Степень социометрического сознания

Лучшим доказательством вреда, причиняемого любым видом символической концепции социальной структуры, служит непо­средственное занятие решающим экспериментом, состоящим в том, что исследователь вступает в группу, как бы велика или мала она ни была, с целью применить к ней социометрические процедуры. Применение социометрической процедуры даже к очень маленькому коллективу — это весьма деликатная психоло­гическая проблема. Психологическая проблема тем труднее, чем сложнее и дифференцированнее коллектив. При первом взгляде исследователь будет склонен преуменьшить трудности. Нужно приветствовать социометрические процедуры, поскольку они помогают нам обнаружить и понять основную структуру группы. Но не всегда так бывает. Они встречают сопротивление со стороны одних и даже враждебность со стороны других. Следовательно, нужно тщательно подготовить группу, прежде чем подвергнуть ее тестированию.

Социометрическая техника должна быть построена в соответ­ствии с подготовленностью данного населения к социометрической группировке и соответствовать его зрелости и отношению к тесту, которое может изменяться в различные моменты. Психологиче­ский статус индивидуумов может быть назван уровнем их социометрического сознания. Их сопротивление социометрическим процедурам часто вызывается ограниченностью их психологии и образования. Для исследователя важно рассмотреть эти трудности по очереди и преодолеть их. Первая трудность, с которой обычно встречаешься, — это невежество в отношении того, чем является социометрическая процедура. Подробное и ясное объяснение, вначале, может быть, в малых и интимных группах, а затем на городском собрании, если это необходимо, весьма полезно. Это выявит все недоразумения по отношению к социометрической процедуре в открытой дискуссии. Обычная реакция — это понимание того, что в группе существуют многочисленные социальные и психологические процессы, которые избежали демократической интеграции. Другой реакцией явля­ются сопротивление и страх не столько перед самой процедурой, как перед ее последствиями для членов группы. Эти и другие реакции определяют уровень социометрического сознания группы. Они также определяют нужный объем и характер подготовки членов группы до применения процедуры.

Во время процедуры мы можем узнать из спонтанных ответов участников кое-что относительно причин, вызвавших их опасения и сопротивление. В одном из коллективов, подвергнутых тестиро­ванию, некоторые индивидуумы производили выбор и обосновали его без всякого колебания; другие долго колебались, прежде чем совершить выбор, а один или два индивидуума полностью отказались принять участие. После того как данные теста были применены к группе, один часто выбираемый индивидуум был очень недоволен. Он не получил в качестве соседа того человека, с которым они оба взаимно выбрали друг друга в первом туре. Прошли недели, прежде чем его недовольство исчезло. Однажды он сказал с улыбкой, что ему нравится сосед, которого он сейчас имеет, и он ни за что не переменил бы его на свой первоначальный выбор в первом туре, даже если бы это и было возможно. Другое лицо вообще не хотело выбирать. Когда была составлена карта коллектива, обнаружилось, что в свою очередь никто из других индивидуумов не хотел выбрать его. Он оказался изолированным. Казалось, что он догадался, что его положение в группе было положением изолированного, и поэтому предпочитал не знать об этом. Он не занимал того положения в группе, которое ему хотелось бы занимать и, может быть, поэтому предпочитал не вносить ясности.

Другие индивидуумы также выказывали страх перед разобла­чениями, которые может дать социометрическая процедура. Этот страх сильнее у некоторых лиц и слабее у других. Одно лицо может страстно желать установить связи согласно своим желани­ям, другое может бояться последствий. Например, один человек заметил, что он чувствует неловкость, когда ему приходится назвать того, кого он хотел бы иметь в качестве коллеги по работе.

