Источник нестабильности: инвестиции

Первопричиной колебаний совокупного производстве и дохода являются в системе Кейнса изменения величины желаемых инвестиционных расходов.

Вспомним, что такое инвестиции. Инвестировать -- значит купить какое-то благо ради того дохода, который мы от него ожидаем в будущем. Следовательно, фирма инвестирует, когда покупает станки, точно так же, как вы инвестируете, покупая акции. Но мы должны различать эти два вида инвестиций, поскольку в настоящий момент нас интересует инвестирование как процесс увеличения спроса на новые блага, т. е. на ВНП. Покупка акций -- это просто перемещение финансовых активов из рук в руки. Даже если вы купили новые акции, которые корпорация выпустила, чтобы на собранные средства приобрести новые станки, ваш обмен денег на акции остается чисто финансовой сделкой. Реальные инвестиции произойдут тогда, когда корпорация, получив от вас деньги, заплатит за новые станки. В этом смысле, инвестиции являются одной из четырех составляющих совокупной величины расходов, на которые покупается ВНП, -- наряду с потребительскими расходами населения, государственными закупками новых товаров и услуг и чистым экспортом.

В теории Кейнса инвестиции играют чрезвычайно важную роль в возникновении спадов, поскольку они гораздо менее устойчивы, чем потребительские расходы. Причины этого очевидны: покупку капитальных благ всегда легче отложить, чем покупку потребительских благ. Поэтому люди обычно поддерживают потребительские расходы на сравнительно стабильном уровне и, напротив, легко "срезают" свои инвестиции, как только сочтут это уместным. Кроме того, покупка любого блага, которое должно приносить пользу в течение длительного времени, всегда связана с дополнительной неопределенностью. Даст ли оно такой эффект, как первоначально ожидалось? Не появится ли вскоре какой-нибудь новый способ добиться того же полезного эффекта, который сделает наш способ морально устаревшим? Может быть, впоследствии сложатся более благоприятные условия для инвестирования, например, можно будет получить кредит под более низкие проценты, или производители капитальных благ снизят цену? Непрерывно меняющиеся условия, воздействуя на ожидания инвесторов, могут по очереди порождать откладывание и ускорение инвестиций.

Являются ли колебания затухающими?

В том, что Кейнс в 1936 г. увидел основную причину экономических колебаний в инвестиционных решениях, ничего необычного не было. Самый важный вопрос состоял, и до сих пор состоит в том, что происходит дальше. Смягчает или усиливает экономическая система первоначальные последствия от изменений расходов на инвестиции? Большинство экономистов до Кейнса верили в то, что экономическая система способна сдерживать и устранять нежелательные последствия дестабилизирующих решений. Кейнс же считал более вероятным, что -- по крайней мере, в развитых капиталистических странах -- система будет усиливать возникающие нарушения и вряд ли сможет самостоятельно оправиться от спада. Кто же прав?

Любой наблюдатель, подводивший в 1939 г. итог развития американской экономики за истекшее десятилетие, был бы склонен признать правоту Кейнса. Какие-либо силы, долженствующие приостановить падение производства и дохода, с 1929 по 1933 г. явно бездействовали. Если и в самом деле спад -- это время исправления ошибок и создания здоровой основы для следующего подъема, то его результатов приходилось ожидать нестерпимо долго.

Давайте перечислим некоторые стабилизирующие силы, которые, как предполагалось, должны были смягчать спад и подготавливать оживление, а затем посмотрим, почему Кейнс сомневался в их эффективности. Одной из таких сил является падение цен. Спады всегда сопровождались снижением общего уровня цен или ростом ценности денег. Когда люди ждут падения цен, они оставляют на руках больше денег. Но если цены уже упали, это значит, что реальная ценность денежных запасов населения уже увеличилась. Кроме того, если цены уже упали, все больше людей ожидают их роста, а не дальнейшего падения. Считалось, что эти два последствия спада: увеличение покупательной способности денежных запасов населения и распространяющиеся ожидания повышения цен -- побудят людей сокращать свои денежные запасы и тратить на покупки больше, чем они зарабатывают. Это и вызовет оживление.

Если цены будут снижаться, отложите покупку, пока товары не подешевеют. Если цены уже упали, покупайте сейчас, пока товары дешевы.

А если в ходе спада производство сократилось заметно, а цены упали незначительно? Все равно: население обнаружит, что его денежные запасы относительно доходов и расходов растут. В какой-то момент оно решит, что у него накопилось вполне достаточно денег (принимая во внимание падение ВНП) и начнет обменивать деньги на другие блага. Это также приведет к оживлению.

Сокращение инвестиционных расходов означает также, что уменьшится спрос на займы, что, в свою очередь, понижает процент по ним. Но падение процента увеличивает стимулы к инвестированию. Некоторые инвестиционные проекты, которые ранее решено было отложить, теперь будут осуществлены из-за улучшения условий кредитования. В результате совокупные инвестиции возрастут, и это будет способствовать оживлению.

Кроме того, во время спада накапливаются неиспользованные ресурсы, которые могут предоставить предпринимателям более благоприятные возможности их употребления, аренды или поставки. Таким образом, сам спад создает стимулы для новых инициатив, увеличения производства и инвестиций. Все это замедляет падение и способствует началу оживления.

