Женщины в тантрической теории

МОГУЩЕСТВЕННЫЕ И БЛАГОДАТНЫЕ

Будды повелевают тебе служить Восхитительной женщине, что будет тебе опорой. Мужчина, нарушающий это повеление, - глупец, Который не обретет просветления.

— Чандамахарошана-тантра}

Духовная жизнь женщин раскрывается в свете представлений о женщинах, о природе и значении женственности. Представ­ления и отношения, формирующие восприятие женщинами са­мих себя, — например, символическое содержание и истолко­вание их религиозных практик — столь же важны, как и материальные предметы, которыми они оперируют, и физи­ческие действия, которые они выполняют. Представления о женщинах нетрудно найти в тантрической литературе, осо­бенно в биографических произведениях, и в текстах йогини-тантры. Эти представления выражены в форме четко выска­зываемых положений, определений, применяемых в отношении женщин-практикующих, и описаний взаимодействия мужчин и женщин. В тантрических текстах выражается глубокое и тон­кое метафизическое понимание женского воплощения. В них вырисовывается образ духовно независимых и могущественных женщин, внушающих чувства благоговения, восхищения, ува­жения и преклонения перед ними. Примечательно, что в пол­ном соответствии с такими описаниями тантрические тексты пол­ностью свободны от осуждения женщин — недостатка, столь свойственного религиозной литературе. В них нет никаких выс­казываний о неполноценности женщин или их несостоятельнос­ти в религии. Явно отсутствуют образы покорных, угнетенных женщин и описания оскорбительного, потребительского отно­шения. В этих текстах нет ни стремления обосновать или оправ­дать власть либо превосходство мужчин, ни утверждений о том, что в традиции Тантры женщины не должны практико­вать, учить или брать на себя лидерство.

Поскольку в тантрической литературе нетрудно обнаружить воззрения, касающиеся женщин, невнимание к ним ученых нельзя приписать тому, что о них ничего неизвестно. Западные ученые не готовы воспринять положительные воззрения на жен­щин потому, что они не согласуются с предположениями боль­шинства западных ученых касательно отношений полов. Ин­дийские ученые, тантрические учителя и такие западные ученые, как сэр Джон Вудроф и Лилиан Силберн, признают истинный статус женщин в Тантре, но эта неизменная особенность клас­сического тантрического мировоззрения ускользнула от боль­шинства исследователей, в частности, буддологов, склонных ограничивать ее строго буддийскими рамками, и такой подход не учитывает шактистского направления этой традиции.

При отсутствии явно отрицательного отношения или жено­ненавистнического порицания женщин, ученые сочли то особое значение, которое придается женщинам в тантрических текстах, доказательством того, что они выражают только мужские взгля­ды и интересы:

Все эти тантрические тексты... явно были созданы в первую очередь для практиков-мужчин... Таким образом, несмотря на содержащиеся в тантрах панегирики женщинам и их вы­сокий символический статус, вся теория и практика предназ­начена для мужчин.

Мы должны... признать существование стойкой андроцент-рической установки даже в выработке идеала женственнос­ти... Любое достоинство женственности предназначено глав­ным образом для блага практика-мужчины.

Тексты неизменно отталкиваются от точки зрения практи­ков-мужчин и ее отражают... Дело не просто в стилистичес­ких условностях патриархального общества, но, возможно, это и отражение большего созвучия Тантры мужской психи­ке и психологии в индийской культуре.

Этот андроцентрический уклон интерпретации, по-видимому, держится на тех соображениях, что постоянно делать женщин предметом обсуждения могли только мужчины, а это служит доказательством мужского авторства и свидетельством подчи­ненной роли женщин. Складывается впечатление, что суще­ствует неписаное правило: если в тексте речь идет о женщинах, значит, они служат целям мужчин. Вследствие такой странной логики получается, что, хотя тантры выражают положитель­ные взгляды на женское начало и призывают к духовному со­трудничеству между мужчинами и женщинами, содержание текстов расходится с их толкованием.