«Нельзя выбрать всех, а я не хочу никого обидеть». Другой сказал: «Если я не получу в качестве соседа того, кто мне нравится, т. е. если он будет жить на некотором расстоянии, мы сможем больше дружить — лучше не слишком часто видеть друзей». Эти и подобные замечания вскрывают основное явление — вид межличностного сопротивления, сопротивления выраже­нию предпочтения, испытываемого по отношению к другим. С первого взгляда это сопротивление кажется парадоксальным, так как оно возникает при наличии возможности удовлетворить важную потребность. Можно найти объяснение такому сопро­тивлению индивидуума по отношению к группе. С одной стороны, индивидуум боится узнать, какое положение он занимает в группе: полное осознание своего положения в группе может оказаться болезненным и неприятным. Другим источником сопротивления является страх, что для других может стать явным, кто нравится и кто не нравится, и то, какого положения в группе желаешь и добиваешься. Сопротивление вызвано внеличной ситуацией индивидуума, той позицией, которую он занимает в группе. Он чувствует, что его позиция в группе не является результатом его собственных усилий, но главным образом ре­зультатом того, что чувствуют по отношению к нему лица, с кото­рыми он соприкасается. Он может даже смутно ощущать, что за пределами его социального атома имеются телеструктуры, кото­рые влияют на его положение. Страх выразить чувство предпоч­тения, которое он питает к другим, фактически является страхом перед чувствами, которые другие питают к нему. Объектив­ный процесс, лежащий в основе этого страха, был открыт нами во время количественного анализа групповой организации. Индивидуум боится тех мощных эмоциональных течений, которые «общество» может направить против него. Это боязнь психологи­ческих сетей. Это боязнь тех мощных структур, влияние которых неограниченно и не поддается контролю. Это страх, что они могут погубить его, если он не будет вести себя смирно.

Задачей социометриста является постепенное устранение существующих или развивающихся в группе недоразумений и страхов, с которыми он встречается. Члены группы охотно оценят преимущества, которые им сможет дать социометрическая процедура: более уравновешенную организацию коллектива и более уравновешенное положение каждого индивидуума внутри него. Социометрист должен применить все свое искусство, чтобы добиться полного сотрудничества со стороны членов группы по крайней мере по двум причинам: чем более спонтанно будет их сотрудничество, тем ценнее плоды его исследования и тем больше смогут помочь им его результаты.

Три измерения общества: внешнее общество, социометриче­ская матрица и социальная реальность (1949)

С эвристической точки зрения имеет значение деление социальной вселенной на три тенденции, или измерения: внешнее общество, социометрическая матрица и социальная реальность. Под внешним обществом я имею в виду все ощутимые и видимые группировки, из которых состоит человеческое общество: большие' или малые, официальные или неофициальные. Под социометриче­ской матрицей я подразумеваю все социометрические структуры, не видимые макроскопическим глазо.м, но становящиеся видимыми после социометрического анализа. Под социальной реальностью я имею в виду динамический синтез и интерпретацию первых двух. Очевидно, что ни матрица, ни внешнее общество не являются реальными и не могут существовать сами по себе — одно есть функция другого. Как диалектические противоположности, они должны каким-то образом слиться, для того чтобы получился действительный процесс социальной жизни.

Динамической причиной данного расхождения являются скрытое существование бесчисленных социальных созвездий, которые постоянно воздействуют на внешнее общество, частично пытаясь его разложить, частично пытаясь реализоваться, и сопро­тивление, которое внешнее общество оказывает любой замене при перемене. Так как глубокий и хронический конфликт между этими двумя тенденциями никогда полностью не находит своего разрешения, в результате создается компромисс в виде того, что может быть названо «социальной реальностью».

