Сущность инфраструктуры молодёжной политики

Социально-экономические и социально-культурные трансформации в постсоветский период способствовали существенному преобразованию молодёжного сообщества.

Резко различаясь по показателям материальной обеспеченности, отношению к трудовой деятельности, уровню профессионального образования, месту проживания, качеству жизнедеятельности, а также по состоянию здоровья, разные группы молодёжи занимают особое положение в социальной структуре российского общества.

Молодёжь как самая динамичная общность, интенсивнее, чем другие социальные группы реагирует на экономические и политические изменения в стране, «с гораздо большим интересом (в сравнении со старшим поколением) воспринимает жизнь в постоянно меняющемся обществе, пусть это и связано с определёнными трудностями […]. Инициативу, предприимчивость, поиск нового в работе и жизни, готовность к риску она предпочитает традиционному, привычному» [74].

Одновременно необходимо констатировать, что в молодёжной среде имеют место противоположные процессы, деструктивный характер которых существенно ограничивает социализационный потенциал российских юношей и девушек.

Расслоенность, дифференцированность, ценностная дезориентированность, профессионально-трудовая нестабильность, жизненная и семейная неустроенность в целом отражают неустойчивость социального положения современной молодёжи, а также высокую подверженность молодых людей факторам риска социального исключения. Юноши и девушки постоянно находятся в ситуациях социальной неопределённости в связи с тем, что «безуспешные попытки обрести устойчивое социальное положение ставят молодёжь перед необходимостью поиска альтернативных каналов интеграции и выбора между социально одобряемыми формами самореализации (учёба, труд) и самоутверждением в рамках молодёжной субкультуры, часто сопряжённой с правонарушениями» [75].

Двойственность, переходность и противоречивость социального положения юношей и девушек в современном обществе, расслоенность, дезинтегрированность и дезадаптированность значительной части молодых людей складывается на фоне стремительного убывания числа российской молодёжи в новом столетии – в 2009 году – 38,4, в 2010 году – 37,7, в 2012 году – 35,9, в 2016 году – 31,0, в 2020 году – 26,6 млн. человек [76].

Оценка реального состояния российской молодёжи по многим показателям социального развития как «процесса изменения социального положения и детерминированных им сущностных сил, отражающихся в специфических формах её социальной деятельности» [77] сигнализирует о системном социально-экономическом, демографическом, физическом и социокультурном неблагополучии молодых людей. Нестабильное положение молодых людей в условиях трансформирующегося общества обусловливает необходимость активного государственного и общественного соучастия по широкому спектру вопросов, касающихся значимых сфер жизнедеятельности юношей и девушек: профессионального образования, труда, карьеры, материального обеспечения, семьи, здоровьесбережения, личной жизни, досуга и пр.

Актуальность решения всего комплекса проблем, складывающихся в молодёжной среде (обусловленных как противоречиями в процессах социальной адаптации и социальной интеграции молодых людей, так и дестабилизирующим воздействием средовых микрофакторов, экономических, политических и социокультурных макрофакторов), связана с пониманием социальной сущности молодого поколения, которому отведена роль «будущего общества».

Определяя ролевые функции молодёжи во временном измерении, «связывая время с молодёжью, во-первых, важно констатировать, что будущее общество можно увидеть в новом поколении, которое уже актуально существует в настоящем времени в виде детского и молодёжного сообщества. Во-вторых, актуально существующая молодёжь есть потенциальное «взрослое» общество» […]. Следовательно, «молодёжь – это актуализированное будущее, то есть, она не только будущее, но и настоящее» [78].

Суть вопроса социального инвестирования в молодёжь как «будущее общество в его настоящем состоянии», преломляясь в плоскости комплексного решения специфичных проблем, остро проявляющихся в молодёжной среде, воплощается в тезисе о том, что государство и общество понимает необходимость создания соответствующих развивающих условий, разработки и реализации специальных поддерживающих мер.

В период «молодости» как этапа наиболее интенсивного социального становления личности решаются две основные группы проблем молодёжи.

Первая связана с проблемами личностного становления, которые «молодые люди ставят и решают сами для себя – это взросление, самопознание, саморазвитие, самоопределение в социальном мире».

Вторую группу проблем для молодёжи определяет общество, так как «для эффективной жизнедеятельности и продуктивной самореализации в социальной среде необходимо освоение социальных ролей, достижение определённого социального статуса, формирование гражданских качеств личности».