Мое предположение об авторстве и точке зрения касатель­но пола в тантрических текстах совершенно иное. Хотя тант­ры — это гиноцентрические тексты, в которых предметом об­суждения часто являются женщины, отсюда вовсе не следует, что женщины представляют собой пассивные объекты мужс­ких наблюдений и посягательств. Я считаю, что, поскольку эти тексты не были созданы мужчинами в отрыве от женщин, они не выражают исключительно мужские точки зрения. Эти точки зрения возникли из совместных изысканий и практики и рождены из прозрений как мужчин, так и женщин. Дей­ствительно, многие прозрения, содержащиеся в тантрических текстах, могли родиться только в практиках, выполняемых мужчинами и женщинами совместно. В текстах Тантра открыто описывается как духовный путь, на котором жизни мужчин и женщин тесно переплетены. Я утверждаю, что пространные описания их взаимодействия и совместных практик женщин и мужчин сами по себе служат достаточными свидетельствами возникновения йогини-тантр в сообществе женщин и мужчин. Поэтому я включаю женщин в число создателей тантр и де­лаю вывод, что эти тексты отражают воззрения и интересы не только мужчин, но и женщин.

Если читать тексты, рассматривая их как сокровищницы прозрений как мужчин, так и женщин, а не как произведения, написанные исключительно мужчинами и для мужчин, то это открывает новые перспективы для толкования. Отрывки о жен­щинах можно изучать, чтобы найти потенциальные свидетель­ства того, как сами женщины смотрели на свою жизнь и как ее ощущали. Такой подход к толкованию раскрывает возможность обнаружить, что женщины помогали создавать, а иногда и сами диктовали те категории, с точки зрения которых рассматрива­ли их мужчины, те отношения, которые связывали их с мужчи­нами, и те условия, на которых они принимали партнерство мужчин. Таким образом, вместо того чтобы держаться предвзя­того мнения о том, что тантрические произведения непременно созданы мужчинами, и низводить женщин к простым «объектам» этих текстов, данная книга предлагает свежий взгляд на тантрическую литературу, дабы выявить ее действительный контекст — разновидности женщин и отношения полов, кото­рые на самом деле в них описываются, и образцовые виды партнерства, как они там понимаются.

БОЖЕСТВЕННЫЕ НЕБОЖИТЕЛЬНИЦЫ

Женские образы, появляющиеся в тантрической литературе, в первую очередь рисуют женщин как самостоятельных духов­ных подвижниц. Эти поразительно независимые женщины иног­да смотрят на мужчин гордо и свысока, а иногда активно взаимодействуют с ними как с духовными соратниками. Объе­диняя силы с мужчинами, женщины становятся духовными союзницами и чтимыми учителями, мистическими спутницами и даровательницами магических сил и просветления. Мужчи­ны же предстают не как владыки женщин, а как просители, возлюбленные или духовные сыновья и братья. Тантрические тексты не характеризуют женщин с точки зрения их отноше­ния к мужчинам, но дают определение тантристам как муж­чинам, имеющим особые взаимоотношения с женщинами. Жен­щины не нуждаются в одобрении мужчин для своего участия или продвижения в традиции Тантры, продвижение же в Тан­тре мужчины знаменуется стадиями его взаимоотношений с женщинами. Необходимое условие его просветления — долж­ное почитание женщин.

Поскольку женщины — это незаменимые союзники муж­чин на пути Тантры, мужчины-практики должны стараться их найти и снискать их благосклонность. Согласно Чакрасамвара-тантре:

Мои вестницы — повсюду;

Они даруют все духовные достижения

Взглядом, прикосновением, поцелуем, объятием.

Наилучшее место для йогинов —

Там, где собираются йогини;

Счастливцы обретут там

Всевозможные волшебные силы.

Бывает, мужчинам приходится проделать далекое путешествие, чтобы найти свои духовные половины, дабы заняться практиками, увеличивающими блаженство, поскольку именно таков путь, на котором они должны сотрудничать с женщинами:

Наслаждение и волшебные силы обретают

В таких местах, где присутствуют посвященные

женщины (дакини: daltini).

Там должен ты остаться, читать мантры,

Пировать и резвиться вместе.

Эти выдержки дают пример оживленного и праздничного на­строения тантр. Дух беззаботной радости и веселья, сопровож­дающий содружество мужчин и женщин, прямо противополо­жен мрачности мужского доминирования, приписываемого этой литературе.

