Перспективы исследования сознания.

Подытоживая все сказанное выше по проблеме идеального, можно сказать следующее: разорвать и противопоставить друг другу идеальные и материальные процессы невозможно, неважно - рассматриваем ли мы бытие природных объектов, или же реальность человеческого сознания.

Природа, будучи вроде бы сугубо материальной, оказывается идеально-номологически (от греч. nomos – закон) структурированной (ideal) и пронизанной идеально-информационными связями (ideele). Без этого не был бы возможен сам феномен жизни, ибо жить – значит находиться в со-знании с окружающими телами и процессами, даже если сам факт этого со-знания самим организмом никак и не осознается. Подобное осознание – удел человека, наделенного разумом и самосознанием.

Однако и сознание человека, будучи идеальным по своему содержанию[826], нуждается, во-первых, в материально-несущих основаниях своего бытия, и, во-вторых, благодаря этим тонким несущим физическим структурам способно выступать в роли не только опосредствованной телесным действием или орудием труда, но и непосредственной силы мирового бытия, сколь бы, повторим это еще раз, подобный вывод ни противоречил нашим сегодняшним верованиям.

Отсюда можно сделать общеметафизический вывод, что и наше сознание, и мировое бытие, органической и творческой частью которого является человеческое сознание, имеют монодуалистическую (по терминологии С.Л. Франка и С.Н. Булгакова) – идеально-материальную (или энерго-информационную) - природу. Данный тезис, если помнит читатель, мы старались последовательно провести и в рамках онтологической части нашего лекционного курса.

В этом, на первый взгляд неудобоваримом, термине «монодуализм» присутствуют два принципиальных момента: в основе бытия лежат два противоположных (материя и сознание, энергия и информация) и относительно независимых начала (дуализм), но которые друг от друга неотделимы и нуждаются во взаимном опосредствовании (монизм). Любопытно, что монодуализм, наиболее зримо проявляющийся при анализе онтологического статуса явлений сознания, имплицитно (неявно) присутствует в исходных смыслах понятия «информация», столь широко используемом в современной науке. Информация (от лат. – informatio) означает организованность, внутренний порядок, но в этом латинском слове присутствует еще и другой базовый смысл, а именно - истолкование, разъяснение. Информация, стало быть, есть нечто, что обеспечивает структурность и оформленность всего существующего, но что должно быть обязательно понято и истолковано живым сознанием, ибо только в нем и через него выявляется в чистом виде.

Признание сознания не только инфор-мирующей нас о мире, но мощнейшей информи-рующей силой мироздания – по-видимому, закономерный шаг, который должна будет сделать физика в XXI веке. Не исключено, что мы стоим на пороге новой эпохи, связанной с научным открытием тончайших материально-несущих энергий Космоса, неотделимых от психической жизни человека. Вся наша во многом разрушительная техногенная цивилизация - это телесная проекция вовне грубо физикалистских картин мира (механической, электромагнитной, квантово-механической)[827], а еще точнее - сколок плоско материалистически ориентированного сознания.

Правда, оборотной стороной подобной позиции является гипертрофированная религиозно-идеалистическая установка[828], подпитывающая своим радикализмом физикалистскую ориентацию науки и техники и существующая лишь благодаря наличию подобного врага. Более объемный и синтетический – монодуалистический - взгляд на сознание и тело человека должен будет привести к созданию психоестествознания (что предвидел еще С.Н. Трубецкой) и дать импульс новому витку технического творчества - психотехнике в самом широком смысле этого слова. Здесь уже не машина (с человеком как функциональным придатком последней), а сам человек - как сложнейший «аппарат», созданный природой – окажется сердцем техносферы будущего.

Сколь бы ни казались такие выводы мистическими, утопическими и т.д., тем не менее они вытекают из совершенно реальных фактов и процессов, происходящих в современной культуре и очерчивают вполне определенные перспективы дальнейших исследований феномена сознания. Так, можно предположить, что они пойдут по двум взаимно предполагающим и взаимно подпитывающим друг друга направлениям, которые вплоть до последнего времени исключали друг друга.

Первое из них будет и впредь изучать сознание как вполне объективный феномен, проявляющийся в виде материальных взаимодействий (физических, физиологических, биохимических и т.д.), которые могут быть экспериментально исследованы и теоретически объяснены средствами естественных наук. Но в ходе их осуществления необходимо будет обязательно учитывать два момента: а) принципиальную связь материально-несущей составляющей сознания со всем многообразием физико-химических и биологических процессов в биосфере, с которыми активно взаимодействуют физиологические структуры, поля и излучения человеческого организма; б) особую роль идеально-сущих состояний сознания экспериментаторов и экспериментируемых, способных оказывать непосредственное влияние на возможные физические обнаружения мысли и на деятельность приборов. Более того, не исключено, что сознание – это тот удивительный объект исследований, где успех (или неуспех) в его изучении, напрямую зависит от моральных качеств исследователя. И, возможно, феномен сознания – единственная предметность, которая напрямую потребует пересмотра ценностных оснований науки. Такие разговоры (правда, чаще на уровне домыслов) сегодня уже ведутся в связи с проблемами так называемого «психотропного оружия».

Вторая стратегия исследований сознания представляет собой непосредственное овладение им с точки зрения его идеально-сущего предметного содержания. Здесь особое значение будет иметь научно-психологический анализ и обобщение опыта восточной и западной психотехники. При этом любые формы непосредственного изучения реальности сознания, в свою очередь, будут нуждаться в научно-экспериментальной проверке и корректировке. Только эксперимент и беспристрастный рациональный анализ фактов – надежные барьеры против оккультных спекуляций в этой области и абстрактных псевдонаучных отрицаний.

При этом надо ясно отдавать себе отчет в том, что познание явлений сознания есть не чисто теоретический, но в значительной степени этико-практический вопрос человеческого жизнеустроения. Чем выше уровень сознания личности в плане ясности, четкости и нравственности ее мыслей, чем выше восходит человек по "оси" духовного роста - тем большие глубины собственного "жизненного мира" (его глубинного Я) и, соответственно, мировой жизни открываются перед ним. В этом плане проблема сознания аналогична проблеме смысла жизни. Относительно последней еще С.Л. Франк мудро писал, что “"смысл жизни" нельзя... найти в готовом виде раз навсегда данным, а можно только добиваться его осуществления... Смысл нашей жизни должен быть в нас, мы сами своею жизнью должны являть его. Поэтому искание его есть не праздное упражнение любознательности, не пассивная оглядка вокруг себя, а есть волевое, напряженное самоуглубление, подлинное, полное труда и лишений погружение в глубины бытия, невозможное без самовоспитания. "Найти" смысл жизни - значит сделать так, чтобы он был, напрячь свои внутренние силы для его обнаружения, более того, для его осуществления”[829].

Все эти слова выдающегося русского философа справедливы и по отношению к сознанию: чем совершеннее и ответственнее внутренняя жизнь нашего сознания - тем прозрачнее и доступнее становятся для нас и общие законы его деятельности. Здесь познаваемое и познающий, знание и бытие, удивительным образом совпадают. Воистину сознание человека – краеугольный объект современных научных и философских исследований и, одновременно, самое действенное средство решения важнейших проблем современной цивилизации.[830]

В плане же дальнейшего анализа гносеологических проблем, связанных с жизнью сознания, целесообразно остановиться на важнейшем вопросе о том, каковы источники знаний, которыми оно оперирует? Являются ли таковыми органы чувств или же знание – плод деятельности наших рациональных способностей?