Медикаментозный бред или галлюцинация

Яркие галлюцинаторные или бредовые опыты встречаются у пациентов во время тяжелой медицинской болезни и с легкостью объясняются назначением данным пациентам болеутоляющих наркотиков. Как это отличается от околосмертного опыта?

Врач из аудитории на моей лекции об околосмертных опытах, 1978, Медколледж в Олбани, Нью-Йорк.

Некоторые наркотики, связанные с бредовыми или галлюцинаторными опытами, повсеместно используются во время острых медицинских критических ситуаций. Сульфат морфина, например, достаточно эффективен для снятия грудной боли при сердечном приступе или застое в легких из-за острой сердечной недостаточности. По крайней мере, несколько сообщивших об околосмертном опыте в данном исследовании было под воздействием морфина или подобных галлюциногенов во время их околосмертного критического события. Безусловно, медикаментозный бред как причина околосмертного опыта заслуживает внимания.

Медицинские исследования содержания и структуры медикаментозных галлюцинаций обнаруживают, что эти опыты высоко вариативные и идиосинкразические. Принятие наркотиков либо из медицинских, либо из незаконных соображений может быть связано с «высотой» эйфории и блаженства или «скверным путешествием» ужасающе искаженных представлений. Последний тип опыта был представлен мне человеком, убежденным в том, что столкнулся с «плохим околосмертным опытом» во время седативного эффекта опиатов после главной операции:

Ну, когда я отходил от операции, у меня было видение, что один мой доктор вошел, сел с краю кровати и сказал: «Глянь, скажи нам - где бомба медленного действия?». Я никогда бы не подумал о бомбе замедленного действия, но услышал тиканье чьих-то часов и решил, что это она… А потом почудилось, что мы сидим вместе в ресторане. Сначала он сидел на кровати, а затем следующей картинкой было, как мы сидим вместе в ресторане в комнате или кабинке сбоку… Мои друзья сидели вокруг и обедали, а доктор сказал: «Много здесь людей, которые поранятся. Мы должны знать, где бомба!». А затем это прошло, и через некоторое время я очнулся, а медсестра сказала: «Вы говорили дичайшие вещи, пока спали…». Ну, я едва ли хожу по ресторанам, поэтому не знаю, почему это со мной приключилось. У меня были часы, которые тикали, поэтому, должно быть, возникло это дело с бомбой замедленного действия.

Послеоперационный бред этого человека четко отличается от околосмертного опыта. Он грубейше неверно воспринял смысл определенных объектов и событий в своем непосредственном окружении (т.е., часы и доктора) и выстроил эти восприятия в бредовую картину о находящейся поблизости «бомбе». С другой стороны, околосмертный опыт характерен ясностью мысли и «визуального» восприятия.

Еще один человек сделал интересное сравнение между вызванной болезнью галлюцинацией и околосмертным опытом. Во время столкновения с галлюцинацией, его перцепции полагали, что в качестве зрителя выступает «не я», а во время последующего околосмертного опыта он ясно почувствовал, что основное «я» покинуло его физическое тело:

Я был в коме семь или восемь дней, у меня были судороги. Были галлюцинации, но они были другие. Они были реальны – вот почему не были похожи на сон, а еще они не были похожи на те, что были в той неотложке. В тех галлюцинациях я был больше похож на наблюдателя, а в этом опыте [околосмертном], когда я покинул свое тело, это был я! (I-53)

Подобный контраст между галлюцинаторным опытом (на этот раз при внутривенном наркотике) и околосмертным был выявлен следующим человеком:

Человек: [После того, как получил внутривенно наркотик в приемном покое по причине тяжелой головной боли, он] ехал домой. Тогда никто меня не предупредил об этом, но когда я взглянул на дорогу, ее перспектива была не такой, как если бы она постепенно исчезала. Она все продолжалась, и продолжалась, и продолжалась. И она не соответствовала натуральным кривым земли. Я видел мельчайшие детали пути. Я мог сказать, ясень или вяз был в 350 ярдах вниз по дороге. Мог сказать по форме листьев. Я это хорошо видел. Я мог смотреть на это постельное покрывало [в госпитале во время интервью], Вы видите, что на нем мелкие стежки, а между ними отверстия. Я мог посмотреть и сказать Вам о каждой нити этого полотна. Я мог видеть каждую по отдельности. Я мог посмотреть на Вашу рубашку и увидеть все щели, все поры на ней. Я мог это видеть.

Автор: Было ли это похоже на опыт, который случился у Вас во время остановки сердца?

Ч.: Похоже, но не во всем… Я знал, что у меня галлюцинация [после принятия наркотика при головной боли]. Имею в виду, я отлично это осознавал. В то же время, я не считал это неприятным и думал, что вскоре это пройдет, и вместе с этим пройдет и головная боль. Поэтому смирился с этим.

А.: Было ли это пугающим?

Ч.: Ну, да, я боялся, что могу что-то наделать под воздействием этого. Если бы я галлюцинировал сильно, я мог легко обмануться в чем-то, что оно безопасно, тогда как оно таковым бы не было. У меня было общее чувство, достаточное для того, чтобы знать о том, что непозволительно.