Первая и вторая группа проблем должны выступать в качестве ориентиров для проведения комплексной молодёжной политики. В этой связи государственные и негосударственные структуры, понимая социальный смысл и общественную значимость своевременной работы с молодёжью, проявляют стремление «в меру своих возможностей […] выделить ресурсы (временные, экономические, информационные и т. д.) для решения проблем молодёжи, обеспечивая тем самым своё самосохранение и развитие как целостного социально-исторического субъекта в условиях социальной реальности» [79].

Рассматривая саморегуляционные процессы в социальном развитии молодёжи, Ю. А. Зубок и В. И. Чупров делают заключение о том, что «реализуя свои основные функции как социальной группы – воспроизводственную и инновационную, – молодёжь становится субъектом общественного производства и общественной жизни, обеспечивая тем самым и собственное развитие, и развитие общества», и нуждается в поддержке обществом становления и реализации своей субъектности, т. е. «при всём своём стремлении к самостоятельности по большому счёту возникших проблем молодёжь заинтересована во взаимодействии с обществом, в том числе и по поводу своего развития» [80].

Взаимообусловленность общественных интересов и социальных потребностей молодёжи в поддерживающих мерах более всего проявляется в процессе социализации, который складывается как «двусторонний процесс, включающий в себя, с одной стороны, усвоение индивидом социального опыта путём вхождения в социальную среду, систему социальных связей; с другой стороны, процесс активного воспроизводства индивидом социальных связей за счёт его активной деятельности, активного включения в социальную среду» [81].

Для того, чтобы молодёжь смогла развить социальные качества, востребованные в современном обществе, приобрести необходимый опыт социального функционирования и была бы готова проявить свою индивидуальность в процессе социальной самореализации в различных сферах жизнедеятельности – необходимо создание соответствующих условий, т. е. социальной инфраструктуры.

Исследуя социальную инфраструктуру как «устойчивую совокупность вещественных элементов, с которыми взаимодействует социальный субъект и которые создают условия для рациональной организации всех основных видов деятельности – трудовой, общественно-политической, культурной и семейно-бытовой» [82], Ж.Т. Тощенко разъясняет её сущностное содержание.

Во-первых, социальная инфраструктура – это условия, обеспечивающие эффективную жизнедеятельность человека не только на производстве, но и во всех основных сферах общества, […] социальная инфраструктура не является механическим собранием инфраструктурных элементов, […] нельзя одни инфраструктурные элементы заменить другими – они действуют только в комплексе, взаимодействуя и дополняя друг друга.

Во-вторых, в социальную инфраструктуру кроме учреждений и организаций входят техническая обеспеченность, технологические принципы их функционирования.

В-третьих, социальная инфраструктура касается всего без исключения населения, так как многие её элементы необходимы для воспроизводства не только самого работника, но и его семьи.

В-четвертых, социальная инфраструктура решает задачи социального развития, в основу которого должен быть положен обязательный количественный расчёт: сколько благ приходится на одного человека, на одну или десять тысяч населения.

В-пятых, социальную инфраструктуру нельзя рассматривать в отрыве от установок, ценностных ориентаций населения, отдельных его групп и объединений […] анализ вкусов, желаний, потребностей и устремлений людей – есть непременный элемент совершенствования социальной инфраструктуры.

Развивая далее свой подход к пониманию сущности социальной инфраструктуры как неотъемлемой части жизнедеятельности человека, как функционирующих в особом виде условий, ориентированных на потребности человека и направленных на его социальное воспроизводство, Ж.Т. Тощенковыделяет её составные части, анализируя объекты социальной инфраструктуры в связи со сферами деятельности человека: инфраструктура трудовой деятельности, инфраструктура охраны окружающей среды и здоровья человека, инфраструктура общественно-политической деятельности, социально-культурная инфраструктура, социально-бытовая инфраструктура межличностного и социального общения [83].

Таким образом, можно заключить, что социальная инфраструктура включает компоненты, связанные с важнейшими сферами жизнедеятельности человека, обеспечивающими его социальное функционирование и социальное развитие. Социальное развитие молодёжи охватывает широкий спектр вопросов, характеризующих жизнедеятельность юношей и девушек в обществе: образование, труд и карьеру, спорт, здоровье, досуг, общественную и личную жизнь, семью, обеспечение жильём, достижение материального благополучия. Правомерно так же говорить о том, что молодёжь как «социально-демографическая группа, выделяемая на основе обусловленных возрастом особенностей социального положения молодых людей, их места и функций в социальной структуре общества, специфических интересов и ценностей», [84] нуждается в специфических условиях, которые будут способствовать её социальному функционированию в соответствующих сферах жизнедеятельности, присущих данной социальной группе.

