Механизмы групповой динамики

 

Построением некоторой картины группообразования анализ рассматриваемой нами проблемы, однако, не исчерпывается. Отвечая на вопрос, как происходит развитие малой группы, мы, следуя естественной исследовательской логике, неизбежно затрагиваем другой, смежный с ним вопрос — посредством чего оно

происходит? Тем самым обсуждение проблемы переводится как бьгв иную плоскость — в план выяснения скрытых пружин развертывания процесса группообразования, в более широком смысле — раскрытия механизмов групповой динамики.

К сожалению, упомянутый выше вопрос {«посредством чего?») до сих пор относится к категории малоизученных. Во всяком случае сведения о какой-либо целенаправленной систематической его разработке, подкрепленной необходимым эмпирическим материалом, в литературе отсутствуют. Это не значит, конечно, что данные о механизмах развития группы отсутствуют вообще, но в исследованиях, посвященных группообразованию, они содержатся в весьма фрагментарном виде, и удельный их вес в общем объеме получаемого здесь знания крайне невелик. Правда, как мы увидим далее, ряд фактов, имеющих непосредственное отношение к механизмам групповой динамики, получен в ходе изучения других аспектов жизнедеятельности малой группы, вне, однако, рассмотрения процесса ее развития в качестве самостоятельной задачи.

О каких же механизмах группообразования пойдет далее речь? Основываясь на известных нам литературных материалах, можно выделить по меньшей мере три таких механизма:

♦ разрешение внутригрупповых противоречий;

♦ «идиосинкразический кредит»;

♦ психологический обмен.

Поскольку первый из названных механизмов наиболее релевантен идее развития, именно с него мы и начнем последующее изложение.

Разрешение внутригрупповых противоречий. Исследователи группового развития отмечают наличие нескольких типов внутригрупповых противоречий. Так, изучая динамику коллективообразования во временных юношеских группах (работа осуществлялась в рамках параметрического подхода Л. И. Уманского), А. Г. Кирпичник обратил внимание на противоречия, во-первых, между возрастающими потенциальными возможностями группы и ее актуальной деятельностью и, во-вторых, между растущим стремлением членов группы к самореализации и самоутверждению и одновременно усиливающимися тенденциями включения личности в групповую структуру, интеграции ее с группой.

Обнаружилось, что переход группы с одного уровня развития на другой происходит скачкообразно, в результате обострения указанных противоречий и их последующего разрешения. Так, если

перед группами начинали ставиться, сообразуясь с их потенциалом, более сложные и ответственные задачи, требовавшие от них больших усилий и напряжения, это способствовало разрешению указанного выше противоречия и вело к развитию как отдельных социально-психологических характеристик «коллективного субъекта», так и его самого в целом. Аналогичным образом разрешался конфликт между личностью и группой: получая, если в этом имелась потребность, возможность более ответственно, независимо и творчески подходить к выполнению заданий, члены группы тем самым наряду с личным совершенствованием вносили вклад в совершенствование самой группы.

Еще один тип внутригрупповых противоречий описывает психоаналитик Ф. Шамбо [Shambaugh, 1978], основывающий свой анализ развития малой группы на материалах большого числа исследований психоаналитического толка, начиная с классической работы 3. Фрейда по групповому влиянию [Фрейд, 1925]. Если очистить этот анализ от специфической для соответствующего направления терминологии, переведя его на «нормальный» социально-психологический язык, суть рассуждений Ф. Шамбо сводится к следующему.

Развитие группы есть результат столкновения противоречивых тенденций, периодически возникающих в ней вследствие рассогласования поведения лидера с ожиданиями, которые связывают с его действиями последователи. Подобное рассогласование приводит группу к дестабилизации и конфликту. Разрешение конфликта заканчивается наступлением «фазы гармонии», характеризующейся стабилизацией отношений и оптимистической направленностью межличностного восприятия, после чего вновь появляются «возмущения» в системе, связанные с очередными противоречиями между лидером и последователями. Лишь по мере прохождения группой целой серии конфликтных фаз и выработки ее членами некоторых общих «культурных» критериев оценки действительности структура группы окончательно стабилизируется.

