Почему некоторые революционные движения проходили под религиозными лозунгами. Не говорит ли это о прогрессивности религии.

Ответ. Да, в истории человечества многие революционные движения протекали под религиозными лозунгами. Почему это так, мы поймем, если поставим вопросы: для каких эпох это было характерно? Какие революционные движения на своих знаменах писали религиозные призывы? История свидетельствует, что такие революционные движения относятся к временам средневековья. Это были крестьянские восстания, такие, как Уота Тайлера в Англии (1381 г.), Дольчино в Италии (1303-1307 гг.), Жакерия во Франции (1358 г.), гуситские войны в Чехии (1419-1434 гг.), крестьянская война в Германии (1525 г.), а также первые буржуазные революции, свергнувшие феодалов: нидерландская революция (1572-1579 гг.), английская буржуазная революция (1640-1660 гг.). Какие цели преследовали восставшие? История сохранила нам воспоминания современников, тексты прокламаций, призывов и донесений, приказов и писем, по которым можно судить об этом.

Одним из ранних средневековых революционных движений было восстание крестьян под руководством монаха Дольчино в Северной Италии в 1303-1307 гг. Оно было вызвано резким усилением гнета феодалов, поддержанного официальной церковью. Ненависть крестьян к угнетателям была так велика, что достаточно было искры, чтобы вспыхнуло восстание. Такой искрой оказалась проповедь Дольчино из Пратов, ученика Джерардо Сагарелли, основателя секты «апостольских братьев». «Апостольские братья» проповедовали, что все должны быть равны, жить в бедности, называть друг друга братьями и сестрами, по примеру первых христиан. Дольчино учил, что причиной зла является собственность и богатство. Он призывал к общности земельного имущества, предсказывал скорое наступление «тысячелетнего царства божья на земле» и требовал ускорить его приближение силой оружия. Воодушевленное его проповедями, крестьянство Северной Италии в течение четырех лет вело неравную борьбу с разъяренными феодалами. Загнанные в горы, страдая от голода и холода, сторонники Дольчино были перебиты войсками феодалов, которыми командовал епископ Райнери. 1900 человек было уничтожено на месте. Самого Дольчино после пыток сожгли на костре.

В мае 1358 г. вспыхнуло восстание крестьян провинции Иль-де-Франс, (северо-восточнее Парижа), доведенных до отчаяния нищетой, разорением и бедствиями Столетней войны между французскими и английскими феодалами. Восстание крестьян было названо Жакерией (жаками в те времена французские феодалы презрительно называли крестьян). Восставшие, по свидетельствам современников, лелеяли одну мечту: истребить знатных людей всех до последнего. Во главе восставших встал Гильом Каль, «генеральный капитан» жаков. Восставшие уничтожали замки феодалов, архивы, записи крестьянских повинностей, не щадили и семьи ненавистных им господ. Руководители восстания призывали горожан прийти к ним на помощь, «на защиту народа, честных землевладельцев, честных торговцев против дворян — этих убийц, разбойников и злых врагов бога и веры». Перепуганные феодалы, забыв свои распри и войны, объединенными усилиями французской и английской армий подавили восстание. Дворянский хронист Фруассар, с ужасом описывая размах восстания, с удовлетворением заключает: «Но бог, по своей благости, ниспослал спасение, за которое его надо премного благодарить». Было уничтожено более 20 тысяч бунтовщиков.

Восстание Уота Тайлера в Англии (1381 г.) проходило под лозунгом: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?» Идеологами восставших были так называемые «бедные священники», последователи Виклефа, выступавшего за освобождение от власти папы и католической церкви. В числе «бедных священников» выделялся своим радикализмом Джон Болл. Он говорил: «Возлюбленные мои, дела в. Англии не пойдут лучше, пока все не сделается общей собственностью и пока не исчезнут все вассалы и дворяне, пока все мы не сделаемся равными и господа такими же, как мы. Как они относятся к нам? Почему они держат нас в рабстве? Все мы происходим от одних и тех же родителей, от Адама и Евы. Как господа могут доказать, что они лучше, чем мы? Разве тем, что мы добываем и обрабатываем то, что они истребляют?..» Призывая народ силой свергнуть своих поработителей, Болл писал в одной из прокламаций: «Джон Болл приветствует вас всех и дает вам знать, что он уже ударил в ваш колокол… Боже, поторопи всех ленивцев, ибо пришло уже время».

Как видим, во всех этих случаях ссылки на бога и веру являются лишь подкреплением требований восставшего народа, а не главным содержанием движения. При этом восставшие наполняют христианское учение новым содержанием, им чуждо евангельское смирение и всепрощение. В ходе таких восстаний среди их участников были популярны не проповеди Христа, а яростные призывы к отмщению нечестивцам и угнетателям.

Впрочем, современники восставших не хуже нашего понимали, что главный смысл их требований заключается не в религиозных тонкостях, а в чисто земных устремлениях. Один английский дворянин писал по этому поводу: «Народ этот — зверь безрассудный. Человека он не любит, а в бога не верит. Если не будут против него приняты справедливые и суровые меры, сеньоры скоро совсем разорятся». Следует только добавить, что крестьяне, конечно, в те времена верили в бога, но по-своему, так, что для дворян их вера в бога, на помощь которого крестьяне надеялись в освобождении от феодального гнета, представлялась кощунственной и опасной.

