Недопустимость повторного участия судьи в рассмотрении уголовного дела

 

Судья, при рассмотрении уголовных дел должен быть свободен не только от влияния на него со стороны, но и от своих прежних решений, а именно от своего мнения, которое сложились у него по данному делу при осуществлении судебного контроля на досудебных стадиях. Например, при выполнении требований ст. 108 либо 125 УПК РФ.

Ранее в ст. 60 УПК РСФСР было сформулировано требование запрета на участие судьи в рассмотрении дела в суде первой, второй и надзорной инстанциях, если он проверял законность и обоснованность ареста или продления срока содержания под стражей. В УПК РФ законодатель от данной позиции отказался и в настоящее время судья, после рассмотрения ходатайства следователя, дознавателя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу либо дачи согласия на проведении следственного действия, требующего судебного решения, может рассматривать данное дело по существу.

Значимость судебного контроля за законностью и обоснованностью действий (бездействий) и решений органов предварительного расследования никто не отрицает. Эта деятельность судов позволяет своими специфическими средствами и способами выявлять и устранять нарушения законов, допускаемых следователями и дознавателями.

Однако существующий подход к вопросу о возможности участия судьи повторно по одному и тому же делу, признать правильным нельзя.

 

Принимая решение об избрании меры пресечения, в соответствии с требованием закона судья должен указать в постановлении конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых он пришел к такому решению. Что это могут быть за фактические и правовые обстоятельства? Во - первых, обстоятельства содеянного преступления, так как такая мера пресечения избирается, только если возможное наказание может быть свыше 2 лет лишения свободы. Если фактических данных, свидетельствующих о доказанности совершения общественно опасного деяния, либо обоснованных предположений о причастности лица к преступлению, за которое возможно наказание в виде лишения свободы, установлено не будет, судья откажет в согласии на избрание данной меры пресечения1. Кроме того, закон требует, чтобы эти данные были проверены в судебном заседании. Заслушав стороны, исследовав материалы дела, которые ему представили органы расследования, возможно, затребовав и дополнительные материалы, судья дает свое согласие на выбор меры пресечения. Судья не делает выводы относительно наличия или отсутствия события преступления, виновности лица в его совершении, достаточности собранных доказательств, он не устанавливает степень вины подозреваемого, обвиняемого, но эти выводы в данном случае предполагаются, поскольку только убедившись, что лицо совершило конкретные действия, и действия эти могут быть квалифицированы определенным образом, судья принимает решение избрать, отменить, изменить либо отказать в избрании меры пресечения. После такой деятельности разве может данное должностное лицо, судья, в последующем рассматривать данное уголовное дело не предвзято, объективно подходя к исследованию доказательств, отстраняясь от того факта, что он сам когда-то избрал меру пресечения, поскольку убедился, что в действиях (а действия подтверждались) имелся состав преступления? Мы полагаем, что нет, в любом случае должны появиться обоснованные сомнения в беспристрастии данного судьи. А.В.Смирнов по данному вопросу писал: «Поскольку здесь проверяется не только законность, но и обоснованность ареста (задержания), судья просто вынужден рассматривать вопросы, связанные с доказыванием виновности обвиняемого или подозреваемого»1. По мнению В.А.Азарова и И.Ю. Таричко, характер осуществляемой деятельности не исключает, а (в большинстве случаев) способствует формированию внутреннего судейского убеждения в виновности либо невиновности лица2.

Европейский Суд по правам человека подходит к решению данного вопроса избирательно с учетом особенностей каждого дела, полагая, что наличие разумного подозрения в том, что арестованное лицо совершило преступление, является необходимым условием для продления сроков задержания, избрания, отмены либо изменении меры пресечения в виде заключения под стражу3.

