Библия как памятник художественной литературы

Дополнительная литература

Начинающим исследователям евангельских притчей, прежде всего, следует обратить внима­ние на подборку фрагментов под общим названи­ем "Параболы", представленную в сборнике The New Testament in Literary Criticism, ed. Leland Ryken (New York: Frederick Ungar, 1984). Цен­ные библиографические указания читатель най­дет также в сносках к этой главе. Однако боль­шинство исследований параболы строится на пресловутом принципе буквальной интерпрета­ции и представляет, на мой взгляд, наихудшие примеры буквоедства.

От издателей

Среди наиболее интересных отечественных работ последних десятилетий назовем статьи С.С. Аверинцева: "Аллегория", "Притча", "Сим­вол" // С.С. Аверинцев. София — Логос. Словарь. Киев, 2001; а также: С.С. Аверинцев. Почему Евангелия — не биографии // Мир Библии, М., 2000. № 8; Ю.А. Шрейдер, Н.К. Мусхелишвили. Парадигматика притчи. М., 1987.

Глава 9

НОВОЗАВЕТНЫЕ ПОСЛАНИЯ

Большую (по объему) форму Нового Завета Смешанная составляют послания. Они представляют собой форма смешанную жанровую форму, в которой присут­ствуют элементы как художественного, так и нейтрально-описательного текста. Более того, новозаветные послания представляют собой со­четание частной переписки и публичного обра­щения. Степень художественности зависит от того, как их авторы используют эпистолярную форму применительно к конкретным обстоя­тельствам написания текста. Тем не менее, без знания художественных особенностей посланий мы вряд ли сможем до конца понять их смысл.

Новозаветные послания строятся по доста- Структура точно устойчивой модели, в которой можно вы- посланий делить пять основных элементов.

1. Введение или приветствие (именование авто­ра послания, адресатов, собственно приветст­вия).

2. Благодарение (в него, как правило, входят мо­литва о духовном преуспеянии, воспомина­ния, связанные с адресатом (адресатами), а также эсхатологически окрашенная кульми­нация).

3. Основная часть послания (начинается устой­чивой вводной формулой и завершается эсха­тологическими мотивами; также здесь автор упоминает о своих перемещениях).

4. Увещевание.

5. Окончание (заключительное приветствие и благословение).

Формальные составляющие новозаветных посланий соответствуют требованиям к структу­ре и организации художественного текста, а так­же свидетельствуют о том, что авторы осознанно

192 Библия как памятник художественной литературы

следовали известной им, устоявшейся эписто­
лярной конвенции.
Выявление Эпистолярная форма требует иного, нежели

художествен- художественная проза или поэзия, типа чита­
ного единства тельской деятельности. Единственное, что род­
нит поименованные выше виды словесности —
необходимость читать их как завершенное худо­
жественное целое. Лучше всего подобные тексты
воспринимаются, если читать их, не отрываясь,
на одном дыхании. Но в отличие от "событийной"
прозы или "эмоциональной" лирики, эпистоляр­
ное повествование движимо внутренней логикой
письма и его темой. Поэтому при чтении посланий
имеет смысл наметить основные темы, а также
следить за логикой следования фрагментов. По
мнению некоторых исследователей, при чтении
посланий крайне важно "мыслить абзацами"¹.
Изображение При всей описательности и логичности по-

жизненных сланий, в них, тем не менее, присутствует непо-
ситуаций средственность переживания, отличающая ху-
в посланиях дожественный текст. Послание — отнюдь не тру­
ды по систематическому богословию и не плод
научных изысканий апостолов. Это — письма,
написанные по конкретным поводам конкретным
' людям. Как и другие художественные произве­
дения, они передают ощущение подлинности
жизни. В совокупности новозаветные послания
дают живую и яркую картину многогранной
жизни раннехристианской церкви.
Ситуативность Поскольку послания составлялись в связи с

посланий определенной ситуацией, не стоит сводить их к более жесткой логической системе, чем та, кото­рая в них уже заложена.

"Перед нами, — пишет один из библеистов, — письма, поэтому в них зачастую обсужда­ются не столь уж важные предметы. Как правило, в них шла речь о поводах для возмож­ных разногласий. Само собой разумелось, что

¹ Совет взят из книги Гордона Д. Фи и Дугласа Стюатра 'Как читать Библию и видеть ее ценность". СПб., 1993.