Вряд ли, конечно, прав Ф. Шамбо, сводя все причины развития группы исключительно к конфликту между лидером и последователями, но трактовка подобного противоречия в качестве одной из таких причин представляется нам вполне правомерной.

«Идиосинкразический кредит». В еще большей степени с анализом поведения лидера связано выделение нами другого механизма развития группы, получившего в работах известнейшего исследователя лидерства Е. Холландера название феномена «идиосинкра-

зического кредита» [Hollander & Julian, 1970]. Правда, сам Е. Холландер указанный феномен с развитем группы не связывал и рассматривал его в ракурсе иной проблемы — проблемы соотношения уровня нормативного поведения (в более узком смысле — конформности) и величины статуса индивида в группе (т.е. фактически — лидерства). Хотя традиционно [Homans, 1950] считалось, что между этими переменными имеет место чуть ли не линейная зависимость, предложенная Е. Холландером, модель намечает альтернативный подход к проблеме.

Предполагается, что, вопреки традиционным представлениям, высокостатусный субъект (лидер) не обязательно жестко реализует нормы группы. Он привносит в ее жизнь некоторые новшества, хотя бы и ценою отхода от ряда прежних норм, способствуя тем самым более эффективному достижению групповой цели и переводя группу на иной, более высокий уровень функционирования. Причем, согласно модели, члену группы может быть позволено отклонение от групповых норм пропорционально его прошлому вкладу в достижение групповых целей. Вследствие чего и возникает феномен «идиосинкразического кредита», представляющий собой своеобразное разрешение со стороны группы на девиантное поведение (поведение, отклоняющееся от групповых норм, характеризуется Е. Холландером как идиосинкразическое).

Поскольку, исходя из эмпирических данных, считается [Hollander & Julian, 1969], что субъект с высоким статусом, т.е., как правило, лидер, гораздо сильнее других членов ориентирован на группу (фактор мотивации), обладает наибольшей компетентностью в групповой задаче и вносит значительный вклад в ее решение. Ему, по логике модели, в большей мере, чем низкостатусному субъекту, позволено отклоняться от групповых норм, если это способствует лучшему достижению целей труппы. Таким образом, феномен «идиосинкразического кредита», как он описывается Е. Холландером, выступает в качестве одного из условий внедрения в жизнь группы элементов инновационности (подробнее см. об этом в работе: Hollander & Julian, 1970), создавая тем самым предпосылки перехода группы на новую, более высокую ступень жизнедеятельности. И именно это обстоятельство позволяет, на наш взгляд, отнести «идиосинкразический кредит» к числу возможных механизмов группового развития.

Правда, справедливости ради заметим, что экспериментальная проверка обсуждаемой модели не дала достаточно однозначных результатов: в то время как данные самого Е. Холландера и его

сотрудников хорошо поддерживают гипотезу «идиосинкразического кредита», материалы других авторов [Wahrman & Rugh, 1972] во многом с ней не согласуются. И, кроме того, как будет показано ниже (см. 3.2.), иногда в литературе (точка зрения французских социальных психологов школы С. Московичи) ставится под сомнение валидность подобного гипотетического конструкта.