Положение, которое является аксиомой для социометриста, пока не будет доказано обратное, состоит в том, что официальное (внешнее) общество и социометрическая (внутренняя) матрица нетождественны. Одно доступно чувствам, оно макроскопично; другое невидимо, оно микроскопично. В духе этого деления все группировки, как строго формализованные и коллективизиро­ванные, подобные армии или церкви, так и случайные и преходя­щие, подобные встрече людей на углу улицы, принадлежат, по крайней мере пока они видимы невооруженному макроскопическо­му глазу, к обществу с внешней структурой. Нельзя предполагать заранее, что официальная структура армейского взвода,'строго предписанная солдатам, или социограммы случайного скопления людей равны или почти равны действительно видимой формации. Весьма возможно, что в некоторых культурах, сильно отличаю­щихся от нашей, социограмма застывшего социального института идентична с его действительной социальной структурой на уровне реальности ². Поэтому крайне важно с позиций методологии не смешивать социометрическую точку зрения, которая нейтральна или, скажем, по возможности нейтральна, с существующим или уходящим социальным строем. Социометрия в равной степени применима к любому типу общества, которое возникло в прошлом или может возникнуть в будущем.

² Danielsson В. Some Attraction and Repulsion Patterns among Jibaro Indians // Sociometrv. N. Y. Vol. XII. N. 1—3.

 

Сравнительно легко описать структуру внешнего общества. Она состоит из видимых, открытых и доступных наблюдению групп. Она состоит из всех групп, которые признаются законными, из всех групп, отвергаемых законом как незаконные, а также из всех нейтральных групп, дозволенных, хотя неклассифициро­ванных и неорганизованных. Кратчайший путь получить картину законных групп, — использовать в качестве руководства системы законов, управляющих данным обществом. Для того чтобы получить картину незаконных группировок, эффективным сред­ством являются вылазки в преступный мир. Примером законных групп являются: семья, рабочая мастерская, школа, армия или церковь. Примерами неофициальных и незаконных групп явля­ются: случайная встреча двух людей, толпа, масса, уличные шайки, чернь или преступные организации. Труднее увидеть структуру социометрической матрицы. Чтобы открыть ее, необхо­димы специальные приемы, называемые социометрическими; поскольку матрица — это постоянное динамическое изменение, приемы приходится применять через регулярные интервалы, чтобы определить вновь возникающие социальные созвездия. Социо­метрическая матрица состоит из различных созвездий, теле, атома, сверхатома или молекулы (нескольких атомов, объеди­ненных вместе), социоида, который можно определить как пучок атомов, связанных с другим пучком атомов через межличные цепи или сети; социоид — это социометрическое соответствие внешней структуры социальной группы; он редко тождествен тому, что видно снаружи в социальной группе, потому что части его социальных атомов и цепей могут простираться в другой социоид. С другой стороны, часть внешней структуры данной социальной группы по своей форме может быть бессмысленной в качестве части данного социоида, но она может принадлежать социоиду, скрытому внутри другой социальной группы. Другие созвездия, которые могут быть прослежены внутри социометрической матри­цы, являются психосоциальными сетями. Кроме того, имеются большие социодинамические категории, которые часто мобилизу­ются, например, при политической и революционной деятельности; они состоят из взаимопроникновения многочисленных социоидов и представляют собой социометрическое соответствие социально­му классу, как, например, буржуазии или пролетариату; они могут быть определены как социометрическая структура социальных классов или как классоиды. Сама социальная реальность — это динамическое переплетение и взаимодействие социометрической матрицы с внешним, наружным обществом. Социометрическая матрица не существует сама по себе, так же как и внешнее общество никогда не существует само по себе. Последнее постоянно испытывает на себе влияние лежащей в его основе структуры. Мы поэтому различаем три процесса внутри социометрической системы: внешняя реальность общества, внутренняя реальность социометрической матрицы и сама социальная реаль­ность, исторически растущие динамические социальные группи­ровки, из которых состоит реальная социальная вселенная. Если знаешь структуру официального общества и социометрической матрицы, легко обнаружить кусочки и частицы, которые поступа­ют из этих измерений в компромиссные формы социальной реальности. Чем больше контраст между официальным обществом и социометрической матрицей, тем интенсивнее социальный конфликт и напряжение между ними. Можно сформулировать следующую гипотезу: социальный конфликт и напряжение увеличиваются прямо пропорционально социодинамическому раз­личию между официальным обществом и социометрической матрицей.