Очевидными свидетельствами статуса и роли женщин в тра­диции Тантры являются иконография и соответствующие тер­мины. Что касается искусства, то их духовные качества отра­жены в нем посредством характерных отличительных признаков, таких как изящные украшения из цветов или резной кости и короны из черепов или цветов. Женщины запечатлены или в позах радостного танца или в непоколебимых йогических по­зах, а руками они делают символические жесты (мудра: mudri). Они или сидят на шкуре антилопы, или носят тигровую шкуру как нательное одеяние, на что исключительным правом обла­дают только опытные практики. В руках у женщин часто бы­вает чаша-череп (капала: kapala), из которой они пьют и в кото­рой готовят подношение — дарующий блаженство нектар. В другой руке йогини обычно вздымают нож, украшенный рез­ной рукоятью, и с изогнутым в форме полумесяца лезвием. Этот небольшой нож — не утилитарное оружие, а ритуальный предмет и орудие медитации для сокрушения иллюзии, всего вредоносного и всех воззрений, коренящихся в привязанности к своему «я». Тантристка может представлять, что она изруба­ет им в прах все вредоносные проявления и извлекает чистую, блаженную сущность энергии, нектар, который она предлагает своим сестрам и ученикам в сияющей чаше-черепе.

Термины, используемые для обозначения женщин-последо­вательниц Тантры, — это исключительно почтительные титулы, отражающие их высокий духовный уровень и достижения в прак­тике. Главные из таких терминов — йогини, дакини, вестница и героиня. Йогини означает женщину, практикующую йогу или ритуалы, существо женского рода, обладающее магическими си­лами, или разновидность женского божества.7 Термин дакини подразумевает очень точное определение, но перевести его мож­но как «небесная странница», «летающая женщина» или «небес­ная танцовщица», что подчеркивает полет духовного прозрения, экстаза и свободы от всего мирского, даруемой постижением пу­стоты (рис. I).8 Женщин-последовательниц Тантры иногда на­зывают «вестницы» (дути: dutl), потому что они приносят успех во всех устремлениях, как немирских, так и мирских.9 «Герои­ня» (вира.: vlra) — это отважная женщина, которая встречает лицом к лицу все опасности тантрического пути, с присущими ему психологическими поисками и радикальным отказом от всех условностей.10 Другой термин, который встречается в древних произведениях, — это видьядхарини (vidyadharini), «держательница знания»; он обозначает женщину, которая обладает знани­ем магии, ритуала и методов медитации.

Некоторые из терминов — в частности, йогини и дакини — имеют двойное значение, подразумевая и человека и божество, поскольку тантрический образ мышления предлагает скорее спектр градаций, чем резкую границу между человеческим и божественным. Продвижение в тантрической практике прино­сит обладание сверхъестественными силами и реализацию лич­ного божества. Женщины, продвинувшиеся на этом пути, вну­шали уважение и благоговение своими особыми способностями, и удачная многозначность этих терминов позволяет использо­вать их для обозначения женщины в любой точке этого спект­ра, начиная с неофитки и заканчивая женщиной во всей славе полного просветления.

УВАЖЕНИЕ И ПОЧИТАНИЕ

Наиболее яркая особенность тантрической литературы, отра­жающая отношение к женщинам, — это неизменное их уваже­ние и почитание. Такое уважение иногда продиктовано бес­страстной убежденностью, как в следующем отрывке из Чандамахарошана-тантры, главного тантрического текста ка­тегории йогини-тантр:

Женщин следует почитать.

Женщины — это небеса, женщины — это истина, Женщины — непревзойденное пламя преображения. Женщины — это Будда, женщины — Сангха, Женщины — совершенство мудрости.

Одно из самых ранних выражений этих представлений можно найти в произведении Лакшминкары (Laksmlnkara), одной из матерей-основательниц буддийской Тантры. В трактате, оза­главленном «Постижение недвойственности», Лакшминкара вы­ступает за такое уважение на основании того, что женщины — это воплощения женских божеств.

Недопустимо чернить женщин,

Какое бы место в обществе они ни занимали по рождению,

Потому что они — само Совершенство Мудрости, Воплощенное в мире явлений.