Для молодёжи вышеназванные условия создаёт молодёжная политика, которая развивается в современном российском обществе как «особое направление деятель­ности государства, политических партий, общественных объединений и других субъектов общественных отношений, имеет целью определённым образом воздействовать на социализацию и социальное состояние молодёжи, а через это – на будущее состояние общества» [85].

Ведущей целью молодёжной политики определено создание «условий для успешной социализации и эффективной самореализации молодёжи», развитие потенциала молодёжи и его использование в интересах инновационного развития страны». Указанная целевая установка содержится в основных нормативных документах федерального уровня, определяющих сущность политики государства в отношении к молодёжи: Стратегии государственной молодёжной политики в Российской Федерации [86], Основных направлениях деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2012 года [87], Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года [88].

Стратегия государственной молодёжной политики в Российской Федерации конкретизирует заданную цель, а именно указывает на средство её реализации в виде «приоритетных направлений реализации молодёжной политики». Следовательно, «создание у словий для успешной социализации и эффективной самореализации молодёжи» станет возможным, если работа с юношами и девушками будет организована по следующим приоритетным направлениям реализации молодёжной политики:

1) вовлечение молодёжи в социальную практику и её информирование о потенциальных возможностях развития;

2) развитие созидательной активности молодёжи;

3) интеграцию молодых людей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, в жизнь общества.

Названные направления ориентируют не только на запланированный конечный результат, а, прежде всего, на работу с различными категориями и группами молодёжи. Объектом мер и мероприятий государственной молодёжной политики становится как активная и благополучная в социальном плане молодёжь, так и молодые люди «группы риска», т. е. юноши и девушки, испытывающие трудности с социальной интеграцией в трансформирующемся обществе.

Не менее важным аспектом, находящимся в области повышенного внимания молодёжной политики, является развитие у молодых людей возможностей для самостоятельного и эффективного решения возникающих проблем. Достижение указанной социально значимой цели обеспечивается направленностью молодёжной политики «на создание условий для решения молодёжью своих жизненных проблем (жилищной, образования, трудоустройства, семьи, отдыха) за счёт привлечения широкого диапазона действительных социальных возможностей и спектра прозрачных и осуществимых способов социальных действий …» [89].

Молодёжная политика, развиваясь как особый тип работы с молодёжью, формирует свою собственную инфраструктуру. Последней вменяется создание условий, обеспечивающих содействие и/ или оказывающих прямое воздействие на социальное развитие молодёжи. Выбор условий обусловлен масштабной трансформаций в новом столетии социально-экономических, социально-политических и социокультурных сфер, возрастанием общественной потребности в инновационном становлении молодёжного сообщества, и как следствие, объективной необходимостью решения всего комплекса проблем молодых людей.

Инфраструктура молодёжной политики не была предметом специального исследования, а особенности её организации и функционирования как особой разновидности социальной инфраструктуры, связанной с воспроизводством интеллектуальных, профессиональных, физических, социокультурных ресурсов молодого поколения, можно отнести к числу проблем, наименее изученных в социологической теории.

В ряде диссертационных исследований объектом изучения становились другие разновидности социальных инфраструктур, функциональное назначение которых касается разных социальных групп, в том числе молодёжи.

В диссертационной работе Н.А. Михеевойисследуется социально-культурная сфера, складывающаяся как «подсистема общества, выполняющая функцию воспроизводства социальных субъектов путём их включения в целенаправленный процесс социально-культурной деятельности по созданию, распространению и освоению культурных ценностей как в виде субъектно-объектных отношений, так и материально-предметных форм» [90], которая также может рассматриваться частью социальной инфраструктуры в связи с наличием одного из её признаков – «функции воспроизводства социальных субъектов».Автором не ставилась задача по изучению особенностей инфраструктуры социально-культурной сферы в связи с основной целевой установкой «разработать концепцию оптимизации управления социально-культурной сферой с использованием системы социальных технологий в трёх важных областях – нормативно-правовой, программно-целевой, социально-экономической». Исследователь подчёркивает важность данной проблемы, в связи с тем, что, несмотря на наличие в отечественной социологии работ по социальной инфраструктуре (Ж.Т. Тощенко ), обострившиеся в 1990-х гг. проблемы развитияинфраструктуры социально-культурной сферы, которая формирует необходимую среду функционирования [населения России, молодёжи в том числе], остаются пока на периферии интересов социологов.

