Риск, угроза, вызов как понятия социологии

Пользуясь в обыденной речи словами «риск», «рисковать», мы, прекрасно понимая их значение, редко пытаемся строго его сформулировать. Первое, что необходимо здесь подчеркнуть, — это то, что, говоря о риске, мы вторгаемся в сферу возможного, а не действительного бытия. Риск — это то, что связано с возможностью как благоприятного, так и неблагоприятного, даже трагического исхода. В терминологии экзистенциальной философии, которая много и плодотворно занималась исследованием пограничных ситуаций, то есть ситуаций, так или иначе сопряженных
с риском, риск можно рассматривать как постановку под вопрос определенного предмета или аспекта существования, поскольку вопрос предполагает формально равную возможность как положительного, так и отрицательного ответа.

Следовательно, во-вторых, риск всегда сопряжен с утратой или снижением уровня определенности. Рискуя, человек ввергает себя в состояние повышенной неопределенности, расширяет для себя диапазон как позитивных, так и негативных возможностей. Действие в условиях повышенной неопределенности поэтому часто бывает более продуктивным, однако и сопряжено с большими потенциальными потерями, чем аналогичное действие в обычных условиях.

В-третьих, риск всегда предполагает действие. Будучи источником риска, то или иное действие несет в себе в качестве потенциального основного или побочного результата какие-либо негативные последствия. Таким образом, риск — это характеристика потенциальной стороны действия.

Итак, риск можно определить как потенциальную характеристику действия, проявляющуюся в возможности негативных последствий его результатов.

Уровень социального риска во всех его видах и формах неизбежно превышается в переходные периоды жизни общества, когда нарастает степень неопределенности, происходит болезненная смена ценностных ориентаций, социальные ожидания становятся размытыми, а привычные нормы отчасти утрачивают свой регулятивный потенциал. Однако повышение уровня риска в обществе представляет собой не чисто негативное
с точки зрения эффективности его жизнедеятельности явление: риск выполняет интегративную социальную функцию, способствуя мобилизации человеческих ресурсов с целью адаптации к усложнившимся социальным условиям. Поэтому периоды нарастания риска парадоксальным образом сопряжены с интенсификацией творческих поисков в сфере социального строительства, с ростом социальной консолидации. С другой стороны, в такие периоды формируются поколения, для которых риск является неотъемлемым и необходимым качеством социальной среды, а безопасность
не составляет фундаментальной ценности. В своей жизнедеятельности такие люди естественным образом воспроизводят риск как изначальное условие достижения успеха. Что, собственно, и означает установление культуры риска.

Следует проводить различие между риском и угрозой. Если риск — это возможностная характеристика действия с точки зрения его негативных потенциальных последствий, то под угрозой понимается наличие некого внешнего объективно-субъективного фактора, который независимо от воли и поведения реципиента может вызывать негативные и опасные последствия. Таким образом, риск создаем своими социальными действиями мы сами, тогда как угроза существует вне нас и независимо от нас. Угроза — это реальная возможность обусловленных внешними факторами деструктивных изменений в отношении значимых и ценных для общества и личности объектов, субъектов, состояний. Так, военная угроза представляет собой «объективное состояние военно-политических отношений, для которого характерна высокая вероятность возникновения войны и нанесения государству и обществу ущерба военным путем, средствами вооруженного насилия»[1]. Как и риск, угроза составляет фактор негативного воздействия на процессы обеспечения безопасности.

