Социальная работа с осужденными, подвергающимися различным формам притеснения

Проблема обеспечения защиты основных прав, законных свобод и интересов, отдельных аспектов безопасности, профилактики насильственных преступлений и агрессивных проявлений, разнообразных видов притеснений в УИС стоит чрезвычайно остро. В последнее время достаточно интенсивно ведется научный поиск путей ее решения (В.М. Анисимков, Ю.М. Антонян, А.И. Васильев, Н.С. Глазунов, М.А. Громов, Б.Б. Казак, А.Н. Олейник, А.И. Папкин, В.И. Селиверстов, А.Н. Сухов, А.И. Ушатиков). Вместе с тем, в системе предлагаемых уголовно-правовых и организационных мер отсутствует социальная защита, помощь и поддержка осужденных по удовлетворению их базовых потребностей. В своей совокупности они образуют социальную работу, которая профессионально направлена на ресоциализацию лиц, содержащихся в исправительных учреждениях. В процессе исполнения наказаний социальная работа должна содействовать снятию агрессивности, напряжения во взаимоотношениях осужденных, защитить наиболее уязвимые категории, восстановить их права и социальный статус, чувство собственного достоинства, минимизировать последствия различного вида дискриминации, притеснения. Чтобы определить предмет деятельности специалистов службы по социальной работе с притеснителями и притесняемыми осужденными, которая в последнее время формируется в исправительных колониях, необходимо, опираясь на общетеоретические подходы к проблеме, определить специфику феномена притеснения в особой среде [[59], С.8-12].

Осужденный в процессе отбывания наказания подвергается многоуровневому, многовариантному по содержанию и формам проявления притеснению. Во-первых, это общесоциальный уровень. Предназначенный для достижения позитивных целей (защиты общества, торможения негативного развития, исправления и ресоциализации правонарушителя) на деле он формализуется в диапазоне от пренебрежительно-равнодушного отношения официальных органов и сограждан до социального отчуждения и стигматизации. Во-вторых, притеснения, объективно создаваемые в местах лишения свободы ограничениями, изоляцией и сопутствующими неудобствами, психическим дискомфортом и негативными последствиями для здоровья, ограниченными возможностями для удовлетворения базовых естественных потребностей, а также отрицательным влиянием микросреды и субкультуры осужденных в ИУ. В-третьих, притеснения, субъективно создаваемые неправомерными требованиями персонала вследствие его низкой квалификации, слабости гуманистических и преобладания в профессиональном сознании карательно-репрессивных установок. Так, согласно данным Б.Б.Казака, в 1998 году по представлениям прокуратуры из карцеров и штрафных изоляторов было освобождено 2574 осужденных, как водворенных туда без достаточных оснований [[60], С.270]. К сожалению, эта статистика меняется в худшую сторону: в 2003 году их количество выросло до 6 тысяч. Наиболее жесткое, постоянное психическое и даже физическое притеснение испытывают осужденные со стороны себе подобных. Формы притеснения различны: побои, агрессия, поборы, присвоение результатов чужого труда, принуждение к выполнению работы за других, совершению нарушений, преступлений, либо принятию ответственности за них, насильственные сексуальные контакты, дискриминация по национальному или религиозному признаку, издевательства, угрозы, оскорбления особенно лиц, имеющих аномалии в развитии, слухи, оговоры, прессинг и т.д. Часто они используются в совокупности. «Насилие словами, жестами и даже физическими действиями … становится в тюрьме обыденным» [[61], С.129]. Их распространенный характер, привычность явлений препятствует адекватному их восприятию, оценке и формированию отношения как к нарушению прав и свобод притесняемых. Внимание администрации и самих осужденных привлекают лишь наиболее жестокие, комплексные, тяжелые по последствиям формы притеснения, вследствие осуществления которых появляются изгои: «обиженные», «опущенные», «петухи», «пренебрегаемые», «неприкасаемые», «шкварные», «дырявые», «черти», образующие низший по статусу страт осужденных. Они являются «привилегированными» объектами комплексных (психических, физических, экономических, моральных, вербальных и особенно - сексуальных) форм притеснения и одновременно - «приемлемой жертвой», вынужденной мириться с притеснениями и насилием. В условиях лишения свободы эти осужденные претерпевают дополнительные неформальные ограничения в правах, унижения морально, физически человеческого достоинства, поскольку ограничены возможности изменения обстановки и обстоятельств, обуславливающих притеснения.