С. 49-50.

Новозаветные Послания

 

церкви-адресаты прекрасно знают основопо­лагающие убеждения автора... Он писал, прежде всего, чтобы исправить ошибки, воз­никавшие от стремления жить по этим убеждениям, чтобы развеять сомнения... Не­редко он отвечает на вопросы пребывающей в недоумении церковной общины, и отвечает лишь потому, что его об этом спросили¹². Иными словами, послания — не богословские сочинения, а, скорее, четко структурированные "письма по поводу", появление которых было вы­звано определенной ситуацией.

Одна из художественных особенностей по­сланий — присутствие в них различных жанро­вых форм. Послания изобилуют афористически­ми изречениями и притчами ("...худые сообщест­ва развращают добрые нравы" (1 Кор. 15:33); "Ма­лая закваска заквашивает все тесто" (Гал. 5:9)). В них также встречаются литургические формулы, вероисповедальные определения (Гал. 5:14; Флп. 2:6-11; Кол. 1:15-20; 1 Тим. 3:16). Кроме того, в по­сланиях присутствуют перечисления пороков и добродетелей (Рим. 1:29-31; Гал. 5:22-23), а также совокупность назиданий (например, Кол. 3).

На художественную природу посланий ука­зывает также обилие в них поэтических тропов и фигур речи. Наиболее распространены перенос­ные значения и метафоры: "прилепитесь к доб­ру", "исполняйтесь (варитесь со) Святым Ду­хом", "любовь Христа да пребывает в вас"³, "да будет посредником в ваших сердцах любовь Христа"⁴. Многочисленные развернутые сравне­ния (например, "всеоружие" христианина в Еф. 6:10-17) требуют более пристального анализа,

Литературные

жанры

в посланиях

Художествен­ный язык

Morton Scott Enslin, The Literature of the Christian Movement { New York: Harper and Row, 1938,1956), p. 214. Буквально "устроит в вас дом", "поселится в вас". В Синодальном русском переводе этот смысловой оттенок, к сожалению, не передан. — Прим. ред. Этот перевод взят из книги: Р. С. Sands, Literary Genius of the New Testament (Oxford: Oxford University Press, 1932), p. 153.

194 Библия как памятник художественной литературы

тогда как прочие риторические и поэтические
фигуры требуют, главным образом, восприимчи­
вости к эмоциональному фону, который создает­
ся посредством них. Речь идет, прежде всего, о
риторических вопросах ("если Бог за нас, то кто
против нас?"), парадоксах ("...когда я немощен,
тогда силен"), вопросах-восклицаниях ("Итак за­
кон противен обетованиям Божиим? Никак!"), а
также апострофах ("Смерть! где твое жало?").
Риторические К художественным особенностям посланий

конструкции можно отнести также их риторику и стиль. Сила воздействия этих текстов во многом зависит от способности читателя увидеть, насколько искус­но вплетены в текст повторы, смысловые проти­воположения, антитезы и параллельные конст­рукции. Все эти риторические фигуры можно проследить на примере следующего фрагмента: "Мы отовсюду притесняемы, но не стесне­ны; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставле­ны; низлагаемы, но не погибаем".

(2 Кор. 4:8-9) Подобные риторические фигуры в намного большем объеме встречаются во многих посла­ниях, а в 13 главе 1 Послания к Коринфянам ис­кусно выстроенная риторическая конструкция представляет собой блестящий образец художе­ственной словесности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Сила воздействия, притягательность и убе-

дительность новозаветных посланий во многом объясняются тем, что перед нами — мастерски выстроенная художественная проза. Послания Нового Завета представляют собой жестко за­крепленную форму: в эпистолярную ткань ис­кусно вплетаются малые жанры. Использование художественных тропов и стилистических фи­гур позволяет убедительно донести смысл до чи­тателя. От читателя же, в свою очередь, требует­ся умение выявить общую структуру текста, следовать за логикой и "мыслить абзацами", ин-

Новозаветные Послания 195

тегрировать язык образов и быть чутким к ху­дожественным особенностям структуры.