С поддержанием безопасности как стабильного, не допускающего
неконтролируемых изменений, состояния связано еще одно понятие такого же ряда — понятие вызова. В отличие от риска и угрозы вызов — это то, чему невозможно противостоять и сопротивляться. В то время как риск исходит от вашего собственного действия, а угроза таится в намерениях и действиях другого, вызов порождается объективной логикой текущих процессов и изменений, и суть его в том, что он требует ответных социальных изменений. Дестабилизирующий характер вызова определяется изменчивостью самого общества как динамической системы связей
и отношений, неравномерностью и сложностью его динамики, взаимной увязанностью всех его элементов. Назревшие в одном сегменте перемены в силу ее целесообразности с необходимостью побуждают меняться соответствующим образом и другие ее части. Знаменитый британский социальный мыслитель А. Тойнби пишет: «Вызов побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние». Таким образом, вызов есть состояние некоторой напряженности, возникающее внутри общества как системы и требующее разрешения. Его можно определить как противоречие между наличным состоянием общества как социокультурной и идентификационной целостности, включающей определенные ценности, нормы, идеалы, стереотипы и возникающей потребностью в глубоких социальных изменениях, проявляющееся в повышении уровня неопределенности и нестабильности, угрожающем безопасности системы. Итак, риски, угрозы и вызовы во всем своем многообразии оказывают неоднозначное и многоплановое воздействие на безопасность общества и личности.

1.4. Современное российское общество
как «общество риска»

Естественно, что развитие социологии безопасности и социологии рисков в рамках отечественной социологической науки должно идти
в несколько ином ключе, нежели это происходит в контексте современной западной социологии. И, конечно же, оно предполагает диалог с западной социологической мыслью.

В исследованиях отечественного автора О. Н. Яницкого предпринята интересная попытка проанализировать современное российское общество в понятиях теорий «общества риска»[2]. Согласно его концепции, главным мировоззренческим фактором генезиса риска в сегодняшней России является отсутствие консенсуса по поводу базовых целей и ценностей, а также единого социального проекта. Выбор осуществляется между рядом конкурирующих друг с другом проектов будущего — либеральным, коммунистическим, национал-патриотическим и т. п. Нормативным идеалом общества является выживание, что свидетельствует о высоком уровне социального риска. Силовой характер организации социального пространства, доминирование силы над правом, в целом господство управляемости и принуждение, дефицит подлинно свободного выбора в сочетании с демократической фразеологией определяют цинизм общественного мировоззрения, сопутствующую ему апатию и социальный песси-мизм. Еще одной существенной чертой сформировавшегося общества является утрата трудовой этики, обусловленная разрушением связи между количеством и качеством труда и уровнем его материального и социального вознаграждения. Отсюда ориентация повседневных практик на потребление, а не на созидание, и на получение благ способами, согласующимися с доминирующими принципами массового мировоззрения:
с помощью связей, денег, принуждения в той или иной форме, даже прямого насилия. Основные надежды связаны не с производством, а с перераспределением благ.

Духовно-мировоззренческие характеристики современного российского общества представляют собой совокупность отдельных компонентов, заимствованных из совершенно разных социокультурных контекстов, будь то вульгаризированные западные достижительно-либеральные идеи, рудиментарные представления советской эпохи о всеобщей принудительно-силовой управляемости или же элементы великодержавно-имперских амбиций. Российское общество риска в отличие от западного характеризует неспособность осмысливать перемены, замедленность социальных реакций на них. Поскольку мы уже дали определение вызова, из этого следует, что социальные изменения, имеющие место в современном российском обществе, можно рассматривать как вызовы, требующие от общества и его правящей элиты ответов. Такие ответы запаздывают или оказываются неадекватными, основанными на устаревшей логике. Для российского человека, как пишет Яницкий, «отчужденность, заброшенность маленького человека, став нормой его жизни, еще не получила адекватного культурного ответа. Даже Чернобыль, шоковая терапия, дефолт и другие мегариски последних десятилетий все еще осваиваются человеком улицы в терминах традиционной культуры как беды, несчастья и напасти. Долготерпение, эта основа устойчивости прежнего российского общества, гибельно в современных условиях». Выход из критической ситуации, таким образом, невозможен без качественно нового уровня его концептуального осмысления, без понимания неадекватности старых моделей ответов вызовам новой эпохи. Следовательно, рискогенность современного российского общества в мировоззренческом плане определяется недостаточной отрефлексированностью ситуации, недоосмыслением вызовов времени и текущих социальных изменений, концептуальной слабостью элит. Современное российское общество — это, в конечном счете, общество, которое само по себе не понимает, что, собственно, с ним происходит.