Правовая позиция, касающаяся необходимости исследования судьей всех фактических и правовых оснований дела, нашла свое отражение и в ряде Постановлений и Определений Конституционного Суда: постановление от 13 июня 1996 года по делу о проверке конституционности части пятой статьи 97 УПК РСФСР; определение от 8 апреля 2004 года № 132-О «По жалобе гражданина А.В. Горского на нарушение его конституционных прав пунктом 6 части второй статьи 231 УПК Российской Федерации»; определение от 15 мая 2002 года № 164-О «По жалобам граждан Москалева И.А., Соловьева В.В. и Стоякина В.В. на нарушение их конституционных прав ч. 7 ст. 239.1 УПК РФ», где Суд, подтвердив свою ранее высказанную правовую позицию, подчеркнул, что основания избрания меры пресечения в виде заключения под стражу в каждом случае должны подтверждаться достаточными данными. В определении от 6 февраля 2004 года № 44-О «По жалобе гр. Демьяненко В.Н. на нарушения его конституционных прав положениями статей 56, 246, 278 и 355 УПК РФ» Суд указал на то, что мера пресечения может избираться как по инициативе суда, так и по ходатайству сторон.

В Постановлениях от 2 июля 1998 года № 20-П и от 23 марта 1999 года № 5-П Конституционный Суд Российской Федерации, исходя из конституционного права каждого на рассмотрение его дела справедливым и беспристрастным судом, подчеркнул, что сделанные судьей в процессуальном решении до завершения рассмотрения уголовного дела выводы относительно наличия или отсутствия события преступления, виновности лица в его совершении, достаточности собранных доказательств, по иным вопросам, которые могут стать предметом дальнейшего судебного разбирательства, могли бы определенным образом связывать судью при принятии по этим вопросам соответствующих итоговых решений1.

Таким образом, анализ правовых позиций Конституционного Суда по исследуемому вопросу позволяет сделать обоснованный вывод, что Конституционный Суд РФ согласен с законодателем и считает необходимым, чтобы судьи исследовали и фактические, и правовые основания при избрании меры пресечения. После такого вывода вполне логично было бы ожидать от Конституционного Суда РФ последовательности в своих выводах при формировании иных правовых позиций, в частности, подтверждающих необходимость беспристрастного состава суда при рассмотрении уголовных дел. Однако по данному вопросу Суд занял иную позицию, на наш взгляд, нелогичную и непоследовательную.

Во-первых, Конституционный Суд занял позицию, в соответствии с которой вторичное участие судьи в одном и том же деле допускается, если предмет состоявшегося и предстоящего судебного заседания будет различный. Эта правовая позиция нашла свое закрепление в Определении от 17 июля 2008 года № 733-О-П «По жалобе уполномоченного по правам человека в РФ на нарушение конституционных прав Торкова А.А. ч. 3 ст. 63 УПК РФ», где сказано, в частности: «Вместе с тем, как следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 1998 года № 20-П, участию судьи в рассмотрении уголовного дела в порядке надзора не может препятствовать его предыдущее участие в вынесении по данному делу решений по тем или иным процессуальным вопросам, не касающимся предмета предстоящего судебного разбирательства».

Более конкретно высокий Суд высказался по интересующему нас вопросу в определении от 1 ноября 2007 года № 799-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр-на Мозгова С.В. на нарушение его конституционных прав ч. 2 ст. 63 УПК РФ»: «Беспристрастность и независимость суда не нарушаются вследствие того, что в ходе предшествующего производства по данному делу этим же или вышестоящим судом принимались решения по тем или иным процессуальным вопросам, не касающимся существа рассматриваемого дела и не находящимся в прямой связи с подлежащими отражению в приговоре или ином итоговом решении выводами о фактических обстоятельствах дела, оценке достоверности и достаточности доказательств, квалификации деяния, наказании осужденного и т.д. К числу решений, участие в вынесении которых не препятствует судье впоследствии участвовать в рассмотрении уголовного дела по существу, может быть отнесено определение (постановление) об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении срока ее действия, поскольку фактическую основу для такого рода решений составляют материалы, подтверждающие наличие оснований и условий для применения конкретной меры пресечения, но никак не виновность лица в совершении инкриминируемого ему преступления, подлежащая установлению в приговоре суда».

Таким образом, следует вывод, так как судья при решении вопроса о мере пресечения не рассматривает вопрос относительно наличия или отсутствия события преступления, виновности лица в его совершении, достаточности собранных доказательств его виновности и иные вопросы, допустимо участие данного судьи в рассмотрении дела по существу в отношении этого же лица в суде в первой инстанции.

