Экзистенциальные перспективы психологической теории

 

Л.Я.Дорфман (Пермь)

 

экзистенциальные резервы Я

 

В настоящем сообщении обсуждается проблема Я в экзистенциальной психологии. В литературе по экзистенциальной тематике можно выделить несколько направлений в исследованиях Я: (1) Я – Другой, (2) Я как self в отношении Я как I, (3) субмодальности Я.

1. Я – Другой. Возможно, утверждая человеческое бытие-в-мире как одно и единое, Хайдеггер (Heidegger, 1927/1962) предвидел проблемы с оппозицией «Я – Другой». Он утверждал, что Я, свободно отделяя себя от другого Я, только и может придти к самому себе. Для Гуссерля (Husserl, 1983), предшественника Хайдеггера, «другой» тоже не существовал как именно «другой». У Гуссерля «Я» и «Другой» сливаются в едином потоке человеческого сознания.

Противоположный подход к оппозиции «Я – Другой» разрабатывал Бубер (1993; Buber, 1958, 1988, 1990). У Бубера Я является понятием реляционным, и его подход противостоит подходу Хайдеггера. Согласно Буберу, Я обретает свое подлинное бытие только в отношении к Другому. Для описания взаимоотношений двух людей Бубер выделяет две базовые реляционные категории: «Я - Ты» и «Я - Оно». Внутри отношений «Я - Оно» другой человек как «Оно» выполняет функцию объекта, служащего утилитарной цели каким-то образом использовать его. Внутри отношений «Я - Ты», напротив, другой человек как «Ты» воспринимается в его открытости для неманипулятивных и взаимных отношений.

Опираясь на диалогическую философию Бубера, взаимоотношения «Я – Другой» развивал также Бинсвангер (цит. по: Frie, 2000). Он разработал теорию Я, утверждающую первичность человеческих отношений. Согласно Бинсвангеру, аутентичной сферой бытия Я есть его существование вместе с другими людьми. В то время как Хайдеггер опустил аутентичную позитивную возможность совместного бытия, Бинсвангер подчеркивал роль бытия одного человека в другом как «Я – Ты», «Мы как Я». Бинсвангер также верил, что между психотерапевтом и клиентом могут возникать любящие «Я – Ты» отношения.

«Мы как Я» есть любящие отношения, в которых каждый партнер признает другого как отличающегося от него, и как похожего на него. Признание Другого позволяет Я осознать свою субъектность и авторство. Но такое признание приходит от Другого. Я, в свою очередь, признает Другого как человека самого по себе, т.е. отличающегося от Я. Иначе говоря, признанию сопутствует подтверждение различий. Парадокс признания Я и Другого как отдельностей и как существующих совместно в Мы подразумевает любящее бытие-одного-с-другим, сочетающее их самости и автономности.

Применительно к психотерапии такие взаимоотношения предполагают, что психотерапевт и клиент встречаются лицом-к-лицу и познают друг друга как две взаимодействующие бытийные сущности. В отличие от классического психоанализа, который утверждает нейтральность и дистантность, отделение и автономность психотерапевта и клиента, экзистенциально-межличностный подход предлагает углубленное взаимопонимание психотерапевта и клиента как «Я – Ты», их продолженные взаимодействия, приносящие переживания и опыт взаимности и самоосознания.

Подобно Буберу, Бинсвангер предостерегает против наивной веры в то, что психотерапевт и клиент представляют собой нечто равное друг другу. Взаимоотношения психотерапевта и клиента не устраняют дистанцию между ними и не направлены на их слияние. Их различия в терминах распределения ролей, функций и властных полномочий остаются, так же как признаются границы их Я и индивидуальные различия. Более того, отмечается, что динамика «Я – Ты» взаимоотношений не всегда возможна и даже не всегда желательна.

2. Я как self в отношении Я как I. В этой оппозиции рассматривается вопрос о подлинном Я. Бьюджентал (Bugental, 1978, 1981; см. также: Wittine, 1996) различал Я как I-process и Я как self-construct. I-process характеризуется подлинностью, необусловленностью, существованием, свободным от какого-либо предметного содержания, и осознаваемостью, в то время как self-construct является внешне обусловленным и обладает идентичностью приобретенной. I-process не имеет привычек, нейрозов или, скажем, целебной силы; это - чистое сознание, чистая субъективность, чистая бытийность, не обладающая атрибутами времени. В этом смысле I-process есть вечность, потому что он не рождается и не умирает. Self-construct, наоборот, характеризуется содержательностью, отнесенностью к предметному миру, развертыванием во времени. I-process - воспринимающее состояние, self-construct - состояние воспринимаемое.

