Шут появляется в окружении королей в эпоху Средневековья

Из литературы и истории мы знаем, что рядом с царями, правителями, вождями постоянно встречается фигура шута. Так как власть (царь, князь и т.д.) имеет центральное значение для всей структуры Политического, то закономерен вопрос – какова функция шута, который стоит столь близко к суверену и который, как свидетельствуют хроники, подчас значительно влияет на принятие им серьезных судьбоносных решений?

Шут появляется в царском окружении начиная с определенного исторического момента. В древних обществах такого явления нет. В них устойчиво наличествует традиционная пара – Артур и Мерлин, цари и жрецы. Лишь в христианскую эпоху и особенно в Средневековье мы начинаем все чаще встречаться с противоречивой, сложной, но неизменно присутствующей в окружении высшей власти фигурой королевского шута или его аналогов.

Редукция жреческого начала

В структуре сакральной власти "королевский шут" занимает место "Мерлина", т.е. выполняет некоторые структурно жреческие функции, которые духовное владычество выполняло в полноценной модели Политического.

Но как случилось, что величественная фигура жреца, погруженного в созерцание неподвижных световых реальностей, высшая из традиционных каст, была низведена до столь жалкого состояния – бедного увеселителя самовластных князей, отпускающего скабрезные шутки и собирающего тумаки и затрещины на бесконечных пирушках праздной знати?

В такой перемене можно выделить две причины – во-первых, данная ситуация сложилась в ходе "революции кшатриев", когда воинское сословие резко принизило статус жреческой касты, а во-вторых, одна модель жречества (религиозное священство) вытеснило жрецов предшествующей традиционной формы. Часть жрецов предшествующей сакральной системы перешло в новую религиозную структуру, но остался определенный процент тех, кто до последней возможности хранил верность древним обрядам, культам и учениям.

"Шуты" являются особым – частным и редуцированным -- случаем жречества. Теперь нам становится понятным, по какой логике они оказались в такой близости от высшей власти и на чем основывается их влияние на нее. "Шут" – новое издание древнего Мерлина после революции кшатриев и христианизации общей социально-политической системы.

Христианское священство отчасти взяло на себе жреческие функции, но между религиозной церковной структурой христианского клира и функцией жрецов в древней структуре традиционного общества существовал довольно серьезный зазор. Причем этот зазор имел прямое отношение к сфере Политического. Он-то и был заполнен фигурой "королевского шута".

Интеллектуальная интуиция

В традиционном обществе существовало представление о нескольких типах мышления, приблизительно соответствовавших кастовым делениям. Высший тип мышления, " интеллектуальная интуиция "*, представляет собой специфический атрибут жреческого сословия. – Это духовное проникновение внутрь предметов, явлений, событий.

При определении предмета философии речь шла о мудрости, софии, онтологической форме знания. Это имеет к интеллектуальной интуиции самое прямое отношение.

Интеллектуальная интуиция основана на сверхрассудочном познании. Там, где структуры рассудка некомпетентны – например, везде, где речь идет о сфере первых причин, высших начал (там простая человеческая логика бессильна), в дело вступает особый орган, способный к прямому созерцанию принципов. Вместе с тем сверхрассудочная модель познания содержит в себе основные модели рассудочного мышления и при необходимости легко переходит от высшего (сверхрассудочного) уровня к низшему (рассудочному). Поэтому данный тип мышления назван не просто " интуицией ", но " интеллектуальной интуицией ". В полноценной структуре сакрального общества этот метод познания признается наивысшим и соответствует касте жрецов.

Рассудочное познание

Второй уровень, соответствующий касте кшатриев, воинов, это познание рассудочное с яркой эмоциональной окраской. Если в случае с брахманом мудрость основана на бесстрастии и сверхрассудочной интуиции, здесь преобладает страстность и рационализм. Первая форма познания вертикальна, вторая горизонтальна. Первая концентрична и интенсивна, вторая экспансивна.

Интеллектуальная интуиция жрецов схватывает вещи и явления в целом, в их синтезе, внутреннем единстве -- по ту сторону противоположностей. Рассудочное же мышление оперирует парами, дуальностями, аналитически разлагая вещи и явления на составляющие. В "трещине" между этими дуальными полюсами рассудка неистовствуют страсть, эмоции, активные чувства, как бы восполняющие динамически утрату статического единства мудрости жрецов. Рассудок понимает все по частям, интеллектуальная интуиция, мудрость схватывает их сразу и целиком. *

В полноценной модели традиционного обществе рассудок всегда подчинен интеллектуальной интуиции, как кшатрии подчинены брахманам. Дискретная рациональность ставится в подчинение синтетической мудрости, прямому и неопосредованному созерцанию начал. Оба уровня не противостоят друг другу, но находятся в иерархических отношениях соподчинения.

Функции пророков: сакральное невежество

Это иерархическое соподчинение наглядно видно в статусе библейских пророков. Именно пророки рассматривались как носители высшего авторитета. Известны примеры как спонтанного пророчества, – например, избранничество Моисея Богом, -- так и организованные, институционализированные школы пророков (о них говорится в библейской истории про пророка Илию, пророка Елисея и т.д.). Обязательным условием для обретения статуса "пророка" было отсутствие полноценного религиозного образования, ритуальное " сакральное невежество "*.

