Производные (косвенные) иски

 

В отличие от иных форм исковой защиты права производные иски имеют в российском законодательстве довольно узкую сферу применения - они предназначены для защиты прав акционеров и акционерных обществ от недобросовестных действий управляющих. Само понятие "косвенный (производный)" иск свидетельствует об особом характере защищаемых интересов. Особенность производного иска состоит в том, что возможность обращения за судебной защитой реализуется не самим пострадавшим юридическим лицом, а его учредителями (участниками). Причем последние выступают в защиту не собственных интересов, а интересов юридического лица. Таким образом, непосредственным выгодоприобретателем по производному иску является само юридическое лицо. В конечном счете акционеры и участники ООО защищают также свои собственные интересы, поскольку после возмещения убытков может произойти рост курсовой стоимости акций и увеличение активов общества <9>. Косвенными выгодоприобретателями по производному иску являются именно учредители (участники) АО или ООО.

 

Концепция косвенного иска появилась в странах с развитым корпоративным правом (США, Великобритании) в рамках практики английского траста - доверительного управления чужим имуществом, т.к. обязанностью директоров общества или корпорации является управление чужим имуществом - средствами акционеров. Поскольку менеджеры управляют чужим имуществом, на них возлагается так называемая доверительная ответственность. Управляющие должны действовать наиболее эффективно в интересах корпорации и в конечном счете акционеров, проявляя должную заботу при исполнении своих обязанностей. Таким образом, возникновение косвенных исков связано с тем, что по мере рассредоточения акций среди множества акционеров постепенно исчезала фигура единоличного собственника корпорации, а менеджер, сосредоточивая в своих руках управление обществом, начинал действовать зачастую в своих собственных интересах.

В соответствии с правилом 23.1 Правил гражданского судопроизводства в федеральных и районных судах США допускается рассмотрение производных исков, поданных акционерами, с целью принудить директоров корпорации, нарушивших свои доверительные обязанности, действовать определенным образом от имени корпорации <10>.

 

В российском законодательстве конструкция косвенного иска была впервые закреплена Гражданским кодексом РФ. В соответствии с п. 3 ст. 53 ГК лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу.

Аналогичное положение содержится и в п. 3 ст. 105 ГК относительно взаимоотношений дочернего и основного общества, на основании которого участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, если иное не установлено законами о хозяйственных обществах. Подобное положение получило развитие в ФЗ "Об акционерных обществах". В соответствие с п. 3 ст. 6 данного Закона акционеры дочернего общества вправе требовать от основного общества возмещения убытков, причиненных по его вине дочернему обществу.

Ответственность управляющих общества предусмотрена ст. 71 ФЗ "Об акционерных обществах". Пункт 2 данной статьи гласит, что члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая организация или управляющий несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами. От ответственности освобождаются члены совета директоров (наблюдательного совета) общества (правления, дирекции), голосовавшие против решения, повлекшего причинение убытков обществу, или не принимавшие участия в голосовании.

При этом нужно обратить внимание на тот момент, что ущерб должен быть причинен не в виде убытков конкретного акционера, а акционерному обществу в целом, причем данный ущерб не должен носить вероятностного характера, а должен быть в наличии. Если акционеры не согласны с конкретным решением органов управления акционерного общества, но при этом обществу еще не причинен ущерб либо убытки понес сам акционер, то такой иск не может быть рассмотрен как косвенный. Здесь истцы защищают свои частные интересы.

В соответствии с п. 5 ст. 71 ФЗ "Об акционерных обществах" правом обратиться в суд с производным иском к члену совета директоров общества, единоличному исполнительному органу общества, члену коллегиального исполнительного органа общества, а равно к управляющей организации или управляющему о возмещении причиненных обществу убытков обладают не все акционеры, а только владеющие в совокупности не менее 1% размещенных данным обществом обыкновенных акций. Наличие данного ценза продиктовано предупреждением неоправданного возбуждения процесса акционерами, владеющими ничтожно малым количеством акций. В то же время ничто не мешает акционерам объединиться и обратиться в суд за защитой сообща.

Конструкция косвенного иска предусмотрена также в ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью". Возможности использования косвенного иска в рамках ООО гораздо шире. Участники ООО вправе обращаться в суд не только с требованиями о возмещении убытков, причиненных ООО его управляющими, но и с требованиями о признании недействительными сделок, в которых имеется заинтересованность, а также крупных сделок, совершенных управляющими ООО с нарушением действующего регламента.

