Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Базовые характеристики языка как целостной системы
Сущность языка, как целостной и относительно автономной смысловой системы, опосредствующей взаимоотношения между людьми и окружающим миром, характеризуется, соответственно, двумя взаимосвязанными моментами. Во-первых, язык имманентен человеческому бытию, которое свершается в мире смыслов и постоянно творчески преумножает эту свою "смысловую обитель"[684]. Будучи схваченным творческой мыслью ученых, философов, поэтов и художников, мир прирастает, точнее, прорастает смыслами - лишь человеку понятными и для него значимыми. Вне человека бытие безымянно. Только в людях и через людей бытие способно сказываться. Базовые смыслы и структуры языка не созидаются человеком произвольно (от слова “произвол”), ибо коренная суть человеческой речи заключается не в том, чтобы болтать, а в том, “чтобы, сказав, подсказать вещам их сокровенную сущность, неизвестную им”[685]. Слово, одновременно, это единственное доступное всем средство сохранить мгновенность мелькнувшего взгляда, вспыхнувшего чувства, озарившего прозрения, причем не только сохранить, но и поделиться, стать со-участником общей судьбы человеческого бытия в мире. Недаром один из глубочайших философов языка Мартин Хайдеггер особо подчеркивал, что язык дает "сбыться человеку в его собственном существе"[686]. Вторая сущностная черта языка, неразрывно связанная с первой, - это его посредническая природа. Язык всегда реализует определенное отношение - между знаком и значением, между словом и вещью, между произносящим и понимающим. Действительность этого отношения реализуется благодаря наличию символической способности у каждого человеческого индивида. Для более строгого определения посреднической сущности языка удобно использовать категориальную пару “сущее – несущее”. Категория “сущее” употребляется нами в хайдеггеровском смысле и означает все то, что достигло явленности (сущее как присутствующее). С этой точки зрения, идеальный смысл языка становится сущим благодаря своей несущей (до-носящей смысл в произнесении) составляющей языка. Категория “несущее” понимается нами, соответственно, как несущая основа. Последняя имеет два плана выражения - материальный и духовный. Материальный план до-несения смысла образует знаково-символическая структура конкретного языка, фиксирующая фонетические, морфологические, грамматические и лексико-семантические его особенности. В каждом конкретном акте говорения (написания) его материально-знаковая сторона используется затем, чтобы донести смысл до другого сознания. Потом эта материя языка (звуки, буквы, паузы, знаки препинания) как бы “испаряется” в тот самый момент, когда понимание состоялось. Это “улетучивание” материально-несущих структур языка из актуального горизонта сознания в момент постижения смысла - весьма зримое проявление его посреднической сущности.
Духовный план языка как несущего заключается в том, что, будучи посредником, язык не фиксирует внимание понимающего на конкретных значениях своих составных частей (на поверхностной структуре высказывания, по выражению Н. Хомского), а сосредоточен на донесении именно целостного смысла (на глубинной структуре, по выражению того же автора). Весь феномен метафоричности языка как раз и стоит на том, что за буквально-поверхностным смыслом (духовно несущим) мы способны вычитывать некоторый истинно сущий – глубинный и целостный смысл. В противном случае наша мысль всегда отвлекалась бы на несущественное и частное, утрачивая способность понимать и доносить существенное содержание. Попытки осмыслить язык в единстве его конститутивно-онтологических и посреднических характеристик сталкиваются, в результате, с двумя серьезными трудностями. Прежде всего - это уже отмеченный феномен сокрытия идеально-сущего смысла за его несущими структурами. Другой аспект этой трудности состоит в том, что важнейшим средством донесения смысла в языке являются молчание (пробел в тексте) и умолчание. Для их анализа вообще трудно подобрать адекватные логические средства. Особенно очевидным факт умолчания становится при переводе, который Х. Ортега-и-Гассет определил как попытку выразить то, что на другом языке умалчивается. Чаще всего умалчивается в языке очевидное, т. е. то, что понятно всем его носителям. Но очевидность эта разнится от языка к языку, создавая “разные уравнения между выраженным и невыраженным”[687]. Научное осмысление феномена умолчания поэтому если и возможно, то только в рамках языковой прагматики, исследующей контексты говорения. Заметим также, что феномен “значащего отсутствия” и его понятийное схватывание – вообще одна из сложнейших проблем, стоящих перед современной наукой. Такова пауза в музыке, природа вакуума в физике, знак “0” в математике и т.д.