Рассудочное знание складывается на основе логического мышления. Но даже предельное совершенство этого качества не приближает к пробуждению интеллектуальной интуиции. И наоборот, даже ограниченное развитие интеллектуальной интуиции качественно превышает рассудочные структуры, позволяя мгновенно решать задачи, требующих невероятных аналитических усилий.

Пророки непосредственно созерцали структуру Божественного мира, всего бытия – причем в их архетипическом надвременном состоянии. Такое созерцание возможно только через интеллектуальную и сверхрассудочную интуицию. Пророческая функция -- аспект жреческого начала применительно к прямому и непосредственному познанию бытия. Это оживление данных Традиции через прямой радикальный опыт, их подтверждающий и "освежающий".

Вместе с тем слова пророков сплошь и рядом оставались непонятными, невнятными для окружающих, поскольку большинство людей руководствуется рассудочными формами познания. Отсюда странность пророческих предсказаний, трудность их для понимания.

В этом же причина того, что в критических ситуациях раздраженные непонятными речами прямых созерцателей Божественного простые граждане подвергали их насилию – "побивали камнями".

Разум против мудрости

Иными словами, между высшей мудростью и земной разумностью (между интеллектуальной интуицией и структурами рассудка) при определенных ситуациях возможны трение и даже конфликт. Носителю банального рассудка, если оставить в стороне четкое следование Традиции, которая придавала жреческой мудрости и статусу пророков заведомо наивысший статус, созерцательная мудрость может казаться "нечленораздельной бессмыслицей", "безумием", "глупостью" *.

По мере нарушения кастовой иерархии, и особенно вследствие "революции кшатриев", противоречие между двумя уровнями сознания все более обостряется. Небесная мудрость жрецов перестает не то чтобы пониматься (этого не было и ранее), но чтиться и признаваться как таковая. Пропорции искажаются, и небесная мудрость постепенно приобретает в глазах большинства новое качество – " небесной глупости ", "священного безумия".

Ключи к интерпретации данных прямого созерцания и применения его результатов к практической плоскости – в том числе и к области Политического – утрачиваются. Так постепенно из жреца, пророка, брахмана, созерцающего абсолют, вещи в их парадигмальном, архетипическом состоянии, рождается фигура "шута".

Трикстер

В мифологии некоторых народов, в частности, северо-американских индейцев (а также древних германцев, некоторых греческих полисов и т.д.) существует фигура, которая по ряду параметров напоминает "шута". Это так называемый "трикстер".

Истории, связанные с трикстером, отличаются постоянством мотивов. Действия трикстера отличаются следующими качествами:
-- он вовлекает людей, героев, зверей или других божеств в ситуации, чей исход и логика оказываются неожиданными и опрокидывают естественные ожидания и надежды;
-- он осуществляет действия, смысл которых непонятен окружающим, и которые дают странные эффекты;
-- он меняет свои обличья, выдавая себя не за того, кто он есть, тем самым путая карты, и вовлекая других в несвойственные им роли;
-- он нарушает табу, действуя неоправданно жестоко и грубо, причем эти действия не имеют видимого логического обоснования.

Но при всем этом совокупный эффект от похождений трикстера состоит в том, что у людей остаются в наследство обряды, предания, сакральные предметы, приемы труда, охоты, обычаи и культы. Трикстер выступает как культурный герой.

В индейских мифах племени виннебаго трикстером выступает персонаж по имени Вакдьюнкага ("шут", "безумец"), у других племен те же функции выполняет Ворон, Койот и т.д. Вакдьюнкага нарушает табу, насмехается над святынями. Его действия подчас являются "надругательством", шутовской пародией на обряды подготовки к военному походу, ритуалы приобретения духа-покровителя и т.д. *

В скандинавских преданиях есть типичный трикстер Локи – полубог-полудемон, который согласно мифам, в конце концов, спровоцирует своим "безответственным" поведением гибель мира ("раггнарекр"), последнюю битву богов с населением ада, в которой почти все они гибнут. Определенные черты трикстера есть у греческого Гермеса. В народных сказках таким трикстерам несть числа. И у Ивана-дурака, и у Ходжи Насреддина, и у Рейнике-Лиса, и братца-кролика и у множества иных персонажей наличествуют его черты.

Общий смысл трикстера в том, что наряду с более менее разумной структурой сакрального, выраженной в космическом порядке, регулярной смене сезонов, структуре социально-политического устройства и т.д., существует и другая его сторона, которая заведомо превышает любые рассудочные модели, моральные коды, формы рационализации бытия. Эти "теневые" (для человеческого рассудка) стороны сакрального и воплощаются в трикстере.

Прибегая к трюкам, обману, трикстер тем самым демонстрирует границы рассудк как модели познания, актуализируя присутствие сакрального в чистом виде – без расшифровки и адаптации к аналитическому устройству человеческого разума. Его хитрость воплощает в себе прямое откровение бытия, которое являет себя, минуя опосредующие промежуточные инстанции.