Дополнительная литература

Образцы литературоведческого анализа По­сланий представлены в книге: The New Testa­ment in Literary Criticism, ed. Leland Ryken (New York: Frederick Ungar, 1984), в частности, в раз­делах "Epistle" и "Paul as Letter Writer". Стилис­тический анализ риторических фигур см.:

Р.С. Sands, Literary Genius of the New Testa­ment (Oxford: Oxford University Press, 1932), pp. 128-184; и Ryken, The Literature of the Bible, pp. 317-331. Среди общих исследований следует на­звать работы: Calvin J. Roetzel, The Letters of Paul: Conversations in Context (Atlanta: John Knox, 1975); и William G. Doty, Letters in Primi­tive Christianity (Philadelphia: Fortress, 1973).

От издателей

Русскоязычные исследования, посвященные апостольским посланиям:

Письма апостола Павла. Москва, 2000 (Новый перевод посланий ап. Павла на современный рус­ский язык).

о. Александр Мень. Первые апостолы. М., 1998.

С. Н. Булгаков. О первохристианстве // С. Н. Булгаков. Два града. Т. 1. М., 1990.

Я. Н. Сирот. Русские пословицы библейского происхождения. Брюссель, 1985.

 

 

 

 

Глава 10

САТИРА В БИБЛИИ

 

 

В Библии сатира встречается чаще, чем это может показаться на первый взгляд. Многие фрагменты Библии становятся более понятны­ми, если увидеть в них сатирический подтекст.

Сатира высмеивает и обличает глупость и прочие человеческие пороки. Предметом осмея­ния выступает определенное доминирующее свойство. Такое определение не учитывает худо­жественной специфики сатиры, поскольку порок может осмеиваться как в художественных, так и во внехудожественных формах. Сатира стано­вится художественной, когда осмеяние сочетает­ся с определенными литературными приемами: художественным вымыслом, изображением дей­ствующих лиц, наличием сюжета, использовани­ем метафор и проч. Сатира может присутство­вать в любом жанре: в прозаических, поэтичес­ких произведениях, а также в притчах; она мо­жет играть как ведущую, так и вспомогательную роль или же определять содержание произведе­ния в целом. Хотя в сатирическом произведении присутствует только один основной объект осме­яния, однако зачастую стрелы сатиры направля­ются одновременно в разные стороны (особен­ность, именуемая "волновым эффектом сатиры").

При чтении сатиры читателю необходимо об­ращать внимание на четыре основных элемента. Во-первых, это объект (объекты) осмеяния. Как правило, это единичное проявление или свойство. Так, в притче о богаче и Лазаре (Лк. 16:19-31) ос­меивается алчность и ее порождение — жестоко­сердие; в Книге пророка Ионы объектом осмея­ния выступает иудейский этноцентризм, стрем­ление присвоить себе исключительное право на милость Божию. С другой стороны, в Книге про-

Место сатиры в библейской литературе

Определение сатиры

Объект осмеяния

198 Библия как памятник художественной литературы

рока Амоса или в направленной против фарисеев
сатирической тираде Христа (Мф. 23) объектом
осмеяния выступает множество различных поро­
ков. Кроме того, следует отметить, что объектом
осмеяния может быть как конкретно-исто­
рический, так и универсальный порок. Так, в
притче о мытаре и фарисее (Лк. 18:9-14) осмеива­
ется отличавшее фарисеев самодовольство соб­
ственной праведностью, тогда как в притче о
безрассудном богаче (Лк. 12:13-21) осмеянию под­
вергается не определенная группа закоренелых
материалистов, а алчность как таковая.
Средства Во-вторых, читателю необходимо научиться

сатирического обращать внимание на средства сатирического изображения изображения. Одним из наиболее распростра­ненных сатирических приемов можно считать прямое повествование (например, сюжет об Ионе или сатирически окрашенные притчи Христа). При отсутствии развернутого повествования са­тирическую нагрузку могут нести отдельные фрагменты действия, например, перечисление Амосом "преступлений", в которых повинен Из­раиль (Ам. 2:6-12) или лаконичное изображение язычников, поклоняющихся изваянному им идо­лу, в Книге пророка Исайи (Ис. 46:5-7). Не менее часто средством сатирического изображения вы­ступает портрет или краткая характеристика. Пример тому — сатирически утрированный пор­трет тирского царя в Книге пророка Иезекииля (Иез. 28:1-19) или описание "надменных" дочерей Сиона, которые:

