Октября, 1926 год по единому календарю. База имперской армии.

203-й воздушный магический батальон понес тяжелые потери в Нордене. Зубодробительно тяжелые потери. Это была невероятная трата человеческих ресурсов и капитала.

Если вы похожи на Существо Икс, который может рассматривать людей только как числа, то вы, скажете “только десять человек”.

Но для современного, свободного человека, подполковника Тани фон Дегуршаф, потеря десяти элитных солдат — огромная потеря для общества.

Так много ресурсов и так много времени было вложено в их обучение.

— Мы же армия. Я понимаю, что потери — это данность, но…

По логике вещей, незаменимых винтиков в армии нет.

А подразделениям с потерями будет выделена замена личного состава. Но учебники и реальный мир не всегда ладят.

На самом деле на рынке существуют много ценных винтиков, монополизированных одной компанией.

И если драгоценный источник встречается со слишком большим спросом, то запрос на замену снаряжения, будет выполнятся неизвестно сколько.

Как только она оставляет роты командирам — старшему лейтенанту Серебряковой, майору Вайсу и старшему лейтенанту Гранцу, она принимается заполнять бумаги для пополнения потерь, для восстановления ее потерянных винтиков.

Это одиночная битва.

Перо, бумага, чернила и я.

В культурной битве эффективна обманчивая сила слов.

В реальном мире, однако, все выглядит так, как будто на пути стоит страшная стена бюрократии. Даже Имперская армия, высокоточная военная машина, не может избежать бюрократии. Как это раздражает!..

— Чего нам действительно следует бояться, так это бюрократии…

Процесс, сложный до бессмысленности, заставляет меня подозревать, что высшие чины полны решимости отклонить заявки на замену. Но работа за письменным столом требует настойчивости.

— Хм, государственные формы всегда сложны. Ну, я просто внимательно прочитаю эти административные тексты.

Таня вернулась в свои апартаменты с решительным бормотанием. Она была прикована к своему столу в течение более чем двадцати четырех часов, заканчивая бумажную работу. Она обрабатывала документы, глотая кофе от подполковника Угера, который попросила сварить таким густым, что на вкус напоминал ужасную мутную воду.

Даже англосаксонский дух викторианской эпохи, известный своей настойчивостью — детская игра по сравнению с дисциплиной современного корпоративного служащего вроде меня.

Если документы не будут одобрены, это нормально.

Я просто буду продолжать заполнять их, пока они подпишут.

Таким образом, примерно через два дня после переноса поля боя на ее рабочий стол…

Подполковник Таня фон Дегуршаф добивается скромной победы.

6 октября ровно в полночь она приказывает своему адъютанту Серебряковой отправить бумаги и забирается к себе в постель, чтобы как можно больше поспать.

А потом, когда открывает глаза, наступает утро.

Когда она жует завтрак с кофе, который приготовила для нее адъютант, у нее наконец-то есть все необходимое, чтобы начать думать.

— И все же…

Легкий вздох вырывается наружу.

Она может думать и думать, но размышления ее никуда не приведут.

Во всяком случае, их нынешнее положение крайне неопределенно.

Согласно официальным приказам, они являются вспомогательным подразделением.

203-й воздушный магический батальон был направлен в качестве патрульного персонала в рамках операции на Северном море. Поэтому неудача операции по остановке лайнера Королевы Анжуйской не означает конец их развертывания.

Теоретически миссия продолжается и сейчас. С другой стороны, это все.

Кроме того, положение 203-го воздушного магического батальона, подконтрольного Генеральным штабом, уникально.

Бюрократический консенсус внутри военной машины состоит в том, что Генеральный штаб предоставил им подразделение для миссии по остановке Королевы Анжуйской. По этой причине, даже если они хотели направить подразделение на другую миссию, теория организации заключалась в том, что они упадут с пути продвижения по службе, если нарушат контракт.

Я полагаю, что инерция бюрократии огромна? Вопреки нашим официальным приказам, нас даже не включили в патрульную ротацию.

