Судебный контроль при проведении проверки сообщения о преступлении

В соответствии с ч. 1 ст. 125 УПК РФ – «постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования».

В научном сообществе нет единого мнения по поводу судебного контроля, в частности, часть ученых рассматривает судебный контроль как правосудие, исходя из того, что «любая процессуальная деятельность суда (судьи), связанная с производством по уголовным делам, причем на любой стадии, есть не что иное, как правосудие»[12] или как особую форму правосудия,[13] которая «является важной гарантией прав и свобод личности от необоснованного их нарушения...»,[14] «все виды судебного контроля за законностью предварительного расследования являются формами защиты прав и свобод участников уголовного процесса».[15] Однако с данной точкой зрения согласны не все. Возражая против отождествления правосудия и судебного контроля, Л. М. Володина говорит о том, что у правосудия и судебного контроля разные цели: «Уголовное правосудие ставит своей задачей разрешение материально-правового конфликта публичного характера... Целью судебного контроля является обеспечение соблюдения прав участников уголовного процесса в ходе предварительного расследования по уголовному делу способами иного характера, в этом случае на суд возлагаются иные задачи... используется иной инструментарий».[16]

Доводы за разграничение правосудия и судебного контроля приводит А.В. Смирнов, который пишет, что «судебный контроль не может быть непосредственно продолжен правосудием, ибо он превращает состязательность в розыск. Судей, как минимум, должно быть двое: один для предварительного следствия и предания суду, другой для правосудия».[17] Авторы, которые пишут о необходимости выделения специального судьи для следствия, так или иначе исходят из невозможности отождествления правосудия и судебного контроля: «судья, вынесший решение об аресте, обыске и т.п., не должен рассматривать данное уголовное дело по существу. Это дело будет рассматриваться другим судьей».[18] В. А. Семенцов пишет, что «у судьи, выдавшего решение об аресте, обыске и т.д., складывается убеждение в виновности определенного лица, которое в дальнейшем помешает ему объективно рассмотреть дело и вынести справедливый приговор».[19]

В связи с вышесказанным мы считаем, что правосудие и судебный контроль нельзя отождествлять между собой. В задачи правосудия входит разрешение уголовного дела по существу, судебный контроль при проверки сообщения о преступлении, в случае если заинтересованные лица обращаются в суд, предполагает разрешение правового конфликта на стадии возбуждения уголовного дела. Даже в случае удовлетворении жалобы судом заинтересованного лица (например, в случае отказа в возбуждении уголовного дела) это не значит, что в последующем уголовное дело будет возбуждено и передано в суд для рассмотрения по существу.

Ряд авторов подчеркивают неизбежность формирования у судьи убеждения по вопросу о виновности при производстве судебного контроля. Неизбежность является объективным результатом анализа имеющихся в материалах дела доказательств.[20] А. К. Утарбаев отмечает, что «судье непросто признать, что он или его коллега ошибся, избирая меру пресечения, и постановить оправдательный приговор или назначить срок наказания меньший, чем срок, уже проведенный подсудимым в предварительном заключении. В таких случаях приговор как бы прикрывает огрехи, допущенные при избрании меры пресечения, но при этом сам приговор, его законность, обоснованность и справедливость вызывают сомнения».[21] С указанным мнением необходимо согласиться, поскольку при рассмотрении уголовного дела по существу следует полностью исключить любой признак заинтересованности со стороны суда.