Следующая принципиальная сложность, касающаяся научных исследований языка, заключается в том, что любое такое исследование предполагает язык в качестве своей неустранимой предпосылки. Одним из аспектов этого парадокса является семантическая самореферентность и неоднозначность выражений естественного языка, “мешающие” построить непротиворечивые теории истинности значений языковых выражений в рамках логической семантики. Данные объективные трудности возникают уже не по причине ограниченности исследовательских установок, а вследствие диалектической природы самого языка. Одна из таких диалектических черт бытия языка состоит в том, что будучи единым и универсальным как общечеловеческая способность обнаружения смысла, язык в то же время многолик с точки зрения национального колорита и индивидуальных акцентов мировосприятия, причем шкала подобной (национальной или индивидуальной) языковой своеобычности бесконечно вариативна - от полной “глухонемоты” (вследствие зашоренности и заштампованности языкового сознания) до восхитительной чуткости к языку, свойственной поэтам. Одним из первых ученых (не считая Гумбольдта), кто подметил глубинную объективную диалектику языка и попытался создать научный метод, который бы ее учитывал, был Ф. Де Соссюр. Суть предложенного им подхода состояла в разделении синхронных и диахронных методов[688] в зависимости от целей и задач анализа. Первые должны были применяться для изучения неизменной и устойчивой знаковой структуры языка. Им, с легкой руки Соссюра, структурная лингвистика и отдала предпочтение, целиком переложив диахронные исследования на плечи языковой компаративистики, а также других научных дисциплин типа психологии языкового общения. Среди других дихотомий, выделенных Соссюром, отметим такие как “речь - язык”, “индивидуальность – социальность” знаков, а также не до конца эксплицированная им дихотомия, намеченная в “Заметках по общей лингвистике”[689], - “бессознательность – сознательность” в использовании языка. Нетрудно заметить, что все последующие оппозиции производны от первого - базового для лингвистики Соссюра – бинарного отношения “речь – язык”, основным вариантом которого является дихотомия “говорение (произнесение как источник языковой динамики) - письмо (текст как фиксированная норма языкового взаимодействия)”[690]. Противоречивость языковой реальности, с одной стороны, порождает вышеотмеченный методологический плюрализм, но, с другой стороны, содержит и глубоко позитивный момент. А именно - подталкивает исследователей к признанию сущностного единства всех проявлений языка, требуя методологического единства осваивающих его исследовательских программ. Соответственно, становится очевидной явная ограниченность инструментализма, не способного совладать с творчески-онтологической, а отнюдь не только репрессивной, ипостасью бытия языка.
Для целостного постижения любого феномена - будь то язык или сфера человеческого сознания в целом - все его стороны (в том числе и полярно противостоящие друг другу) должны быть равно учтены без однозначного соотнесения их с положительными или негативными оценками. Функции языка.
