Основные элементы Политического в сакральном обществе

Определим семь основных элементов Политического в парадигме сакральной системы.

a) Власть в сакральном обществе концентрически сводится к центральной точке – к полюсу, суверену.

Этот царствующий субъект есть сумма сакрального и, соответственно сумма Политического. Если иерархия полноценна, то за царствующим видимым субъектом простирается невидимое владычество жрецов, проникающее во всю структуру Политического. Духовное владычество поддерживает духовно и пронизывает временную власть.

Власть в таком случае не средство, а самоцель. Она существует не как инструмент, но как ответ и последняя инстанция в политике, поскольку структуры Политического совпадают со структурами самого бытия.

Сакральная власть есть альфа и омега сакрального общества. Это справедливо даже там, где иерархия существует в урезанном виде.

Сакральное отношение к власти – даже когда, с точки зрения Традиции, она не полностью легитимна – предполагает осознание ее как «понтификата», той точки в общественном бытии, где посюстороннее смыкается с потусторонним, земное с небесным.

Царь, император, хан и его современные аналоги – вождь, президент – помещаются в онтологическом и антропологическом центре общества. Через них народ приходит в живое соприкосновение со сверхчеловеческими уровнями бытия. О правителях слагают легенды и мифы. В некоторых случаях власть обожествляется. В Египте фараонов считали богами.

В христианской цивилизации тоже наличествует сакрализация власти – особенно в византийской модели, где царь-василевс видится как преграда для прихода антихриста (теория «катехона»). Подобное видение было перенесено и на русских Московских царей после падения Царьграда, и отчасти сохранилось до настоящего момента в отношении русских людей к своим правителям.

b) Цель сакрального общества состоит в стремлении к соответствию вечному (надвременному) архетипу.

«Вечный архетип», о котором идет речь, это «мировая душа» Платона, « дхарма» индусов, «аша» зараострийцев, «тысячелетнее царство» христиан и т.д.

Этоорганизация бытия, общества, политики в соответствии с Традицией с небесными архетипами, с вечным, неизменным, невидимым божественным установлением, Промыслом.

Иными словами, проект сакрального общества – это соединение нижнего с верхним, верное отражение верхнего в нижнем. Знаменитое высказывание Гермеса Трисмегиста «что сверху, то и снизу» можно применить и к структуре Политического.

В сакральном понимании Политическое рассматривается как один из аспектов божественной структуры мира, следовательно, укрепление этой божественности, фиксация богоприсутствия в структуре политического устройства является высшей целью общества. Политическое здесь теоморфно и теофорно. Отсюда возникают теории «богоизбраного народа», «богоносного народа», священных империй, в частности, «Святой Руси» и т.д. В Политическом воплощается архетип, и, следовательно, цель общества – способствовать этому воплощению, укреплять, развивать и поддерживать его.

Если учитывать миф о деградации, свойственный традиционному обществу, то эту цель можно определить также как стремление к «вечному возвращению».

с) Иерархия в структуре сакрального основана на кастовом принципе, на идее полного естественного и священного «промыслительного» соответствия касты человека и его духовной природы.

Эта иерархия видится как нечто безусловное, вытекающее из самой сути вещей.

Существовали особые формы для определения касты в сомнительных случаях. В Индии для определения касты ребенка-подкидыша существовали специально разработанные ритуалы. В ходе одного из них ребенку дают погремушку и по его поведению определяют, к какой касте он принадлежит. Если он игнорирует погремушку, погружен в задумчивость – значит, он брахман. Если он бьет погремушку, проявляет агрессивность – значит, он кшатрий. Если он прижимает ее к себе, т.е. стремится обладать ею, сделать ее своей собственностью – он вайшья. Если же он бестолково кричит, плачет, ничего не понимает, всего боится – значит, он шудра.

В традиционном обществе существует онтология неравенства.

Неравенство, таким образом, признается, институционализируется в соответствии с кастовой системой (или ее аналогами).

d) Правовая система вытекает из общего сакрального закона (как правило, истолковываемого жрецами).