Официальной статистики о распространенности в УИС России этого феномена не существует. Попытка включить «количество жалоб осужденных по поводу физического и психического насилия» в перечень показателей, характеризующих социальный паспорт осужденных ИК, натолкнулась на неприятие практических работников. Однако факт его существования в местах лишения свободы признают все. Особенностью данного вида притеснения в ИУ является его высокая латентность. Она детерминирована слабостью социального контроля, пассивностью надзорных органов, незаинтересованностью субъектов и объектов притеснения (обидчиков и обиженных) в выявлении, регистрации, формализации, распространении информации о подобных фактах, представляющих собой не только ущемления и без того ограниченных прав и свобод личности, ее чести и достоинства, но и часто образующих состав преступления, либо провоцирующих притесняемых к правонарушениям, различным формам аутоагрессии. Так, исследованием Б.Б.Казака установлено, что мужеложство, сопряженное с насилием, является причиной совершения осужденными 45% преступлений. «Стремление избавиться от унижений и притеснений со стороны других осужденных» - самый распространенный мотив побегов и нанесений тяжких телесных повреждений [13, С.271-272]. Этот же мотив доминирует при совершении притесняемыми осужденными по собственной воле или под давлением представителей иных страт грубых нарушений режима, самоповреждений и даже суицидальных проявлений. Подобная протестная реакция на притеснения обусловлена тем, что «в среде жестокой по своему определению, человек вынужден поднимать планку своей чувствительности к насилию» и либо активно ему противодействовать, используя для этого разнообразные, даже криминальные способы, либо смириться с притеснениями, «проявляя невосприимчивость к нему» [14, С.127-129]. Между тем и терпимость, и неформальное противодействие порождают эскалацию, цепную реакцию насилия, в результате чего возникает порочный круг взаимных притеснений. Примечательно, что в соответствии со сложившимися понятиями, закрепленными в неписанных кодексах и субкультуре, у самих притесняемых осужденных нет даже «права на протест», сопротивление насилию и издевательствам со стороны других, а также изменение своего статуса. Любая форма протеста со стороны «обиженных» неукоснительно пресекается и жестоко подавляется. Разрушительной для личности становится и позиция непротивления. Об этом свидетельствует один из таких осужденных: «Многие из «обиженных» от такой жизни накидывают сами себе петлю на шею, чтобы уйти из этой безвыходности и бессилия, чтобы больше не видеть этот подлый преступный мир, который есть в каждом СИЗО, есть в каждой колонии… Косые взгляды людей, насмешки, которые ранят человека хуже, чем ножом. Ранят душу, без того уже разувеченную и растерзанную испытаниями тюремного бытия… Человек загнан в угол. Пальцы рук невольно плетут веревку. Мысли накинуть петлю на шею каждую минуту загоняют человека в угол. Безвыходность - это самое страшное… Я устал, не существует того наказания, которое могло быть страшнее, чем быть нареченным самими зэками - клеймом «обиженный» [[62], С.27-28].

Особенность этого явления в местах лишения свободы состоит в том, что треть осужденных допускает существование такой формы притеснения в «качестве нормы» или «крайнего вида наказания за серьезные проступки». Очевидно, что в эту группу входят сами обидчики и лица, смирившиеся со сложившимся положением. Субъективный ресурс для борьбы с этой формой притеснения составляет 37,5% опрошенных, «не приемлющих гомосексуализм в ИУ ни в какой форме». При организации дифференцированной режимно-воспитательной и социальной работы по формированию активного неприятия этих крайних форм насилия и дискриминации личности названный ресурс может быть значительно усилен за счет почти трети осужденных, занимающих сегодня нейтральную позицию [14, С.123]. В ходе этой работы сотрудникам ИУ, надзорным органам и здоровой части осужденных необходимо восстановить верховенство закона и нравственных норм в их взаимоотношениях, вместо таких регуляторов поведения и отношений, как понятия и нормы субкультуры: сегодня 34,8% содержащихся в местах лишения свободы считают наиболее опасными санкции за нарушения правил, «установленных авторитетами и «ворами в законе», смотрящими и господствующих в среде осужденных» [14, С.142].

