуа­
ций напоминающая о себе тема зла и страданий"⁶.
Деяния Бога Следующую сквозную тему Писания можно

определить как "история деяний Божьих" — ис­
тория отношений Бога с отдельными людьми, с
ветхозаветным Израилем и церковью Нового За­
вета. Многие исследователи разделяют представ­
ление Дж. Эрнста Райта о том, что деяния Божьи
выступают объединяющим смысловым центром
Библии⁷. Эти деяния обычно описывают в катего­
риях сотворения, искупления (или спасения) или
суда. Таким образом, понятие "деяний Божьих" по
значению полностью совпадает с предложенным
нами ранее концептом истории спасения. Незави­
симо от того, какое определение мы предпочтем, и
в том, и в другом случае речь идет о раскрытии
Божия замысла в истории. Отсюда вытекает сле­
дующий вопрос: какова природа деяний Божьих,
описанных в рассматриваемом фрагменте? В чем
состоят и на что направлены деяния?
Действия Изображению деяний Божьих в Библии

человека практически всегда сопутствует описание ре­альных или желательных действий человека. Человеческие поступки постоянно притягивают внимание священнописателей. Чаще всего они описываются дуальной моделью "добродетель­ное" — "греховное" поведение. Можно сказать, что точка зрения повествователя непрерывно "мигрирует" между полюсами противления и до­бродетели. Вместе с тем, использование принци­па "двойников", т.е. изображение порока, кото­рого следует избегать, в непосредственном со­седстве с достойной подражания добродетелью, проявляет внутреннее единство нравственных установок Библии. Оно прослеживается как в до­кументальных, так и в собственно художествен­ных фрагментах, причем в последних "проводни-

ке Bible as Literature (New York: Oxford University Press, 1970), p. 257.

См.: God Who Acts: Biblical Theology as Recital (Chicago: Henry Regnery, 1952).

Художественное единство Пис^.

ия 229

 

ком" его выступает личность, будь то действу ^ щее лицо как таковое или лирический герой, х^О

(в

внутренние переживания и душевные 6ypi>[

библейском контексте они также приобретав этический смысл) запечатлены в поэтичес^₀ фрагменте. Единство нравственных устано^ Священного Писания обуславливает правом^ *^ь ность постановки следующих вопросов: ка^^ типичные (характерные) поступки совершав

**

герои данного фрагмента? Как им следовало § поступить? Изображение человеческих посту^* ков в Библии неизменно подкрепляется пристр^ стной оценкой с тем, чтобы пробудить у читат^^ чувство нравственного долженствования — ^ ступать должно так, а не иначе". Однако нрав^-венное долженствование в Писании не имеет ^. чего общего с моральным совершенством как _Cq моцелью; оно состоит в подчинении Божьим у тановлениям или в наследовании свойств Бога.

Единство Библии позволяет увидеть ипо_с^. день актуальную интерпретацию ее содержа*^ в категориях "закона" и "благой вести" ("бла^_а дати", gospel), предложенную Лютером и бо^₀ словами эпохи Реформации. В основе этого п₀^ хода лежит представление о том, что люб_0й. фрагмент Писания содержит либо "закон", Лщ "благую весть", либо и то и другое. В область "з_а кона" входит все, что указует на разрушите^ ные последствия греха в человеческой жизц^. тогда как понятие "благая весть" относится & текстам о восставлении человека по вере в егь сительность Божьей благодати. Говоря слова^. Меланхтона, "закон указует на болезнь, блар₀ дать — на исцеление". При определенной гиб^₀ сти рассмотрение Писания сквозь призму че^₀ веческой греховности и Божьей благодати мо^_е оказаться весьма продуктивным. Таким образ₀. к большинству библейских текстов мы мо^_е ' поставить следующий вопрос: что данный те^_с говорит о греховности человека и (или) благ₀ дати Бога?

Закон

и благодать

230 Библия как памятник художественной литературы

Обетование Среди сквозных тем Писания, безусловно,

и исполнение важное место занимает тема Божьего обетова­
ния и исполнения. По мнению Т.Р. Хенна, эти ка­
тегории задают "две основные симфонические
линии Писания"⁸. Модель обетования и исполне­
ния присутствует во множестве различных, как
крупных, так и малых форм, однако отчетливей
всего она прослеживается в соотношении Ветхо­
го и Нового Заветов. Сущность этого соотноше­
ния очень точно выразил Х.Х. Раули: "Ветхий за­
вет весь устремлен вперед, к тому, что "будет по­
сле"; Новый Завет, в свою очередь, постоянно ог­
лядывается на Ветхий. Ни один из них не исчер­
пывается самим собой"⁹.
От Ветхого События Нового Завета есть ничто иное как

