Развитие методологии консервативных революционеров

Такой подход вырабатывает концептуальный инструментарий интеграции "парадигмы традиционного языка". В определенном смысле, это продолжение того дела, которое стремились осуществить "консервативные революционеры" в более узком контексте, пытаясь объединить за счет общности "политического бессознательного" фундаментальный консерватизм и социализм (коммунизм). Нечто подобное – но в сугубо российском контексте – предлагали и первые евразийцы (особенно их левое крыло и национал-большевики).

В начале XXI века евразийский проект существенно расширяет свой масштаб, отвечая на глобализацию в парадигмальном аспекте. Сегодня речь идет не о примирении консерватизма и социализма (обе эти позиции исторически маргинализированы за счет проигрыша в конкуренции с либерализмом), но о сплавлении в единый политический фронт всех направлений, сил, цивилизаций и политических систем, которые хотя бы незначительно (по форме или по содержанию) отклоняются от либеральной матрицы.

Евразия: геополитический концепт

"Евразийским" этот проект называется по геополитическим соображениям. Если "язык современности" локализуется сегодня на Западе, в атлантическом секторе, то, с геополитической точки зрения, логично предположить, что антитеза этого языка – "язык Традиции" – соответствует Востоку и евразийскому континенту. Это полностью подтверждается историей и политической географией, дающими нам множество примеров многовековой борьбы Востока и Запада, Традиции и современности, вплоть до диспозиции идеологических лагерей в эпоху "холодной войны".

Евразия, помимо стратегического значения и содержательного обращения к единству различных форм языка на общей парадигмальной платформе, имеет еще одно преимущество: на этом пространстве мы встречаем сегодня все типы цивилизаций и цивилизационных проектов, которые органично и с разной степенью интенсивности противятся доминации либеральной модели. Начиная с Западной Европы, тяготеющей к социал-демократии, через весь исламский мир, Россию-Евразию, азиатские державы Китай и Индию вплоть до Японии тянется пояс разных цивилизаций, объединенных одним мотивом – нежеланием безоговорочно принимать либеральную модель "конца истории". Евразийство предлагает объединить их в общий стратегический блок, опираясь на это общее неприятие, возведя его в "догму", построив на нем новый язык – политическую философию антиглобализма.

В евразийстве могут найти полноправное место и европейская социал-демократия, и проект исламской цивилизации (кроме крайностей), и национальная идея России, и китайско-японский проект интеграции тихоокеанской зоны, и идея объединения тюрков, и индийский план полуостровной цивилизационной автономии. Чисто теоретически, евразийство могло бы быть расширено и на африканский и на латино-американский континенты (которые Хантингтон относит к "потенциальным цивилизациям"). В этом случае цивилизации получают перспективу отстоять самобытность и ограничить риск взаимных столкновений, опираясь на надежную теоретическую основу, сопряженную с парадигмой Традиции.

Новый язык антиглобализма

Программа нового языка антиглобализма представляет собой отрицательную симметрию основным элементам философии глобализма.

1) Вместо мондиализма, планетарной унификации государств, народов и культур, предлагается модель многополярного мира, баланса цивилизаций, сохраняющих свои границы и дифференцированно открытых друг другу.

2) Вместо атлантизма, стратегической доминации Запада – евразийство, баланс между Западом и Востоком.

3) Вместо перехода к "финансовой экономике" – развитие реальной экономики, с привязкой финансовой системы к реальному сектору (это может сопровождаться экономической интеграцией "больших пространств")

4) Вместо реальной доминации капитала – подстраивание структуры хозяйства под культурно-религиозные традиции (пример: исламская экономика, отвергающая процентный рост денег) и социально-ориентированная система перераспределения.

5) Вместо концепции "богатого Севера" – идея справедливого и равномерного распределения труда в планетарном масштабе с учетом специфики каждой из цивилизаций.

6) Вместо концепции "золотого миллиарда" – поиск решения острых вопросов выживания всем человечеством.

7) Вместо тотальной атомизации человечества – развитие и сохранение цивилизационной идентичности.

8) Вместо стирания грани между полами – сохранение традиционных форм брачного уклада.

9) Вместо генной инженерии – защита человеческого достоинства как уникальной и неприкосновенной ценности, не подлежащей искусственному воспроизводству и клонированию.

10) Вместо тотальной информатизации и виртуализации производства – естественное развитие традиционных профессий и ремесел с учетом новых технических достижений.

11) Вместо "нового кочевничества" – сохранение связи человека со средой происхождения с полным правом свободы перемещений, при одновременном контроле над миграционными потоками.

12) Вместо индивидуального цифрового кода – традиционная идентификация человека по личному имени и иным данным.

13) Вместо тотального пацифизма – ограничение возможных конфликтов "войной форм" и создание эффективных международных органов для предупреждения и контроля за военными действиями.

Очевидно, что евразийский проект представляет собой лишь теоретическую возможность, модель, подсказанную логикой внимательного изучения философии политики и ее основных тенденций в современном мире. Но, вместе с тем, он представляет собой последовательную, непротиворечивую, стройную идеологическую концепцию, отвечающую на все теоретически возможные вопросы, предлагаемые современностью.

В данный момент невозможно предсказать, реализуется ли он на практике, но учитывать его теоретический потенциал в рамках философии политики мы обязаны уже сейчас.