Несмотря на отсутствие надежных механизмов выявления, фиксации, процессуальной квалификации о широкой распространенности этих деяний в большинстве ИУ свидетельствуют косвенные признаки - факторы риска:

- ухудшение криминологических и психолого-педагогических характеристик осужденных (увеличение удельного веса совершивших насильственные преступления - потенциальных обидчиков; лиц, имеющих глубокие личностные деформации, аномалии в развитии - потенциальных обиженных);

- массовидные условия содержания, отсутствие нормальных условий для проживания и быта, скученность и теснота, особенно в СИЗО;

- незанятость значительной части осужденных общественно-полезным трудом, другими видами полезной деятельности;

- ослабление охраны, надзора, контроля, сопровождающееся усилением влияния криминальных авторитетов, субкультуры, высоким уровнем преступлений и грубых нарушений дисциплины, связанных с насилием, отсутствием выявленных мотивов при их совершении;

- недостатки в организации воспитательного процесса, психологического и социального сопровождения осужденных;

- отсутствие системы различных форм социального контроля общественности, СМИ.

При наличии названных факторов притеснения в исправительных учреждениях приобретают распространенный характер и имеют негативную тенденцию к росту. Один из неоднократно судимых осужденных замечает по этому поводу: «Вот я пришел в зону в 70-м году первый раз, вот у нас на всю зону (1200 у нас зона была) … на всю зону было всего три «петуха» - три! Потом я пришел в зону - там их уже двадцать три. Потом я в 73-м освободился и в 73-м сел … их было уже полный отряд - отдельно они жили, их там режим отдельно держал под замком. А сейчас? Сейчас их в каждом отряде тьма…» [14, С.102].

Количественное увеличение сопровождается качественными изменениями внутри страта «обиженных». Она стала неоднородной: к гомосексуалистам добавились лица, проигравшиеся в карты и не способные рассчитаться за долги; заподозренные в «предательстве» и негласном сотрудничестве с администрацией (особенно оперативными работниками); изгнанные из высшей «касты» за нарушение воровских норм или потерпевшие поражение в борьбе за криминальную власть; совершившие с точки зрения правильных понятий недостойные преступления (изнасилование, мужеложство, убийство детей, развратные действия по отношению к малолетним и др.), бывшие сотрудники правоохранительных органов, солдаты внутренних войск и т.д. Меняется и процедура опускания. Теперь оно может быть «добровольным». «Если осужденный (заключенный) сам чувствует, что он совершил нечто несовместимое с тюремным законом, он может, не ожидая неминуемых санкций, добровольно перейти в касту опущенных, т.е. перенести своих вещи в ту часть помещения (камеры), где располагается данная масть. В этом случае обычно никаких унижающих санкций в виде акта мужеложства или проведения по губам половым членом не производится» [14, С.25-26]. Разумеется, добровольность условна и заключается только в самостоятельном принятии решения о переходе в разряд «обиженных» под давлением обстоятельств и требований субкультуральных понятий. При этом отношение к традиционно «обиженному» и добровольцу соответствует общепринятым в ИУ понятиям.

Изменилась психология и поведение «обиженных». Как отмечают ученые и практики (Б.Б. Казак, А.И. Ушатиков, Б.Ф. Водолазский, Ю.А. Вакутин), они стали адаптироваться к своему социальному статусу. Безысходность положения «обиженных» приводит в действие механизмы психологической защиты осужденных: снижается самооценка и уровень притязаний личности; происходит переориентация на другие (минимально значимые) социальные ценности, либо их переоценка; уменьшается тревожность и включаются механизмы самоуспокоения, непроизвольной саморегуляции психических состояний; вытесняются отрицательные эмоции и создается иллюзия благополучия, удовлетворения своим статусом. Происходит объединение «обиженных» в организованные группы, которые выполняют не только функции психологической поддержки, взаимопомощи равных по низшему статусу, собственной самозащиты, но и совершают агрессивные действия по отношению к «мужикам» и слабым осужденным. Большая численность, различная степень «виновности», значимые отличия в процедуре опускания и особенно индивидуальные характеристики «обиженных» в страте причинно обуславливают внутреннюю ролевую дифференциацию и дополнительное статусное расслоение. Внутри низшей страты выделяются более сильные, активные, волевые («обиженные» - притеснители), которые начинают доминировать и компенсировать свою неполноценность за счет еще более слабой части осужденных (многократно обиженные и притесняемые). При этом проявляется закономерность: чем ниже статус притеснителей, тем выше активность, интенсивность, жестокость угнетения нижестоящих.