Совершенство Мудрости, которое упоминает Лакшминкара, — это богиня из ранней Махаяны. Иначе именуемая Праджняпа-рамитой и Матерью Всех Будд, это женское божество вопло­щает высшую истину, продолжая и поныне оставаться почитае­мым в Тантре. Утверждение, что женщины суть воплощение женского божества, было для буддизма новой темой, но в тек­стах Шакты и индуистской Тантры того же периода оно суще­ствовало. По-видимому, такие женщины, как Лакшминкара, взяли на себя инициативу принять эти ценности Шакты и объе­динить их с буддийским путем. Связывание воедино земных женщин и женских божеств явилось мощным утверждением женского начала.

В том же самом тексте Лакшминкара идет гораздо дальше простого заявления о необходимости уважать женщин и требу­ет их ритуального почитания. То, что она ратует за такую прак­тику, интересно с точки зрения протестующего характера ее текста. На протяжении всего своего сочинения Лакшминкара утверждает, что внешние ограничения неприменимы к женщи­не, практикующей Тантру, которая может есть что угодно, де­лать что вздумается и идти куда пожелает. Несмотря на то, что Лакшминкара пренебрегает необходимостью постов, паломничеств, повторения мантр, религиозных обрядов и выполнения ритуалов, она выдвигает твердое требование к практикам-муж­чинам:

Тот, кто знает эту йогу, должен всегда почитать

Путем метода мудрости и искусных средств

Мать, сестру, дочь и племянницу.

Своим могущественным жезлом мудрости

Он должен всегда почитать женщин,

Даже калек, ремесленниц и из низшего сословия.

Следовательно, согласно Лакшминкаре, спектр отклика муж­чины на божественность женщины должен простираться от ува­жения до ритуального поклонения. Йогин, достойный этого названия, «должен всегда поклоняться женщинам» — и не толь­ко родственницам, которых он любит, но и тем, к кому, воз­можно, не расположен. Проповедуя поклонение женщинам (йо-шитпуджа: yositpuja), Лакшмикара не вводит новый вид ритуала, а одобряет практику, которая уже существовала в современном ей обществе, что прослеживается в небуддийских школах того периода. Ее одобрение поклонения женщинам особенно заме­чательно, если учесть, что оно высказывается в тексте, посвя­щенном постижению недвойственности. Ясно, что двойствен­ность пола —это не та двойственность, которую Лакшминкара хотела бы ослабить или устранить. Двойственность пола она оставляет на месте и учит должным взаимоотношениям между полами, которые необходимо конкретно осуществлять в форме ритуального поклонения женщинам.

По словам Лакшминкары, в теории буддийской Тантры метафизическая основа для уважения женщин — это утверж­дение о том, что женщины суть воплощения великих богинь буддийской Тантры. Отождествление земных женщин и богинь часто исходит из уст какого-либо женского божества. Напри­мер, в Чандамахарошана-тантре Ваджрайогини неоднократ­но заявляет, что являет себя в женщинах и через женщин. Она провозглашает, что все виды женских воплощений — в том числе сверхъестественные существа, женщины всех каст, бога­тые и бедные, родственницы и даже самки животных — разде­ляют с ней ее божественность:

Где бы в мире ни видели женское тело,

В нем следует узнавать мое священное воплощение.

Ваджрайогини объявляет, что во вселенной все женщины и су­щества женского пола — это ее воплощения (рупа: гпра) или проявления, а потому следует их всех без исключения уважать, почитать и им служить.

Уважать женщин предписывалось как мужчинам, так и женщинам, хотя это подразумевало разные формы проявления уважения. Женщинам необходимо понимать тождество себя и Ваджрайогини. Им следует обнаружить божественную женс­кую сущность в самих себе. Это должно вдохнуть в них само­уважение, уверенность и «божественную гордость», что необ­ходимо для прохождения пути Тантры. Божественная гордость, или памятование о своей конечной тождественности с божеством, качественно отличается от надменности, потому что проистекает не из чувства неполноценности или компенсаторного самовозве­личивания. Эта гордость — противоядие от сомнений в самом себе и уныния, а также выражение чистого тантрического воз­зрения. Когда женщина заявляет о своем тождестве божеству, она не нуждается в поисках внешних источников одобрения, потому что бездонный запас чувства собственного достоинства проявляется из глубин ее собственного существа.