В основе права лежат священные предания, на основании которых определяются нормы поведения, решаются спорные ситуации. Право в истоках сакрально – будь-то законы Ману в Индии, «законы Нумы» в Древнем Риме. В некоторых традиционных обществах юридические вопросы довольно подробно рассматриваются в самом основном религиозном тексте: таковы «Тора» евреев, «Коран» мусульман, «Зенд-Авеста» зароастрийцев, в «Ведах» и «Пуранах» индусов также много чисто юридических предписаний.

Надзор за соблюдением правовых норм составляет социальную функцию касты воинов, которые чаще всего отвечают за решение административных вопросов, решают споры и возникающие правовые коллизии. Судебная функция входит в круг полномочий княжеской (королевской) власти.

Общее сакральное право дифференцировано по кастовому принципу. Каждая каста имеет свою версию правовых кодексов. В частности, «Бхагават-гита» (центральная часть «Махабхараты») представляет собой индусский кшатрийский сакральный этический и правовой кодекс по преимуществу, иллюстрирующий общие нормативы индусского общества применительно специально к касте воинов.

В Китае основа права была конфуцианской. Конфуций разработал нормативы «гражданской сакральности», формально автономной от высших метафизических, жреческих уровней. В иерархии Конфуция на вершине стоят мудрецы и философы. Им подчиняются цари и чиновники. Китайская система права очень устойчива, действует в Китае до сих пор. Даосская иерархия развивает конфуцианскую модель в сторону мистико-духовных реальностей, вглубь онтологии, достраивая ее мистическими этажами.

Сакральным правовым кодексом может быть названа и «Русская Правда» Владимира Мономаха, в которой византийские правовые положения сочетались с оригинальными моментами, отражающими традиции, свойственные русском народу.

В христианской цивилизации была принята римская правовая система, подвергшаяся серьезной переработке в соответствии с догмами христианского богословия и христианской этики.

e) Коллективная идентификация в сакральном обществе состоит в срастворении с сакральным организмом.

Народ, Государство (там, где оно есть), Традиция мыслятся как конкретное присутствие сакрального начала. Через общественное как сакральное человек соучаствует в Божественном. Общественное в таком случае совпадает с Традицией.

Теофорный принцип означал, что сакральная человеческая общность (по формуле А неравно А) всегда есть нечто большее, чем она сама. Иными словами, бытие традиционного коллектива соприкасалось (подчас сливалось) со стихией божественного бытия. Каждый член общества через это соприкосновение получал возможность непосредственного контакта с Божеством. Поэтому у древних народов часто встречается мотив о происхождении от древних богов и героев или других разновидностей сакральных предков, подчас символически описываемых в виде зооморфных фигур. Органическая причастность к коллективу автоматически означала причастность к особой форме сверхчеловеческого бытия. Осмысляя и утверждая свою принадлежность к обществу (к Политическому), человек Традиции осмыслял и утверждал свой прямой и непосредственный контакт с Божеством.

Монотеистические религии отбросили как «многобожие» идею о существовании у народов и культур «национальных богов», но сама идея была переформулирована в теорию «национальных ангелов». Считалось, что у каждого из символических 70 (или 72) народов есть свой ангел-предстоятель. В христианстве таким же – по числу народов – было и полное число апостолов.

В самом иудаизме, несмотря на монотеизм, есть мистические направления (в частности, каббала), которые отождествляют этнических евреев с реальностью божественного присутствия – так называемой «шекиной».

f) Насилие проистекает из необходимости поддержания сакрального порядка и противодействия тем силам, которые хотели бы его свергнуть.

Его истоки следует искать в грозном аспекте Божества, в том «ужасе», «страхе», «трепете», который он внушает. Вспомним о mysterium tremendum (Р.Отто), как о сущностном определении сакрального.