Если между I-process и self-construct возникают диссоциации, вход в состояния I-process и освобождение от избыточного давления self-construct может помочь клиенту решить те или иные его личные проблемы. I-process есть нечто, противоположное предметному содержанию сознания (self-construct); состояния I-process – это поток бытийного «ничто», «пустоты», освобождение от self-construct и обретение свободы. В этом контексте постижение уровня I-process есть постижение свободы. Свобода мыслится двояко: и как освобождение (от self-construct), и как обретение (в состояниях I-process).

3. Субмодальности Я. Нельзя сказать, что проблема субмодальностей Я является популярной в качестве самостоятельной проблемы именно экзистенциальной психологии. Однако эта проблема была осознана как актуальная в гуманистической и трансперсональной психологиях – направлениях, весьма близких экзистенциальной психологии. Собственно для экзистенциальной психологии проблема субмодальностей Я представляется важной в контексте постановки вопроса об источниках экзистенциальных проблем типа свободы, выбора, любви, одиночества, смерти, и т.п. Действительно, мы вправе предположить, скажем, что свобода и бегство от свободы, как и стремление иметь свободу выбора или, наоборот, избегать экзистенциальных выборов, или одиночество и существование в любви с другим, являются противоположными не только на уровне феноменологии. Скорее всего, люди, предпочитающие независимость, и люди, предпочитающие зависимость, отличаются между собой как раз тем, какие субмодальности в их Я преобладают.

Но существуют ли вообще субмодальности Я? И если они все же реально существуют, как постановка проблемы субмодальностей Я согласуется с тем, что в экзистенциальной психологии, подобно гуманистической, утверждается холизм в понимании человека?

Дискуссия на эту тему развернулась на страницах Journal of Humanistic Psychology, в частности, между Frick(1993, 1995) и Bogart (1994). Frick утверждает, что теория субмодальностей Я возвращает нас к редукционистской и партикуляристской концепции личности и потому бросает вызов фундаментальным принципам холизма, на которых зиждется гуманистическая психология. Frick также считает, что понятие субмодальностей Я является не более, чем изобретением психотерапевтов. Это понятие можно употреблять лишь в метафорическом смысле.

Bogart, напротив, утверждает, что субмодальности Я есть реальность, а не фикция. В пользу существования субмодальностей Я свидетельствуют многочисленные автобиографические очерки. Когда авторы обозначают свое Я разными именами, это свидетельствует в пользу субмодальностей Я. В процессе самоопределения обнаруживается «семейство» субмодальностей Я, которые взаимодействуют между собой. В психотерапевтической работе моделируются динамические взаимодействия субмодальностей Я. Это помогает решать проблемы, блокирующие личностный рост, обращаясь к «ответственным» за эту блокировку субмодальностям Я. Полезными и эффективными в работе с субмодальностями Я оказались модифицированная техника Перлза «горячий стул», психодрама Морено, интерактивная модель семейной терапии Сатир, адаптированная к «семейству» субмодальностей Я.

Вместо того, чтобы противопоставлять субмодальности Я и целостное Я, как это делает Frick, Bogart настаивает на том, что субмодальности Я и Я в целом могут совместно изменяться в направлении большей зрелости и более полного функционирования. И наоборот, если по какой-то линии личностный рост не происходит, это означает, что по меньшей мере одна из субмодальностей Я блокирована. Специальная психотерапевтическая работа, однако, может снимать блокаду этой субмодальности Я.

Bogart отмечает, что теория полимодального Я еще не оформилась окончательно. Для того, чтобы она стала валидной, следует, во-первых, более определенно выделить субмодальности Я и их атрибуты; субмодальности Я не должны быть сведены просто к отдельным аспектам Я. Во-вторых, необходимо выявить более отчетливое соответствие теории полимодального Я принципам холизма. Это требование означает признание существования Я как целого. В конечном итоге, следует выделить как бы две структуры: полимодального Я и системы Я как целого, а также их взаимодействия и способы интеграции.