Наиболее близкапо проблематике проводимого исследования диссертационная работа Г.А. Малышева, в которой установлено, что инновационная спортивная инфраструктура, складывающаяся на территории Российской Федерации и зарубежных стран, является элементом социальной инфраструктуры. Наличие у инновационной спортивной инфраструктуры конституирующих (основополагающих) (социального, экономического, технического, социально-экономического, пр.) и организационно-отраслевых признаков, по мнению исследователя, позволяет выделить её в самостоятельный вид инфраструктуры и рассматривать как «совокупность элементов и технологий, формирующих инновационную среду для эффективного функционирования спортивной индустрии, что позволит создать качественные условия для занятий спортом всех категорий граждан и для достижения наивысших спортивных результатов на международных соревнованиях, а также для устойчивого развития спортивной деятельности и получения доходов Госбюджетом и частными предпринимателями» [91].

Характеристика спортивной инфраструктуры, включающей «совокупность элементов и технологий, формирующих инновационную среду, создающих качественные условия для занятий спортом всех категорий граждан» позволило изучить её сущность как особой разновидности социальной инфраструктуры в русле исследовательской позиции Ж.Т. Тощенко.

Исследовательские работы по проблематике молодёжной политики не рассматривают инфраструктуру в качестве основного объекта изучения, а лишь опосредованно касаются некоторых вопросов инфраструктурного обеспечения тех или иных аспектов функционирования обозначенного институционального образования. Тем не менее, из материалов исследований ряда авторов следует, что к концу XX и началу XXI столетий века в России сложилась система, включающая в себя несколько основных элементов, входящих в состав молодёжной политики и характеризующих организационные аспекты работы с молодёжью:

– органы по делам молодёжи;

– система молодёжных учреждений и служб;

– система детских и молодёжных общественных объединений.

В диссертационной работе Г.В. Куприяновой внимание уделено исследованию основных проблем и направлений совершенствования государственной молодёжной политики в контексте социально-управленческой парадигмы, реализуемой в условиях модернизации общества. Исследователь не ставил своей задачей изучить инфраструктуру, однако вопросы об обеспеченности субъектов Российской Федерации социальными учреждениями, о назначении и роли органов по делам молодёжи в процессе институционализации государственной молодёжной политики позволяют составить некоторое представление о своеобразии организационных аспектов работы с молодёжью в начале XX столетия.

Анализируя специфику кадрового обеспечения государственной молодёжной политики и её инфраструктуры, Г.В. Куприянова приводит статистические данные о том, что в начале нового столетия «при органах молодёжной политики действует свыше 1,7 тысяч учреждений социального обслуживания молодёжи, более 1,3 тысяч клубов молодой семьи и подростково-молодёжных клубов, более тысячи центров отдыха, оздоровления и занятости молодёжи, десятки тысяч муниципальных, региональных, межрегиональных детских и молодёжных общественных объединений». В целях функционального обеспечения работы с молодёжью, согласно экспертным оценкам, на начало 2000 годов «в инфраструктуре сферы государственной молодёжной политики задействовано около 100 тысяч человек» [92]. Таким образом, согласно выводам автора, инфраструктура молодёжной политики включает учреждения, которые функционируют при органах управления молодёжной политикой. В этой связи необходимо внести обязательное уточнение, так как учреждения молодёжной сферы и молодёжные общественные объединения, осуществляя свою деятельность под руководством соответствующих органов управления молодёжной политикой (федеральных, региональных или муниципальных), не являются компонентами одной и той же системы. В инфраструктуру молодёжной политики могут входить учреждения, которые работают с детскими и молодёжными общественными объединениями, но не они сами, самостоятельно функционирующие в виде общественных инициатив, направленных на решение социально острых проблем в государстве и гражданском обществе.