Показательно отношение людей к трикстеру – он вызывает восхищение, ужас, почтение и вместе с тем почти панибратское чувство близости, так как своими проделками он разом снимает то напряжение, которое нагнетается сакральным в его более конвенциональных аспектах. Трикстер как бы уравнивает умного и глупого, удачливого и несчастного, богатого и бедного, увлекая всех в животворный изначальный хаос – предшествующий актуализации пар противоположностей.

Несмотря на исключительную популярность у всех слоев общества истоки фигуры трикстера лежат в структуре жреческой касты. И сам он принадлежит, бесспорно, к разряду либо божеств, либо героев.

Метафизика "Комедия дель Арте": серф Пьеро

Образ Арлекина относится к той же категории, что и трикстер. Этот традиционный персонаж "Комедия дель Арте", крайне популярный среди европейцев, имеет сходные функции. Все связанное с фигурой Арлекина глубоко символично.

Французский историк Грасе д'Орсе дает оригинальную интерпретацию основным персонажам "Комедия дель Арте", связывая их с кастовой системой*.

Пьеро представляет низшую касту, "виленов" или "шудр". По Грасе д'Орсе английское "clown" имеет тот же смысл, что и Пьеро, и происходит от латинского "сolonus", т.е. "колонист", "крестьянин" *.

Страдания Пьеро, его постоянные слезы отражают плачевное положение низшего сословия. Тема "повешения Пьеро" связана с древними обрядами человеческих жертвоприношений, практиковавшимися друидами. Лицо Пьеро непременно в муке, и на его костюме знаки зерен. Руками же он повторяет движение мельничных жерновов. Все это символизирует касту батраков, серфов. Пьеро – это уменьшительное от "Пьер", а "Пьер" -- французское озвучивание латинского Petrus, камень; следовательно "Пьеро" – это "камешек". Он означает, по Грасе д'Орсе, низшую точку года, ночь, адскую реку забвения -- Лето. Пьеро отводится символический период времени от зимнего солнцестония до весеннего равноденствия.

Полишинель: третье сословие

Полишинель, с белыми волосами и красным лицом, в полосатом костюме той же расцветки, символизирует касту ремесленников, артизанов, "варлетов". Принадлежность Полишинеля к цеховым братствам подчеркнута его "кожаным поясом" -- отличительным знаком средневековых каменщиков. Полишинель соответствует весне, весеннему солнцу. Два горба Полишинеля указывают на древнейший символизм двух гор, между которыми появляется солнце.

Кшатрий Жиль

Третий персонаж – Жиль. Он одет в желтую одежду и имеет все атрибуты военного мундира. Грасе д'Орсе утверждает, что только этот персонаж не сохранил своего древнего одеяния и следовал за изменениями покроя военной формы. Желтый цвет одежд Жиля – знак его связи с летом. Неизменной чертой этого костюма является "жилет", который, по мнению Грасе д'Орсе, вполне мог получить название именно от "Жиля" *.

Жрец Арлекин

Наконец, Арлекин – четвертый персонаж классической комедии. Его одежда состоит их черно-белых лоскутов. Он соответствует жреческой касте. Облегающее трико в черно-белую шашечку призвано подчеркнуть его худобу, а дырки в одежде – бедность его наряда. Арлекин связан с попрошайничеством, и известно, что некоторые типы древнего жречества, равно как и католические монашеские ордена практиковали ритуальное нищенство и, соответственно, занимались сбором милостыни. Это связано с тем, что жрецам запрещено работать, и напротив, инвестицию в потустороннее, невидимое, которое олицетворяют собой жрецы, является долгом всех остальных каст общества. Древне-греческие изображения описывают в таком виде бродячих фессалийских колдунов, которые были продолжателями древнейших жреческих традиций. Арлекин связан с осенне-зимним периодом и созвездием Стрельца.

Само слово "Арлекин" – Arlequin, Hierlequin, Hellequin, Alechino – темного происхождения. По-бретонски (бретонский язык прямой потомок галльского, т.е. языка, на котором говорили друиды) слово "arlech'in" означает "кошмар", т.е. проявление потустороннего в человеческих снах. Немецкая этимология слова дает "Hell-Konink", "царь подземного царства", французская – от "hurler chien" -- "тот, кто заставляет собак выть" (переходя от дома к дому в поисках милостыни).

Итак, в персоне Арлекина мы столкнулись с интересующей нас фигурой – жреца, превратившегося в шута. Черно-белый цвет его костюма подчеркивает, что он занимает пограничное положение – в годовом символизме это зимнее солнцестояние, точка перехода, где старый год превращается в новый. Обряды, связанные с ритуальным попрошайничеством, с переодеванием – так называемые коляды -- приурочены именно к периоду зимнего солнцестояния – "зимние святки". Все это имеет отношение к древнейшим жреческим мистериям, сохранившимся на уровне народных обычаев вплоть до настоящего времени.