Согласимся вслед за Bogart (1994), что центральным в теории полимодального Я в русле гуманистической психологии является проблема оснований для выделения субмодальностей Я. Приняв это положение, пойдем дальше и поставим проблему полимодального Я в контексте собственно экзистенциальной психологии. При этом отметим, что близкими нам являются диалогические подходы Бубера (1993; Buber, 1958) и Бинсвангера (см.: Frie, 2000), с одной стороны, и представления о субъективности Бьюдженталя (Bugental, 1987) и самости Мэя (May, 1972), с другой.

«Я – Другой» можно рассматривать как особого рода отношения между двумя личностями, как это делали Бубер (1993; Buber, 1958) и Бинсвангер (см.: Frie, 2000). Эти же отношения можно рассматривать в виде их репрезентаций сознанию отдельной личности и принять за основу для определения субмодальностей Я. Тогда «Я» и «Другой» выступают в качестве ментальных образований и отображают принципиально разные модальности Я: «Я» – это одна модальность Я, «Другой» – иная модальность того же Я. Отношение «Я – Другой» есть также область чистой субъективности; ее можно отнести к тому, что происходит, как отмечает Бьюджентал (Bugental, 1987), индивидуально и лично.

В плане организации Я, «Я» – это модальность, выражающая суверенность отдельной личности и ее экзистенциальную автономность. Она совершает экзистенциальные выборы, за которые она же принимает на себя ответственность. «Я» есть внутренняя, отделенная и личная сфера, в которой человек обретает наиболее подлинную жизнь, как писал об этом Бьюджентал (Bugental, 1987; см. также: Madder, 1997). Главными ценностями «Я» являются свобода и возможность свободного выбора.

«Другой» – это модальность, ментально репрезентирующая другого человека. «Другой» есть внутренне отделенная от «Я» область, в которой «Я» утрачивает свою суверенность и экзистенциальную автономность. «Другой» – это область, в которой «Я» не может совершать автономно экзистенциальные выборы и принимать за них ответственность на себя. Зато «Другой» – это область существования «Другого» независимо от «Я», либо область, в которую потенциально может входить и расширяться «Я».

Между «Я» и «Другим» существуют отношения, взаимодействия, в том числе в форме диалога. В терминах Бьюдженталя (Bugental, 1987), «Я» и «Другой» – это взаимное отношение «отделенное-но-реляционное»: «Я» относится к «Другому» и соотносится с ним; «Другой» относится к «Я» и соотносится с ним. Также это такое отношение, в котором «Я» проникает в «Другого» и «Другой» проникает в «Я». Иначе говоря, отношению «Я – Другой» присуща двойственность: «Я» и «Другой» обособлены и слиты одновременно. В свою очередь, это означает, что свое подлинное бытие, экзистенциальную полноту существования «Я» может обретать двояким образом: через обособление от «Другого» и через слияние с ним.

Как отмечалось выше, основу для диалогических отношений, по Буберу (1993; Buber, 1958), образует оппозиция «Я» – «Ты», но не оппозиция «Я» – «Оно». В терминах Бьюдженталя (Bugental, 1987), обе оппозиции можно представить топологически: «Я» – как «в-здесь», «Ты» (или «Оно») – как «вне-там». На наш взгляд, в индивидуальном сознании оппозиция «Я» – «Ты» строится на обособлении «Я» и «Ты», в оппозиции «Я» – «Оно» преобладает процесс слияния.

Обособление – это двойственный процесс, в котором «Ты» обособляется от «Я», а «Я» обособляется от «Ты». Обособление «Ты» от «Я» обнаруживается во взаимности, включении, подтверждении, принятии «Ты», которые описывает Бубер (1993; см. также: Friedman, 1994, 1998). Эффект экзистенциального присутствия, который описывает Бьюджентал (см.: Mahoney, 1996), возникает благодаря акценту на «Ты» клиента в его отделенности от «Я» психотерапевта. Признание и подтверждение различий «Ты» от «Я», на которые указывает Бинсвангер (цит. по: Frie, 2000), также свидетельствует в пользу обособления «Ты» от «Я».

Обособление «Я» от «Ты» – это другая разновидность обособления: она имеет как бы противоположное направление и характеризуется другими экзистенциальными качествами. Обособляясь от «Ты», «Я» может подчеркивать свою автономность и право на самостоятельные выборы независимо от «Ты». Обособляясь от «Ты», «Я» может подтверждать и принимать свои самость, подлинное существование и идентичность. В иных случаях, подтверждением стремления обособиться от «Ты» может служить эффект сопротивления. Эффект «сопротивляющегося Я» обнаруживается и у клиентов, и у психотерапевтов (Worrell, 1997).