Психологический обмен. В психологии (особенно в социальной ее ветви) понятие «обмен» пользуется большой популярностью, равно, впрочем, как и в некоторых других обществоведческих дисциплинах (например, в философии, социологии). В нашу задачу не входит, однако, специальный анализ этимологии данного понятия в контексте социально-психологической проблематики: вопрос этот довольно подробно уже освещался в литературе [Кричев-ский и Дубовская, 1991]. Обратим только внимание на тот факт, что, возникнув в недрах классической политэкономии, оно было перенесено затем в социальную антропологию, а оттуда — в социологию и ряд областей психологии [Тернер, 1985]. Учитывая данное обстоятельство, мы решили использовать не просто понятие «обмен», но «психологический обмен», дабы отдифференцировать последний от обмена, совершающегося в системе экономических отношений людей и являющегося исходным, базисным в ряду других возможных проявлений человеческого обмена. Чтобы лучше объяснить суть психологического обмена, обратимся к одной из его разновидностей — так называемому ценностному обмену, в качестве механизма межличностного взаимодействия в малой социальной группе теоретически и эмпирически изучаемому одним из нас [Кричевский, 1985; Кричевский и Рыжак, 1985].

Краткое описание некоторых ключевых положений разрабатываемого подхода мы начнем с определения ценности, понимаемой как материальный или нематериальный предмет, представляющий значимость для человека, т.е. способный удовлетворять его потребности, отвечать его интересам. Применительно к взаимодействию людей в малой социальной группе имеется в виду, что в многообразии форм совместной деятельности ценности могут выступать в виде каких-либо значимых характеристик членов группы, относящихся к свойствам их личности, умениям, опыту и т.п. и реализуемых ими в ходе решения стоящих перед группой задач с пользой для отдельных партнеров и группы в целом.

Достаточно ярким примером ценностного обмена служат отношения партнеров по группе в феномене лидерства: эффективная реализация членами группы значимых, или ценностных, характе-

ристик (один из «предметов» обмена) приносит им авторитет и признание (другой «предмет» обмена) — ключевые компоненты статуса, — в группе, также являющиеся важными человеческими ценностями. Иными словами, психологическое содержание ценностного обмена, исходя из соответствующего понимания ценности, состоит в обоюдном удовлетворении сторонами-участницами взаимодействия определенных социальных потребностей друг друга путем взаимного предоставления каждой из сторон соответствующих ценностей. Подобное понимание позволяет трактовать ценностный обмен — и на этом его аспекте мы еще остановимся ниже — как развернутый в пространстве и времени процесс.

В связи с анализом процесса ценностного обмена применительно к межличностному взаимодействию вводится понятие ценностного вклада индивида относительно отдельных партнеров и группы в целом (обобщенно — ценностный вклад в жизнедеятельность группы). Под ценностным вкладом понимаются любые полезные, т.е. представляющие ценность и, следовательно, работающие на удовлетворение потребностей как отдельных субъектов, так и «совокупного субъекта» — социальной группы, действия, адресованные как отдельным членам группы, так и группе в целом и имеющие самые разные формы проявления.

Принимая во внимание вышесказанное, рассмотрим теперь некоторые примеры функционирования ценностного (или психологического) обмена в качестве одного из механизмов групповой динамики.

Первый из этих примеров основывается на данных изучения И. Альтменом, Д. Тейлором и их сотрудниками [Altman & Taylor, 1973; Blumberg et al., 1983] феномена социального проникновения, характеризующего экстенсивность (широту) и интенсивность (глубину) развития межличностных отношений в диадическом взаимодействии. Как подчеркивают сами авторы, они ввели термин «социальное проникновение», чтобы объяснить внешне наблюдаемые проявления межличностных взаимодействий и сопровождающие их внутренние субъективные процессы. Одна из типичных разновидностей социального проникновения — личностное взаимораскрытие партнеров по общению.

В серии исследований, в одних случаях носивших характер кратковременного лабораторного экспериментирования, а в других — проводившихся в условиях многодневной изоляции испытуемых, было показано, что развертывание процесса социального проникновения есть следствие обоюдности, или реципрокности, действий членов диады. Для наблюдателей (исследователей) они выступали

в виде разнообразных вербальных и невербальных проявлений, взаимных пространственных расположений и т.д. Причем содержательно (с точки зрения субъективной значимости для общающихся) эти действия могут быть квалифицированы как своего рода ценностные вклады индивидов относительно друг друга, в совокупности и взаимозависимости составляющие своеобразный молекулярный уровень ценностного обмена. Мы именно так интерпретируем эмпирический материал упомянутых авторов, хотя сами они склонны к его трактовке в духе популярных за рубежом теорий обмена (см. 1.2.1.), использующих в качестве ключевых понятия «вознаграждения» и «затраты».

