Художественное своеобразие русского классического романа. Специфика романов достоевского

 

Русский классицизм возник в сходных исторических условиях – его предпосылкой было укрепление самодержавной государственности и национальное самоопределение России начиная с эпохи Петра I. Европеизм идеологии Петровских реформ нацелил русскую культуру на овладение достижениями европейских культур. Но при этом русский классицизм возник почти на век позднее французского: к середине XVIII в., когда русский классицизм только начал набирать силу, во Франции он достиг второй стадии своего существования. Так называемый «просветительский классицизм» – соединение классицистических творческих принципов с предреволюционной идеологией Просвещения – во французской литературе расцвел в творчестве Вольтера и обрел антиклерикальный, социально-критический пафос: за несколько десятилетий до Великой французской революции времена апологии абсолютизма были уже далекой историей. Русский же классицизм, в силу своей прочной связи с секулярной культурной реформой, во-первых, изначально ставил перед собой просветительские задачи, стремясь воспитать своих читателей и наставить монархов на путь общественного блага, а во-вторых, приобрел статус ведущего направления в русской литературе к тому времени, когда Петра I уже не было в живых, а судьба его культурных реформ была поставлена под удар во второй половине 1720 – 1730-х гг.

Поэтому и начинается русский классицизм «не с плода весеннего – оды, а с плода осеннего – сатиры», и социально-критический пафос свойствен ему изначально.

Русский классицизм отразил и совершенно иной тип конфликта, чем классицизм западноевропейский. Если во французском классицизме социально-политическое начало является только почвой, на которой развивается психологический конфликт разумной и неразумной страсти и осуществляется процесс свободного и сознательного выбора между их велениями, то в России, с ее традиционно антидемократической соборностью и абсолютной властью общества над личностью дело обстояло совершенно иначе. Для русского менталитета, который только начал постигать идеологию персонализма, необходимость смирения индивидуальности перед обществом, личности перед властью совсем не была такой трагедией, как для западного мировосприятия. Выбор, актуальный для европейского сознания как возможность предпочесть что-то одно, в русских условиях оказывался мнимым, его исход был предрешен в пользу общества. Поэтому сама ситуация выбора в русском классицизме утратила свою конфликтообразующую функцию, и на смену ей пришла другая.

Центральной проблемой русской жизни XVIII в. была проблема власти и ее преемственности: ни один русский император после смерти Петра I и до воцарения в 1796 г. Павла I не пришел к власти законным путем. XVIII в. – это век интриг и дворцовых переворотов, которые слишком часто приводили к абсолютной и бесконтрольной власти людей, отнюдь не соответствовавших не только идеалу просвещенного монарха, но и представлениям о роли монарха в государстве. Поэтому русская классицистическая литература сразу приняла политико-дидактическое направление и отразила в качестве основной трагической дилеммы эпохи именно эту проблему – несоответствие властителя обязанностям самодержца, конфликт переживания власти как эгоистической личной страсти с представлением о власти, осуществляемой во благо подданных.

Таким образом, русский классицистический конфликт, сохранив ситуацию выбора между разумной и неразумной страстью как внешний сюжетный рисунок, целиком осуществился как социально-политический по своей природе. Положительный герой русского классицизма не смиряет свою индивидуальную страсть во имя общего блага, но настаивает на своих естественных правах, защищая свой персонализм от тиранических посягательств. И самое главное то, что эта национальная специфика метода хорошо осознавалась самими писателями: если сюжеты французских классицистических трагедий почерпнуты в основном из античной мифологии и истории, то Сумароков писал свои трагедии на сюжеты русских летописей и даже на сюжеты не столь отдаленной русской истории.

Наконец, еще одной специфической чертой русского классицизма было то, что он не опирался на такую богатую и непрерывную традицию национальной литературы, как любая другая национальная европейская разновидность метода. То, чем располагала любая европейская литература ко времени возникновения теории классицизма – а именно, литературный язык с упорядоченной стилевой системой, принципы стихосложения, определившаяся система литературных жанров – все это в русской нужно было создавать. Поэтому в русском классицизме литературная теория опередила литературную практику. Нормативные акты русского классицизма – реформа стихосложения, реформа стиля и регламентация жанровой системы – были осуществлены между серединой 1730 и концом 1740-х гг. – то есть в основном до того, как в России развернулся полноценный литературный процесс в русле классицистической эстетики.

Понимание Достоевским сущности искусства было причиной создания особых форм реалистического творчества. Произведения Достоевского – свидетельство того, что он объединял в себе как писатель силу гениального психолога, интеллектуальную глубину мыслителя и страстность публициста. В произведениях писателя реалистические сцены страданий объединяются с философской символикой, публицистические газетные факты – с фантастикой, логические абстрагированные категории – с интуитивными элементами. Достоевский обогатил жанр реалистического романа XIX столетия новыми художественными особенностями. Любимый метод писателя – собрать большое количество своих героев в одно место и заставить раскрываться их образы в столкновении чувств и идей, будто без вмешательства автора-рассказчика. Романам Достоевского был присущ полифонизм, как метод художественного мышления. При этом достигалось, с одной стороны, ощущение многочисленности собеседников, с другого – раздельность каждого голоса, который вел свою тему самостоятельно, почти равноправно с голосом автора.

В пределах преступно-авантюрного сюжета возникали глубинные идеологические, социально-философские проблемы. Самые преступные сюжеты романов Достоевского несли не просто информативную функцию, но и, воплощая объективные законы тогдашнего общества, отображали художественную концепцию Достоевского, его мировоззрение. Преступление, как крайняя степень нарушения общественных норм, отображала трагическую сущность действительности и социальные противоречия. Характеры героев раскрывались преимущественно в острейшие моменты, когда все накопленное ими в предыдущей жизни вдруг выливалось в экстраординарный поступок. Неожиданные, даже не оправданные сначала действия персонажей писатель мотивирует глубоко скрытыми психологическими причинами, наличием в человеческой натуре разносторонних взаимоисключающих качеств и страстей. Непривычная динамичность композиции, ощущение катастрофичности того, что творится, драматическая напряженность в развитии конфликтов, экспрессивность написания оказались впечатляющим художественным открытием, которое чудесно служило цели отображения самых сложных нравственно-психологических и социально-философских проблем. Достоевский сумел передать в художественных образах не только поток событий, человеческих судеб, духовную борьбу, но и трагические конфликты в духовной жизни общества. В своих интеллектуальных романах Достоевский мастерски рисовал острейшие поединки мыслей, трагических столкновений идей и мировоззрений. Любимая писателем форма исповеди героев, которая проявлялась в диалоге с духовным противником, достигала беспощадной откровенности, обнаруживала трагическую диалектику глубинных чувств и мыслей персонажей.

Произведениям Достоевского, написанным в жанре романа, наименее присуща эпически спокойная манера рассказа. Им присуща острота драматических жанров и богатство художественных образов.