Сомнения Кейнса

Кейнс имел основания подозревать, что ни одна из этих стабилизирующих сил не сможет оказать достаточного воздействия, особенно в богатой, промышленно развитой стране. Прежде всего, цены могут не упасть, хотя спрос и сократится. Власть над рынком крупных продавцов, стремление профсоюзов закрепить ставки заработной платы, существование долгосрочных контрактов -- все это препятствует понижению цен. А если цены не снижаются, то сокращение совокупного спроса не приведет к росту покупательной способности денег и скажется лишь в падении производства.

Другое возражение: денежные суммы на руках у населения возрастают по мере сокращения расходов лишь при прочих равных условиях. Но условия не остаются "равными", если доход сокращается тем же темпом, что и расходы. А ведь падение производства и предполагает одновременное сокращение доходов, поскольку люди получают доход от продаж того, что они произвели.

Если при падении ВНП денежная масса не изменится, то отношение денежных запасов населения к его доходам, конечно, возрастет, но это вовсе не обязательно означает, что население будет иметь больше денег, чем оно предпочло бы иметь. Отсюда еще одно сомнение Кейнса: спрос на деньги может существенно увеличиться, поскольку население предвидит наступление спада и ожидает, что ценность денег возрастет.

Снижение процентных ставок и других издержек, которое обычно следует за спадом, действительно способно подстегнуть инвестиции и производство. Но достаточно ли этого, чтобы победить порожденные спадом пессимистические ожидания? Способно ли снижение процентных ставок на один пункт стимулировать предпринимателей, которые боятся, что на их продукцию не будет спроса?

В некоторых наиболее интересных местах "Общей теории" Кейнс говорит (обычно весьма бессистемно) о важном значении ожиданий. Как вы уже знаете, экономические решения определяются ожиданиями. Эти ожидания основаны не только на том, как люди оценивают свое собственное будущее. Играют роль и другие, более расплывчатые соображения. Например, оценка потенциальными инвесторами общего состояния экономики, политического климата, социальной среды и даже (как говорит Кейнс) их нервы, склонность к истерии, пищеварение и реакция на перемену погоды.

Именно учет ожиданий и психологического климата особенно важен в кейнсианской интерпретации той роли, которую деньги играют (или должны были бы играть) при переходе от спада к оживлению. Вспомните, что центральный банк может увеличить объем сверхнормативных резервов банковской системы, но не может заставить коммерческие банки давать займы, превращая эти резервы в деньги. Кроме того, создание дополнительной денежной массы не увеличит расходов, если население отреагирует просто увеличением своих денежных запасов. Во время спада все становятся осторожнее и проявляют больше пессимизма. Банки строже, чем обычно, проверяют потенциальных заемщиков, прежде чем дать им в долг, и отказываются продлить некоторые займы. Заемщики менее склонны прибегать к займам, поскольку прибылей в ближайшем будущем не ожидается. Население из предосторожности стремится увеличить свои ликвидные резервы. В ожидании снижающихся цен люди предпочитают держать деньги, а не активы, ценность которых относительно денег, скорее всего, упадет. Короче говоря, во время спада может возникнуть кризис доверия, который резко увеличивает спрос на деньги и таким образом усугубляет спад. Центральному банку может быть нелегко удовлетворить этот спрос или побудить людей расходовать свои праздно лежащие денежные запасы. В этих условиях старания центрального банка остановить спад или ускорить оживление так же эффективны, как попытки толкать тележку за привязанную к ней веревку. Образ "толкания веревки" часто употребляют, говоря о бессилии центральных банков в борьбе со спадами.

Будет ли понижение процентных ставок во время спада достаточно глубоким и быстрым, чтобы компенсировать нарастающий пессимизм инвесторов?

К концу 30-х годов большинство наблюдателей пришли к однозначному выводу. Сравнительно небольшие изменения спроса способны вызвать значительные изменения производства и занятости. Кумулятивное взаимодействие падения расходов, производства, доходов и ожиданий может превратить небольшие сбои в огромные разрушения, поскольку в экономической системе нет достаточно мощных стабилизирующих сил. Если экономика начала скользить к спаду, то реакция на изменившиеся обстоятельства потребителей, инвесторов и производителей вовсе не обязательно вернет ее к состоянию полной занятости. Напротив, экономика может неопределенно долгое время пребывать в таком положении, когда объем производства намного ниже производственных мощностей, а уровень безработицы высок.

Основы кейнсианского взгляда на вещи коренятся в специфических предпосылках, из которых исходили (иногда неявно) все его приверженцы. Почти все эти предпосылки затрагивают вопросы координации. Передается ли информация в рыночной экономике достаточно быстро и беспрепятственно, чтобы ограничить и нейтрализовать последствия дестабилизирующих решений? Или эти решения усугубляются распространением в экономике таких сигналов, которые побуждают одних людей ухудшать положение других для того, чтобы им самим стало лучше, в результате чего хуже становится почти всем? Противоположность между традиционным и кейнсианским подходами к этому фундаментальному вопросу лучше всего показать на примере анализа сбережений.