Я обратил внимание на изучение социометрической матрицы, потому что это, кажется, ключ к решению многих загадок. Вначале я думал, что каждая законная группа имеет соответствующую социометрическую структуру. Но вскоре я признал, что неза­конные или неофициальные группы имеют соответствующую социометрическую структуру. Я привожу здесь цитату из «Who Shall Survive?» (с. 111): «Очевидно, имеется тенденция различать выборы, производимые девочками в отношении коллектива и его функции, т. е. между теми, с кем индивидуум предпочитает жить, и теми, с кем он предпочитает работать». Но если экономнее будет описать официальное общество как единый социальный контину­ум, образованный взаимозависящими группами, то я предпочитаю рассматривать социометрическую матрицу как единый социо­метрический континуум с варьирующим расхождением между обоими континуумами, которые редко бывают совершенно отдель­ными и совершенно тождественными. Социометрическая матрица данной рабочей группы может по временам дать большее расхождение, чем матрица семейной группы, и еще большее, чем матрица игровой группы.

Следовательно, надо ожидать контрастов в коррелятах выборов между критериями работы и жизни, между работой и игрой. Мой совет — определить точно и конкретно тот критерий, вокруг которого образуется группа, — был вызван желанием получить специфические ответы. Моим предположением было, что нечетко определенные критерии неизбежно вызовут неопределенные ответы субъектов. Именно по этой причине в первых социометрических работах я советовал не пользоваться «дружбой» в качестве критерия, как, например, «кто ваши друзья в городе?» Дружба в действительности — это пучок критериев. Социометрическое изучение дружбы возможно, но потребует теоретической подготовки и анализа многочисленных критериев, которые образуют социальное явление дружбы. Что правильно в отношении дружбы, так же правильно в отношении отдыха, понятием которого Дженингс пользуется весьма нечетко и которое может охватывать бесчисленный ряд вещей. Не вся деятельность во время отдыха сопровождается максимальной спонтанностью и минимальным ограничением. Какой бы неофициальной ни была группировка, ее следует отличать от ее социометрической структуры. Мы не можем, следовательно, в общем и целом сравнивать «межиндивидуальное выражение выбора для отдыха» с межиндивидуальным выбором для совместной жизни и работы. Поскольку отдых является пучком критериев, нужно индивидуаль­но отличать среди сотни критериев отдыха один от другого и сравнивать каждый отдельно и конкретно с одинаково специфическими критериями совместной работы и жизни. Вот некоторые из них: назначение свидания незнакомому или незнакомой, совместная рыбная ловля, походы, хождение в гости, танцы, обращение к незнакомым в поезде, посещение ночного ресторана, встреча незнакомых в гостинице, посещение публичных домов. Ясно, что отдых, подобно дружбе, может включать различные вещи. Какое представление возникает у субъекта, когда вы говорите ему: «Выбери товарищей для совместного отдыха?» Что включить в отдых и что исключить из него? Имеется много весьма неофициальных ситуаций деятельно­сти во время отдыха: группа людей, совместно купающихся на морском берегу, или полный приключений поход нескольких мальчиков и девочек по стране.