А.Э. Страдзе [93], изучая трансформационные процессы, происходящие в отечественной молодёжной политике с позиций системного подхода, приходит к выводу о её обусловленности трудностями, связанными как с необходимостью решать проблемы предыдущих этапов, так и с социально-политической обстановкой этапа современного, в связи с тем, что наследие прошлого проявляется в утрате многих элементов молодёжной инфраструктуры, разрушении системы работы по месту жительства. По мнению исследователя, постсоветский этап развития молодёжной политики так же не лишён ярко выраженных противоречий. Существенный признак современности проявляется в сочетании либерального, консервативного и неопатерналисткого подходов в одной государственной модели. Суть неопатерналистского подхода состоит в развитии сети учреждений (досуговых, дополнительного образования, по месту жительства, каникулярной занятости и др.), в которых имеются условия для занятий в спортивных секциях, клубах и иных объединениях, содействия реализации общественно-полезных инициатив молодёжи, формирования культуры безопасности и навыков здорового образа жизни, первичной профилактики вредных привычек и т.д. Широта охвата направлений работы с молодёжью отражает преимущественно тактический характер развития молодёжной политики, что не позволяет чётко установить приоритеты и выработать эффективные мероприятия и, следовательно, быть стратегически выстроенной. Следовательно, в данной работе «молодёжная инфраструктура» трактуется как сеть учреждений в контексте тактической, т. е. молодёжной политики, ориентированной на практическую реализацию мер и мероприятий в молодёжной среде.

А.А. Зеленин [94], исследуя механизмы реализации молодёжной политики Российской Федерации на региональном уровне, относит к числу общих факторов её эффективности «объективные экономические (уровень производства, особенности производства и производственной инфраструктуры, особенности распределения средств производства) и социально-политические (идеология, духовные ценности, традиции, нормы, национально-культурные особенности, особенности социальной инфраструктуры), а также субъективные факторы, в частности её кадровое обеспечение (уровень специальной профессиональной подготовки, компетентность, проработка функциональных обязанностей, мотивация труда лиц, ответственных за разработку и за реализацию молодёжной политики)». Рассматривая эффективность молодёжной политики как «комплексный показатель результативности взаимодействия субъектов молодёжной политики в процессе её осуществления, показывающий соотношение между конкретными результатами и ресурсными затратами», можно предположить, что «особенности социальной инфраструктуры» оказывают существенное преобразующее воздействие на конкретные показатели эффективности молодёжной политики на региональном уровне. Данными показателями можно считать уровень постоянной и временной занятости молодёжи, её материальный доход; численность молодёжи, вовлеченной в деятельность общественных организаций; показатели социально-демографической ситуации; уровень преступности среди несовершеннолетних; отношение молодёжи к своей стране и её достижениям; оценка молодёжью государственной молодёжной политики и деятельности органов власти.

В исследовании В.А. Смирнова [95] в рамках выявления специфики процесса институционализации региональной молодёжной политики рассматриваются актуальные проблемы социальной интеграции провинциальной молодёжи в деятельности государственных и общественных институтов. Одним из актуальных результатов данной работы является авторская оценка отрасли региональной молодёжной политики как неэффективной, что обусловлено следующими обстоятельствами. Важнейшей проблемой большей части региональных органов по делам молодёжи стало их «автономное» существование, практически не связанное с повседневной жизнедеятельностью молодёжи региона. Как следствие, возникает парадоксальная ситуация, когда система региональной молодёжной политики реализует огромное количество разнообразных проектов и программ для молодёжи, при этом большая часть молодых людей региона не имеют представления о происходящем.

Анализ диссертационных работ позволяет сделать заключение о присутствии в них некоторых аспектов, косвенно касающихся исследования инфраструктуры как части социальной инфраструктуры, и как части организационно-управленческой составляющей молодёжной политики.

Инфраструктура молодёжной политики не только не стала на сегодняшний момент предметом социологических исследований, но и не имеет чёткого понятийного толкования в нормативных правовых документах, несмотря на активное использование самого термина в управленческом дискурсе.

Анализ нормативных и концептуальных документов, определяющих особенности реализации государственной молодёжной политики на федеральном уровне, показал следующее. Несмотря на отсутствие в законах, постановлениях, положениях, рекомендациях самого термина «инфраструктура», для обозначения рассматриваемого институционального образования используются различные словосочетания, по сути отражающие организационное и функциональное назначение инфраструктуры в составе государственной молодёжной политики.

Исследовательский интерес представляют федеральные целевые программы «Молодёжь России» (ФЦП), в рамках реализации которых с 1994 по 2005 гг. и складывались инфраструктурные особенности государственной молодёжной политики.