В отличие от ФЗ "Об акционерных обществах" данный Закон наделяет правом обращения в суд с косвенным иском в защиту прав ООО любого участника, не предъявляя никаких цензов владения. Е.И. Чугунова объясняет факт отсутствия цензов следующим образом: поскольку общее количество участников ООО не может превышать пятидесяти, это создает лично-доверительные отношения между участниками ООО. Тем самым предполагается безусловное выполнение лежащей на каждом из участников обязанности не допускать злоупотребления принадлежащими ему правами, в том числе правом обратиться в суд с требованием о привлечении к ответственности управляющих обществом <11>.

 

Таким образом, анализ законодательства позволяет выделить следующие основные случаи применения производного иска:

 

1. Требование участника юридического лица к выступающим от имени последнего лицам о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу.

2. Требование участника юридического лица о признании недействительной сделки, совершенной управляющим от имени юридического лица.

3. Требование участника дочернего общества к основному обществу о возмещении убытков, причиненных дочернему обществу.

 

Одним из самых сложных вопросов, касающихся проблемы производных исков, является вопрос о процессуальном положении лица, заявляющего соответствующее требование, и юридического лица, в интересах которого данное требование заявлено.

По общему правилу стороной в деле должно выступать юридическое лицо, так как именно оно является участником спорного материально-правового отношения между ним и лицом, выступающим от имени юридического лица, - причинителем убытков. Именно юридическому лицу принадлежит материально-правовое требование, из которого вытекает и материально-правовая заинтересованность в деле. Однако право на предъявление иска предоставлено участникам юридического лица. Но это еще однозначно не свидетельствует о том, что участники юридического лица являются в данном случае истцами. Они не являются участниками спорного материального правоотношения и соответственно не имеют непосредственной материальной заинтересованности в исходе дела. С другой стороны, вряд ли можно назвать интерес данных лиц чисто процессуальным, связанным с выполнением функций, возложенных на них законом: участники имеют производный материальный интерес в исходе дела, основанный на их статусе владельцев общества.

Таким образом, закон наделяет участника правом предъявления иска в защиту прав самого юридического лица, которое в силу неправомерного поведения управляющих не сможет самостоятельно осуществить данное действие. На основании ст. 53 ГК юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя обязанности через свои органы, действующие в соответствие с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Сомнительно, однако, что лица, являющиеся членами органа, управляющего обществом, будут от имени юридического лица предъявлять сами себе иск о возмещении убытков. Но в то же время в законодательстве нет прямого ответа, кого считать истцом в случае возбуждения дела акционерами.

В научной литературе высказываются самые различные мнения по данному поводу. Профессор В.В. Ярков предлагает считать истцом, во-первых, само юридическое лицо, а во-вторых, в качестве соистцов он рассматривает акционеров. В.В. Ярков подчеркивает, что в данном случае неприменима конструкция защиты интересов других лиц, предусмотренная ст. 46 ГПК, поскольку акционеры защищают в конечном счете свои материальные интересы. Защита же интересов других лиц предполагает отсутствие у заявителя собственного материального интереса <12>.

 

Представляется, что при данном подходе конструкция производного иска во многом представляется фикцией. Специфика производного иска состоит именно в том, что в первую очередь защищаются интересы самого юридического лица, а косвенно - уже и акционеров. При подобном же взгляде на проблему защита юридического лица как такового подменяется защитой акционеров (участников) юридического лица.

По своему правовому положению акционеры, предъявляющие косвенный иск, значительно ближе к процессуальным истцам, а что касается собственного материального интереса акционеров (участников), то он является производным от интересов самого общества. К тому же сами акционеры (участники) не являются участниками спорного материально-правового отношения между управляющими и самим юридическим лицом, что является неотъемлемым признаком сторон.

Таким образом, наделение статусом истца не юридического лица, а его участника возможно только при условии, что участником осуществляется защита своего собственного интереса. Однако специфика производного иска как раз и состоит в том, что путем его предъявления и рассмотрения осуществляется защита интересов непосредственно самого юридического лица, которое и необходимо рассматривать в качестве истца.

На практике данная проблема, по нашему мнению, может быть разрешена следующими способами.