Завета осуществление ветхозаветных чаяний и пред-к Новому знаменования. Иными словами, весь Новый За­вет зиждется на Ветхом. В своем описании уни­версальной модели "обетование — искупление" Нортроп Фрай отмечает:

"В Новом Завете содержится множество ссылок на Ветхий; они прослеживаются в каждой книге, если не в каждом фрагменте Нового Завета. /.../ Общий принцип ин­терпретации традиционно задается фор­мулой «Новый Завет сокрыт в Ветхом, а Ветхий открывается в Новом»¹⁰. События Ветхого Завета суть «первообраз», «тип» (type) или предзнаменования новозаветных событий, вследствие чего, мы имеем дело со своего рода «типологией»"¹¹. Итак, ни одна часть Священного Писания не

⁸ Henn, Bible as Literature, p. 21. О том же см.: Walter С.
Kaiser, Jr., Toward an Old Testament Theology (Grand Rapids:
Zondervan, 1978), pp. 20-40.

⁹ The Unity of the Bible (Philadelphia: Westminster, 1953), p. 99.

¹⁰ Эта формула принадлежит Августину Аврелию (S. Augus-
tinus, Quast in Hept. 2,73; PL 34, 623). Аналогичную
формулировку— "Новый Завет в Ветхом скрывается,
Ветхий в Новом открывается" - находим у аббата монас­
тыря Сен-Дени, Сугерия (ок. 1081-1051). — Прим. ред.

¹¹ The Great Code: The Bible and Literature (New York:
Harcourt Brace Jovanovich, 1982), p. 79.

Художественное единство Писания 231

может рассматриваться как самодостаточная, за­мкнутая система, напротив, библейские тексты беспрерывно "перекликаются" друг с другом.

Многообразная система взаимосвязанных ссылок и аллюзий не сводится к раскрытию вет­хозаветных "прообразов" в Новом завете. Свя-щеннописатели придерживаются общей систе­мы ссылок, т.е. ссылаются на одни и те же собы­тия истории спасения. Эти события, на которых держится весь сюжет Писания, можно предста­вить в виде последовательности: сотворение — грехопадение — завет (обетование Аврааму и народу Израилеву) — исход (включая Синайское откровение и вхождение в землю Ханаанскую)

— эпоха царей Израилевых — плен и возвраще­
ние — земная жизнь и учение Иисуса Христа —
спасение смертью и воскресением Христовым —
рождение Церкви — конец истории (ряд может
быть сокращен или продолжен).

Аналогично, Нортроп Фрай выделяет в биб­лейском сюжете семь так называемых "фаз от­кровения": сотворение — противление — закон

— премудрость — пророки — Благая весть —
Апокалипсис¹².

Хотя приведенная нами последовательность уже сама по себе указывает на динамичное, "от­крытое" единство Писания, еще более вырази­тельно тесная связь между его частями проявля­ется в том, насколько последовательно выстраи­вается текст по отношению к основной сюжет­ной линии Писания и следующим из нее веро-определениям. Разветвленная система взаимных отсылок, отличающая эту уникальную книгу, в современных изданиях Библии представлена в виде перекрестных сносок на полях.

Наконец, органическая целостность Писания достигается за счет единства веры. Безусловно, Библия — не богословский труд в чистом виде, тем не менее, содержащиеся в ней идеи образу-

Единство ссылок

Единство веры

<² The Great Code, pp. 105-138.

Библия как памятник художественной литературы

ют последовательную систему вероопределений. Эта "вероучительная рамка" определяет единый контекст прочтения различных фрагментов Пи­сания. На протяжении всей Библии остаются не­изменными заданные представления о Боге и на­роде. Невозможно вообразить, чтобы в одних библейских книгах материальный мир считался благом, а в других — злом. Столь же трудно представить, чтобы заявленная тема полностью исчерпывалась каким-то одним, отдельно взя­тым фрагментом. Все части Писания взаимосвя­заны. Их сочетание образует последовательную систему вероучительных положений, ядро кото­рой составляют устойчивые представления о Бо­ге, сущности человечества, тварном (природном, материальном) мире, Провидении, Божьем от­кровении как источнике истины, добре и зле, спасении и последних судьбах мира.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Читая Библию, нельзя не заметить ее темати-

ческого разнообразия. Среди ключевых тем Пи­сания — свойства и деяния Бога, отличительные черты и деятельность человечества, тема мо­рального блага и зла, закон и благодать, обетова­ние и исполнение. Различные библейские писате­ли нередко отсылают читателя к одним и тем же событиям священной истории. При всех расхож­дениях между священнописателями их отличает несомненное единство религиозных убеждений.