"...ходят, подняв шею и обольщая взорами, и
выступают величавою поступью, и гремят
цепочками на ногах". (Ис. 3:16)

Сатирическое описание и создание сатири­ческого портрета можно отнести к числу наибо­лее совершенных в художественном отношении и утонченных способов осмеяния. В менее фор­мальной части спектра мы находим множество более "лобовых" приемов. Прежде всего, это пря­мая брань, оскорбление или угроза: "Слушайте

Сатира в Библии 199

слово сие, телицы Васанские..." — взывает к бога­тым израильтянкам пророк Амос (Ам. 4:1). Не ме­нее прямолинейна риторическая формула "Горе вам..." ("Горе вам, книжники и фарисеи..."), посто­янно повторяющаяся в обращенной к фарисеям обличительной тираде Христа (Мф. 23). Наконец, сатирический эффект может создаваться исклю­чительно за счет уничижительного эпитета или прозвища (так, Христос в Евангелии от Матфея (Мф. 23:16) именует фарисеев "вождями слепы­ми"), либо введения негативно окрашенной мета­форы или сравнения, например, сопоставление фарисеев с окрашенными гробами, "которые сна­ружи кажутся красивыми, а внутри полны кос­тей мертвых и всякой нечистоты" (Мф. 23:27).

В-третьих, сатирическое произведение все- Сатирическая гда отличает присущая ему характерная интона- интонация ция. В литературоведении принято выделять два основных типа сатирической интонации, назван­ные по именам двух выдающихся римских сати­риков. Горациева сатира утонченная, добродуш­но-насмешливая, изысканная. Глупость или по­рок она исправляет добродушной насмешкой, ис­ходя из утверждения о том, что зло достаточно высмеять и оно исчезнет. Примерами подобной "увещевающей" сатиры могут служить сюжет о брюзжащем пророке Ионе, шутливое описание действий язычника, который "делает бога" из де­рева, а из остатков того же дерева разводит кос­тер (Ис. 44:9-17), а также нарисованный Христом комический портрет фарисеев, оцеживающих комара и поглощающих верблюда (Мф. 23:24).

Другая разновидность сатирической интона­ции — так называемая Ювеналова сатира — горькая, хлесткая, обличительная. Она не высме­ивает порок, а изгоняет его бичующим кнутом. В негодующем, презрительном тоне обличает она зло, упадок человеческих нравов и растление об­щественных институций. Большая часть сатири­ческих текстов в составе Библии относится именно к этому типу, поскольку в них саркасти-

200 Библия как памятник художественной литературы

ческая насмешка явно преобладает над добро­
душным осмеянием.
"Положитель- Наконец, необходимо иметь в виду, что в са-

ная норма" тирическом произведении явно или скрыто все-
в сатире гда присутствует "сатирическая норма", относи­
тельно которой и критикуется объект осмеяния.
Под сатирической нормой мы подразумеваем по­
ложительный образ или модель поведения,
предлагающуюся читателю в качестве альтер­
нативы первому плану сатирического произве­
дения, т.е. пороку или отрицательной поведенче­
ской модели. Так, в сюжете об Ионе на фоне без­
граничной милости Божьей, способной вместить
даже раскаявшуюся Ниневию, становится оче­
видна вся нелепость националистических прист­
растий героя. В Нагорной проповеди каждое са­
тирически окрашенное утверждение против фа­
рисеев подкрепляется положительной запове­
дью (Мф. 6:1-14).
Повсемест- Так где все-таки в Библии присутствует са-