В Чандамахарошана-тантре, которая обращается к этой теме, будда Ваджрайогини, именуемая также Двешаваджри (Dvesavajri), или Алмазная Ярость, провозглашает свою мета­физическую связь с женщинами и выражает особую заботу о них. Она говорит о том, что полностью погружена в пустоту и блаженство, а потому на некоем уровне не имеет формы, но являет себя в телесном образе «на благо женщин, которые не знают, что я пребываю в их телах». Ваджрайогини принима­ет зримый образ для того, чтобы женщины, видя просветленное существо в женском облике, узнали в самих себе свое личное божество и потенциальную возможность просветления:

Если [в женщине], когда она созерцает мой образ,

Возникает высшая гордость ее врожденной божественности,

Она не запятнается грехом,

Пусть даже убьет сотню индуистских жрецов...

Пусть даже она безжалостна, непостоянна и вспыльчива

И подумывает лишить кого-то жизни ради выгоды,

Эта йогини останется незапятнанной.

Знаменательно, что эти страстные слова в защиту женщин вложены в уста женского божества. Она напоминает своим почитате­лям, что ее пол — особенность, которую она разделяет с земны­ми женщинами. Это откровение обладает явной способностью возвысить женщин, поскольку очевидно, что принадлежность к женскому полу не может быть помехой для людей, если она не является помехой для будды. Напротив, поскольку будда в женском облике присутствует во всех женщинах, все женщины разделяют ее божественные качества. Это представление может подвигнуть женщин познать свою внутреннюю силу и духов­ную самодостаточность. Присутствие божественного женского идеала помогало женщинам избавляться от непросветленного «я» и обретать свое просветленное лицо с помощью такого пути, который не принижал женское начало.20 Кроме того, иметь божественного двойника необходимо для тантрической практи­ки, поэтому это метафизическое положение открывало для жен­щин врата Тантры. Присутствие в иконографии просветленных образов женских будд подтверждает тот факт, что женщина может обрести состояние будды в своей нынешней жизни и в своем нынешнем женском теле.

В то время как отношения женщины с Ваджрайогини пред­ставляют собой отношение тождества, для мужчины это в пер­вую очередь отношение поклонения, которое он должен рас­пространить и на женщин как ее живых представительниц. Поклонение таким богиням, как Ваджрайогини, следует выра­жать как почитание женщин, а почитание женщин открывает путь к поклонению богине. В том же тантрическом тексте буд­да в женском облике помогает мужчине исправить свое отноше­ние к женщинам, предписывая ему, о чем размышлять и что произносить в присутствии своей спутницы:

Одни лишь женщины дают жизнь, Милостиво даруют истинное блаженство Во всех трех мирах.

Если говорить о достоинствах женщин,

Они превосходят достоинства всех живых существ.

Лишь в сердцах женщин

Повсюду находишь чуткость и защиту.

Они одинаково дают поддержку и другу и чужаку.

Женщина с подобными качествами —

Это достославная Ваджрайогини во плоти.

Для мужчин созерцать женщин как воплощения Ваджрайоги­ни и переносить свое почитание Ваджрайогини на всех женщин было способом избавиться от обычных представлений о женщи­нах и очистить свое видение. Этот процесс представлял собой не произвольное упражнение в разрушении общественных ус­ловностей, но средство правильно воспринимать женщин — как воплощения женского божества, по природе божественных и по сути священных. Медитация должна подводить к прямому ви­дению:

Мужчина должен созерцать свою спутницу Как воплощение образа [Ваджрайогини], Пока усиленная практика не создаст Ясного, прямого видения.