А.: Когда у Вас была остановка сердца, думали ли Вы, что у Вас галлюцинация?

Ч.: Нет, сэр. Конечно, нет. Это было реальным… Я живу с этим уже три года и никому не говорил, потому что не хочу, чтобы на меня надели смирительную рубашку… Это адски реально. (I-19)

Следует сделать краткое упоминание о возможности того, что медикаменты, используемые во время околосмертного критического события, могут фактически подавить формирование и/или позднейшее воспоминание околосмертного опыта. Анекдотическая опора к данной возможности была предоставлена женщиной, имевшей автоскопический околосмертный опыт во время большого гестозного эпилептического припадка. Пока она «смотрела» на конвульсии своего тела в ярчайших деталях, ее доктор назначил «укол» (вероятно, фенобарбитал), который, по-видимому, помешал ясности ее «визуальных» восприятий:

Ну, пока они не сделали мне укол, я могла видеть все, что происходило, и это было очень отчетливо, до деталей… Но после укола наступило чуть ли не депрессивное состояние. Я не могла уже видеть все так же хорошо, как прежде. Будто ясность ушла с картинки. Я уже не так хорошо слышала. Как будто вокруг потемнело, и я как будто стала постепенно исчезать… Я заснула и проснулась на следующее утро. (I-28)

В общем, галлюцинации и бред во время тяжелой болезни или после назначения медицинских наркотиков, о которых сообщили пациенты, значительно разнятся с оклосмертным опытом и по содержанию, и по структуре. Более того, мы имеем ясную документацию многих случаев, при которых околосмертный опыт произошел при отсутствии любых медицинских галлюцинаторных агентов, таким образом делая медикаментозную гипотезу полностью несостоятельной в подобных ситуациях.

Выделение эндорфина

… вырабатывается в мозгу субстанция, имитирующая морфин, до такой степени, что выборочно поступает в те же клеточные рецепторы, которые, казалось бы, специфичны для фиксации морфина… Избыточная выработка субстанции такого типа внутри мозга может подразумеваться при начале смертного процесса - или в назначенный для смерти час, или, некстати, ранее оного. В любом случае, она может обеспечить то, что акт умирания станет, по природе вещей, безболезненным и, возможно, приятным опытом.

Льюис Томас, доктор медицинских наук, ректор, Институт Слон-Кеттеринг Кансер, Нью-Йорк.

Недавно была открыта новая субстанция в человеческом мозгу: b-эндорфин. Эта субстанция, как кажется, обладает многими характеристиками сульфата морфина и может объяснить, почему некоторые люди говорят о малой или вообще отсутствующей боли при ошеломляющей травме. Не сюрприз поэтому, что b-эндорфины были предложены в качестве причины глубокой безболезненности во время околосмертного опыта, о которой сообщали люди. Было опубликовано несколько исследований, допускающих сравнение между эффектами и околосмертным опытом.

«Предварительная информация» 19 января 1980, выпуск «Ланцета» (The Lancet), английского медицинского журнала, сообщил об инъекции непосредственно в спинномозговую жидкость четырнадцати пациентов-волонтеров с трудноизлечимой болью, связанной с диссеминированным раком. Все 14 пациентов сообщили о полном освобождении от боли. В двенадцати из этих случаев облегчение было очевидным в промежутке от одной до пяти минут после введения инъекции. Однако, полное избавление от боли длилось от 22 до 73 часов, обнаружив противоречие с сообщениями об околосмертном опыте, при котором безболезненность возникала лишь во время опыта как такового. Как только опыт заканчивался, физическая боль резко возвращалась. Один мужчина такими словами описал свое восприятие боли во время и после автоскопического околосмертного опыта:

[Во время околосмертного опыта] было чудесно. Ничего не болело. Фактически, вообще не было какого-либо чувства. Я видел, но не чувствовал… Я все там видел… Медсестра была по эту сторону кровати с той машинкой. Она подцепила вещицы для шока и положила одну сюда, а другую сюда [показывает соответсвующие места на груди], и я видел, как мое тело подпрыгнуло, и я вернулся… [После восстановления сознания] Это больно!.. Жгло. Сожжены были все волосы на моей груди, волдыри тут и там… Я сказал ей [медсестре], чтоб так больше не делала. (I-63-2)

Другой мужчина изложил это так:

Мне было очень больно… Но внезапно боль полностью прекратилась, и я почувствовал, как мое существо поднимается из тела. Казалось, будто я поднялся на высоту потолка, я мог смотреть назад и видел свое тело, выглядевшее мертвым. Я видел, как служащий работал надо мной… Потом я начал плыть обратно к своему телу. Как только я спустился в тело, боль вернулась. Огромная боль. (I-53)

Если безболезненное состояние, наступающее во время околосмертного опыта, было обусловлено массивной церебральной выработкой b-эндорфина, безболезненность должна была бы сохраняться куда дольше, нежели секунды и минуты, типичные для опыта.