Обособленность «Я» и «Ты» создает некое поле напряжения, в котором образуется их тяга к внутреннему диалогу. Этот диалог может иметь разные результаты: диалог как обмен позициями, оценками, переживаниями в духе Бубера в одних случаях, и диалог как основа для последующего образования «Мы» в духе Бинсвангера – в других случаях.

В отличие от оппозиции «Я» – «Ты», которая основана на обособлении «Я» и «Ты», оппозиция «Я» – «Оно» может существовать как в форме обособления, так и в форме слияния. Обособленное «Оно» – это ментальная репрезентация другого человека как незначимого и безразличного для «Я». В слитом «Я – Оно», наоборот, «Я» и «Оно» являются взаимно значимыми; но они используются утилитарно, взаимно служат объектами друг для друга, один необособим от другого и выполняет роль его продолжения или расширения. В результате слияния «Я» и «Оно» может возникать иллюзия «Мы». Но это только иллюзия, поскольку «Я» и «Оно» не равны в «Мы»: в нем либо доминирует «Оно», ассимилирующее «Я», либо, наоборот, преобладает «Я», ассимилирующее «Оно».

Слияние – это тоже двойственный процесс; в нем «Оно» сливается с «Я», и «Я» сливается с «Оно». При слиянии «Оно» с «Я» «Оно» выступает как субъект, направленный на «Я» как объект. Это приводит к поглощению «Я» и растворению его в «Оно». «Я» как бы умирает в «Оно», существование «Я» уподобляется существованию «Оно». Феномен слияния «Оно» с «Я» не всегда заметен, но может стать очевидным при резком изменении жизненной ситуации. Например, после смерти супруга или после развода, некоторые женщины начинают осознавать, насколько глубоко они идентифицировали себя со своими супругами и насколько в новых условиях жизни им важно вновь обрести собственное чувство «Я» (цит. по: Steele, 1998), т.е. ментально разорвать отношения слияния со своими бывшими мужьями. Подобного рода факты говорят о том, что в замужестве в сознании женщин «Оно» сливалось с «Я».

В пределе, слияние «Оно» с «Я» приводит к утрате свободы «Я»; цена слияния – зависимость «Я» от «Оно», сужение поля для самостоятельных выборов, утрата автономности, уход от аутентичности, жертвенность и т.п.

Слияние «Я» с «Оно» – это другая разновидность слияния: она имеет как бы противоположное направление и характеризуется другими экзистенциальными качествами. В этом случае «Я» выступает как субъект, направляющий свою активность на «Оно» как объект. В пределе «Я» поглощает «Оно» и растворяет его в себе. Пример слияния «Я» с «Оно» можно обнаружить в рассказе Нагибина: «И когда … каждое его прикосновение к живой и мертвой материи стало прикосновением к ее жаркой и легкой плоти, не из бедной решительности, из отчаяния он послал ей телеграмму: "Требуются ли еще седые человеческие волосы?"» (Нагибин, 1982, с. 259-260). Стремление «Я» обладать «Оно» может приводить к расширению пространства «Я», и «Оно» служит своеобразной «площадкой», на которой разворачивается этот процесс.

Слияние «Я» с «Оно» может приводить к утрате восприятия «Другого» как самости, нетождественной и несводимой к «Я»; цена слияния – манипулятивное использование «Другого» как средства «Я», как способа самоподтверждения, в пределе – обладание им, либо в форме любви, заботы, опеки, либо наооброт, в форме властвования, принуждения, подавления.

Процессы обособления и процессы слияния «Я» и «Другого» могут развертываться в сознании одного и того же человека. Конечно, разные процессы (обособления и слияния) могут преобладать у разных людей, в разных ситуациях и контекстах, в разные периоды времени и жизни, с разными людьми и с одними и теми же людьми. Но если сопоставить между собой процессы обособления и слияния в сознании одного и того же человека, мы обнаружим у него не одно Я, а некоторое множество их ликов: одни порождают процессы обособления или производны от них, другие – порождают процессы слияния или производны от них. Для нас это обстоятельство является решающим. Оно служит основанием в пользу существования полимодального Я и выделения в нем отдельных субмодальностей Я.