Таким образом, происходит трансформация «обиженных» в «обидчиков». Следовательно, притеснение в среде осужденных является объективно существующим и устойчивым социально-пенитенциарным феноменом, «неизбежно возникающим в процессе социального взаимодействия двух и более субъектов социальных отношений…, состоящим из социально справедливого принуждения и ограничения свободы в социальных отношениях и социально несправедливого ограничения прав» [12, С.20] осужденных по удовлетворению потребностей и интересов в период отбывания уголовного наказания.

Устойчивость и воспроизводимость феномена обиженных в уголовно-исполнительной системе объясняется наличием причин и условий. Существенной социально-психологической причиной является «потребность значительной части осужденных, находящихся объективно в общей социальной стратификации на самой низшей ступени, компенсировать чувство своей ущербности и социальной неполноценности созданием внутри своей социальной общности еще более низшей страты… Наличие этой социальной подгруппы («обиженных») возвышает остальную часть осужденных в их «Я – концепции» и позволяет чувствовать себя более комфортно» [15, С.23]. Внешние условия для естественного био-социального процесса «фронтального лидерства и аутсайдерства», «постоянной регенерации насилия внутри тюремных стен» создают «массовая модель заключения» [144, С.125], а также другие названные ранее факторы. Закономерна зависимость насилия в стране и в уголовно-исполнительной системе; чем выше уровень жестокости проявляется в межличностных, межгрупповых, этнических конфликтах, тем выше и опаснее он в местах лишения свободы. В свою очередь, криминально-насильственный опыт общения освободившихся из ИУ порождает новые притеснения и негативно влияет на обеспечение личной безопасности членов общества. Поэтому «решение острых социальных проблем и противоречий, в том числе межнациональных, повышение эффективности воспитания и внедрение идеологии ненасилия наравне с повышением материального благосостояния людей является той основой, на которую должна опираться работа по предупреждению насилия, где бы оно ни имело место» [134, С.43]. Успешная профилактика самых жестоких форм притеснения в ИУ создает предпосылки для повышения результативности исправления осужденных и снижения уровня рецидива вообще, рецидива насилия, в частности, а следовательно - социального оздоровления.

Поскольку личность осужденного представляет собой индивидуальную форму бытия, а также результат влияния неблагоприятных общественных условий и процессов, возможно выделение социально-психологических характеристик, типичных для представителей категории «обиженных». Среди них - относительно невысокий уровень интеллекта и общей культуры, заниженный уровень самооценки, притязаний, самоуважения и собственного достоинства, маргинальность и другие личностные слабости. Несмотря на неоднородность страты «притесняемых», в ней преобладают слабовольные лица, психологически склонные к подчинению, внушению, не способные самостоятельно защитить свои интересы и права, самоутвердиться в неблагополучной криминальной среде. Как правило, эту группу пополняют инфантильные осужденные, имеющие отклонения в психическом развитии (умственно отсталые, олигофрены, психопаты), физические слабости и недостатки, различные увечия. Их главными виктимологическими чертами являются слабость, личностная ущербность пониженный порог чувствительности к несправедливости, ущемлению личного достоинства и неспособность к различным формам сопротивления внешнему давлению.

Очевидно, что причины проявления самых жестоких форм притеснения в местах лишения свободы имеют комплексный объективный и субъективный характер и содержат уголовно-правовой, криминологический, уголовно-исполнительный, психолого-педагогический, социальный, управленческий и даже экономический аспекты. Стремление односторонне-упрощенно разрешить многоаспектную проблему, используя организационно-режимные подходы (насильно усадить в столовой за один стол с «обиженными» представителей других каст осужденных либо сформировать из притесненных отдельный отряд, чтобы уравнять их в правах и защитить от притеснений) на практике успеха не имело. Следовательно, профилактика этого явления требует комплексных мер воздействия, которые должны содействовать общей цели – восстановлению социальной справедливости, минимизации наиболее жестких форм притеснения и одновременно решать частные профессиональные задачи: режимно-оперативные - укрепление порядка и безопасности каждого, гуманизация и урегулирование взаимоотношений осужденных, своевременное выявления, контроль, надзор, реагирование и пресечение насилия; социально-бытовые меры - оптимизация условий размещения, сочетающие коллективные, групповые, микрогрупповые и индивидуальные формы проживания, а также удовлетворение естественных потребностей осужденных; медико-психиатрические меры - выявление потенциальных жертв притеснения и оказание им различной медицинской помощи, реабилитация и преодоление психических и физических аномалий; психологические - возвышение осужденных в их «Я - концепции», повышение самооценки, уровня самоуважения и стрессоустойчивости, изменение индивидуального и группового отношения к притеснению, оздоровление психологического климата; педагогические меры - организация различных видов полезной занятости осужденных (общественный труд, обучение, физическая культура, спорт, культурный досуг, художественное творчество), особенно их коллективных форм, разъяснение и воспитание гуманного отношения к человеку, особенно слабому, формирование коллективистских качеств и навыков самопомощи и самозащиты, развитие самодеятельности.