Один из признаков, отличающих тантриста-мужчину и свиде­тельствующих о его духовном продвижении, — это способность видеть женщину как божество. В тантрических литературных произведениях мы встречаем много примеров такого возвеличи­вания женщин. Например, йогин по имени Ургьенпа повстре­чал дочь куртизанки, обладавшую силой очистить его ум от застарелых страхов и неблагих склонностей. Она сделала это, подав ему чашу с карри. Очистив таким образом ум, Ургьенпа смог увидеть эту девушку в ее истинном облике: как Ваджра­йогини. Обычный человек увидел бы только, как женщина низкой касты подала еду мужчине, однако на самом деле то достославная Ваджрайогини одарила своим благословением, и человек с чистым видением смог воспринять эту истинную си­туацию. В другом примере йогин Тилопа безуспешно искал того, кто наставлял бы его в созерцании будды Тары (Тага). Как повествует об этом Таранатха, Тилопа отправился в Уддияну, страну, которая славилась женщинами-тантристками, и повстречал темно-зеленую женщину с признаками дакини. Он подал ей тайные знаки, которые должны делать мужчины-тан­тристы при встрече с йогини, и она приветствовала его ответны­ми знаками. Когда он попросил женщину быть его духовной наставницей, она предстала в облике Тары и наделила ум Ти-лопы своим благословением, тем самым дав ему посвящение, которого он искал.

Читателю, далекому от данной традиции, может показать­ся, что эти обожествленные женщины должны были быть призрачными видениями или плодом воображения, а вовсе не людь­ми, — но, согласно тантрическому мировоззрению, просветлен­ный человек может являть себя в облике божества. Полное отож­дествление с божеством — одна из целей практики Тантры, а способность воспринимать божество — один из плодов духов­ного продвижения. Следовательно, Тилопа развил свое вмде-ние до такой степени, что сумел распознать божественную сущ­ность земной женщины и узреть в ней присутствие и дух будды Тары. Точно так же и Ургьенпа осознал, что его спутница была воплощением будды Ваджрайогини.

Постулат о божественной сущности всех женщин служит мерилом чистоты видения, о чем свидетельствует следующий рассказ о двух йогинах, вместе совершавших паломничество в Северную Индию. Оба они достигли значительных успехов в медитации, обрели определенные магические силы и собира­лись почтить некоторые священные места и позаниматься там медитацией. Однажды им случилось повстречать двух жен­щин, которые присматривали за скотом, пасшимся на горном склоне. Поскольку видение этих мужчин было не полностью очищено, они увидели лишь двух женщин, занятых презрен­ным трудом, но не сумели разглядеть за рамками своего обыч­ного восприятия то чудесное зрелище, что развернулось перед ними: «У подножия горы сидела святая Тара и давала буддий­ские учения нагая (naga), но они увидели только старуху, при­сматривавшую за большим стадом коров. Дойдя до середины горы, они повстречали богиню Бхрикути (Bhrkutl), проповедо­вавшую учение Будды группе асуров (asura) и якшей (yaksa), но увидели девушку, которая пасла большое стадо коз и овец». Змееподобные существа (наги), злобные духи (асуры) и хра­нители сокровищ (якши), которым проповедовали эти женщи­ны, тоже оставались невидимы для обычного зрения. Один из йогинов, Буддашанти (Buddhasanti), начал что-то подозревать. Поскольку он совершал паломничество, то ожидал, что всё им встреченное должно быть полным смысла, а потому не стал доверять своему обычному восприятию этих обитательниц гор. Он стал с искренним раскаянием молиться Таре, и она вознаг­радила его, даровав способность творить чудеса. А его спутник по паломничеству не проявил внимания к происходящему и упустил благоприятную возможность духовного продвижения.

В оценке женского пола буддийская Тантра сходится с основной направленностью индуистской Шакты, или поклоне­ния богиням, которое делает упор на божественность и почита­ние женщин. Тексты индуистской Тантры и Шакты тоже рату­ют за уважение к женщинам как к представительницам или воплощениям богини. Когда Ваджрайогини говорит, что во­площена во всех женщинах, и на этом основании требует к женщинам уважения, ее слова перекликаются с соответствую­щими выдержками из текстов Шакты. Буддийская Тантра точно так же, как индуистская, проявляет убежденность в том, что все энергии вселенной струятся через женщин и из женщин. Такое утверждение женского начала представляет собой суще­ственный отход от нейтральной недвойственности Тантры и явно происходит от точки зрения Шакты на женщин как на облада­тельниц особой духовной силы и как на сосуды и каналы энер­гии (шакти: sakti), порождающей жизнь и благосостояние на всех уровнях.