Но народ был темен и неграмотен. Господство церкви в области идеологии было полным. Поэтому аргументы против рабства и засилья попов и монахов люди искали в том же самом «священном писании», на которое ссылались попы для обоснования своего господства. Если попы говорили: «Всякая власть от бога», «Отдайте кесарево кесарю», «Рабы, повинуйтесь господам своим», то восставшие крестьяне с восторгом подхватывали ссылки своих вождей на те места Библии, где говорится, что бог сотворил землю для всех людей, а феодалы господствуют над ними не по праву. Мюнцер обращался к народу с пламенными проповедями, в которых говорил: «Когда, какой заповедью бог дал князьям такую власть, что мы, бедняки, должны проводить на барщине все хорошие дни и можем работать на своем поле только в дождь, обливаясь кровавым потом? В своей справедливости бог не потерпит, чтобы нас постоянно заставляли косить их луга, возделывать пашни, сеять, выдергивать, чистить, мять, мыть, трепать, чесать и прясть лен, лущить горох, собирать морковь и спаржу… Проклятие их позорной власти и разбойничьим правам! Да, их власть не от бога, они — сподвижники дьявола, их повелитель — сатана. Свергнуть этого Моаба и Бегемота — истинно богоугодное дело…»

К богу апеллирует Мюнцер, призывая массы к решительному революционному действию: «Дорогие братья, как долго вы спите! Вы забыли волю божью, говоря, что бог забыл вас… За дело, за дело! Железо горячо, куйте его! Пусть ваши мечи не остывают от теплой крови! Пока злодеи живы, вы не освободитесь от человеческого страха. Вам нельзя говорить о боге, покуда вами управляют. Итак, за дело, пока время еще не ушло. Вами предводительствует бог, следуйте за ним!

Прочитайте, что сказано у Матфея (24 гл.). Не робейте же, с вами бог, написано во 2-й хронике. Бог говорит вам: не бойтесь, вам нечего бояться, не ваша идет война, но господняя…»

Вслушайтесь в интонации этого страстного призыва, и вы поймете, каких великих усилий стоило пробудить народ, как трудно было преодолеть в сознании забитого крестьянина его страх перед властью господ и церковью, как неимоверно трудно было убедить его, что существующий порядок, жестокий и несправедливый, вовсе не от бога, а от угнетателей-феодалов.

Народ в те времена был поголовно неграмотен, а христианские книги, как и богослужение, были на латинском, непонятном для крестьянина языке. Поэтому достаточно было несколько ссылок на библейские имена, чтобы люди поверили в то, чего так хотелось: бог не поддерживает угнетателей, он на стороне бедных, униженных и оскорбленных, он воодушевляет их на свержение своих мучителей…

Надо сказать, однако, что «священное писание» мало приспособлено для таких проповедей. В нем с большим трудом можно найти такие места, которые можно истолковать как свидетельство поддержки богом народных антифеодальных движений. И наоборот, противникам революции было очень легко доказать, что господь бог и его сын Иисус Христос никогда не одобряли бунт «униженных и оскорбленных» против своих угнетателей, что люди должны терпеть со смирением, ибо «господь терпел и нам велел»… И конечно, призывы Джона Болла или Томаса Мюнцера к восстанию, к активной борьбе за изменение своего угнетенного положения звучали как ересь, как искажение действительного смысла христианства. Они были, в сущности, отказом от буквы «священного писания», ибо призывали к борьбе со злом на земле, а не на небе, к построению счастья своими руками, к отказу от надежд на призрачную милость бога… А религиозные лозунги были лишь формой, неизбежной данью времени, свидетельствовали о неразвитости сознания, забитости угнетенных масс.

Мечта о справедливости всегда жила в сознании угнетенного человечества. Она преследовалась и подавлялась, ее сторонников сжигали на кострах, вздергивали на виселицах, гноили в тюрьмах… Но вера в равенство людей, в уничтожение гнета и эксплуатации продолжала свое шествие по земле… Религиозная форма ее только затуманивала, ослабляла. Между прочим, эксплуататоры отлично понимали, что религиозная ересь была лишь средством выражения этого стремления народа к ликвидации социального неравенства и политического гнета. Сохранилось высказывание регентши Марии Австрийской от 1534 г. по поводу анабаптистов, проповедовавших, что подлинные христиане сами должны ликвидировать «царство сатаны». «Это невежественные люди, — писала Мария Австрийская, — нищие и рабочие, которые думают только об ограблении церквей, знати, горожан и купцов, одним словом, всех имущих, чтобы собрать вместе все награбленное и потом разделить между всеми, дав каждому ровно столько, сколько необходимо для скромного существования…» А испанский король Филипп II, известный своей жестокостью, писал Маргарите Пармской: «Опыт прошлых времен свидетельствует, что не бывает изменений религий без одновременных перемен в государственном устройстве и что бедняки, бездельники и бродяги часто пользуются ими как предлогом для того, чтобы захватить добро богатых…»

Стоит ли после всего этого доказывать, что религия и в ту эпоху не играла прогрессивной роли?.. В эпоху, когда она полностью господствовала в сознании общества, ее туманные положения использовали в своих интересах все классы, все социальные группировки. Использовали, сознательно или бессознательно, религиозные лозунги и вожди народных восстаний и буржуазных ранних революций. Это свидетельствует лишь о том, что в те времена люди еще слишком мало знали о законах, по которым развивается общество, и свое незнание пытались подменить ссылками на бога для мобилизации и сплочения народных масс в борьбе с эксплуататорами. Пролетарская революция, черпающая свои силы в марксистском учении об обществе, уже не нуждается в религиозных идеологических костылях.

Рекомендуемая литература

«К. Маркс и Ф. Энгельс об атеизме, религии и церкви». М., 1971.

Филиппов Л. Коммунизм и христианство. М., 1963.