Поэтому, чтобы не терять времени, Таня снова берется за перо. Она пишет письма утешения семьям погибших, что является ее долгом как командира.

Но с точки зрения количества слов, письма утешения не очень длинные. Подполковник Таня фон Дегуршаф, неожиданно, закончила со всеми делами до обеда…

— Я понимаю, что у нас некоторые проблемы, но ничего не делать довольно невыносимо, — ворчит она с горькой усмешкой.

Я не считаю себя трудоголиком, но в такой непродуманной ситуации мои мысли имеют тенденцию блуждать. Если у меня нет чего-то, что требует немедленного решения, может быть, не так уж плохо неторопливо обдумывать долгосрочную перспективу.

Но будущее мрачно. Может быть, вдохновенные размышления о вашем светлом будущем могут быть продуктивными, но ожидать темного — не весело.

Конечно, весело это или нет, это просто эмоциональный вопрос.

Я не собираюсь прекращать думать только потому, что расстроена.

Если я собираюсь перестать думать, то лучше возьму пистолет и вышибу себе мозги.

Тем не менее, есть некоторые вещи, которые не могут быть изменены независимо от того, как много вы думаете. Точно так же, как у меня заканчиваются высококачественные кофейные зерна, ресурсы Империи также должны истощаться.

Это касается и человеческих ресурсов. — Таня вынуждена горько нахмуриться.

В 203-м воздушном магическом батальоне не хватает десяти человек.

Единственные люди, которые могут сказать “только десятерых” — это те, кто имеет нулевое понимание управления человеческим капиталом.

Чтобы провести параллель, это похоже на массивных тупиц, которые увольняют всех своих ветеранов торгового персонала и заменяют их низкооплачиваемыми совместителями, а затем удивляются, почему все идет не так хорошо.

У нас отобрали десять членов команды, обладающих богатым опытом и к тому же хорошо подготовленных. Из отдела, где всего сорок восемь человек. Пока наши обязанности ограничены, это не должно быть серьезной проблемой.

Но... неизвестно, когда нас пополнят.

— Думаю, что мы сможем заполнить места новичками, у которых есть только минимальная подготовка…

Ситуация предсказуемая... Ни у кого нет свободных ветеранов.

Нет, они, наверное, просто упрямо отказываются от них отказываться. Я имею в виду, если бы они попросили меня отдать нескольких, я уверена, что дала бы им категорическое нет.

В конце концов, опыт ветеранов и оптимизированная координация подразделений — не то, чего можно достичь за один день. Можно превратить ноу-хау и накопленный опыт в руководство, но приобретение этих знаний и овладение ими через опыт требуют времени.

Это первое, что вы должны помнить, когда используете человеческий капитал.

— Если следовать этому принципу, я действительно должен их обучать? Было бы лучше, если бы я могла просто нанять кого-нибудь с опытом…

Вполне естественно, что кто-то, работающий в отделе кадров, беспокоится о заполнении вакансий. Но когда идет война, найти замену не так-то просто.

Хотя офицеры имеют определенную свободу действий в армии, они не имеют права выбирать своих подчиненных. Вы можете жаловаться, но практически невозможно просто взять то, что вы хотите…

Ситуация сильно отличается от той, когда мы собрали усиленный батальон из смеси Восточной группы армий и Центральных войск.

И вот, ум Тани полностью занят словом “замена”. К сожалению, нужна хорошая идея, ее нет.

Как только она замечает, что мысли зашли в тупик, раздается стук в дверь. Она поднимает голову.

Когда она смотрит в сторону двери, там стоит ее заместитель с сообщением. Тот факт, что это не посыльный, а сам Вайс, означает, что известие должно быть довольно важным.

— В чем дело, майор Вайс? Если вы не торопитесь, я была бы признательна, если бы вы остались и выпили чашечку кофе.

— Как мило с вашей стороны. Я думаю, что так и сделаю. — Он качает головой и, кажется, не нервничает. Если бы он был напряжен, то, вероятно, отказался бы от неспешного чаепития.