Во-вторых, у большинства пациентов с инъекцией b-эндорфина главными психодинамическими эффектами субстанции были сонливость и сон. Это наблюдение не сочетается с состоянием «гипералертности» во время околосмертного опыта, при котором мысль и «видение» ясны.

Наконец, у четырнадцати пациентов при инъекции b-эндорфина было отмечено, что «во время отступления боли восприятие венепункции и легкого прикосновения осталось незатронутым». Опять же, это открытие отличается от околосмертного опыта, при котором описывается полное отсутствие боли и дискомфорта. Фактически, одна женщина сделала нижеследующее замечание касательно того, как она была «вне тела» и «смотрела», как ее врач прощупывал ей запястье венепункционной иглой: «Помню, что ничего не чувствовала, когда они пытались воткнуть иглу. Это было необычно, ведь обычно ты это чувствуешь… Это первый раз, когда я могу честно сказать, что капельница не сделала мне больно». (I-45-2)

Если основываться на нашем настоящем знании о b-эндорфине, кажется маловероятным то, что данная субстанция может объяснить околосмертный опыт.

Височный пароксизм

Опыты, подобные тем, о которых говорил Муди, являются не больше чем височными пароксизмами. Я видел несколько пациентов в неделю, описывающих подобные случившиеся во время приступов опыты. Уайлдер Пенфилд описал данный феномен в начале пятидесятых, используя техники мозговой электростимуляции. Это было до того, как он, Муди, попал в религиозные обертоны этих случаев. Пенфилд внес значительный вклад в неврологию на тот момент.

Профессор неврологии

Эпилептогенные разряды, происходящие в теменном или височном отделе (в немоторных долях) мозга, могут производить сложный комплекс феномена, известного как психический пароксизм. Эти пароксизмы широко исследовались доктором Уайлдером Пенфилдом в Неврологическом Институте Монреаля. При использовании нейрохирургических техник, разработанных годами опыта операций, Пенфилд изучил субъективные элементы психического пароксизма с помощью электростимуляции различных областей теменного и височного отделов на частично открытом мозге находящихся в сознании человеческих особей. Во время этих искусственно индуцированных пароксизмов пациенты Пенфилда сообщили следующее:

1. сенсорные иллюзии, подразумевающие интерпретацию происходящих вокруг событий – искажение размеров или месторасположения находящихся вблизи объектов (визуальные иллюзии); искажения восприятия источника звуков (аудиальные иллюзии); и чувство отделенности от самого себя и от окружающей среды (иллюзии удаленности).

2. чувства страха, печали или одиночества без удовольствия, счастья или иных позитивных эмоциональных состояний.

3. визуальные и аудиальные галлюцинации – восприятие человекоподобных фигур «ужасающей и угрожающей природы»; странная музыка или голоса; и «повторы» предыдущих жизненных опытов:

Комплексные визуальные и аудиальные галлюцинации происходили во время стимуляции вышних и боковых поверхностей обеих височных долей. Электростимуляция могла вызывать воспроизведение прошлого опыта. Это притом, что проволочный магнитофон или кинематографическая лента с саундтреком были запущены внутри мозга. Предыдущий опыт – его виды, звуки и мысли – кажется умственно переживаемым пациентом на операционном столе. Опыт приходит снова к нему во всех деталях, с осознанием того же, на чем задерживалось внимание при фактическом опыте. В то же время, пациент осознавал настоящее. Он заново переживал период своего прошлого, не смотря на то, что все еще сохранял власть над настоящим. Воспоминание последовательности опыта внезапно останавливалось, когда подача электрического тока прекращалась. Но могло быть активировано при повторной подаче тока.

4. форсированное мышление – автоматическая или навязчивая скученность случайных мыслей и идей в сознании пациента.

В дополнение к этим четырем характеристикам психического пароксизма, обычно происходило множество других ощущений, порожденных в специфических областях височной или теменной коры:

Жужжание в извилинах Гешля, запахи в ункусе, ощущения пищеварительного тракта в центральной доле головного мозга, вкусовые ощущения в коре над центральной долей, соматические ощущения во «второй сенсорной» области над центральной долей и ощущения головы и тела в глубинных частях височного верха.

Когда психический пароксизм сравнивается с околосмертным опытом в отношении данных характеристик, очевидны несколько серьезных различий. (1) Восприятие непосредственного окружения часто искажено при психическом пароксизме и ненарушенно при околосмертном опыте. (2) Характерные эмоции во время пароксизма – это страх, печаль и одиночество, тогда как околосмертный опыт пропитан покоем, миром и удовольствием. (3) Ощущения запаха и вкуса характерны для многих пароксизмов, но их нет в околосмертном опыте. (4) Переживание прошедших событий жизни подразумевает в пароксизме случайное, отдельное событие незначительного характера, но в околосмертном опыте состоит из событий великой значимости, переживаемых в быстрой последовательности. (5) Форсированное мышление, присутствующее в пароксизме, отсутствует в околосмертном опыте. Таким образом, классическое описание доктором Пенфилдом и иными височного или психического пароксизма не сочетается с околосмертным опытом.