Рискогенных характер присущ и общественному производству. Вообще говоря, общественное производство всегда включает в себя две противоположные тенденции: к созиданию и накоплению богатств — с одной стороны, и к разрушению и растрате — с другой стороны. Все дело в том, какая из этих тенденций превалирует. Таким образом, возможны две теоретические модели общества, находящегося в состоянии незавершенной трансформации: та, в которой деструкция доминирует над позитивными созидательными процессами, и противоположная — та, где доминирует созидание. Хотя в любой из моделей общественного производства соседствует производство и накопление благ и производство и накопление рисков, созидательная модель характеризуется общим позитивным балансом: соответствующее ей общество обладает возможностями качественного роста производства и накопления, перехода к высокой модернизации, короче, к самопроизводству на новом уровне. В отличие от него
общество, для которого прототипом стала деструктивная модель, становится в основной тенденции все более рискогенным, тяготеет к прогрессирующему распаду и демодернизации. Оно вступает в фазу, когда основным способом его существования становится расходование и расхищение наличных ресурсов, иначе говоря, превращается в сырьевой придаток в более развитых в производственном отношении обществ, обрекая себя на периферийный статус в глобальной экономической системе или даже окончательную реинтеграцию.

Превалирует силовой тип управления, основанный на насилии («шоковая терапия»), риск становится доминирующей качественной характеристикой социальной среды, которая отличается неправовым характером отношений («право сильного»). Пространство рисковых, нерегламентируемых правом отношений и практик — «теневое» пространство — постоянно и неуклонно расширяется и, соответственно, сокращается сфера легальных отношений, строящихся на основе правовых гарантий. Как социальное пространство «общество риска» представляет собой одно целое, для которого любая инициатива является обратимой в своих последствиях: риск, который она в себе несет, обязательно возвращается к субъекту действия, затрагивая его так или иначе и становясь элементом единой жизненной среды настоящего и будущего. Следует отметить, что
в современном обществе не может быть «войны на чужой территории»: производство рисков зашло в такую фазу, а степень единства глобального общества стала столь высокой, что дистанцироваться от потенциального риска не может никто. Для российского варианта «общества риска» — это означает, прежде всего, всеобщий характер доминирующих процессов распада и деструкции в социальной динамике и сопутствующее его осмыслению нарастание атмосферы всеобщей неуверенности, беспокойства и страха. Отсутствие социальных гарантий, личной безопасности, уверенности в завтрашнем дне, защищенности жизни привело к тому, что риск стал социально приемлемым.

Рост неуверенности и страхов приводит к формированию нормативного идеала, ориентированного не на развитие, а на безопасность. Поддержание безопасности, сохранение статус-кво становится основной задачей общества риска. Чем неувереннее обыватель, тем сильнее его тоска по «сильной руке», которая снизила бы уровень риска и укрепила бы слабеющий порядок в обществе. Поэтому, подчеркивает Яницкий, в представлении как властвующей элиты, так и человека улицы социальный порядок все чаще отождествляется с принуждением и насилием. Демократические идеи все более оказываются дискредитированными, стремительно теряя популярность в массах. Зато все авторитетнее становятся силовые ведомства и структуры, прямой задачей которых является обеспечение безопасности.

Тотальный характер производства и распространение рисков в современном российском обществе, обнаруживаемый во всех сферах социальной жизнедеятельности, позволяет сделать вывод о тенденции к его превращению в общество всеобщего риска. Оно находится под двойным бременем: с одной стороны, ему угрожают рискогенные тенденции демодернизации, с другой — оно несвободно от необходимости реагировать на новые глобальные вызовы, отчасти поставившие в тупик даже наиболее развитые общества современности. Для него так же, как и для всего мира, представляет опасность международный терроризм и экстремизм, исламские фундаменталистские группировки и транснациональный криминалитет. Сложность ситуации приводит к тому, что общество оказывается не в силах поддерживать системы своего жизнеобеспечения в безопасном режиме и постепенно теряет над ними контроль. Это проявляется в почти непрерывном следовании друг за другом разного рода техногенных, экологических и иных катастроф, чрезвычайных ситуаций и происшествий. В таких условиях общество и его элита становятся неспособными сколько-нибудь управлять рисками и предотвращать катастрофы: они занимаются не профилактикой рисковых ситуаций, а постоянной ликвидацией последствий уже случившихся бедствий.