Примечания

¹ Мы говорим, " до определенной степени " потому, что существует еще один зазор между формальным традиционализмом (основанным на догматике конкретного религиозного и религиозно-политического учения) и сакральными архетипами, которые подчас выступают как "политическое бессознательное", как наслоения древних парадигм в отношении самой религиозной догматики, перетолковывающих ее в соответствии с еще более изначальными моделями сакрального. В научном обиходе это принято называть "двоеверием", "языческим" истолкованием монотеизма и т.д., хотя эти определения, на наш взгляд, не точны, и для объяснения этого явления удобнее пользоваться парадигмальным кодом "манифестационизм – креационизм". (См. А.Дугин "Метафизика Благой Вести", "Философия Традиционализма", "Эволюция парадигмальных оснований науки", указ. соч.) >>

² Стефан Малларме, французский поэт, которому принадлежит формула "необходимо поменять язык", интересовался проблемой "ничто", которой посвятил свое программное стихотворение "Salut": "rien, cetteecume, viergevers" (дословно: "Ничто, эта пена, девственные стихи"). В письме Казалису от 26 апреля 1886 г. он писал: "le Rien qui est la verite", "ничто, которое есть истина". Цит. по статье Jean-Michel Maulpoix, "Portrait du poete en araignee", 1998. >>

³ См. М.Агурский "Идеология национал-большевизма", Париж, 1980. >>

⁴ Норман Кон "В погоне за тысячелетием", Лондон, 1972. >>

⁵ Норман Кон, указ. соч. >>

⁶ J.Evola "Orientazione", Bari, 1956. Эвола, солидаризовавшийся до 1945 года с фашизмом и национал-социализмом, в этой работе призывает вчерашних "фашистов" поддержать "либеральную демократию" против коммунизма, на том основании, что "коммунизм – идеология четвертой касты, а либерализм – третьей". Правда, в последней своей книге "Оседлать тигра" Эвола пересмотрел эту позицию, выступив в пользу "анархизма справа", отвергая вместе с коммунизмом и либерализм. >>

⁷ "Римский клуб" – международная неправительственная организация, выдвинувшая в конце 60-х гг. XX в. программу изучения глобальных проблем, тесно затрагивающих сами основы человеческого существования: гонка вооружений и угроза развязывания ядерной войны, загрязнение окружающей среды и Мирового океана, истощение природных ресурсов, рост народонаселения на планете, углубление неравенства в развитии отдельных стран, регионов, расширение зон бедности, нищеты. Возник в 1968 г. по инициативе итальянского экономиста, общественного деятеля, бизнесмена А.Печчеи. Объединил усилия ученых, политических и общественных деятелей из разных стран мира. Деятельность Римского клуба, юридически зарегистрированного в Швейцарии, направляется исполнительным комитетом. На ежегодных собраниях, симпозиумах, семинарах и деловых встречах заслуживаются доклады, которые становятся объектом обсуждения. За прошедшие годы "Римский клуб" претерпел определенную эволюцию. Выступив в начале 70-х гг. с провозвестием катастрофы, грозящей технической цивилизации (т.е. цивилизации, основанной на использовании машин и индустриальной технологии), члены клуба в конце 70-х и начале 80-х гг. сосредоточили свое внимание на разработке конкретных проблем будущей цивилизации "информационного общества". С 1984 г. на посту президента А.Печчеи сменил французский ученый А. Кинг. Широкую известность приобрели исследовательские проекты. Деятельность клуба смыкается с работой др. институтов и организаций, занятых глобалистикой.

Сам Печчеи описывает создание Римского клуба так:

"(...) Я, заручившись финансовой поддержкой Фонда Аньелли, выбрал вместе с Кингом около тридцати европейских ученых – естественников, социологов, экономистов, специалистов в области планирования и написал им, предложив всем приехать 6-7 апреля 1968 года в Рим для обсуждения многих вопросов. (...) По окончании совещания мы собрались в моем доме и сформировали "постоянный комитет", в состав которого вошли Эрих Янч, Александр Кинг, Макс Констамм (голландский эксперт по международным проблемам и правая рука Жана Моннэ в движении за создание Объединенной Европы), Жан Сен-Жур (эксперт по вопросам экономики и финансов французской футурологической школы), Гуго Тиманн (глава Баттелевского института в Женеве) и я. С нами предполагали поддерживать постоянные контакты и некоторые другие из присутствовавших, в том числе Деннис Габор (лауреат Нобелевской премии по физике и к тому же большой гуманист). Так родился Римский клуб, получивший имя свое от города, где появился на свет".

"Клуб был задуман как общество, ориентированное на конкретные действия, а не на дискуссии ради дискуссий. В соответствии с намеченной программой действий перед Клубом были поставлены две основные цели, которые он должен был постепенно осуществлять. Первая цель – способствовать и содействовать тому, чтобы люди как можно яснее и глубже осознавали затруднения человечества. Очевидно, что эта цель включает изучение тех ограниченных и весьма сомнительных перспектив и возможностей выбора, которые останутся человечеству, если оно срочно не скорректирует наметившиеся ныне тенденции мирового развития. И вторая цель – использовать все доступные знания, чтобы стимулировать установление новых отношений, политических курсов и институтов, которые способствовали бы исправлению нынешней ситуации. Чтобы служить этой двойной цели, Римский клуб стремился по своему составу представлять как бы срез современного прогрессивного человечества".

Аурелио Печчеи "Человеческий фактор". >>