Прослеживая динамику социального проникновения, И. Альт-мен и Д. Тейлор выделяют ряд условных этапов, через которые проходят в своем развитии по мере интенсификации и расширения актов обмена межличностные отношения, а именно — стадии:

♦ ориентации — отношения носят характер ограниченных, поверхностных (в основном поведенческих) контактов;

♦ пробного эмоционального обмена — контакты часты, но поверхностны (это касается, в частности, обмена между членами диады информацией личностного характера);

♦ полного эмоционального обмена — контакты глубоки, затрагивают личностные структуры (причем имеет место обмен достаточно значимой для индивидов информацией), но охватывают ограниченные области взаимодействия;

♦ установившегося обмена — контакты охватывают разнообразные «личностные области» общающихся и развертываются как на интимном (глубинном личностном), так и на поверхностном уровнях.

По мере прохождения этих стадий отношения в диаде все более синхронизируются, взаимосвязываются, растет интенсивность обмена вербальными, невербальными и пространственными (имеется в виду расположение людей в заданном экспериментаторами пространстве) типами поведения. Показательно, однако, что в случае несовместимости членов диады в личностных и поведенческих аспектах (она обеспечивалась специальным подбором пар) в первую очередь имели место нарушения именно в сфере ценностного обмена, и взаимодействие прерывалось на самом начальном этапе, в стадии ориентации.

Таким образом, уже на уровне диады, этой элементарной разновидности малой группы, процесс психологического обмена вы-

ступает в качестве существенного условия развития и построения системы межличностных отношений. В еще большей степени этот процесс обнаруживается в «нормальных» по объему малых группах, т.е. таких, с которыми мы сталкиваемся в повседневной жизни как с микроячейками соответствующих социальных организаций. И здесь в поисках необходимых иллюстраций к сказанному обратимся к материалам исследований, выполненных ранее под руководством одного из нас (Р. Л. Кричевский) в связи с разработкой модели ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии. Подчеркнем, что последнее бралось в контексте явлений статусной иерархизации группы, частным случаем которых является феномен лидерства.

Выше было приведено описание некоторых основных элементов данной модели, где отмечалось, что ценностный обмен есть развернутый в пространстве и времени процесс. Собственно уже материалы И. Альтмена и Д. Тейлора хорошо подтверждают этот тезис. Однако интересно посмотреть, как обстоит дело с процессом обмена в естественной малой группе, выходящей за рамки диады, как конкретно он обеспечивает динамику жизнедеятельности подобного рода микросоциума.

В соответствии с разрабатываемой моделью предполагается по-уровневый характер ценностного обмена в малой группе, обусловливающий определенную последовательность ее развития, этапность (стадийность) складывания в единый социальный организм. Эмпирически возможно зафиксировать как минимум два уровня ценностного обмена, соотносимых с разными этапами жизни группы.

Диадный уровень — наиболее типичный для начального этапа жизни группы, когда она еще не сложилась как целое. В этом случае обмен развертывается между любыми двумя членами группы, а в конечном счете — внутри множества диад, образуемых партнерами по группе, и имеет своим следствием, принимая во внимание акцентированный выше контекст рассмотрения обмена, приписывание индивидами друг другу определенного статуса. И если И. Альтмен и Д. Тейлор по существу описали молекулярный уровень внутридиадного обмена, то применительно к обсуждаемой модели речь идет о молярном его уровне, дополнительно учитывается и такой еще момент, как значительная соподчиненность диадных целей общегрупповым.

Собственно групповой уровень — более всего характеризует сложившуюся группу. В этом случае обмен рассматривается как выходящий за узкодиадные рамки: одной из сторон-участниц обмена

становится уже сама группа, выступающая как совокупный коллективный субъект, определяющий в итоге статус своих членов в зависимости от их ценностных вкладов в жизнедеятельность группы.