С данным выводом мы согласиться не может, поскольку повторное участие в деле недопустимо именно потому, что не позволяет судье быть объективным, беспристрастным. Это вынужденное политическое решение. Я говорила о мнении Конституционного Суда высказанное в 2002,2004, 2007-2008 годах. Однако время все расставляет на свои места.

Глава Конституционного Суда РФ В.Зорькин, поддерживающий идею создания института следственных судей, о чем впервые заявлял еще в на 8 всероссийском съезде судей 18 декабря 2012 года, вопреки предыдущим решениям возглавляемого им высшего судебного органа, в своем докладе 17 декабря 2014 года во время обсуждения отчета о состоянии российского законодательства, заявил, что в ситуациях, когда один и тот же судья в уголовном процессе и производит судебный контроль за следствием, и выносит решения по тому же делу в судебном заседании, не могут не возникать сомнения в независимости и беспристрастности юридического результата [4].

Считаем целесообразным предложить дополнить ст. 63 УПК РФ, частью 4, текст которой изложить в следующей редакции: «Судья, принимавший участие по данному делу на досудебном производстве при решении вопроса о мере пресечения, не может участвовать в рассмотрении того же уголовного дела в суде первой, апелляционной, кассационной и в надзорной инстанциях».

 

 

Подготовка государственного обвинителя к судебному заседанию

 

В соответствии с распределением служебных обязанностей, надзирающий за процессуальной деятельностью органов дознания и следствия прокурор, в суд для поддержания государственного обвинения не направляется. Эту обязанность выполняет другой сотрудник прокуратуры, который ранее к уголовному делу, по которому он намеревается поддерживать обвинение, отношения не имел. Такое распределение служебных обязанностей вполне допустимо и оправдывает себя, поскольку, во-первых, любой сотрудник прокуратуры в уголовном судопроизводстве выступает не от своего имени, а от имени всей прокуратуры как государственного органа, а, во-вторых, специализация обеспечивает более качественное выполнение сотрудниками своих должностных обязанностей. В тоже время данная практика требует от прокурора, направленного в суд для поддержания обвинения, приложить определенные усилия по подготовке к судебному заседанию в целях обеспечения получения ожидаемого результата.

Необходимость данной подготовки государственного обвинителя к судебному разбирательству предопределяется положениями уголовно-процессуального закона и приказов Генерального Прокурора. В ч. 3 ст. 37 УПК РФ говориться, что прокурор поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность, в ч. 4 ст. 246 УПК РФ сказано, что вновь вступившему в судебное разбирательство прокурору суд предоставляет время для ознакомления с материалами уголовного дела и подготовки к участию в судебном разбирательстве, а в п. 5 Приказа Генерального Прокурора № 465 от 25 декабря 2012 года «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства»1 отмечается, что государственные обвинители должны заблаговременно готовиться к судебному заседанию, беспристрастно оценивать совокупность имеющихся доказательств, продумывать тактику своих действий. В необходимых случаях ходатайствовать перед судом о предоставлении времени для подготовки и обосновании своей позиции.

Подготовка к судебному заседанию в соответствии с методическими рекомендациями Генеральной прокуратуры заключается в различного рода действиях, которые совершаются сотрудниками прокуратуры в зависимости от конкретного дела, которое будет рассматриваться в суде, его объема, количества обвиняемых, объема предъявленного им обвинения, сложности процесса доказывания. Качество подготовки обусловлено многими факторами, в том числе и личными качествами человека, который готовится выполнять обязанности государственного обвинителя по конкретному делу. К таким личностным качествам можно отнести, например, способность к анализу, память, логическое мышление, жизненный и профессиональный опыт, знание психологии и пр.

Прокурор как участник процесса должен досконально изучить материалы соответствующего уголовного дела, в том числе данные, характеризующие личность обвиняемых, потерпевших, предусмотреть различные варианты представления доказательств, разработать вопросы, которые следует задать обвиняемым, свидетелям, потерпевшим, экспертам, специалистам, а также продумать очередность их постановки.

