Из книги А. Колотович «дорогие мои краснодонцы»

«Анатолий Ковалев был широкоплечий, широкогрудый парень, весь какой-то костистый, «подсмоленный» на солнце. Бугры мускулов выпирали на его теле, как наросты па дереве. Силы Анатолий Ковалев был необычайной. Мальчишки уважительно звали его Царек.

Однажды на перемене Люба Шевцова, заскочив в кабинет, схватила меня за руку:

-Анна Дмитриевна, идите карусель смотреть!..

В конце коридора я увидела Анатолия, окруженного толпой ребят. На плечах у него лежала длинная железная пластина, за которую ухватились шестеро сверстников Ковалева. Анатолий кружил их на себе.

При виде этой «карусели» у меня дух занялся:

- Да вы покалечитесь!.. И Ковалев надорвется! Шесть человек сколько весят?..

Анатолий прекратил кружение, ребята сняли пластину.

- Так я же не сразу - шестерых, - сказал он, оправдываясь.- Сначала я по два человека держал. Тренировался, привыкал к весу.

Без всякой подстраховки Ковалев поднимал на себе целую пирамиду мальчишек. Впрочем, не одних мальчишек -на вершине бывала не раз Люба Шевцова...

Тюленина я не видела среди ребят, которые группировались вокруг Ковалева. Сергей не терпел, чтобы кто-то показывал свое превосходство над ним. Зато на футбольном поле они встречались не раз. Проворство Тюленина здесь в значительной мере уравнивало их как игроков. Однако всё же побеждала обычно та команда, в которой играл Царек.

Зимой в выходные дни Анатолий часто уходил на охоту. Стрелок он был отличный, без зайца домой не возвращался. Иной раз мать отказывалась возиться с дичью. Тогда он сам снимал шкурку, потрошил, шпиговал мясо и тушил. Делал все ловко, по-хозяйски.

Из детей он был старшим в семье. Жалея мать, он помогал ей в уборке квартиры, носил воду, а случалось -и стены белил.

- Запрется, бывало, и начнет уборку, - вспоминала мать. - Очень не хотел, чтобы кто-нибудь застал его за этой работой. Стеснялся.

После окончания седьмого класса Анатолий перешел в вечернюю школу. Но дружбу со своими прежними соклассниками поддерживал. Его по-прежнему часто можно было встретить на переменах или после занятий. На соревнованиях по стрельбе из малопульки он участвовал в нашей команде. Тогда он выбил девяносто очков из ста. В меткости не уступил ему лишь Сережа Тюленин, который выбил столько же.

Ребята стали называть их снайперами. Соревнование между ними продолжалось: кто быстрее разберет и соберет затвор винтовки, затем - пулемета.

В военном деле они были достойными друг друга соперниками».

 

С мечтой о подвиге

Из романа «Молодая гвардия»

Среди ряда печальных дней всеобщего молчания и осуждения твоему очарованному взору открывается целый мир немыслимых, баснословных подвигов.

Люди проплывают двадцать тысяч лъе под водой, открывают новые земли; они попадают на необитаемые острова и все создают себе наново собственными руками; они взбираются на высочайшие вершины мира; люди попадают даже на луну; они борются со страшными штормами в океанах, карабкаясь на раскачиваемые ветром мачты по марсам и салингам; на своих кораблях они проскальзывают над острыми рифами, выливая на бушующие волны бочки ворвани; люди переплывают океан на плоту, томясь от жажды, ворочая пересохшим, распухшим языком свинцовую пулю во рту; они переносят самумы в пустыне, сражаются с удавами, ягуарами, крокодилами, львами, слонами и побеждают их. Люди совершают эти подвиги из-за наживы или для того, чтобы лучше устроить жизнь свою, или из страсти к приключениям, или из чувства товарищества, верной дружбы, для спасения попавшей в беду любимой девушки, а то просто совсем бескорыстно - для блага человечества, для славы Родины, для того, чтобы вечно сиял на земле свет науки, - Ливингстон, Амундсен, Седов, Невельской.