Как показывают материалы исследований [Кричевский, 1985], в реальном групповом процессе, на стадии значительного развития группы оба указанных уровня ценностного обмена тесно связаны между собой, и их разведение зачастую возможно скорее лишь в теоретическом анализе, нежели в конкретном эмпирическом изучении. Заметим, правда, что подобная задача успешно решается в специально организованных условиях, например в ситуациях формирования группы из незнакомых между собой ранее людей, как это описано нами выше (см. 2.2.).

Наряду с уровнями ценностного обмена очерчивается и «поле» его реализации — две важнейшие сферы жизнедеятельности группы, отвечающие активностям инструментального и экспрессивного типа. Именно в указанном «пространстве» группового функционирования оформляются основные контуры статусной иерархизации — ключевого звена структурообразования группы. В частности, применительно к лидерству это означает развитие главных его составляющих — систем делового и эмоционального лидерства.

Проиллюстрируем вышесказанное материалами конкретных эмпирических исследований. Первое из них, уже упоминавшееся в 2.2, проводилось в условиях лагеря «Орленок» [Кричевский, 1980]. Члены двух отрядов (условно назовем их отряд А и отряд Б), 15—16-летние юноши и девушки, ранее между собой незнакомые, четырежды (с интервалом в неделю) в течение лагерной смены заполняли вопросник, выявлявший структуру делового и эмоционального лидерства в отрядах (посредством методики ранжирования) и ценностный вклад респондентов относительно друг друга (диад-ный уровень отношений) и коллектива в целом (собственно групповой уровень отношений).

Остановимся вначале на материалах, характеризующих динамику ценностного обмена, переход его с диадного уровня на собственно групповой. В качестве основного индикатора интенсивности ценностного обмена в лидерстве использовались количественные показатели ответов респондентов на пункты вопросника. Предполагалось, что чем интенсивнее протекает ценностный обмен между членами отряда, чем активнее осуществляются вклады как относительно отдельных партнеров, так и отряда в целом, тем большее число респондентов способно ответить на соответствующие пункты вопросника, иными словами, тем значительнее будет

вербализация результатов процесса ценностного обмена. Конкретно осуществлявшийся анализ выглядел так.

Прежде всего были сопоставлены некоторые количественные результаты ответов на диадные (типа «с кем из членов отряда тебе приятнее всего общаться и проводить время?» или «кто из членов отряда наиболее удобен для тебя как партнер при выполнении каких-либо отрядных дел?») и собственно групповые (типа «кто из членов отряда более других готов жертвовать личными интересами ради интересов отряда?» или «кто из членов отряда в трудную минуту раньше всех придет на помощь любому из своих товарищей по отряду, какие бы отношения между ними ни складывались?») пункты вопросника, полученные после первого измерения в обоих отрядах (оно проводилось на четвертый день после начала смены).

Одно из различий в полученных данных состояло в том, что в целом на диадные вопросы в отряде А сумело ответить 97%, в отряде Б — 85% респондентов, в то время как на собственно групповые вопросы в каждом из отрядов ответило лишь по 56j% респондентов. Статистический анализ данных по изучавшимся отрядам свидетельствовал о достоверно значимой разнице между средними показателями ответов на вопросы обоих типов.

Не останавливаясь подробно на результатах последующих замеров, укажем только, что после второго из них все еще сохраняется некоторое, хотя и весьма небольшое, преобладание ответов на диадные вопросы. Однако третий замер характеризуется уже значительным выравниванием ответов респондентов (в количественном выражении) практически по всем рассматриваемым пунктам вопросника. Что же касается данных четвертого, заключительного измерения, то по ряду пунктов вопросника показатели ответов на собственно групповые вопросы количественно даже превосходили показатели ответов на диадные вопросы. В целом полученные данные хорошо согласовывались с идеей поуровневого развертывания ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии, позволяя считать исходным именно диадный уровень.