Необходимо заметить, что надзор – это постоянная деятельность уполномоченных на то должностных лиц за соблюдением законности государственными органами их должностными лицами, осуществляющими досудебное производство, а контроль – это отдельные проверочные действия, когда контролирующий орган (например, суд), принимает на себя ответственность за проверяемые им процессуальные решения. Ряд ученых, в частности Н. Чепурнова и С. Смольников, утверждают, что прокурорский надзор и судебный контроль - это две взаимосвязанные формы процессуального контроля, «осуществляемые разными органами государственной власти и в разных организационно-правовых формах, эффективность осуществления которых во многом обусловлена их взаимосвязью и взаимозависимостью. Механизм судебного контроля эффективен при инициировании судебных дел прокуратурой и активном участии прокурора в судебном процессе, а результативность прокурорского надзора обусловлена результатами судебного рассмотрения дел».[22] При этом авторы отмечают наличие различий по юридической силе принимаемых актов судебного контроля и прокурорского надзора. Анализируя различия, некоторые авторы считают, что осуществление надзора служит выявлению и устранению допущенных нарушений, а реализация функции судебного контроля направлена всего лишь на устранения таких нарушений. При этом прокурорский надзор выступает как постоянно осуществляемое направление деятельности, а судебный контроль проявляется ситуационно, в форме разового осуществления контрольных действий.[23] С данной точкой зрения не согласен А.М. Баранов, который, соглашаясь с общим назначением судебного контроля и прокурорского надзора, вместе с тем указывает, что и судебный контроль «должен быть систематическим, универсальным и предметным, каждый государственный орган призван выполнять контрольные функции в своей области, не допуская их забвения и эпизодичности».[24] Отмечая отсутствие явных различий между судебным контролем и прокурорским надзором, А.М. Баранов предлагает объединить их в единую, так называемую контрольную функцию.[25] Ю.В. Деришев, полагая, что «формирование в отечественном уголовном процессе самостоятельной судебно-контрольной функции, обеспечивающей законность и обоснованность досудебного производства, подтверждает необходимость введения автономной от деятельности по осуществлению правосудия (рассмотрения и разрешения дела по существу) процессуальной фигуры следственного судьи». Мотивирует он этот вывод тем, что «прокурор в досудебном производстве должен выступать в разных ролях: при производстве предварительного следствия - исключительно как сторона обвинения, лишенная надзорных полномочий; в доследственном и сокращенных производствах - как процессуальный руководитель уголовного преследования, совмещающий функции обвинения и надзора за законностью уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности».[26]

Результаты анализа практики реализации положений ст. 125 УПК РФ показывают, что обжалование в суд отказа в приеме сообщения о преступлении и обжалование постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела до сих пор еще не получило такого же распространения, как обжалование в порядке прокурорского надзора. Объясняется это, на наш взгляд, относительной новизной института судебного контроля, а также отсутствием доверия к судебной системе.

Вместе с тем небольшой период существования института судебного контроля в уголовном процессе и слабость его законодательной базы (всего одна статья – 125 УПК РФ) породили на практике ряд вопросов, требующих оперативного разрешения. 10 февраля 2009 года Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно – процессуального кодекса Российской Федерации». Несмотря на это, практика показала, что указанное Постановление ВС РФ не дает ответы на все вопросы, возникающие у правоприменителей. Кроме того, районные и городские суды области порой допускают ошибки, влекущие за собой отмену постановлений, вынесенных в порядке ст. 125 УПК РФ.

Например,

1. Вместо возвращения заявителю жалобы для устранения недостатков с указанием в постановлении срока ее пересоставления, по истечении которого, в случае невыполнения требований судьи, она считается не поданной, суд отказал в приеме данной жалобы, указав, что в содержании жалобы не указано в чем выразилось нарушение права заявителя на защиту и информацию.

2.Судебной коллегией по уголовным делам Челябинского областного суда признается несостоятельность вывода суда первой инстанции о том, что отказ в возбуждении уголовного дела не ограничивает конституционные права и свободы личности заявителя и не причиняет ей ущерб.

 

3. Судебная коллегия также указала на незаконность выводов суда первой инстанции о том, что обсуждение доводов заявителя о законности возбуждения уголовного дела на стадии предварительного следствия будет означать нарушение судом процессуальной независимости следователя и может иметь место не ранее, чем при рассмотрении дела по существу.

4. Кроме того, в ходе обобщения был обнаружен случай необоснованного отказа в принятии жалобы к рассмотрению ввиду неправильного определения субъекта, обладающего таким правом.