Значит, ситуация не такая уж и чрезвычайная, — решила она. Предлагая ему кофе, она пытается угадать. Тогда что же это может быть?

— Полковник фон Дегуршаф, это приказ из штаба.

Ох. — Значит, Генеральный штаб получил известие о нашей неудаче? Это выговор? Утешение? Или известие о новой миссии?

Ну, как бы там ни было... — Таня выпрямляется.

— Хм?.. Приказ о передислокации?

— Да, мэм. Как только прибудет наша сменная часть, мы должны занять позиции на главных линиях восточного фронта вместе с реорганизованной боевой группой. Кроме того, нам было приказано включить в состав войск замену, которую мы получим.

Она берет у Вайса бумаги и просматривает их. — Понятно, уведомление правильно донесено.

Но что-то заставляет ее сделать небольшую паузу.

— Передислокация и реорганизация параллельно? И вдобавок ко всему, реорганизация на главных линиях на востоке? Без какой-либо ориентировочной подготовки?..

— Да, в Генеральном штабе приказано возглавить подразделение, которое они сформировали.

После прочтения приказов, Таня непроизвольно вздыхает. Почти то, о чем я жаловалась раньше!

— Значит, нам придется заменить наших ветеранов новичками! Это всего лишь один шаг вниз по пути к гигантскому провалу... Какого черта.

Нет. — Она качает головой. Если она выбросит шок из головы и возьмет себя в руки, то сможет понять, что пытаются сделать высшие чины. У Генерального штаба, тоже нет человеческих ресурсов.

Но только потому, что она может понять, не значит, что она должна принять ее. Даже учитывая то, что требует военная ситуация, времени не достаточно!

Как командир, она должна была подать жалобу.

Боевые группы создаются путем специального формирования.

Эти слова говорят сами за себя: специальное формирование.

Неразбериха будет неизбежна, как только быстро сколоченная группа офицеров и солдат должна будет провести операцию. Она может описать, чего она хочет от них, но будет трудно избежать срыва где-то. И именно поэтому она хочет, чтобы ядром были ее собственные силы, которые идеально синхронизированы с ней.

Но они даже не дадут ей ориентировочный период?

— Не больше, чем просто ходить по кругу. Я думаю, мы должны быть счастливы, что получаем замену, но подразделение, которое они выделяют, выглядит не так уж здорово. Они говорят, что смоделировали эту боевую группу на основе “Саламандры”, но, насколько я могу судить, лучше не возлагать слишком больших надежд…

— По номинальной стоимости он был усилен. — Замечание Вайса наполовину верно. Просто другая половина ошибочна.

— В какой-то степени это правда. Но здесь слишком много вновь созданных подразделений. Даже если ядро состоит из ветеранов, знаешь, что произойдет, если соотношение новичков будет слишком высоким?

В историях, в героических сказках можно встретить новые отряды, которые оказываются элитными. Или мы могли бы, отказаться от обучения и в последнюю минуту послать туда элитные подразделения, состоящие исключительно из ветеранов и инструкторов.

И наоборот, если вы ведете войну, как обычно, чрезвычайно трудно представить себе формирование нового подразделения, состоящего только из ветеранов.

— Я хочу надеяться, что основной персонал приличный, но никто не хочет отказываться от ветеранов. Мы не можем ожидать слишком многого.

— В этом вы правы. Понятно, значит, он должен быть составлен из тех единиц, которые были у них дома. В таком случае они будут слабее, чем кажутся.

Должно быть, он понял. На лице Вайса появляется неловкая улыбка. Ну, это единственный возможный ответ на такую реальность — неопределенная улыбка.

Мы не заменяем наши потери, как мы хотим, а вместо этого получаем подразделения настолько новые, что неясно, были ли они уже опробованы в реальном бою.

— Это наводит меня на мысль о генерале фон Ромеле. Я помню, как он всегда говорил, что ему нужны устройства, которые были бы просты в использовании.

Это была коронная фраза моего бывшего начальника. Он снова и снова ворчал, как сильно хочет иметь приличное подразделение.