Некоторые лица полагают, что, когда группа образуется случайно и неофициально, социометрический тест является излишним, потому что можно видеть собственными глазами, какова структура данной неофициальной группы. Смешение неофициальной группы с социометрической структурой группы модно в последнее время. Пример этой тенденции можно найти в работе Ротлисбергера и Диксона «Дирекция и рабочий». Остается впечатление, что авторы достигли сердцевины интимной структуры рабочей группы, если они сравнивают ее формацию в обмоточной или в цехе с их интимными и спонтанными группировками в перерыве или после рабочего дня, во время игры в карты, разговора, обеда или совместного возвращения домой. Нет сомнения, что ценно наблюдать взаимодействие тех же самых индивидуумов в различных ситуациях, наблюдать, как они взаимодействуют в ситуациях объективной ответственности, при выполнении определенной работы за определенный срок и как они поступают, когда свободны от таких ограничений в обеденный перерыв. Но с социометрической точки зрения неофициальные группировки должны быть так же строго подвергнуты социометри­ческому тесту и анализу, как и группировки с более строгой структурой. Тот факт, что Ротлисбергер и Диксон оформляют свои данные социометрическим образом, используя форму социограмм, не приближает их к истине. На самом деле авторы имеют дело не с более глубокой динамикой социальных групп, но с их внешними проявлениями. Все истинно динамические конфликты между нанимателем и рабочим, профессиональными союзами и про­мышленниками, между инженерами и мастерами, мастерами и рабочими замалчиваются. Их не только не касаются идеологиче­ски или политически, но, еще хуже с социометрической точки зрения, не используются инструменты, которые могут вызвать на поверхность социодинамические,силы, действующие в промышлен­ных условиях, социометрические инструменты исследований действием в сотрудничестве с участниками ³.

³ Поскольку исследования действием и методы действия возникли из социометрического исследования, мы должны внимательно следить за каждым, кто превозносит их устно и печатно, но избегает применять действие на практике.

 

Все это приводит к тому, что сами рабочие остаются за пределами предпринятого исследования. Их наблюдают, интервьюируют, анализируют. Но им не предоставляется свобода думать, выбирать, решать и действовать. Поскольку исследование действием не было начато ими, оно не проводится и не завершается ими. Это исследователь­ское предприятие без ясной цели может быть сделано как ради платоническо-утопической науки, так и для пользы нанимателей, и это исследование, конечно, не является сознательно постро­енным так, чтобы предоставить самим рабочим полное участие в жизненно важных для них вопросах. Оба автора, вероятно, боялись, что предоставление рабочим престижа и власти в иссле­довании, вместо того чтобы держать.их в подчиненном положении, так, чтобы все дело выглядело милым, обыденным и приятным и всякий рабочий знал бы свое место, могло кончиться су­масшедшим домом и фабрика попала бы в руки психиатра, или же боялись, что социометрическое исследование действием закончит­ся социальной революцией. Они не понимают, что половинчатое социальное исследование, которое не идет до конца в действии анализа, но позволяет динамическим силам беспрепятственно действовать в подполье, скорее поощряет, чем предупреждает, социальную революцию. С другой стороны, только социометриче­ский процесс, упорно проводимый на все 100% обеими сторонами, нанимателями и рабочими, может создать истинную меру против революции и дать людям в руки технику предупреждения социальных революций в будущем. Такой технике и навыкам можно научиться только в ходе тщательно подготовленных опытов. Социометрия — единственная видимая на горизонте возможность заменить революции диктатуры революциями сот­рудничества.

Примером подобного же рода является изучение Уайтом сцен на углу улицы. Как бы тонки ни были его наблюдения и как бы ни близки социометрии его результаты, они неточны, так же как и неэффективны, потому что они не ведут к разминке бродяг, нищих и так далее перед их собственным действием. Его социограммы, будучи собранными эмпатическими участниками-наблюдателями, но не самими участниками-актерами, импрессио­нистичны.

Это основное положение не изменяется доказательством того, что в каждой групповой формации, помимо официального критерия, например совместной жизни в данном доме или совместной работы, действуют многие «скрытые» критерии, как, например, попытка назначить свидание товарищам по работе, желание найти людей определенной политической ориентации в рабочей группе, может быть, для того, чтобы образовать социалистический или фашистский клуб, вербовка членов для Рыцарей Колумба или коммунистической партии, дружба с теми, кто заинтересован в рыбной ловле или собирании марок. С другой стороны, мы знаем из социометрического исследования, что в высокоспонтанных группах, не определяемых принудительным социальным давлением, как, например, рабочие группы, действуют многочисленные скрытые критерии, сильно ограничивающие по характеру, коллективистские и принудительные. Человек может выбрать в качестве товарищей по рыбной ловле людей с более высоким экономическим и социальным статусом, чем он сам; рыбная ловля может быть официальным критерием для данной неофициальной группы, но установление деловых контактов или увеличение влияния в правящей политической партии могут быть скрытыми коллективными критериями, которые могут действовать здесь так же сурово и искажать непосредственность неофициаль­ных отношений, как неофициальные критерии часто искажают характер более застывших групп.