Инфраструктура с позиции программного целевого подхода к реализации государственной молодёжной политики рассматривалась как система, комплекс или сеть специализированных учреждений и организаций, предназначенных для работы в молодёжной среде:

– «формирование комплекса специальных служб для молодёжи: молодёжных бирж труда, центров социально-психологической помощи, наркологических служб, приютов для подростков и молодёжи, учреждений социальной реабилитации несовершеннолетних правонарушителей, центров юридической помощи и консультации, служб помощи молодой семье, досуговых центров и т. д.» (ФЦП «Молодёжь России» (1994-1997 гг.)) [96];

– «формирование и развитие системы клубов и социальных служб для молодёжи, в том числе учреждений социального обслуживания молодёжи, молодёжно-подростковых клубов и центров по месту жительства, центров содействия молодой семье в решении экономических, юридических, социально-бытовых проблем, информационно-справочных служб по трудоустройству и переквалификации, молодёжных бирж труда и центров занятости молодёжи» (ФЦП «Молодёжь России» (1998-2000 гг.)) [97];

– «развитие системы социальных служб и клубов для молодёжи: учреждений социального обслуживания молодёжи, подростковых и молодёжных клубов по месту жительства, клубов молодой семьи, центров планирования молодой семьи, правового консультирования молодых семей, др.», а также «разработка технологий работы социальных служб органов по делам молодёжи» (ФЦП «Молодёжь России» (2001-2005 гг.)) [98].

При разработке концептуальных основ молодёжной политики основной акцент делался на поддержку дальнейшего становления многофункциональных и разнопрофильных учреждений по работе с молодёжью, которые получили широкое развитие в рамках ФЦП «Молодёжь России» с 1994 по 2005 гг.

В проекте Доктрины государственной молодёжной политики Российской Федерации (вариант апреля 2004 г.) в рамках анализа сложившегося опыта и проблем реализации даётся краткий обзор состояния «инфраструктуры учреждений молодёжной политики». В нормативном документе резюмируется, что «для эффективной работы в молодёжной сфере не хватает специализированных служб и информации об их деятельности. Данное заключение в первую очередь касалось молодёжных бирж труда, центров информации и документации, служб «доверия» и «молодой семьи», психологической помощи, центров подростковой медицины, учреждений нового типа для беспризорных и детей с девиантным поведением, молодёжных клубов и досуговых учреждений» [99].

В проекте Концепции государственной молодёжной политики в Российской Федерации (2001 г.) в числе основных терминов и понятий даются определения «социальные службы для молодёжи» и «социальная инфраструктура для молодёжи»:

– социальные службы для молодёжи – организации независимо от организационно-правовых форм и форм собственности, осуществляющие мероприятия по социальной поддержке, оказанию социально-бытовых, социально-медицинских, психолого-педагогических, социально-правовых услуг и материальной помощи, содействию в социальной, психологической адаптации и социальной реабилитации молодых граждан, находящихся в трудной жизненной ситуации, а также граждане, осуществляющие предпринимательскую деятельность по социальному обслуживанию молодёжи без образования юридического лица;

– социальная инфраструктура для молодёжи – это система необходимых для жизнеобеспечения молодёжи объектов (зданий, строений, сооружений), а также организаций, которые осуществляют деятельность по охране здоровья, образованию, воспитанию, социальному обслуживанию, физическому, духовному и нравственному развитию молодых граждан, обеспечению их занятости и удовлетворению их общественных потребностей [100].

В Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года указывается, что одним из средств решения задачи «вовлечения молодёжи в социальную практику и её информирования о потенциальных возможностях саморазвития, обеспечения поддержки научной, творческой и предпринимательской активности молодёжи» должна стать «модернизация материально-технической базы учреждений по работе с молодёжью, расширения их сети» [101].

В проектах концепций неутверждённых федеральных программ также имеются предложения, касающиеся инфраструктуры государственной молодёжной политики:

– в концепции ФЦП «Молодёжь России» на 2006-2010 гг. в числе приоритетов предлагались меры по оказанию «поддержки и развития сети учреждений сферы государственной молодёжной политики, ресурсных центров по работе с молодёжью»;

– концепция ФЦП «Молодёжь России» на 2011-2016 гг. включает специальный раздел «Создание инфраструктуры государственной молодёжной политики».

По замыслу разработчиков последней ФЦП, становлению инфраструктуры будет способствовать:

1) организация сети федеральных центров молодёжной политики;

2) развитие сети региональных центров молодёжной политики;

3) комплексная модернизация действующей сети государственных (региональных) и муниципальных учреждений по работе с молодёжью (центров молодёжной политики, домов молодёжи, центров досуга, спортивных секций).