Существуют различные попытки выделения функций языка, однако все исследователи, расходясь в частностях, едины в том, что существуют две безусловно важнейшие функции, которые язык выполняет в человеческом бытии - коммуникативная и познавательная. В утилитарно-коммуникативном функционировании языка, основная задача которого обеспечить взаимопонимание сторон, объединенных конкретными целями и общими интересами, нет необходимости использовать творческие потенции языка. Наоборот, их использование может существенно затруднить общение как бытовое, так и профессиональное. Стремление избегать неясных (непривычных) терминов и выражений является, поэтому, нормой в тех областях человеческого взаимодействия, где главной целью общения является обмен необходимой информацией. Языковые штампы обыденного словоупотребления, а также формализованные языки и терминологические системы в научных и профессиональных сообществах являются своеобразным олицетворением этой сознательной установки на унификацию выразительных средств. Познавательная или, как ее называют некоторые ученые, интеллектуальная функция языка необходимо связана с установкой на духовный и культурный рост общающихся сторон (мыслящих субъектов) в процессе их со-творческого диалога друг с другом, с миром и с языком. Сказать здесь - значит, показать ранее невидимое, непривычное. Такой творческий диалог с языком обогащает всех его участников, включая, конечно, и сам язык как несущее основание смыслового взаимодействия. Олицетворением со-творческого диалога с языком является национальная литература (включая философию). Здесь, с одной стороны, обогащается новыми смыслами сам язык под творческим воздействием человеческого духа. С другой стороны, такой обновленный и обогащенный новыми творческими гранями язык способен расширять и обогащать духовную жизнь нации в целом. В научной и философской литературе помимо двух указанных функций обычно выделяют еще как минимум одну, причем у разных мыслителей - единых во мнении относительно первых двух функций - она всегда разная, что, на наш взгляд, уже говорит об ее избыточности. Например, Павиленис Р.И. помимо “кодирующей” (в нашем определении утилитарно-коммуникативной) и “генеративной” (познавательной) выделяет “манипулятивную” функцию[691], которая, по нашему мнению, является одним из функциональных проявлений (модальностей) утилитарно-коммуникативной функции, на чем мы остановимся ниже. А.А. Ветров в книге “Семиотика и ее основные проблемы” выделяет “экспрессивную” функцию языка, смысл которой - в выражении чувств говорящего[692]. Однако, отмечая ее “вторичный характер”, поскольку большинство лингвистов не относит выражение эмоций к существенному аспекту языка, он этим сам же признает ее избыточность[693]. Идейный вдохновитель тартусско-московской семиотической школы Ю.М. Лотман помимо “информационной” и “творческой” функций выделяет “функцию памяти”, подразумевая под ней способность текста сохранять память о своих предшествующих контекстах[694]. Текст создает вокруг себя некое “смысловое пространство”, лишь в нем обретая осмысленность. На наш взгляд, знание культурного контекста, необходимое для адекватного понимания исторического памятника, равно как и знание социальных контекстов обыденного общения, - относятся к коммуникативной функции языка, но лишь в разных аспектах (модусах) ее проявления – в духовном и утилитарном. Так же обстоит дело и с популярной у современных отечественных лингвистов и семиотиков якобсоновской классификацией функций языка. Каждая из шести выделенных им функций соответствует какому-то одному - акцентируемому в зависимости от контекста выражения - конкретному элементу речевого взаимодействия[695], но все вместе они выражают различные аспекты коммуникативной функции языка.
Необходимо заметить, что две выделенные нами функции находятся в тесном диалектическом взаимодействии, что может иногда создавать обманчивую видимость их тождественности. Действительно, познавательная функция может почти совпадать с коммуникативной, например, в сфере межличностных взаимодействий внутри научного сообщества (тем более в упоминавшимся нами виртуальном компьютерном взаимодействии), в ситуациях межкультурного диалога, в экзистенциально значимой беседе двух творческих личностей и т.д.; но она также может выступать и в “чистом” виде, например, в поэтическом и философском творчестве[696]. Также неверно утверждать большую или меньшую значимость одной из выделенных функций языка, например, коммуникативной - вследствие ее непосредственной связи с каждодневным существованием людей, или, наоборот, когнитивной в силу ее ярко выраженного творческого характера. Обе функции языка – и познавательная, и коммуникативная - равно важны для нормального существования и развития языкового сознания как отдельных индивидов, так и нации в целом. Среди них трудно выделить наиболее значимую, ибо критерии значимости в данном случае разные. В одном случае критериальными являются такие свойства речи как общедоступность, простота и информативность (актуализация однозначного смысла), в другом же, наоборот, – ориентация на индивидуальный опыт понимания, смысловая неоднозначность (сложность) выразительных средств и наличие множества потенциальных смысловых измерений. Таким образом, в диалектическом сосуществовании двух основных функций языка (познавательной и коммуникативной) находят свое отражение два основных онтологических свойства языка, о которых мы говорили выше – его посредническая природа как проводника смыслового содержания (в единстве сущих и несущих характеристик), а также его имманентная укорененность в человеческом (смыслопорождающем и смыслопонимающем) бытии, о чем мы еще скажем ниже.
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-06-26; просмотров: 263; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.221.53.209 (0.008 с.) |