Восприятие российским обществом естественнонаучных и технических знаний

Параллельно с обучением грамоте русский человек самостоятельно познавал окружающий мир в течение всей жизни. И в этом смысле о второй половине XVII вв. можно говорить, как о периоде накопления естественнонаучных знаний, используемых на практике, и эволюции научных представлений человека, определяемых во многом развитием политических и экономических отношений, формированием культуры русского государства. Постоянное ознакомление человека в процессе практической деятельности с разнообразными природными явлениями приводило к выявлению простых закономерностей и определенных связей между ними. Однако из-за глубокой религиозности русский человек познавал природное явление больше как христианскую догму, чем факт.

На протяжении XVIII в. развитие и распространение естественнонаучных знаний среди российского населения было затруднено из-за насаждения науки властью, нейтрального отношения православной церкви к этим знаниям, и, в целом, противостояния общества данному процессу.

Развитие науки сосредоточилось в Академии наук, созданной в 1725 г. Однако в дальнейшем иностранные и отечественные ученые стремились оградить себя от гуманитарных исследований и добиться реализации чисто теоретических разработок в точных и естественных науках. Вследствие этого они теряли связь с различными кругами российского общества. Организованные во второй половине XVIII высшие учебные заведения и независимые научные общества стали центрами прикладных технических разработок.

На протяжении XVIII в. российские ученые-естествоиспытатели были поставлены также в условия идеологической изоляции, так как православная церковь, следуя своим канонам, игнорировала потребности России в научном прогрессе. В средние века монастыри и церковные школы на Руси были центрами книжности, так как в них велось летописание, разрабатывались философские (этические) учения, создавались политические доктрины. Вместе с тем, история русской церкви практически не знала имен, заинтересованных в развитии науки. Другое дело - сознательное отношение к окружающей природе, «любование» ею, которое оказывало серьезное влияние на выбор мест для монастырей и связывалось с «самоуглублением» человеческой личности. В конце XVII - начале XVIII вв. из среды церковнослужителей выдвинулись видные философы и деятели просвещения, в их числе первый дипломированный доктор философии П. Роговский и ректор Киево-Могилянской академии, впоследствии сподвижник Петра I и вице-президент Синода Ф. Прокопович.

В XVIII в. в России отдельно существовали миропонимание православного христианства и научное мировоззрение, которые не сталкивались, так как были не совместимы. Напротив, в Европе церковники активно работали в науке (А. Секки, Г. Мендель), благодаря чему способствовали изменению отношения к церкви и христианскому учению у исследователей. В российской науке достигалась внутренняя свобода исследования, так как служители русской церкви, отказавшись от научных изысканий, не имели авторитета в своих возражениях, высказывавшихся в аполитичной литературе. Однако раздвоение образованного российского общества в отношении к точным наукам вредно отразилось на развитии естествознания в России, так как церковь поддерживала отношение к нему, как к чему-то случайному в мировоззрении и знаниях современного человечества. К тому же естествознание не проникало вглубь территории России, так как православные служители церкви не выполняли пропагандистскую научную работу в своих миссиях, насаждая, например, христианскую культуру аборигенам Севера. Напротив, в состав католических и протестантских миссий, работавших в Северной Америке, Африке, Китае входили в лице служителей Евангелия натуралисты, которые изучали природу этих территорий и популяризировали знания среди населения.

Служителям культа удавалось выработать иммунитет против научных знаний у неграмотного и малограмотного российского населения. Однако еще в XVII в. студенчество в духовных заведениях, в том числе Славяно-греко-латинской академии в Москве, оставляло учебу и пополняло ряды Медицинской школы или выражало желание участвовать в научных экспедициях по российской глубинке, на что неоднократно жаловалась администрация академии в Синод.

Сближение отечественных естествоиспытателей с влиятельными кругами российского общества проходило крайне медленно из-за их низкого социального (в основном, разночинцы) происхождения и началось по сути только при Екатерине II. Тогда российским исследователям было разрешено оформить свои пожелания в наказе в Уложенную комиссию по разработке нового законодательства «просвещенной монархии», однако реализовать его не удалось, так как через год комиссия была распущена. В дальнейшем ученые оформляли свои требования при обсуждении уставов Академии наук.