Проведенный выше анализ, позволяет обнаружить экзистенциальные ресурсы в Я. С позиций концепции полимодального Я одни его субмодальности потенциально могут отвечать за экзистенциальные проблемы, другие его субмодальности, наоборот, – за разрешение экзистенциальных проблем.

 

 

Л.Я.Дорфман (Пермь)

 

экзистенциальная модель полимодального Я

и психотерапевтическая практика

 

Данное сообщение продолжает намеченную в предыдущем сообщении тему Я в экзистенциальной психологии (см. в этом сборнике: Дорфман Л. Я. Экзистенциальные резервы Я). Вниманию психологов предлагается экзистенциальная модель полимодального Я и показывается ее потенциал для экзистенциальной психотерапевтической практики.

Как отмечалось ранее (см. предыдущее сообщение в этом сборнике), в сознании отдельной личности отношение «Я – Другой» может распадаться на процессы обособления и слияния, а каждый из этих процессов – на отношения «Я» к «Другому» и «Другого» к «Я». На этой основе далее можно строить определенную иерархию Я. В этой иерархии Я как целое и субмодальности Я не противостоят, а дополняют друг друга.

На уровне отношения «Я – Другой» Я предстает как единое и целое. В основе целостности Я лежат взаимодополняющие процессы обособления и слияния. На более глубоком уровне анализа, на уровне собственно процессов обособления и слияния, отношение «Я – Другой» распадается на модальности «Я» – «Ты» (преобладание процессов обособления) или «Я» – «Оно» (преобладание процессов слияния). На еще более глубоком уровне анализа, на уровне различения отношений «Я» к «Другому» и «Другого» к «Я», обнаруживаются субмодальности Я (несколько иную логику анализа полимодального Я см.: Дорфман, 1998; Дорфман, Ковалева, 2000).

Можно выделить четыре субмодальности Я. Две субмодальности – назовем их Я-Авторское и Я-Превращенное – обеспечивают процессы обособления; еще две субмодальности – назовем их Я-Вторящее и Я-Воплощенное – обеспечивают процессы слияния.

Я-Авторское можно понимать как подлинное Я в значениях, которые придает подлинному Я Бьюджентал (Bugental, 1987; см. также: Wittine, 1996). Я-Авторское является истинным автором дел личности, ее поступков и судьбы, обеспечивает ей экзистенциальную автономность и независимость, принимает на себя ответственность за выборы, которые совершает, свободно от «Другого» и свободно в переживаниях состояний собственного Я. В терминах теории Мэя (May, 1966), Я-Авторское есть утверждение личностью самой себя, ощущение идентичности самой себе, самопереживание как собственное бытие.

Я-Превращенное – это интенциальное «Я», которое трансцендирует к «Ты» и терпимо к его инаковости, если сравнивать его с Я-Авторским. Поэтому Я-Превращенному присуща терпимость, а также экзистенциальные качества, которые описал Бубер (Buber, 1988; Friedman, 1994): включение, принятие, подтверждение, «переживание другой стороны». Я-Превращенное может обеспечивать также эффект экзистенциального «присутствия» психотерапевта, описанный Бьюдженталем (Bugental, 1987) применительно к психотерапевтическому процессу.

Я-Вторящее – это фрагмент Я, слитый с «Оно», поглощен «Оно», и растворен в «Оно». Существование Я-Вторящего в форме слияния с «Оно» является источником многих экзистенциальных проблем. Я-Вторящее – это голос слабого Я, беспомощного, зависимого, несвободного, покорного, беспомощного, жертвенного, тревожного, не идентичного самому себе, с подавленной потребностью чувства значимости Я, не способного к самопереживанию собственного бытия, избегающего делать самостоятельные выборы и принимать за них ответственность на себя. Поэтому Я-Вторящее нуждается в любви, опеке, поддержке, руководстве.