Дела и подвиги этих людей обеспечили жизнь твоему поколению и останутся навеки в памяти человечества. А между тем это люди такие же простые, как ты. Михаил Фрунзе, Клим Ворошилов, Серго Орджоникидзе, Сергей Киров, Сергей Тюленин... Да, может быть, и его имя, рядового комсомольца, стало бы в ряд с этими именами, если бы он успел проявить себя. Как, на самом деле, увлекательна и необыкновенна была жизнь этих людей! Они изведали царское подполье. Их выслеживали, сажали в тюрьмы, высылали на север, в Сибирь, но они бежали снова и снова, и снова вступали в бой. Серго Орджоникидзе бежал из ссылки. Михаил Фрунзе бежал из ссылки два раза. Сталин бежал из ссылки шесть раз. За ними сначала шли единицы, потом сотни, потом сотни тысяч, потом миллионы людей.

Сергей Тюленин родился, когда незачем идти в подполье. Он ниоткуда не бежал, и бежать ему некуда. Он выпрыгнул из окна второго этажа школы, и это было просто глупо, как это теперь окончательно видно. И идет за ним в жизни только один Витька Лукъянченко.

Но нельзя терять надежды. Мощные льды, сковавшие просторы Северного Ледовитого океана, сдавили корпус «Челюскина». И страшен был в ночи этот треск корабля, услышанный всей страной. Но люди не погибли, они высадились на лед. Весь мир следит за тем, будут ли они спасены. И они спасены. Есть на свете люди с орлиным сердцем, полным отваги. Это простые люди, такие же, как ты. Они пробираются на самолетах к пострадавшим сквозь пургу и мороз, они вывозят их, подвязывая к крыльям самолетов, - это первые герои Советского Союза.

Чкалов! Он такой же простой человек, как и ты, но имя его гремит на весь мир, как вызов. Перелет через Северный полюс в Америку - мечта человечества! Чкалов, Громов. А папанинцы на льдине? Так идет жизнъ, полная мечтаний и обыденного труда. По всей советской земле и в самом Краснодоне немало людей, простых, как и ты, но отмеченных подвигами и славой, - такими, о которых раньше не писали в книгах. В Донбассе, и не только в Донбассе, каждый человек знает имя Никиты Изотова, Стаханова. Любой пионер может сказать, кто такая Паша Ангелина, и кто Кривонос, Макар Мазай. И все люди относятся к ним с уважением. И отец всегда просит читать ему те места в газетах, где говорится об этих людях, и потом долго и непонятно хрипит и дудит, и видно, что ему горько на душе оттого, что он стар и что его подшибла вагонетка. Да, он много принял на свои плечи труда в жизни, Гаврила Тюленин, «дед», и Сережка понимает, как ему, деду, тяжело, что он уже не может теперь встать в ряд с этими людьми.

Слава этих людей - это подлинная слава. Но Сережка еще мал, должен учиться. Все это придет к нему когда-нибудь потом, там, во взрослой жизни. А вот для свершения подвигов, подобных подвигам Чкалова или Громова, он вполне созрел, - он чувствует это сердцем, что он для них вполне созрел. Беда в том, что только он один на свете понимает это, и больше никто. Среди человечества он одинок с этим ощущением. Иногда он даже ловит на себе такие взгляды: а уж не залезет ли этот шустрый парнишка в карман ко мне?

Таким застала его война. Одну за другой делает он попытки поступить в специальную военную школу, - он должен стать летчиком. Его не принимают.

<...>

Зимой, прямо из школы, даже не перекусив, Сережка мчался к какому-нибудь другу - артиллеристу, саперу, или минеру, или летчику; в двенадцатом часу ночи со слипающимися веками готовил уроки, а в пять часов утра уже был на стрельбище, где очередной приятель-сержант учил его вместе со своими бойцами стрелять из винтовки или из ручного пулемета. И он действительно не хуже любого бойца стрелял из винтовки, и из нагана, и маузера, и «т-т», и дегтяревского ручного, и «максима», и из ППШ, и метал гранаты и бутылки с зажигательной смесью, и умел окапываться, и сам заряжал мины, мог минировать и разминировать местность, и знал устройство самолетов всех стран света, и мог разрядить авиабомбу, - и всё это вместе с ним проделывал и Витька Лукъянченко, которого он всюду таскал за собой и который относился к нему примерно так же, как сам Сережка относился к Серго Орджоникидзе или к Сергею Кирову.

 

В музее «Молодая гвардия» г. Краснодона хранится карточка участника комсомольско-молодежного подполья Сергея Тюленина: «Описание внешности: среднего роста, глаза голубые, волосы русые, разговаривал быстро, отрывисто, любил одежду на военно-морской лад: брюки-клеш; ходил быстро и очень быстро бегал - догонял поезд на полном ходу».