Важное место в решении проблемы должно быть отведено социальной работе и социально-реабилитационным мерам, направленным на восстановление человеческого достоинства и социального статуса «обиженного», установление социального контроля, в том числе - административного со стороны сотрудников, общественных, правозащитных, религиозных, иных лиц и организаций, попечительских советов за соблюдением прав и законных интересов, в первую очередь - виктимных осужденных, их защиты от дискриминации, устранение причин и условий притеснения в УИС (скученность, теснота, латентность, высокая степень опасности и агрессивности, субкультура, другие деформации в системе ценностей правонарушителей и т.д.), приведение социально-бытовых, медико-санитарных норм, внешнего вида осужденных в соответствие с требованиями законодательства, разрешение иных индивидуальных проблем, составляющих пенитенциарную трудную жизненную ситуацию

Средства, методы, формы, технология социальной работы, ее организация и осуществление с учетом типологических особенностей притесняемых, внешних причин и внутренних предпосылок, детерминирующих проявления феномена, требуют дополнительного детального исследования. Вместе с тем, примерная программа социальной работы с ними должна включать:

1) осознание значимости проблемы и целевую ориентацию профессиональной деятельности специалиста по социальной работе во взаимодействии с другими сотрудниками ИУ на минимизацию проявлений наиболее тяжких форм притеснения в отношении «обиженных»;

2) официальную легитимизацию (признание факта существования) категории «обиженных» как следствия их комплексного притеснения в соответствии с понятиями криминальной субкультуры, определение понятия, признаков феномена притеснения в ИУ;

3) снижение уровня латентности проявления феномена «обиженных» путем определения показателей (режимно-правовых, психологических, медицинских и др.), критериев оценки, механизмов выявления и регистрации конкретных фактов;

4) исследование сущности, выявление закономерностей, личностных и социальных причин, детерминант, предпосылок и особенностей проявления;

5) выработку и опытно-экспериментальную проверку комплексной системы мер по профилактике и коррекции проявлений притеснения, включающей раннюю диагностику в карантине виктимных осужденных; максимальную дифференциацию условий содержания потенциальных притеснителей и их жертв, целенаправленную помощь, защиту, поддержку, соединенную с индивидуальной и групповой разъяснительной, психогигиенической, психопрофилактической и коррекционной работой (по изменению самооценки, «Я - концепции»), формированию гуманного отношения к другому, установок и опыта ненасильственного общения и поведения, нейтрализации влияния криминальной субкультуры, проведения социально-психологических тренингов с различными категориями осужденных, организации индивидуального шефства сотрудников над ними;

6) организацию условий для позитивной самокомпенсации и самореализации конкретных осужденных в общественно значимых видах совместной (групповой, коллективной) деятельности, нацеленных на достижение общего результата, формирование обстановки взаимозависимости, взаимоответственности, взаимопомощи, а также рационализацию дисциплинарного воздействия на субъекты притеснения;

7) максимально широкое привлечение к процессу исправления и ресоциализации осужденных, социальному контролю за соблюдением прав и законных интересов притесняемых, оказании помощи и поддержки извне от родственников, общественности, религиозных организаций, здоровых сил из числа лиц, содержащихся в местах лишения свободы;

8) обучение сотрудников ИУ опыту работы по профилактике и пресечению насильственных проявлений в среде осужденных.

Основные принципы организации деятельности - комплексность усилий, системность воздействий, помощи, поддержки, дифференциация и индивидуализация применения средств, методов и форм исправления и ресоциализации. Оптимальный опыт их реализации накоплен в УИН Минюста России по Орловской области [[63]], где в центрах психолого-педагогической и социальной работы с осужденными практически исключены проявления наиболее жестоких форм притеснения человека. В качестве перспективы может быть рассмотрен и зарубежный опыт раздельного, покамерного содержания осужденных.