Выше отмечалось, что конечным результатом ценностного обмена в лидерстве на любой его стадии является приписывание субъекту партнерами по группе определенного статуса в зависимости от вклада в жизнедеятельность группы. Однако на эмпирическом уровне связь между ценностным вкладом и статусом прослеживалась в рассматриваемом исследовании по-разному.

На стадии внутридиадного обмена о ней можно было судить по частоте упоминания респондентами при ответах на диадные пунк-

Механизмы групповой динамики

ты вопросника наиболее высокостатусных членов отряда (к числу таковых в каждом отряде было отнесено по 10 человек). Оказалось, что, как правило, при каждом измерении частота их упоминаний в ответах респондентов на соответствующие диадные вопросы составляла 60-85% от общего количества упоминаний всех членов отряда (численность каждого отряда составляла 39 человек). Причем выраженные отрядные лидеры относились к числу наиболее часто упоминаемых членов.

Что же касается собственно группового уровня обмена, то применительно к нему процедура выявления связи между ценностным вкладом и статусом носила более строгий статистический характер. В каждом отряде статусные показатели первых 10 и 20 членов были прокоррелированы с величинами их ценностных вкладов (по результатам ответов на собственно групповые пункты вопросника).

Полученные данные указывали на позитивную динамику корреляций между ценностным вкладом и статусом в течение лагерной смены. Так, при первом измерении в отряде А показатель корреляции (т.е. тесноты связей между указанными переменными) для п = 20 равнялся 0,229, для п = 10 составил — 0, 433. При четвертом измерении этот показатель составлял уже соответственно 0,481 и 0,589.

Аналогичные изменения зафиксированы и в отряде Б. Для п = 20 динамика корреляций между первым и четвертым измерениями составляла от 0,440 до 0,637. Для п = 10 та же динамика выразилась в коэффициентах 0,224 и 0,950 соответственно.

Очевидный рост позитивных корреляций между переменными ценностного вклада и статуса является, на наш взгляд, доказательством интенсификации ценностного обмена именно на собственно групповом уровне. Причем тот факт, что первоначально эти корреляции в большинстве своем либо весьма низки, либо даже могут иметь отрицательное значение, также в определенной мере поддерживает точку зрения, согласно которой в сложном процессе ценностного обмена более высокий, собственно групповой уровень является вторичным и полностью обнаруживает себя лишь по прошествии определенного времени.

Если при этом принять во внимание, что параллельно с ростом динамики ценностного обмена происходило развитие статусных (или лидерских) структур обоих отрядов и некоторая их стабилизация наступала приблизительно в период между третьим и четвертым замерами, становится понятной роль ценностного об-

7'

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

Рис. 1. Динамика интенсивности диадного и собственно группового уровней ценностного обмена. \

мена как важного условия структурообразования малой группы, становления ее как целого. Заметим, что сказанное относится не только к отрядным структурам в целом, но и к их инструментальным и экспрессивным составляющим, имеется в виду, в частности, развертывание систем делового и эмоционального лидерства (подробнее об этом см. в работе: Кричевский, 1980).

Аналогичные в целом тенденции развития групповой структуры были выявлены А. И. Баштинским [Баштинский, 1984] в диссертационном исследовании 32 групп альпинистов, функционировавших до 3 недель. Исследование включало три стандартных измерения соответствующих параметров ценностного обмена. Используя оригинальную статистическую процедуру, автору удалось соотнести динамику интенсивности диадного и собственно группового уровней обмена, показав их этапность и соотношение в разные периоды жизни группы.

Некоторое представление об этом дает рис. 1, графически отражающий течение упомянутых процессов. Кроме того, в исследовании А. И. Баштинского отчетливо выступила зависимость развития групповой структуры, отдельных ее измерений (инструментального и экспрессивного) от темпов развертывания ценностного обмена в различных сферах жизнедеятельности группы, а также от квалификации участников взаимодействия. В частности, в группах высококвалифицированных спортсменов-альпинистов динамика

Механизмы групповой динамики

структурообразования значительно превосходила аналогичный процесс, наблюдавшийся в группах начинающих альпинистов.