Насилие не является здесь «технической необходимостью» иди «произволом». Оно вписано в структуру отношений сакрального начала с миром, а значит, присуще миру как таковому. Насилие – есть проявление мощи, скрытой в самом бытии. В нем распознается голос этой мощи. Во всех случаях насилие несет в себе осмысленное послание – это либо наказание (Гнев Божий) за отклонение от нормативов Традиции, либо демонстрация границ человеческой компетенции, за которыми начинается более фундаментальная реальность сверхчеловеческого, либо метод восстановления попранной (тем или иным образом) гармонии. В любом случае насилие реактивно: оно воплощает в себе реакцию сакрального начала на действия или намерения человека или иных сил.

В отношении принципа насилия высшие касты существенно различаются.

В Индии каста жрецов исповедует принцип «ахимса», т.е. «ненасилия». Брахман не должен прибегать к ответному насилию, даже если сам он, его семья, его имущество становятся жертвой разбойников и агрессоров. Особая природа брахманов состоит в сакральном миролюбии; они воплощают «безоблачное спокойствие» и гармоничность сбалансированного онтологического идеала. Этот же подход характерен для касты жрецов и в иных культурах. В частности, запрет на ношение оружия и участие в боевых действиях распространяется на христианский клир и монашество.

Кшатрии, воины, напротив, сопряжены со стихией насилия. Они призваны отражать насилие извне, со стороны противника (что предполагает, в свою очередь, осуществление насилия в отношении них). Они же выполняют в мирный период и репрессивные функции по наведению порядка внутри общества. Кшатрии сакрализируют войну и насилие, соучаствуют в «грозном» аспекте Божественного. Отсюда теория «священной войны» – «джихада» мусульман, воинской этики «Бхагават-гиты».

Индусская сакрализация насилия выражена в выразительном месте «Бхагават-гиты». Когда воин Арджуна, предводитель войска пандавов, впадает в уныние перед лицом неизбежной битвы с армией кауравов, где в числе врагов оказались многие горячо любимые им люди, друзья, учителя и родственники, и фактически решает уклониться от битвы – грядущее насилие и его последствия его ужасают – его возничий Кришна (считающийся воплощением бога Вишну) напутствует его: «Сражайся, Арджуна, убивай и правых и виноватых. Они все уже мертвы в вечных мирах Первоначала, ты сам никого не убиваешь, все происходит из мира богов и все в него возвращается».

Смерть в сакральном обществе никогда не рассматривалась как нечто окончательное, поэтому убивать и быть убитым не представляло такой драмы, как сегодня; это был переход из одного состояния в другое.

Сакральное насилие, подчас даже насилие над людьми в религиозных целях – вплоть до человеческих жертвоприношений – было легитимизировано. В некоторых папуасских племенах Новой Гвинеи до сих пор для строительства хижины вождя в болотистой местности вместе со сваями вкапывают живьем двух рабов. Чтобы крепче и дольше стояла хижина господина.

Это насилие над другими со стороны кшатрийской касты предполагает готовность к тому, чтобы при определенных обстоятельствах самим стать его жертвой (подчас добровольной).

Возьмем самурайский ритуал «сеппуку», т.е. «добровольного самоубийства». Японский военный деятель, победитель в битве за Порт Артур адмирал Ноги, узнав о смерти императора, делает харакири себе и жене.

Так же поступает известный японский писатель и актер Юкио Мисима, пытавшийся поднять неудачный бунт за возврат к традиционным японским ценностям.

Индусские женщины после смерти мужа восходят на погребальный костер, чтобы сгореть живьем. Это практикуется в сельских местностях Индии вплоть до настоящего времени.

g) Сакральная ценностная система – этосама Традиция.

Защита Традиции, ее соблюдение, сохранение существующего порядка вещей и есть высшая ценность. Ценно то, что сакрально, что сопряжено с божественным. Такая аксиология в принципе совпадает с онтологией.

Ценностная система в сакральном обществе совпадает с общей структурой сакральности – она так же концентрична и полярна, как и все остальное. Ценность возникает как мера дистанции внешнего от внутреннего, периферии от центра. Ценность измеряет качественную нагрузку конкретной вещи. То, что делает предмет священным, делает его ценным.