Я-Воплощенное – это фрагмент Я, который сливается, поглощает и ассимилирует «Оно». Существование Я-Воплощенного, ассимилирующего «Оно», является источником многих экзистенциальных проблем, но иного рода, чем у Я-Вторящего. Я-Воплощенное – это голос сильного Я, который зачастую игнорирует ограничения, которые бытие-в-мире налагает на возможности его выборов. У Я-Воплощенного пониженная чувствительность к краю, за которым начинается бытие Другого. Я-Воплощенное претендует на обладание Другим и реализует с ним отношения по схеме «иметь его», а не «быть с ним». Я-Воплощенное может осуществлять любовные и любящие отношения, опеку, заботу. Но также Я-Воплощенное может реализовать к «Оно» тот аспект властвования, который выделил Мэй (May, 1972): подавление, принуждение, неконтролируемую и неотрефлексированную агрессию, насилие.

Я существует как единство во множественности; обозначенные выше субмодальности – это разные голоса Я в сознании одного человека. Можно обозначить следующие важнейшие особенности полимодального Я. Во-первых, это – полифоничность Я. Разные голоса Я могут «знать» и «узнавать» друг друга, взаимодействовать между собой сукцессивно и симультанно. Во-вторых, это – интегрированность Я. Представления и воображение могут служить интеграторамисубмодальностей, или голосов Я в единое целое. В-третьих, это – позиционность Я. Каждая субмодальность есть в то же время отдельная позиция, «характер» Я: у нее свои точка зрения, желания, мотивы, чувства, содержания памяти и т. п. В-четвертых, это – хронотопичность ментального пространства Я. Топологию Я можно описывать в терминах «здесь – там», «теперь – тогда», «теперь – потом», «здесь – теперь», «там – потом», и т.п. В хронотопе Я сочетаются непрерывность и дискретность. В-пятых, это – способность переходов от одних позиций (субмодальностей) к другим позициям (субмодальностям) (подробнее см.: Hermans, 1996; Дорфман, 1996).

 

*

Концепция полимодального Я имеет определенное значение для экзистенциальной психотерапевтической практики. С позиций этой концепции общее направление психотерапевтического процесса можно представить как движение от целостного Я, нагруженного экзистенциальной проблемой, к отдельным субмодальностям Я и их взаимодействиям, в которых источник экзистенциальной проблемы обнаруживается более определенно и точно. Затем совершается психотерапевтическая работа с экзистенциальной проблемой клиента, увязывая ее с теми или иными субмодальностями его Я. Далее совершается обратное движение к целостному Я клиента на основе его обновленной структуры; в обновленной структуре Я источник экзистенциальной проблемы подвергается блокированию, а источники его экзистенциального роста начинают преобладать и развиваться.

Можно выделить несколько уровней анализа экзистенциальной проблемы и психотерапевтической работы с ней в терминах составляющих Я: целостное Я, процессы обособления и слияния, субмодальности Я, их взаимодействия, баланс процессов обособления и слияния, обновленное (переструктурированное) целостное Я.

Рассмотрим эту схему на примере чувства бессилия и беспомощности, на которое обращает внимание Мэй (May, 1972).

1. Анализ целостного Я. На этом уровне психотерапевт определяет экзистенциальную проблему - так, как она непосредственно переживается клиентом. В нашем случае психотерапевт устанавливает, что клиента беспокоит чувство бессилия и беспомощности. Именно это чувство беспокоит клиента; он стремится и освободиться от него, и приобрести большее чувство значимости своего Я.

2. Анализ процессов обособления и слияния. Далее психотерапевту предстоит выяснить источники чувства бессилия и беспомощности в глубинах Я клиента. В первом приближении эти источники могут находиться в связи с процессами либо обособления, либо слияния. Может быть и так, что чувство бессилия и беспомощности порождается одним процессом, а большее чувство значимости своего Я можно достичь, активизируя другой процесс. Например, чувство бессилия и беспомощности может быть обусловлено избыточным слиянием с «Другим»; для развития чувства большей значимости своего Я, напротив, следует активизировать процесс обособления. Иначе говоря, психотерапевт помогает клиенту отрефлексировать процесс слияния как избыточный, а процесс обособления – как недостаточный.

3. Анализ субмодальностей Я. Обнаружив источники чувства бессилия и беспомощности в процессах слияния, психотерапевту (и клиенту) далее предстоит определить, какая субмодальность (или субмодальности) отвечают за это чувство. Если ведущая роль принадлежит Я-Вторящему, то к бессилию и беспомощности может прибавляться апатия. К тому же Я-Вторящее может быть источником подавленной потребности чувства значимости Я. Психотерапевт помогает клиенту осознать, что тот находится во власти «Оно», принимает его давление и не может (или не хочет) освободиться от него. Если ведущая роль принадлежит Я-Воплощенному, то чувство бессилия и беспомощности может быть вызвано стремлением клиента овладеть «Другим». Но «Другой» оказывает сопротивление, «не сдается», и клиент чувствует беспомощность перед своим желанием обладать «Другим». В этом случае психотерапевт может работать с клиентом в направлении соразмерности его желаний и возможностей.