Завершая анализ роли психологического (ценностного) обмена в процессах развития малой социальной группы и, вероятно, несколько выходя за рамки обсуждаемой проблемы, нам хотелось бы подчеркнуть (и основанием к тому служат как собственные данные, так и соответствующие литературные материалы [Николов, 1984; Тернер, 1985]) несомненную эвристичность и универсальность понятия «обмен» применительно к построению целостных структур человеческого взаимодействия, в каком бы аспекте изучения они ни брались: экономическом, социологическом, психологическом и т.д. И в этом отношении большой обобщающий смысл видится нам в следующих словах Л. Николова: «Процессы общественной жизни — это процессы обмена деятельностей между людьми, многоступенчатые и сложно-организованные [Николов, 1984. С. 169].

* * *

Итак, в основе возникновения малой группы лежит сложное переплетение социальных и психологических детерминантов, среди которых исходными, базовыми являются факторы социального характера. Дальнейшее развитие группы протекает одновременно и как единицы более сложной общественной структуры (например, организации), и как самостоятельного системного образования (по иной терминологии, «системы деятельности»), реализующего многообразие активностей инструментального и экспрессивного типа.

Динамика группового процесса предполагает этапность прохождения группой ряда важных жизненных стадий на пути движения к высшей из них (в традиционной социально-психологической трактовке) — коллективу или (в современной функционально-управленческой трактовке) — команде. При этом развитие группы теснейшим образом сопряжено с процессом групповой социализации, отражающим временную развертку взаимодействий и взаимовлияний в системе «индивид — группа».

Прогрессивная смена стадий групповой жизни сопровождается изменениями феноменологического плана, ростом интегратив-Ных тенденций, постепенным оформлением качественно новых системных признаков совокупного субъекта деятельности. На этом Пути отмечается неравномерность складывания основных сфер жизнедеятельности малой группы, обусловленная соподчиненно-стью стоящих перед ней целей.

Глава 2. Генезис и развитие малой группы

К скрытым пружинам (механизмам) динамики группового развития могут быть отнесены внутригрупповые противоречия, явления типа феномена «идиосинкразического кредита», процессы психологического (ценностного) обмена во взаимодействии членов группы. К сожалению, до сих пор недостаточно изученными остаются регрессивные тенденции в развитии группы; отсутствует сколько-нибудь содержательный анализ ее движения к полюсу антиколлектива.

Ключевые понятия

Развитие группы Модели коллективообразования Двухмерные модели Групповая социализация Механизмы групповой динамики

Вопросы и задания к практическим занятиям

1. Какие факторы лежат в основе образования малой группы?

2. Сопоставьте между собой двухмерные модели развития группы и модели коллективообразования. Что общего между ними и в чем их различие?

3. Что характерно для развития группы в экстремальных условиях?

4. Опишите модель групповой социализации и рассмотрите, как она соотносится с процессом группообразования.

5. Какие механизмы групповой динамики вам известны? В чем их специфика?

 

 

I

Гл а в а 3

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ

ХАРАКТЕРИСТИКИ СЛОЖИВШЕЙСЯ

МАЛОЙ ГРУППЫ

Богатство феноменологии группового процесса, отчетливо обнаруживающееся в ходе предшествующего изложения, делает отнюдь не простым выбор характеристик сложившейся малой группы. В этой главе рассмотрены три из них, в наибольшей, на наш взгляд, степени дающих представление о группе с точки зрения целостных ее проявлений: структура группы, функционирующие в ней нормы, групповая сплоченность. Именно уровень развития этих своего рода параметров группового процесса нередко, как показано в 2.2, дает основание исследователям судить об уровне группооб-разования в целом.