Российская точная наука XVIII в. в силу сложившихся традиций не получила серьезной поддержки и среди наиболее обеспеченного, организованного и просвещенного в классических науках дворянского сословия страны. Образование дворян (преимущественно гуманитарное) по-прежнему носило узкосословный характер и осуществлялось в созданных для этих целей закрытых учебных заведениях типа Пажеского корпуса, «Воспитательного общества благородных девиц» при Смольном монастыре, а также в военных училищах, где офицеры получали среднее и высшее специальное образование для службы в сухопутных войсках. Многие выпускники военных училищ работали архитекторами при возведении городских каменных построек; картографами, в том числе участвуя в точном определении границ земельных владений отдельных лиц, общин, городов, церкви – Генеральном межевании, которое проводилось в России с 1765 по 1861 гг.

Всего несколько представителей крупного поместного дворянства, являвшихся видными государственными деятелями, проявили в XVIII в. явный интерес к науке и приняли участие в естественнонаучных исследованиях вне зависимости от должности, предусмотренной военной или гражданской службой (А. Бесстужев-Рюмин, дипломаты Д. Голицын и А. Кантемир, вице-президент Берг-коллегии А. Мусин-Пушкин). Напрямую наукой занимался академик дворянского происхождения С. Гурьев, сыгравший значительную роль в становлении математического образования в России.

Стремление к знаниям непривилегированных слоев населения привело к тому, что среди первых русских академиков было несколько выходцев из крестьян: М. Ломоносов, М. Головин, В. Зуев (по деду). Однако большинство русских академиков XVIII в. были детьми солдат, священников, мелких чиновников и всякого рода разночинцев.

Традиционная склонность россиян к усвоению практических навыков и государственная потребность в развитии производительных сил обусловили в целом прикладной характер естествознания в XVIII в. Немало энергии пришлось затратить М. Ломоносову в борьбе за правильную организацию академических мастерских. Неоднократно М. Ломоносов критиковал начальника академической канцелярии Шумахера и советника Тауберта за недооценку главной задачи мастерских – изготовление вновь изобретаемых академиками приборов. Весьма продуктивной была деятельность М. Ломоносова по созданию самопишущих метеорологических приборов. В 1751 г. он руководил строительством первой в мире «метеорологической с самопишущими приборами обсерватории». Годы работы М. Ломоносова над двадцатью навигационными приборами совпадают с разработкой его проекта освоения Северного морского пути.

Квалифицированные конструкторы и изобретатели раскрывали свой талант, способствуя развитию прикладного характера науки. Так, практические навыки отца и сына И.и И.Беляевых были реализованы сначала в дворцовой, а потом в академической мастерской в процессе производства оптических инструментов, в том числе микроскопов. Микроскоп XVII-XVIII вв. давал увеличение в сто- сто двадцать раз, но с явными искажениями изображения. И. Беляеву и И. Кулибину удалось изготовить первый в мире ахроматический микроскоп с четким изображением.

Давние традиции русских в овладении ремеслами в XVIII в. получили преимущественную разработку в области механики. Петр I приглашал ко двору толковых мастеровых, в том числе А. Нартова. Еще в начале века он привлек внимание царя, работая на Сухаревой башне. Воспитанник Навигацкой школы получил дальнейшее техническое образование в Лондоне и Париже. Главное его изобретение – механизированный суппорт токарного станка. На сконструированных А. Нартовым станках выполнялись высокохудожественные изделия из металла и кости как им самим, так и Петром I, который был любителем токарного искусства. В области артиллерийской техники А. Нартов

изобрел скорострельную батарею, подъемный винт для регулировки угла возвышения.

А. Нартов способствовал развитию русской техники большой организационной работой. При жизни Петра I он объезжал европейские государства для ознакомления с новинками иностранной техники и приобретения достойных внимания машин. В 1726-1735 гг. А. Нартов налаживал работу Монетных дворов в Москве и Сестрорецке. А. Нартов применил свои инженерные знания и практические навыки в Академии наук, куда в 1735 г. была передана механическая мастерская Петра I. В 1742 г. он стал руководить всеми мастерскими, объединенными в «Экспериментальную лабораторию механических, инструментальных и прочих мастеров».