Эта основная идея Шакты прослеживается в следующем от­рывке из Чакрасамвара-тантры, где приводится сравнение женщин с землей (бхуми: bhumi; тиб. са: sa, или сажи: sa-gzhi), сознательно используя метафорический смысл земли как источ­ника и как основания. «Основание» в данном контексте озна­чает то, что обладает силой создать нечто до сих пор не суще­ствовавшее, как земля рождает новую жизнь, а затем поддерживает всё, что на ней живет. В тантрических источни­ках женщина-спутница, женщина-наставник, женский ум и вообще всё, что служит порождающим источником и опорой духовного продвижения, называется основанием, подобным зем­ле. Именно в этом смысле связь мужчины со своей женской половиной может быть основанием его духовной жизни:

Обладающая обетом женщина подобна земле: Она — богатство героя, [ее] любящего. Сделав ее основанием, [подобным] земле, Йогин Чакрасамвары поклоняется [ей].

Этот отрывок из буддийского сочинения в равной степени был бы уместен и в тексте Шакты, поскольку выражает почтение и женщинам и земле как источникам жизни, энергии, а также материального и духовного процветания.

В написанном в XI веке тибетском комментарии к Чакра-самвара-тантре, озаглавленном «Жемчужные четки», касательно существующей аналогии между йогини и землей гово­рится: «Если, повстречав йогини, которая готова доставить ему наслаждение и передать энергию и силу (адхиштхана: adhisthina), и влекомый к ней страстью, йогин не окажет ей поклонения, она не благословит его, и духовных достижений у него не появит­ся». Согласно «Жемчужным четкам», йогини сама обладает духовными качествами и поэтому может дать духовную поддерж­ку точно так же, как земля служит опорой жизни. Обретение мужчиной просветленных качеств зависит от его связи с партнер­шей, которая ими обладает. Как богиня благословляет и наде­ляет благами своих почитателей и как шакти вдыхает жизнь во все аспекты биологического, культурного и религиозного бытия, так женщина направляет эту жизненную силу, или духовную энергию, своему супругу-почитателю. Эта роль духовной кор­милицы истощает женщину не больше, чем вскармливание мла­денца истощает мать или, лучше сказать, чем истощается пламя свечи, если им зажигать другие светильники.

Вопреки тому, что высказывается в западных источниках, эта энергия не представляет собой нечто такое, что мужчина по собственной воле может извлечь или похитить у женщины. Именно женщина решает, когда и кому даровать свое благо­словение. Ее способность повышать духовное развитие мужчи­ны опирается на неотъемлемое от нее божественное начало, ко­торое она пробуждает и доводит до зрелости с помощью духовных практик, где она визуализирует себя в образах раз­личных богинь, наделяя себя их обликом, убранством, мило­сердным или гневным выражением лица и сверхъестественны­ми силами для освобождения существ. Даруя мужчине энергию и силу, «благословляя» или «наделяя силой» (адхиштхана), она тем самым не лишается их сама, но добровольно делится своей энергией с мужчиной, который заслужил ее благосклон­ность, выполнив различные необходимые требования, такие как проявление ритуального этикета, использование тайных зна­ков, подношение даров и почтительные жесты.

Правила этикета, которые должен соблюдать мужчина, включают в себя «поведение левой стороны». Тексты, относя­щиеся к йогини-тантрам, или «материнским тантрам», реко­мендуют проявлять почитание именно таким образом. Как го­ворит само название, эта система эзотерического этикета требует, чтобы мужчина во всех взаимодействиях с женщиной отдавал предпочтение левой стороне: идя с женщиной, держался слева от нее и делал первый шаг с левой ноги; совершая почтитель­ный обход вокруг нее, двигался в направлении против часовой стрелки; делая тайные знаки, пользовался левой рукой; подно­сил ей дары и кормил левой рукой и обнимал ее тоже левой рукой. Поведение в таком стиле — это способ, которым йогин проявляет уважение к йогини и дает ей понять, что он принад­лежит к кругу тантристов. В комментарии Цонгкапы, отмеча­ющего: «признак тантрического йогина — то, что он выполня­ет все действия слева», необходимость такого поведения объясняется его угодностью йогини, и далее уточняется, что оно подразумевает:

Многим вестницам, то есть дакиням, нравятся действия ле­вой стороны. Совершай такие действия. Если делаешь то, что им нравится, а именно совершаешь действия левой сто­роны, их умы будут удовлетворены.