Безопасность становится для общества нормативным идеалом, но
в поисках возможности стабилизации общество тяготеет к самому простому пути — к закреплению сложившейся ситуации посредством возврата к сходным с доперестроечными структурами, а это означает продолжение демодернизации, дальнейшее превращение в общество риска.
А следовательно, может наступить момент, когда производство риска вытеснит производство благ и общественного богатства как такового. Стремясь к снижению рискогенного потенциала сложившейся ситуации, российская элита обращается к наиболее традиционным мерам — к укреплению и переструкруризации силовых ведомств, не пытаясь уменьшить рискогенность за счет продуманного изменения самой модели реформ.
В этой ситуации особую актуальность приобретают исследования по социологии безопасности и социологии риска.

Вопросы и задания

1. Что изучает социология безопасности и какова структура этой науки? Каковы задачи социологии безопасности?

2. Обоснуйте необходимость выделения социологии безопасности в самостоятельную социологическую дисциплину. Дайте определение ее предмета. В каком соотношении между собой находятся социология безопасности и социология риска: совпадают ли они в своей предметной области? Занимаются противоположными предметами? Их предметные области пересекаются? Попытайтесь обосновать свой ответ.

3. Что, по вашему мнению, входит в содержание безопасности? Что характеризует состояние безопасности общества и личности в целом? Для чего обществу необходимо иметь цель, ценности и идеалы? Возможно ли в принципе общество, неблагополучное с точки зрения гуманитарной безопасности, которое бы находилось на высоком уровне в отношении социальной, экономической, экологической и иной безопасности. Аргументируйте.

4. Известно, что великие державы прошлого переживали период своего максимального расцвета, а вслед за ним — период упадка и гибели. Попытайтесь проанализировать это явление с точки зрения социологии безопасности. Чем вызваны кризис и гибель Римской Империи, Византии?

5. Какое место занимает безопасность в ценностной иерархии граждан России?

6. Дайте определение социального риска. Чем отличаются понятия «риск», «угроза», «вызов»?

7. Дайте определение «общества риска». Почему современное западное общество можно назвать «обществом риска»? Подходит ли к российскому обществу данное определение? Покажите, в чем различия между западным и российским вариантом общества риска.

8. Чем обусловлена рискогенность современного российского общества?

Темы для рефератов

1. Социология безопасности — новая отрасль социологической науки.

2. Социально-экономические особенности систем безопасности.

3. Гуманитарная безопасность общества и личности.

4. Воздействие рисков, угроз и вызовов на безопасность общества и личности.

5. Современное российское общество как «общество риска».

Список литературы

1. Бек, У. Общество риска. На пути к модерну / У. Бек. — М., 2000. — 285 с.

2. Волков, Ю. Г. Социология / Ю. Г. Волков. — Ростов н/Д: Феникс, 2004. — 576 с.

3. Кузнецов, В. Н. Социология безопасности / В. Н. Кузнецов. — М., 2003. — 356 с.

4. Мозговая, А. В. Социология риска: возможности синтеза теории и эмпирического знания / А. В. Мозговая // Риск в социальном пространстве / под ред.
А. В. Мозговой. — М.: Изд-во Ин-та социологии РАН, 2001. — 356 с.

5. Риск в социальном пространстве / под ред. А. В. Мозговой. — М.: Изд-во Ин-та социологии РАН, 2004. — 320 с.

6. Россия: риски и опасности «переходного» общества / отв. ред. О. Н. Яниц-кий. — М.: Изд-во Ин-та социологии РАН, 1998. — 280 с.

Глава 2. Современные социологические теории
конфликтов, насилия