Теперь я понимаю, что он очень имел в виду. Как бы они ни приукрашивали ситуацию дома, без надлежащей рабочей силы будет трудно продолжать войну. Как печально, что настал день, когда я могу сочувствовать горестям моего бывшего начальника.

— А-ах, черт, — ворчит Таня, со вздохом наливая себе еще одну чашку кофе. — Делайте все, что в ваших силах. Простые слова, но не кажется ли тебе, это последнее средство? Не кажется, что они просто перекладывают всю проблему на нас, майор Вайс?

— Но, мэм... все, что мы можем сделать, это обучить новобранцев.

— Наверное. Это будет настоящая борьба. Обучение магического подразделения будет зависеть от вас. Я надеюсь, что вы превратите их в войска, которые мы сможем использовать.

— Я сделаю все, что в моих силах. Тем не менее, я думаю, что это действительно борьба со временем.

Абсолютная правда. Даже без указания Вайса я знаю, что обучение новых людей — вызов в любую эпоху.

Люди не работают в ту минуту, когда вы устанавливаете их, как программы. Вы можете позволить им нащупывать и совершать ошибки, но это все равно займет огромное количество времени.

Время и усилия необходимы для воспитания новичков, несмотря ни на что.

Но даже если вы понимаете необходимость, это все равно одна из самых трудных работ. Обычно, в военной организации, персонал будет развернут, как только они закончат минимальную подготовку, но поскольку война продолжается и усиливается, стандарты значительно изменились.

В настоящее время я действительно задаюсь вопросом, будут ли они на пригодном для использования уровне.

— Сколько времени мы можем потратить на их переобучение? В приказе ничего не было сказано... так что вы думаете, полковник?

— Я бы не ожидала увидеть обычный стандарт. Даже если нас отправят в зону боевых действий, мы, вероятно, окажемся не в самой горячей зоне, но... Они определенно не дадут нам полгода. Мы можем ожидать, что они скажут нам тренироваться во время зимнего затишья, так как это тестовая операция. — Она проглатывает остальное: “безнадежно”. — Я хочу дать тебе как можно больше времени. Я искренне хочу, чтобы ты усердно их тренировал.

К сожалению, есть предел тому, что решается на основе моего мнения.

— Проблема в том, к чему стремится Генеральный штаб с этим формированием. Похоже, им нужны группы, которые могут быть сформированы за короткий промежуток времени для выполнения специальных миссий.

Боевая группа “Саламандра” была отличной предварительной тренировкой.

Будучи сформированной быстро, она достигла достаточных успехов в многочисленных полевых испытаниях, таких как доказательство своей концепции, поддержка главного фланга армии на востоке и получение информации о состоянии противника.

Личное мнение Тани состоит в том, что она показала начальству полезность составных подразделений, состоящих из войск из нескольких ветвей организации. И это, кажется, было признано истиной.

Но, в конце концов она начинает думать. Как она сказала Вайсу, она считает, что Генеральный штаб слишком много внимания уделяет способности быстро формировать их.

— Существующие типы подразделений, сформированные с учетом конкретных сценариев, не являются гибкими. Боевые группы отличаются тем, что их можно сформировать оптимальным образом на лету.

— Значит, у них действительно большой потенциал. Я думаю, что они будут особенно полезны для тушения пожаров.

— Именно. Другими словами, майор Вайс, думаю, что вы должны быть готовы к тому, что они будут ожидать удобного подразделения, которое они могут послать с поручениями. И пока они это делают, трудно надеяться на щедрый период обучения.

Если мобильность и огневая мощь для прикрытия обширных линий могут быть организованы путем корректировки одного подразделения, группа будет хорошо подходить для ориентированных на миссию приказов.

Честно говоря, они будут очень удобны. Если вы командир, то будете думать: “нужно получить как можно больше групп”.

Люди, которые работают в области логистики, такие как генерал-лейтенант фон Зеттюр, и люди из оперативного отдела, такие как генерал-лейтенант фон Рудерсдорф, наверняка отчаянно нуждаются в боевых группах. Новый тип устройства царапает вызывает приятный зуд.