Третий пример трудностей, которые возникают, если пренебре­гают разницей между внешним обществом и социометрической матрицей, проводит недавняя статья Элен Дженингс ⁴.

⁴Jennings H. H. Sociometric Differentiation of Psychogrour and the Sociogroup // Sociometry. Vol. X. N. Y. 1947. P. 71.

 

Она имеет дело с явлением деятельности во время отдыха. Но она не разъясняет, к какому измерению относятся группы, образованные для деятельности во время отдыха — к внешнему обществу или к социометрической матрице. К этой неясности прибавляется новая: с социометрической точки зрения отдых, так же как и дружба, является пучком критериев, а не единым критерием. Поскольку Дженингс в своих инструкциях к тестам дает неясное определение отдыха, данные, которые она получает от своих субъектов, являются малоценными, такими же малоценными, как в том случае, если кого-нибудь спрашивают: «Кто ваши друзья?» По существу, она совершает ту же самую ошибку, за которую мы критиковали других: неиспользование критерия или использова­ние неопределенных критериев, подобно дружбе, что мы тогда классифицировали как околосоциометрические исследования. Это является не более социометрическим, чем если бы вы спросили: «Кого выбираете партнером для отпуска?» — без уточнения рода деятельности, которым вы или, еще лучше, субъект занимается в момент теста. Отдыхом могут быть игра в шахматы, бейсбол, вождение машины или бокс. Эти виды деятельности, хотя они и могут быть отдыхом, определяются строгими правилами, которые приходится так же строго соблюдать, как некоторые кодексы в мастерской или семейном окружении. Как бы велика ни была спонтанность при выборе партнера, как бы, по-видимому, ни свободен был выбор от внешнего принуждения, он часто ограничивается умением и компетентностью субъекта и партнера. Половые сношения со случайными партнерами можно также подвести под класс «деятельность отдыха», однако это такой единственный специфический критерий, что его нельзя валить в одну кучу со всеми другими критериями отдыха только потому, что в них, по-видимому, предполагается свобода от коллективного принуждения. На самом деле даже при выборе партнера в половых сношениях или в поисках такового играют большую роль строго коллективные критерии. Мужчина может гулять с девушкой, потому что он хочет отнять ее у своего приятеля, а не потому, что он ее особенно любит. Он не ищет удовольствия — это отместка. Девушка может выбрать в качестве партнера в половых сношениях мужчину, она выбирает его не потому, что он ей нравится больше других, но потому, что он нравится ее матери, или потому, что он богат, или потому, что он является героем в городе и все думают, что он замечательный. Здесь мы видим, как коллективные факторы обусловливают частное реше­ние.

Отсутствие чувствительности к социальным критериям, обна­руживаемое столь многими социометристами в их писаниях, вероятно, может быть вызвано тем обстоятельством, что большин­ство исследований проводится только на диагностическом уровне. Следовательно, для них выборы, сделанные субъектами под влиянием специфической ситуации, не являются решениями, которые должны быть немедленно претворены в действие. Это просто желания, которые остаются на уровне желаний, фантазии и социальные проекты, которые, может быть, соблазнили некото­рых комментаторов социометрического теста рассматривать его как технику проекта. Я далек от того, чтобы недооценивать те многочисленные вклады, которые внесло диагностическое социо­метрическое исследование, но следует помнить, что классическая социометрия возникла как исследование действием в большом масштабе (прочтите «Кто выживет?»). Это было героическое время, когда выборы были выборами, а действие — действием. На социометрию тогда смотрели глазами участников. Она пробудила у социологов новое сознание и проложила путь к пересмотру экспериментального метода в социальной науке.