В зависимости от особенностей дела, обвинителю следует предусмотреть возможные проблемы, которые могут возникнуть в ходе процесса, например, отказ от дачи показаний либо изменение показаний свидетелей, потерпевших, обвиняемых, либо появление показаний новых свидетелей, допрос которых проинициирует сторона защиты.

В этой связи возникает вопрос о допустимости подготовки государственными обвинителями к допросу в судебном следствии свидетелей и потерпевших. В целом уголовно-процессуальный закон не препятствует представителям сторон встречаться и общаться с участниками процесса, как до начала, так и в ходе судебного заседания. В отношении защитника, даже подчеркивается необходимость такого общения в целях оказания квалифицированной юридической помощи и разработаны процессуальные гарантии, обеспечивающие реализацию данного права. В отношении представителей прокуратуры, как правильно отмечают А. Шмарев и Т. Шмарева, дело обстоит намного сложнее, вопрос о праве государственных обвинителей на подготовку свидетелей и потерпевших обсуждался в научной литературе, но единого мнения ученые не выработали.

Выступая за возможность сотрудников прокуратуры до начала судебного заседания подготавливать потерпевших и свидетелей со стороны обвинения к предстоящему допросу, ученые по - разному обосновывали свои выводы. С. А. Щемеров в своем диссертационном исследовании, в положении, вынесенном на защиту, утверждает, что «понятием «уголовное преследование» охватывается и непосредственная подготовка к поддержанию обвинения: она включает в себя деятельность органов уголовного преследования по защите свидетелей, подготовке их к представлению и исследованию показаний в суде». По мнению данного ученого при таком подходе государственный обвинитель максимально застрахован от каких-либо неожиданностей в судебном разбирательстве2. Т. Н. Карабанова рассматривая проблемы судебного следствия в уголовном процессе Российской Федерации и обращая внимание на необходимость повышения эффективности участия прокурора и адвоката в стадии судебного разбирательства, в своей работе отмечала, что нередко прокуроры не имеют возможности качественно подготовиться к поддержанию государственного обвинения (особенно по сложным делам), поэтому для повышения качества обвинения и достижения поставленных задач, а также во избежание возможных проблем в судебном следствии перед началом судебного разбирательства государственным обвинителям целесообразно, заимствуя практику защитника, проводить репетицию допросов своих свидетелей и потерпевших3. Е. В. Сидоренко – начальник управления по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами прокуратуры г. Санкт-Петербурга, обосновывая свое мнение о допустимости государственному обвинителю беседовать со свидетелями указывала, что данные беседы могут проводиться, чтобы выяснить будут ли свидетели давать показания, аналогичные тем, которые давали на следствии, а если не будут, то почему, выяснение причин нежелания являться в суд для дачи показания и по возможности устранения причин неявки, разъяснение каким образом проходит судебное заседание для устранения причин нервозности свидетеля. По ее мнению такие беседы просто необходимы, если не противоречат закону, а прокурор при этом не совершает никаких противоправных действий (запугивание свидетеля, или потерпевшего, его подкуп, введение в заблуждение с целью получить от него «нужные» показания)4.

С данными утверждениями согласиться достаточно сложно.

Определяя уголовное преследование как процессуальную деятельность законодатель, очевидно, не мог предполагать, что это понятие, изложенное в ст. 5 УПК РФ, можно будет толковать настолько широко, как это сделал С. А. Щемеров. Процессуальная деятельность, это деятельность, осуществляемая в рамках уголовно-процессуального закона и не более того. Подготовка представителей сторон к судебному заседанию нормами УПК РФ не регулируется (за исключением права на ознакомление с материалами уголовного дела) и поэтому не может включаться в понятие «уголовное преследование».

Принять предложение о заимствовании практики защитников, на наш взгляд, также нельзя, хотя бы потому, что законодатель не только позволяет, но и обязывает адвокатов - защитников использовать при защите любые средства и способы, не противоречащие закону, что собственно и делают защитники, в то время как государственные обвинители могут использовать только те полномочия, которые предоставлены им законом (п. 16 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). И с точки зрения уравнивания положений сторон это совершенно правильно.