ность присут- тира? Практически везде. Безусловно, сатириче-ствия сатиры скими можно считать Книгу пророка Амоса и в библейских Книгу пророка Ионы. Но и в-других книгах Писа-текстах ния удельный вес сатиры достаточно велик. На­пример, в Книге Иова осмеяны правоверные "утешители", объектом пространного сатиричес­кого осмеяния в Екклесиасте выступает падкое на деньги и удовольствия материалистичное светское общество, поразительно похожее на на­ше. Наконец, сатирическими можно назвать мно­гие притчи Христовы (например, притчу о богаче и Лазаре, притчу о мытаре и фарисее). Кроме то­го, сатирическое начало проявляется в библей­ском тексте всякий раз, когда повествователь изобличает пороки персонажа (например, алч­ность Иакова, гордыню Амана, противление фа­рисеев Христу). Сатирическая тенденция про­слеживается также в лирической поэзии, напри­мер в вышеупомянутом поэтическом обличении идолопоклонников или в изображении врагов псалмопевца в скорбных псалмах. Осмеивающая

Сатира в Библии 201

Сатира в библейских пророчествах

интонация проступает во многих текстах Книги Притчей: "Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и — безрассудная" (Притч. 11:22), равно как и во многих речениях Христа.

Но наиболее полно представлены различные формы и типы сатиры в пророческих книгах. В них можно выделить два основных типа проро­ческого провозвестия — пророчество о суде и пророчество о спасении. С литературоведческой точки зрения, к сатирическому типу повествова­ния ближе всего первый тип пророчества. В нем всегда отчетливо прослеживается объект осмея­ния, положительная норма, выступающая крите­рием суда, а также можно выделить отдельные средства создания сатирического изображения (упрощенную модель сатирического повествова­ния представляет предсказание о бедствии, со­провождающееся ярким и подробным описанием грядущих метаморфоз). Подобные сатирически окрашенные пророчества о суде можно найти практически во всех пророческих книгах (типич­ные примеры см. Ис. 5; Иез. 28:1-19; Иез. 34).

Итак, значительная часть библейской мудро- ЗАКЛЮЧЕНИЕ сти и богооткровенных истин предстает перед читателем в форме сатиры. Утверждая истину посредством осмеяния глупости или порока, биб­лейская сатира без промаха поражает намечен­ные ею цели. Осмеяние, как правило, осуществ­ляется посредством определенных литератур­ных приемов. Несмотря на отрицательный пафос "сатирика" (его задача — осмеять и тем самым обличить явление или лицо), в библейской сати­ре отчетливо выражена утверждающая норма, поскольку в ней всегда присутствует положи­тельный фон, относительно которого изоблича­ется зло. Таким фоном чаще всего выступают те или иные свойства или установления Божий. Са­тира — динамичная жанровая форма. Ее цель — пробудить недовольство устоявшимся положе­нием вещей, что позволяет ей занять одно из ве-

202 Библия как памятник художественной литературы

дущих мест в системе жанров Писания. При ана­лизе сатирического (или сатирически окрашен­ного) произведения читателю необходимо совер­шить четыре последовательных шага: опреде­лить объект (объекты) осмеяния, выявить сред­ства создания сатирического эффекта, качество сатирической интонации, а также определить положительную норму, относительно которой оценивается объект осмеяния.

Дополнительная литература

Leland Ryken, The Literature of the Bible (Grand Rapids: Zondervan, 1974), pp. 261-70; Edwin M. Good, Irony, in the Old Testament (Phila­delphia: Westminster, 1965); Harry Boonstra, "Sa­tire in Matthew," Christianity and Literature, 29, no.4 (Summer 1980), pp. 32-45; Elton Trueblood, The Humor of Christ (New York: Harper and Row, 1964), прежде всего, см. гл. 4; Claus Westermann, Basic Forms of Prophetic Speech, trans. Hugh C. White (Philadelphia: Westminster, 1967). Хотя ав­тор последней работы не пользуется понятием "литературная сатира", многие из приведенных в ней примеров вполне могут рассматриваться как сатирические тексты.

Глава 11

ВИЗИОНЕРСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Все художественные произведения, в зави- Два типа симости от предмета повествования, можно ус- художест-ловно разбить на две группы. В одних дается венного точный слепок с действительности, и в этом повествования случае принято говорить о реализме изображе­ния. В других же представлен качественно от­личный от хорошо знакомого нам образ мира. Предметом изображения в них выступает не эмпирическая реальность, а созданные творче­ским усилием автора "иные миры". Такой тип художественного повествования принято назы­вать "фэнтэзи".

Реалистические тенденции в Священном Писании ни у кого сомнений не вызывают. Веду­щими жанровыми формами в нем выступает ис­торическое повествование и биография. Более того, даже вымышленные притчи Христа стро­ятся вокруг событий повседневной жизни.