Вот почему Таня может понять ход мыслей Генерального штаба.

— Работники в Генеральном штабе думают о том, чтобы разработать ноу-хау, чтобы сформировать тонну таких в мгновение ока. Мы будем вынуждены согласиться с крупной исследовательской инициативой, так что нам следует собраться с силами...

— Если все получится, у армии будет гораздо больше возможностей. Как солдат, я горжусь тем, что могу внести свой вклад в отечество таким образом.

Ей нужно допить кофе, но реальность так жестока, что она не может пить. Это невыносимо ужасно, но нам придется работать изо всех сил. Мы будем ужасно страдать.

В конце концов, задача высшего руководства — находить проблемы методом проб и ошибок. Нет ни единого шанса на легкое время на фронте.

— Как будто мы играем в театре и нам говорят попробовать их стряпню. И хотя это самонадеянно, те, кто готовит, даже не собираются пробовать его сами.

Возможно, придется пройти через неимоверные усилия, чтобы превратить идею во что-то конкретное, но это заставляет ее держаться за голову.

— Никуда не годится, — говорит она, и они оба вздрагивают.

— Тогда нам следует сказать им, что это невыполнимо?

— Это все равно что ныть даже не попробовав. Если только, майор Вайс, ты не хотишь обратиться напрямую?

— Пожалуйста, сжальтесь, мэм.

— Ну хорошо. Таня кивает и слегка вздыхает.

Покорный выдох Вайса, вероятно, тоже следует назвать вздохом.

— У нас нет выбора.

— Да, пожалуй, нет.

Переполненная эмоциями, она открыто жалуется. Одна из плохих вещей в армии заключается в том, что ваши предпочтения становятся неуместными.

Парочка может только ворчать: мы застряли. Офицеры просто признаются друг другу, что ничего не могут поделать.

Тем не менее, ни у одного из них не было никакой работы, которую они должны были спешить сделать. И поэтому у них есть время вздохнуть, но нет времени на обучение и реорганизацию; их поражает, как плохо распределяются ресурсы.

Если хорошенько подумать, то дальше так продолжаться не может. Пока Таня ищет тему для разговора за чашкой кофе, она наконец кое-что понимает.

— Вообще-то лейтенант Гранц когда-то подменял тебя. Что, если мы оставим тренировки ему?..

— Никогда об этом не думал. Но... — Вайс с интересом кивает. — Раньше я мог бы возразить. Теперь, однако, лейтенант Гранц накопил опыт командования ротой. Он совершил много ошибок, но из него может получиться отличный инструктор.

— Значит, это стоит обдумать?

Вайс утвердительно кивает. — Обучение новых рекрутов станет для него хорошим опытом.

— Несомненно. — Таня кивает.

Обучение кого-то другого — это также опыт обучения для учителя. Таня вспоминала об этом много раз с тех пор, как встретила Серебрякову на Рейнском фронте.

Когда-то она была новобранцем, а теперь еще и прекрасным магическим офицером.

Таня собирается прокомментировать прелести помощи в личностном развитии, когда раздается вежливый стук в дверь.

— А? Входите!

Легок на помине. Ну, конечно же, ничего подобного.

С внезапной живостью заглядывает лейтенант Серебрякова, о которой я только что вспоминала.

— Лейтенант Серебрякова, проходите!

Она отдает честь и с улыбкой подходит ко мне. Должно быть, она в прекрасном настроении. Может быть, она в том возрасте, когда любая мелочь заставляет хихикать?

С другой стороны, та Серебрякова, которую я знаю — прагматик. Интересно, есть ли какие-нибудь хорошие новости?

Спрашивает Таня глазами, и Серебрякова, должно быть, понимает, потому что начинает объяснять.

— Полковник, мы получили сообщение от воздушного флота.

Воздушный флот?

Может быть, это не мое дело, но почему воздушный флот отчитывается передо мной?