Во-первых, истцом можно считать само юридическое лицо, а предъявление иска участником от имени юридического лица можно рассматривать в качестве своеобразной формы законного представительства. Данной точки зрения придерживается Г.Л. Осокина <13>. Против данного подхода возражает профессор В.В. Ярков, утверждая, что по общему правилу представитель не может быть выгодоприобретателем по совершаемым им от имени представляемого лица действиям. В данном же случае выгодоприобретателями при удовлетворении иска будут являться участники юридического лица, поскольку в конечном счете они защищают свои собственные интересы <14>. С подобным мнением можно не согласиться хотя бы в силу опять же специфики производного иска и того, что выгода, приобретаемая участниками юридического лица, в данном случае производна от выгоды юридического лица. Кроме того, подобный подход укладывается в рамки действующего процессуального законодательства, рассматривающего в качестве истца лицо, которое предъявляет иск в защиту своих собственных интересов или в интересах которого предъявлен иск. Но с формальной точки зрения данный подход на данный момент неприменим. Все случаи законного представительства очерчены ГПК и, кроме того, законное представительство в рамках ГПК возможно только относительно физических лиц.

 

Во-вторых, для судебной практики в последнее время все чаще предлагается рассматривать в качестве истца все же самих участников юридического лица. Подобная позиция находит обоснование в том, что материально-правовой интерес у участника юридического лица все же имеется. "Абстрактные имущественные права, предоставляемые участнику хозяйственного общества в силу отношений участия, являются лишь одним из юридических фактов, входящих в сложный состав, лежащий в основе конкретного субъективного имущественного права. Одним из таких юридических фактов применительно к праву на дивиденд (участие в прибыли в обществе с ограниченной ответственностью) является наличие прибыли у общества. От взыскания убытков в такой ситуации будет зависеть как формирование прибыли, так и защита будущего права участника на ликвидационную квоту. Таким образом, при взыскании убытков по косвенному иску имеет место "объективно существующая связь... между решением по делу и предполагаемыми правами... участника общества, а, следовательно, его интерес как лица, участвующего в деле, имеет материальный характер", - утверждает Р.В. Сыздыков <15>. Но все же можно усомниться в том, что предполагаемым субъектом спорного материально-правового отношения будет выступать участник юридического лица. Представляется, что материально-правовая заинтересованность в деле тесно связана с состоянием лица в спорном материально-правовом отношении в качестве его субъекта и возникает в связи с этим состоянием. Поэтому теоретически все же необоснованно считать участников юридического лица истцами.

Подводя итог анализу производных исков, стоит заметить, что не все специалисты признают существование производных исков. Отчасти это объясняется сложностью данной конструкции и отсутствием прочной теоретической базы. В настоящее время производный иск представляет собой "мертвую" конструкцию, не имеющую выхода на правоприменительную практику.

В заключение хотелось бы отметить, что новые формы исковой защиты права в первую очередь нуждаются в дальнейшей теоретической разработке и внедрении в судебную практику. Что касается групповых исков, на наш взгляд, данная конструкция является более жизнеспособной по сравнению с производными исками, которые воспринимаются в научной литературе довольно скептически. Стоит заметить, что их судьба зависит от того, укрепятся ли в процессуальном законодательстве и правоприменительной практике групповые иски. Это позволит разрешить многие проблемы, касающиеся определения субъектного состава производных исков.

Наличие в ГПК РФ статьи 46 проблем не решает. Представляется, что она применима только в случае подачи группового иска лицом, не входящим в круг участников неопределенной (множественной) группы лиц. Если же лицо подало групповой иск, одновременно являясь членом неопределенного круга лиц, его можно рассматривать в качестве соучастника.

Производные же иски в последнее время предлагается рассматривать в качестве разновидности групповых исков, имеющих публично-правовой характер. Данная точка зрения также заслуживает внимания.

Что же касается самой классификации исков по характеру защищаемых интересов, то она безупречной не является. Каждый отдельный вид данной классификации отчасти поглощает другой. Так, групповые иски, как было рассмотрено ранее, могут предъявляться как лицами, входящими в неопределенный (множественный) круг лиц, так и не входящими в него, например прокурором. В последнем случае мы имеем дело не с чем иным, как с иском в защиту прав других лиц (пусть даже эти другие лица представляют собой неопределенный (множественный) круг лиц). Получается, по характеру такой иск будет одновременно и групповым, и иском в защиту прав иных лиц. Либо, если это не так, исками в защиту прав других лиц мы вынуждены будем признать лишь иски в защиту определенных, конкретных лиц.

Таким образом, подобная классификация лишь усложняет уяснение сущности искового производства, вызывая появление все новых вопросов теории исковой формы защиты права. В связи с этим стоит признать, что теория новых форм исковой защиты права требует глубокого осмысления и существенных уточнений.