Вместе с тем, в Писании, главным образом, в Определение пророческих книгах и апокалиптиках, широко визионерской представлена другая разновидность повество- литературы вания. Мне показалось целесообразным объеди­нить рассматриваемый здесь довольно разно­родный корпус текстов под общим названием "визионерская литература" или "видения". Итак, предмет изображения в визионерской ли­тературе составляют события, характеры и об­стоятельства, выходящие за рамки обыденной реальности. Это вовсе не означает, что описан­ное в видениях не происходило в прошлом или не произойдет в будущем. Речь идет о том, что к моменту создания произведения изображенные в нем события существуют исключительно в творческом сознании автора, а не в эмпиричес­кой реальности.

204 Библия как памятник художественной литературы

Черты

визионерской

литературы

в пророческих

книгах и

Апокалипсисе

Элемент инаковости

Объединяя в рамках данного анализа про­роческие и апокалиптические книги, я отнюдь не намерен утверждать, что данные формы библейской словесности ничем не отличаются друг от друга. Кроме того, я не считаю всецело визионерской ни одну из них, тем более, проро­ческие книги, где преобладает прямая пропо­ведь или предсказание, а пророческое обличе­ние за астую приобретает несомненно сатири­ческие черты.

И все же, поскольку визионерское начало в обоих идах текстов достаточно сильно, я хотел бы указать на те риторические приемы и худо­жественные тропы, внимание к которым позво­лило б i читателю открыть для себя художест­венную ценность этих текстов. Пророческие и апокалиптические книги, бесспорно, относятся к числу наиболее завершенных в эстетическом от­ношении фрагментов Писания, но они столь ра­зительно отличаются от привычных жанровых форм, что нередко остаются вне поля зрения ли­тературоведов. Следует оговорить, что, сосредо­точившись на визионерской составляющей этих текстов, я неизбежно опускаю очень многое, что следовало бы о них сказать. Хотелось бы также оговорить, что в рассматриваемых нами текстах элементы видения не сводятся к картинам или образам будущего.

Как было сказано, жанр видений опознается, прежде всего, по присутствию в нем элемента инаковости. Узнаваемый образ мира или при­вычное положение вещей трансформируется в видении в картину или ситуацию, к моменту со­здания текста существующую лишь в творчес­ком сознании автора. Так или иначе, видение вводит читателя в неведомый ему мир, где более не действуют законы "посюсторонней действи­тельности".

Визионерская литература

 

Простейшей формой подобной трансформа­ции можно считать представленную как пер­спектива будущего перемену судьбы личности, группы или народа в целом. Так, например, в пророческом провозвестии о суде могуществен­ная ныне личность или группа предстает побеж­денной, т.е. в ситуации, полностью противопо­ложной ее очевидному положению в момент со­здания текста:

"Женщины беспечные! встаньте, послу­шайте голоса моего; дочери беззаботные! приклоните слух к моим словам. Еще несколько дней сверх года, и ужасне­тесь, беспечные; ибо не будет обирания ви­нограда, и время жатвы не настанет....Ибо чертоги будут оставлены; шумный город будет покинут; Офел и башня навсегда будут служить вместо пещер, убежищем диких ослов и пасущихся стад..."

(Ис. 32, 9-10, 14) В пророчествах об искуплении мы встреча­емся с обратной моделью. Вместо грядущих бед­ствий, усугубляющих и без того горестное поло­жение адресата, он удостаивается обетованного благословения, радикально меняющего его по­следующую судьбу:

"Вот, наступят дни, говорит Господь, когда пахарь застанет еще жнеца, а топчущий виноград — сеятеля; и горы источать будут виноградный сок, и все холмы потекут".

(Ам. 9:13) Мотивы трансформации и перемены судьбы играют ведущую роль в визионерской литерату­ре, что, в свою очередь, обуславливает первый принцип интерпретации подобных текстов: при чтении видений необходимо быть готовым к то­му, что в произведении возможны радикальные трансформации исходной "привычной" реаль­ности.