5. К отмене постановления суда, вынесенного в порядке ст. 125 УПК РФ, нередко приводит неправильное определение предмета обжалования. Так, кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Челябинского областного суда от 24 сентября 2009 г. было отменено постановление Центрального районного суда г. Челябинска от 12 августа 2009 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Ч.А.Г. на действия (бездействие) следователя. При этом в постановлении суда было изложено, что заявитель в обоснование жалобы указала о том, что она не обращалась с заявлением о преступлении по факту покушения на ее незаконное помещение в психиатрический стационар. Основанием для отмены судебного решения первой инстанции послужило то, что фактически Ч.А.Г. просила признать незаконными действия следователя, не рассмотревшего ее заявление в части возбуждения уголовного дела по признакам ч. 1 ст. 159 УК РФ.

С другой стороны, суды не должны допускать случаев рассмотрения по существу жалоб, неподлежащих рассмотрению в порядке ст. 125 УПК РФ.

1. Так, постановлением судьи Калининского районного суда г. Челябинска от 29 сентября 2009 г. была частично удовлетворена жалоба И.Е.И. на бездействие участкового уполномоченного милиции и выводы, изложенные им в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. Кассационная инстанция отменила указанное решение суда в связи с тем, что И.Е.И. в своей жалобе не оспаривал постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по существу принятого решения, а выражал несогласие с допущенными в тексте постановления суждениями и ошибочным указанием его половой принадлежности, находил эти суждения и ошибки оскорбительными.

2. Причиной для отмены постановления Еманжелинского городского суда от 25 ноября 2008 г. по жалобе Т.А.В. послужило нарушение уголовно-процессуального закона, выразившееся в том, что в ходе рассмотрения жалобы заявителя ему было отказано в допуске в качестве его представителя Т.Н.И., которая не является адвокатом. Из материалов судебного производства установлено, что Т.Н.И. имела доверенность от имени Т А.В. на представление его интересов в суде.

3. Согласно ч. 5 ст. 125 УПК РФ по результатам рассмотрения жалобы судья выносит одно из следующих постановлений:

а) о признании действия (бездействия) или решения соответствующего должностного лица незаконными или необоснованными и о его обязанности устранить допущенное нарушение;

б) об оставлении жалобы без удовлетворения.

Вопреки данным положениям закона Ленинский районный суд г. Челябинска, рассмотрев 04 декабря 2009 года жалобу С.А.О. на постановление оперативного уполномоченного ОБЭП УВД по Ленинскому району г. Челябинска Н.В.В. от 14 мая 2009 г. об отказе в возбуждении уголовного дела, принял решение об отмене этого постановления.

4. Нередкими в 2009 году были случаи отмены судебных решений ввиду их несоответствия требованиям ч.4 ст. 7 УПК РФ, согласно которой постановление суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным.

Так, постановлением Копейского городского суда от 04 мая 2009 г. была оставлена без удовлетворения жалоба Н.И.В. на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Отменяя указанное постановление суда, судебная коллегия указала на то, что в нем отсутствуют какие-либо ссылки на закон, мотивы и выводы судьи на основании анализа представленных материалов производства, свидетельствующих о соответствии требованиям закона оспариваемого постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Судья, оставляя без удовлетворения жалобу заявителя Н.И.В., лишь общими фразами указал на то, что жалобу следует оставить без удовлетворения, поскольку проверка по материалу проведена в полном соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела изложены обоснования и мотивы принятого решения.

По изученным в ходе обобщения материалам 40% жалоб рассмотрено с нарушением 5-суточного срока, установленного ст. 125 УПК РФ. Превышение этого срока в подавляющем большинстве случаев составляет от 6 до 14 дней. Нарушение указанного срока, как правило, связано с истребованием и непредставлением в кратчайшие сроки письменных материалов, с извещением заявителей и заинтересованных лиц, с обеспечением явки в судебное заседание лиц, заключенных под стражу.