На основании представленных определений и описаний можно сделать заключение о том, что в программных и концептуальных документах сложилось понимание сущности инфраструктуры в контексте её организационно-функционального назначения в составе молодёжной политики как системы учреждений и служб по работе с молодёжью разных типов и видов. Исключение составляет определение её сущности с точки зрения материально-ресурсного обеспечения разных направлений работы в молодёжной среде как системынеобходимых для жизнеобеспечения молодёжи объектов (зданий, строений, сооружений) и организаций.

Выстраивая траекторию исследования, в которой инфраструктура молодёжной политики занимает центральное место, одновременно учитывая имеющиеся подходы в её понимании как системной структуры, можно сформулировать рабочее определение данного институционального образования.

Инфраструктура молодёжной политики – это система обеспечения работы с молодёжью, складывающаяся как комплекс учреждений, направлений, услуг, ориентированных на создание социальных условий для самореализации и саморазвития молодёжи, действующая в составе органов по делам молодёжи и развивающаяся в русле приоритетов и прогнозов молодёжной политики.

Инфраструктура молодёжной политики относится к числу наиболее интенсивно развивающихся современных ценностно-ориентированных социальных структур и выполняет преобразующую роль в социальных процессах, происходящих в современном обществе.

Инфраструктуру молодёжной политики необходимо рассматривать в двух позициях:

– во-первых, как часть социальной инфраструктуры;

– во-вторых, как часть молодёжной политики.

Инфраструктура молодёжной политики как часть социальной инфраструктуры представляет собой совокупность учреждений, которые выполняют социальные функции и, ориентируясь на целевые установки молодёжной политики, создают условия для социальной адаптации и социальной интеграции разных групп и категорий молодых людей в соответствии с их интересами и потребностями в саморазвитии и самореализации (профессионально-трудовой направленностью, досуговыми предпочтениями, семейным устройством, жизненными и общественными ориентирами и др.).

Суть взаимодействия между инфраструктурой молодёжной политики и социальной инфраструктурой с позиции структурного подходасостоит в следующем. Инфраструктура молодёжной политики является микроструктурой в составе социальной инфраструктуры, которая в свою очередь представляет собой макроструктуру.

По определению Петра Штомпки, «в её смысловом значении микроструктура – это сеть связей между основными элементарными составляющими социальной жизни, то есть таковыми, которые с точки зрения социологии рассматриваются как конечные и далее неделимые». Зато макроструктура «это как бы структура другого ряда, сеть связей между сложными социальными объектами, то есть такими, которые и сами обладают структурами» [102].

Функционируя в виде макросистемы, социальная инфраструктура включает в себя многие другие инфраструктуры, объединённые общей социальной направленностью на создание условий, обеспечивающих воспроизводство трудовых, образовательных, физических, демографических, социокультурных, социозащитных ресурсов людей и поддержку различных сфер их жизнедеятельности как социальных контекстов.

Социальная инфраструктура, транслируя социальные функции, присущие включённым в неё инфраструктурным образованиям, по своей сути является институциональным механизмом реализации основных направлений государственной социальной политики Российской Федерации в непроизводственной сфере. Являясь сложной по организации социальной системой, социальная инфраструктура включает в себя менее сложноорганизованные самостоятельные социальные структуры, обладающие структурными элементами, организованными на соответствующих уровнях дифференциации и конкретизации (здравоохранение, социальная защита населения, культура, молодёжная политика, образование и др.).

Применение структурного подхода позволяет сделать заключение о том, что в составе социальной инфраструктуры присутствуют другие инфраструктуры, обеспечивающие реализацию потребностей людей и поддержку различных сфер их жизнедеятельности как социальных контекстов (инфраструктура спорта, культурно-досуговой деятельности, семьи и семейного воспитания, образования и пр.).

Инфраструктура молодёжной политики по отношению к социальной инфраструктуре есть лишь её часть, которая ориентирована на выполнение установок социальной политики по отношению к молодёжной группе российского социума, что представлено в таблице 1.

Таблица 1.

Сравнение социальной инфраструктуры и инфраструктуры

молодёжной политики

 

Показатели	Социальная инфраструктура	Инфраструктура молодёжной политики
Цели	По целям социальной политики в области здравоохранения, образования, социальной защиты населения, культуры и др.