Радикальная перемена или трансформа­ция как основ­ная тема визи­онерской литературы

206 Библия как памятник художественной литературы

Трансцендент- "Инаковость" видений зачастую не сводится к

ная реальность упомянутым нами происходящим во времени пе-
как тема ременам и поворотам в судьбах героев. Главней-
визионерской шую особенность визионерской литературы со-
литературы ставляет изображение трансцендентной или
сверхъестественной реальности. "Иной мир"
представлен в Библии преимущественно карти­
нами рая, хотя наряду с ними можно встретить и
образы преисподней. Видения такого рода не
столько "продвигают" читателя во времени,
сколько выводят его за пределы видимого мира.
Здесь сразу вспоминаются видение Бога, воссе­
дающего на небесном престоле, из Книги пророка
Исайи (Ис. 6:1-5), открывшееся Иезекиилю виде­
ние Божественной колесницы (Иез. 1), описание
небесной литургии в Откровении Иоанна Бого­
слова (например, Откр. 4) или образы Нового Ие­
русалима в заключительных главах той же книги.
Таким образом, сквозное присутствие транс­
цендентного начала во всей визионерской лите­
ратуре определяет следующее правило интер­
претации: при чтении видений необходимо по­
стоянным усилием воображения пытаться хотя
бы отчасти представлять себе картины, превос­
ходящие видимую реальность. Видение посяга­
ет на приземленное, обыденное мышление, в чем,
собственно, и состоит одна из основных целей
жанра.
Вселенский Принцип "всецелой другости" распространя-

масштаб ется на место действия, равно как и на действую-действия щих лиц видений. Описываемые события не лока-в видениях лизованы в пространстве; место действия — вся вселенная. Действие ветхозаветного пророчества охватывает целые народы. В апокалиптиках оно простирается "до краев земли", выходит за зем­ные пределы, достигает ада и рая. Так, например, в Откровении Иоанна Богослова точка зрения чи­тателя постоянно перемещается между землей и небом, причем события, происходящие на земле, распространяются на всю вселенную, и, в конце концов, в них оказывается вовлечена вся история

 

Визионерская литература

человечества. Аналогично в ветхозаветных про­рочествах. Ричард Моултон пишет:

"...развертывающаяся в пророчествах дра­ма не под силу ни одному т,еатру. Сценой здесь служит вся вселенная, время действия «растягивается» до конца мира. Действую­щие лица — Бог и Его небесное воинство; затем появляется Израиль — Израиль страждущий и Израиль раскаявшийся, грешники Сиона и праведники Сиона, спа­сенные и осужденные, Запад и Восток — пе­рекликаются здесь друг с другом"¹.

"Актеры", действующие на этой вселенской Сверхъестест-сцене, также не соответствуют привычным ожи- венные дейст-даниям читателя. Еще можно понять, когда в вующие силы эпизодах, действие которых разворачивается на и диковинные небесах, присутствуют Бог, ангелы и святые во существа всей их славе •— это, бесспорно, главные дейст­вующие лица библейских видений. Но куда более странными для "земного взора" кажутся другие существа — огромный красный дракон (Откр. 12:3-4), "исполненные очей" шестикрылые жи­вотные (Откр. 4:8), всадник на рыжем коне (Откр. 6:4), "две женщины... и крылья у них — как крылья аиста" (Зах. 5:9), львообразный зверь с орлиными крыльями, который, как только кры­лья у него вырвали, "поднят был от земли и стал на ноги, как человек" (Дан. 7:4).

Подобное смешение привычного и понятного Неодушевлен-с "уму непостижимым", отличающее визионер- ные силы как скую литературу, кажется еще более неожидан- действующие ным, когда в действие вступают неодушевлен- лица ные предметы и силы природы, как это происхо­дит в видении грядущего нашествия "боевого войска" в Книге пророка Исайи:

"Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим".

(Ис. 13:10)

¹ The Modern Reader's Bible (New York: Macmillan, 1895, 1935), p. 1392.

208 Библия как памятник художественной литературы

Аналогичное нарушение привычных границ между миром человека и миром природы про­слеживается в Откровении Иоанна Богослова: "И даны были жене два крыла большого орла, чтоб она летела в пустыню в свое место от лица змия... И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее ре­кою. Но земля помогла жене, и разверзла зем­ля уста свои и поглотила реку, которую пу­стил дракон из пасти своей".