Не убеждают и доводы Е. В. Сидоренко в пользу других её предложений. Все те вопросы, которые по ее мнению может решить прокурор, обеспечивая дачу показаний свидетелями или потерпевшими, в настоящее время успешно решаются следователями или дознавателями на стадии предварительного расследования. Перед тем как допрашивать свидетеля и зафиксировать его показания, следователь (дознаватель) разъясняет ему о возможной уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, либо за отказ от дачи показаний, что уже само по себе не может не дисциплинировать данного участника процесса и, по – сути, исключает возможность его неявки в суд без уважительных причин. Следователи и дознаватели заинтересованы в прохождении в суде той версии, которая ими обосновывается доказательствами, в силе чего они ориентируют участников процесса когда их могут вызвать в суд для дачи показаний, как они могут и должны себя там держать, какие у них есть права и какие обязанности, либо отвечают на поставленные этими лицами вопросы, касающиеся тактики их поведения в судебном заседании. Никаких сложностей при этом на практике у сотрудников правоохранительных органов не возникает. Свидетель либо потерпевший может получить ответы на свои вопросы, устранить «нервозность» как до, так и в ходе судебного следствия, в перерывах у государственного обвинителя или у секретаря судебного заседания. Права свидетелям разъясняются в ходе судебного разбирательства официально председательствующим, именно разъясняются, а не просто зачитываются. И при этом, если возникает недопонимание какой-либо позиции, свидетель, потерпевший может попросить уточнить порядок реализации им его прав, либо еще раз разъяснить не воспринятое им положение.

Мы также полагаем недопустимым подготовку прокурором свидетелей и потерпевших к допросу в суде, еще и потому, что прокурор, выступая в качестве государственного обвинителя, изначально нацелен на получение обвинительного приговора. Нацеленность именно на данный результат предопределяет в первую очередь уже состоявшееся и высказанное прокуратурой мнение относительно доказанности причастности обвиняемого (обвиняемых) к инкриминируемым преступлениям. Это мнение выражается в подписи прокурора изучившего материалы уголовного дела и утвердившего обвинительное заключение. Кроме того, отнесение прокурора как участника судебного разбирательства к стороне обвинения, и возложение на него в данной стадии выполнения функции уголовного преследования, безусловно, требует от представителя прокуратуры, четко определенной обвинительной позиции. Поэтому направляясь в суд для участия в судебном разбирательстве прокурор – государственный обвинитель нацелен на получение именно обвинительного приговора. Мы полагаем, что этого требует не его личная заинтересованность в исходе дела, а профессиональный интерес. В результате осуществления надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и следствия в течение достаточно длительного периода расследования, начиная с возбуждения уголовного дела, утверждение обвинительного заключения с выводами о причастности лица к преступным событиям и его виновности, у прокуратуры, впрочем, как и у отдельных ее представителей, не могло не сформироваться обоснованного убеждения в виновности обвиняемого. Именно эта уверенность и лежит в основе той правовой позиции, которую занимает в стадии судебного разбирательства государственный обвинитель, который, еще, по мнению М. С. Строговича «…выступал в судебном разбирательстве в качестве государственного обвинителя для того, чтобы изобличить преступника перед судом и общественностью, обеспечить применение к нему заслуженного наказания…»5. Осуществление уголовного судопроизводства на основе состязательности также требует от сторон истинных, а не поддельных усилий в отстаивании своих позиции, что изначально исключает безразличное отношение к результату деятельности.

Все указанные обстоятельства позволяют не согласиться с утверждением тех ученых⁶, которые полагают, что прокурор в судебном разбирательстве не выполняет обвинительную функцию, а убеждение в виновности обвиняемого у государственного обвинителя складывается только при исследовании доказательственной базы в судебном следствии.

В силу изложенного, полагаем, что выполнение обвинительной функции и нацеленность государственного обвинителя на получение обвинительного приговора не позволит ему быть максимально объективным при подготовке свидетелей и потерпевших к допросу. Он, исходя из своего профессионального интереса, будет концентрировать внимание указанных участников процесса именно на обстоятельствах, свидетельствующих в пользу его обвинительной позиции, укрепляя ее, что не может не сказаться на качестве судебного решения. Поэтому согласиться с предложениями о предоставлении прокурору обязанности по подготовке к допросу свидетелей и потерпевших, на наш взгляд, нельзя.