Технические знания получили широкое развитие во второй половине XVIII в. в связи с ростом промышленности и были направлены на обеспечение новых горных заводов на Урале и Алтае источниками энергии. Так, в 80-е гг. XVIII в. К. Фролов создал инженерное сооружение, имевшее целью дать энергию Змеиногорскому руднику на Алтае. Вода, пущенная с восемнадцатиметрового гребня плотины, пробегала в общей сложности свыше 2 км, частично по подземной штольне, частью по наземным каналам, приводя в движение целую систему рудоподъемных, водоподъемных установок. Водяные колеса доходили до 17 м в диаметре и были верхнебойными, то есть с наибольшим при тогдашних условиях коэффициентом полезного действия. Всего на Урале было сооружено более двухсот больших заводских плотин. Русский изобретатель И. Ползунов построил в 1764-1766 гг. на Барнаульском заводе крупную заводскую теплосиловую установку.

Наиболее крупным изобретателем XVIII в. был И. Кулибин, известный работами в области прикладной механики и, в частности, мостостроения. Его проект деревянного однопролетного моста через Неву (1772-1776) поражал современников смелостью технической мысли. Впоследствии И. Кулибин разработал несколько оригинальных проектов мостов из железа и чугуна – новых материалов для мостостроения того времени. Изобретателю принадлежали такие технические открытия, как семафорный телеграф, водоходы.

Во второй половине XVIII в., в связи с промышленным и культурным развитием страны, в крупных городах и индустриальных районах были созданы общества, объединившие сравнительно большие группы людей, систематически занимавшиеся естественнонаучными исследованиями и наблюдениями физико-химического, геологического или биологического характера. Новые научные центры были тесно связаны с русской жизнью на периферии 1) по характеру своей деятельности; 2) являлись центрами общественного движения; 3) не были связаны с научными учреждениями запада.

С развитием всероссийского рынка и товарно-денежных отношений наиболее прогрессивная часть дворянства стала обращать особое внимание на повышение сельскохозяйственной техники в своих поместьях, на организацию заводов для переработки продуктов. Облегчить эту задачу должно было организованное в 1765 г. в Петербурге первое Вольное экономическое общество. Позднее во многих городах начали работать его отделения или самостоятельные общества под тем же названием.

Уже с самого начала своей деятельности общество отмечало, что Россия не может слепо и некритически переносить практический опыт Запада. Осуществляя замысел М. Ломоносова, общество уделяло значительное внимание собиранию сведений о минеральных богатствах России. В круг вопросов общества были включены разведение и акклиматизация новых растений, лесоводство, пчеловодство, исследование минеральных ресурсов и развитие химических промыслов, улучшение сельских построек, осушение болот и расчистка лесов. Вместе с тем общество выражало историческую тенденцию развития страны: в последней четверти XVIII в. по вступлению России на путь капиталистического развития. Все чаще на собраниях и в «Трудах» общества звучала мысль о необходимости отмены крепостного права, изменения феодального способа ведения хозяйства.

Во второй половине XVIII в. естествознание впервые приобрело общественную функцию. М. Ломоносов не был атеистом и в качестве последней причины искал и находил «толчок извне, необъяснимый из самой природы». Вместе с тем он открыто выступал за независимость научных исследований и научного образования от контроля церкви и добился для своего любимого детища - Московского университета - освобождения от преподавания богословия, как учебного предмета. В стихотворном памфлете «Гимн бороде», в эпиграмме «О страх! О ужас! Гром...» он критиковал невежество и узкий кругозор отдельных служителей церкви.

Среди просветителей выдвинулись мыслители, которые пользовались выводами естественных наук как для анализа революционной борьбы, так и подтверждения антитеологического направления передовой общественно-политической мысли. Так, в «Путешествии из Петербурга в Москву» А. Радищев указывал на философское значение истории науки, считая основным ее стержнем борьбу против суеверия и мистики.

Процесс развития науки в России в первой половине XVIII в. носил искусственный характер и потому крайне медленно проникал в общественную среду. Прикладные разработки отечественных ученых, а также независимых научных центров второй половины XVIII в. способствовали приобретению естественнонаучных знаний различными сословиями.