(Откр. 12:14-16)
Непредсказуе- В непривычном и зачастую сюрреалистичес-

мость события ком мире визионерской литературы практичес­ки любая часть творения способна стать участ­ником бесконечной драмы Божьего суда и ис­купления. Это мир, в котором река может зато­пить народ (Ис. 8:5-8), "Отрасль" — создать храм Господень (Зах. 6:12), а небольшой рог — разра­стись до звезд и попрать их (Дан. 8:9-10). Посто­янными действующими лицами видений высту­пают море, облака, "сотрясения земли", морские стихии, вихри и разнообразные животные. Пе­ред нами, безусловно, разновидность "фэнтэзи"

— но не потому, что символически изображен­
ные события неправдоподобны или невозможны,
а постольку, поскольку формы, в которых они
изображены, относятся к области чистого вы­
мысла.

"Непривычный" художественный мир визио­нерской литературы диктует соответственное правило чтения подобных текстов: поскольку видения суть разновидность "фантазийной сло­весности", читатель должен стараться силой во­ображения воссоздавать в сознании непривыч­ные с обыденной точки зрения сцены и действу­ющих лиц. Иными словами, чтение визионер­ской литературы требует от читателя, говоря словами поэта Кольриджа, "согласия приглу­шить голос недоверия". Всем известно, что люди

— существа бескрылые и сами по себе они не ле­
тают, но читая о крылатом человеке в видении,

__

Визионерская литература

 

мы оказываемся перед необходимостью "приглу­шить голос недоверия" и принять вымысел как достоверную данность — чтобы увидеть сокры­тую за вымышленным образом истину о реаль­ном мире. Наилучшим введением в чтение биб­лейских видений может служить знакомство с другой фантазийной словесностью, например, "Хрониками Нарнии" КС. Льюиса.

Зачем нужны подобные произведения? За­чем священнописатель прибегает к вымыслу вместо того, чтобы представить реалистические картины действительности? Своей обескуражи­вающей "странностью" видение нарушает наше привычное течение мыслей, устоявшуюся систе­му представлений и вынуждает увидеть, что мир не таков, каким он кажется на первый взгляд. Таким образом, визионерская литература пося­гает на закостеневшие глубинные представле­ния, чтобы разубедить читателя в неизменности и "благополучии" нынешнего положения вещей или же, чтобы убедить его в том, что реальность не ограничивается видимым, чувственно пости­гаемым миром. Это не легкое "задушевное чте­ние", а, скорее, шоковая терапия.

Принцип непредсказуемости распространя­ется, в том числе, и на структуру видения. Я опре­делил бы такую структуру как "калейдоскопиче­скую". Видение состоит из ряда коротких, непре­рывно сменяющих друг друга картин, причем точка зрения повествователя не задерживается подолгу ни на одной из них. Похожий прием не­редко встречается в современном кинематографе. Отдельные содержательные единицы не только динамичны, но и многосоставны; они вбирают в себя ряд различных форм, в т.ч. описание увиден­ного, речения, которые слышит и записывает ви­зионер, диалоги, монологи, краткие повествова­тельные фрагменты, прямое обращение к читате­лю, послания, молитвы, гимны, притчи. Более то­го, отдельные фрагменты видения могут переме­жаться реалистическими описаниями событий.

"Разрушитель­ное воздейст­вие"

визионерской литературы

Калейдоскопи­ческая структура

Библия как памятник художественной литературы

 

Структура сновидения

"Живые картины" как принцип струк­турирования

Повествова­тельные элементы

Такая фрагментарность действия не только требует особого качества чтения текста, но имен­но из-за нее видение, по крайней мере, поначалу, не поддается традиционному литературоведчес­кому анализу. Однако читательское (да и лите­ратуроведческое) напряжение отчасти поможет снять следующий принцип интерпретации: вме­сто того, чтобы настраиваться на плавный, не­прерывный поток повествования, необходимо быть готовым к восприятию разрозненных, са­модостаточных содержательных единиц.

По структуре визионерские тексты в Свя­щенном Писании напоминают, скорее, сновиде­ние, нежели повествовательную прозу. Как стро­ится сновидение? На мгновение появляющиеся и тут же исчезающие картины, мимолет