Когда мужчина видит женщину, он должен обойти вокруг нее три раза, начиная с левой стороны [т. е. против часовой стрелки], положив ладони себе на голову, и троекратно вы­разить ей свое почтение, произнеся: «Ты моя мать, а я твой сын. Пока я не обрету просветление, меня будет питать молоко, рождающееся в твоих персях — обителях просвет­ления». Так воздавай почести.

Согласно Чакрасамвара-тантре, другой обет йогини-тантры требует, чтобы мужчина, которому посчастливилось найти мо­гущественную женщину, богато одаренную духовными досто­инствами, всегда был с ней неразлучен на протяжении всего тантрического пути.

Кроме выполнения действий левой стороны от мужчины тре­буется использовать тайные знаки, когда он приближается к йо­гини впервые. Среди таких знаков — жесты руками и тайные слоги (чхомма: chomma), иногда называемые «язык дакинь», ко­торые давали возможность общаться между собой йогинам, гово­рившим на разных языках. Цонгкапа объясняет, что назначение этих эзотерических кодов выходит за рамки простого общения и заключается в установлении взаимопонимания: «Посредством этих знаков герой, то есть брат, и сестра достигнут понимания, озна­чающего, что ум дакини и ум мужчины, стремящегося к духов­ной цели, обретут полное согласие... Это символы совершенных йогини, символы вестниц, обладающих духовными достижениями». В нескольких главах Чакрасамвара-тантры указаны фразы, жесты и позы тайного языка, используемого для переда­чи сообщений, например: «я голоден», «вот мясо», «соберитесь в мандале», «оставайся в лесу» и «будь со мной». В том же тексте также описывается мимический словарь, который йогини может использовать, чтобы передать свое настроение, особенно свое удовольствие или неудовольствие.

Таким образом, хотя уважение к женщинам является краеу­гольным камнем тантрического взаимоотношения полов, оно под­разумевает разный смысл для мужчин и женщин. Эта филосо­фия требует от женщины распознать собственную божественность, а от мужчины — очистить свое видение, почитать женщин осо­бым поведением, например, действиями левой стороны, и ис­пользовать тайные знаки, которые предписывают им женщины. Благодаря этим различающимся, но дополняющим друг друга способам практики, отношения между мужчиной и женщиной строятся как отношения между преданным почитателем боже­ства и божеством. Термины, используемые для выражения необ­ходимых поведения и отношения мужчины к своей спутнице, взяты из лексикона религиозного поклонения. Они обозначают его зависимость и упование на нее как на свое духовное прибе­жище (нишрая: nisraya, ашрая: asraya), почитание и служение (сева: seva), вера и преданность (бхакти: bhakti, шраддха: sraddha), уми­лостивление (упасана: upasana, упачара: upacara) и подношение даров (дана: dana), а также исполнение ритуала (пуджа: puja). В определенном ритуальном контексте женщина тоже может ви­деть своего спутника как божество, но его божественность не несет такой же символической нагрузки. От нее не требуется откликаться на его божественность какой-то особой почтительно­стью, уважением, молитвами или служить ему так же, как это необходимо с его стороны по отношению к ней.

Эти отношения также аналогичны отношениям человека и божества с той точки зрения, что божество является подателем благ, а поклоняющийся ему человек — их получателем. Хотя божество тоже может получать из этих взаимоотношений некото­рое удовлетворение, поклонник обретает гораздо больше, чем объект его поклонения. В конечном счете просители желают по­лучить от своих божеств высшее освобождение, избавление, и именно это же тантрические йогины стремятся найти в своих взаимоотношениях с духовными женщинами. В текстах неоднократно говорится, что мужчина не сможет обрести освобождение, если не проявит уважения к женщинам и сам не вступит в союз с женщиной. Хотя может существовать искушение толковать это ритуальное поклонение как доказательство эксплуатации муж­чинами женщин в попытках достичь духовного продвижения за их счет, такое толкование не принимает во внимание общий дух иерархии и благоговения, присутствующий в таких взаимоотно­шениях, который описывается как связь между миром божествен­ного и человеческого: между богиней и ее почитателем. Женщи­на дарует свое милосердие по доброй воле в ответ на обращенную к ней мольбу, преданность, почитание и поклонение.