4. Анализ взаимодействий субмодальностей Я. Чувство бессилия и беспомощности можно понимать как двойственный процесс. С одной стороны, к этому чувству приводит Я-Вторящее или Я-Воплощенное, – если понимать данное чувство как нечто однозначное и единое. С другой стороны, бессилие и беспомощность можно понимать как реляционное чувство: оно существует не только само по себе, а также в отношении к чему-то или в сравнении с чем-то. Скажем, бессилие и беспомощность могут возникать в сопоставлении с желаемым Я. На уровне желаемого, значимость Я субъективно ощущается как нечто противоположное бессилию и беспомощности Я, допустим, как «сильное» (или «могущественное») Я, которое противостоит Другому или признается Другим, или одновременно и то, и другое. Двойственность здесь состоит в том, что бессилие и беспомощность одновременно обусловлены и Я-Вторящим, и Я-Авторским (или Я-Воплощенным и Я-Превращенным). Я-Вторящее (или Я-Воплощенное) порождают чувство бессилия и беспомощности, а Я-Авторское (или Я-Превращенное) рождают желаемые образы Я, по отношению к которым чувство бессилия и беспомощности еще больше возрастает (ср.: Перлз, 2000).

С позиций двойственности, чувство бессилия и беспомощности можно рассматривать как результат взаимодействий нескольких субмодальностей Я. Например, данное чувство может возникать в результате взаимодействий Я-Вторящего и Я-Авторского: чем в большей степени проявляет себя Я-Вторящее, тем в меньшей степени выражено Я-Авторское. Проблема клиента состоит в том, что его Я-Вторящее как бы подавляет и сдерживает Я-Авторское. Задача же психотерапевтического процесса заключается в противоположном: изменить характер взаимоотношений этих субмодальностей в пользу Я-Авторского. Иной случай имеет место тогда, когда чувство бессилия и беспомощности является результатом взаимодействий Я-Воплощенного и Я-Превращенного: чем в большей степени проявляет себя Я-Воплощенное, тем в меньшей степени выражено Я-Превращенное. Проблема клиента состоит в том, что его Я-Воплощенное как бы подавляет и сдерживает Я-Превращенное. Здесь задача психотерапевтического процесса заключается в том, чтобы изменить характер взаимоотношений этих субмодальностей в пользу Я-Превращенного и выйти на проблему диалога по схеме «Я – «Ты». Понятно, что в зависимости от того, как конкретно сформулирована проблема бессилия и беспомощности клиента, в психотерапевтический процесс могут вовлекаться иные пары субмодальностей Я, триады субмодальностей Я, а в пределе – все четыре субмодальности Я.

5. Анализ баланса процессов обособления и слияния. В более общем плане проблему бессилия и беспомощности клиента можно сформулировать в терминах баланса процессов обособления и слияния. В нашем случае проблема клиента состоит в нарушении баланса в пользу процессов слияния. Задача психотерапевтического процесса состоит в изменении баланса в пользу процессов обособления. Работая в направлении процесса обособления, психотерапевт может сосредоточиться на трех вопросах: укрепление Я-Авторского, развитие Я-Превращенного, создание почвы и предпосылок для диалогических отношений между Я-Авторским и Я-Превращенным, включая «заполнение» дистанции между ними экзистенциальным отношением.

6. Анализ обновленного целостного Я. Психотерапевтическая работа, выполненная по обозначенным выше направлениям, может приводить к изменению Я клиента. Происходящие изменения связаны с тем, что чувства бессилия и беспомощности «бледнеют» и смещаются к периферии сознания. Зато в фокусе сознания оказываются уверенные в себе и значимые Я-Авторское, Я-Превращенное, принявшие и подтверждающие друг друга, Я-Авторское и Я-Превращенное, способные к экзистенциальному диалогу. Это и есть Я, которое прошло обновление и обрело новый, более достойный для него модус самости и целостности.

 

Г.В. Иванченко (Москвка)