Хотя я явно озадачена, мой адъютант не обращает на это внимания. Она протягивает мне конверт, и ее лицо озаряется гордой улыбкой. — Это фотографии воздушной разведки. Я выиграла их в карты у воздушного флота.

— Ты ставишь на военные секреты? Виша, я не хочу критиковать, но, возможно, ты относишься легкомысленно. Нет, это даже очень серьезно. Поощрение утечки разведданных хуже, чем большинство видов азартных игр.

Ворчание Вайса вполне законно. Но документы, привезенные Серебряковой, заставляли опасения казаться тривиальными.

Внутри конверта-несколько аэрофотоснимков.

Мне даже не нужно смотреть на данные, анализ и другие заметки, написанные на них.

— Лайнер Королевы Анжуйской? Он такой же абсурдно огромный, как я помню.

Гигантский корабль настолько великолепен, что другие кажутся маленькими. Это самый известный океанский лайнер на сегодняшний день. У нас много данных об этом, так что ошибиться невозможно.

Аналитики воздушного флота, должно быть, чувствовали то же самое. Естественно, что они объявили ее Королевой Анжуйской красными чернилами^[12].

И тут Таня кое-что замечает.

В примечаниях на полях фотографии есть некоторые сомнения, написанные о состоянии швартовки корабля.

— Они... проводят техническое обслуживание?

Даже на фотографиях видны повреждения палубы корабля и многое другое. Но кое-что еще привлекало внимание Тани: большое количество инструментов и рабочих.

— Значит ли это, что наша атака с целью замедлить их продвижение дала какие-то результаты? — Замечает Вайс, и в его голосе звучит некоторая стыдливость.

Ну, конечно, ему стыдно, это все что мы смогли сделать... — Но потом Таня все переосмысливает.

Если он не пристыкован, значит ли это что повреждения незначительны?

Серьезно?

Теперь у нее появились сомнения. — Может ли? — думает она. Или, может быть... она надеется. В любом случае, когда она снова просматривает фотографии, ответ ясен.

Как я и думала.

— Нет, Майор Вайс. Просто потому, что он не закреплен, не означает, что мы должны самоуничижительно относиться к нашим результатам. Я имею в виду, какой док может вместить настолько огромный корабль?

— Тоже верно…

Вайс молча смотрит на фотографии и начинает о чем-то думать, но Таня уже перешла к следующему вопросу.

Важно только одно.

— Лейтенант Серебрякова, это вам воздушный флот принес?

Она подтверждает, что давила на них не ради информации. Если ее адъютант пошел выше и дальше, чтобы спросить их…

Это означало бы, что мы отправились забрать у них запрошенную информацию.

— Совершенно верно. Я действительно дразнила их, но они принесли его мне, не проходя через штаб.

— Просто чтобы подтвердить, воздушный флот предложил его? Они не ответили на ваш запрос?

— Они позвонили мне, и я сняла трубку. — Она убежденно заявляет об этом и, кажется, ничего не скрывает. Так что, возможно, они действительно просто дружелюбны.

Конечно, не исключено также, что воздушный флот пытается продемонстрировать свое мастерство или каким-то образом восполнить свои недостатки в атаке на корабль. Трудно точно сказать, каковы были их намерения.

Но сами мы не просили. Другими словами, они сами прислали. Это хорошо. — Таня продолжает обдумывать этот моменте.

Воздушная разведка и фотографии... В отличие от разведывательного спутника, эта фотография требовала пилотируемого самолета для полета над вражеской территорией. Несмотря на то, что снимок был сделан с большой высоты, он все еще сопряжен с большим риском.

Если ни Таня, ни Серебрякова не запросили разведку и этот рапорт появился…

Так это ободрение или утешение?

Это было послано людьми, которые знают о нашей миссии, связанной с Королевой Анжуйской. Где-то в нашей организации должны быть добрые люди.

— Лейтенант, потом выберете любой алкоголь, который покажется вам подходящим. Если у нас не хватит денег, можешь залезть в батальонную казну. Пошлите им от моего имени. Они хорошо поработали, так что я хотела бы, чтобы эти храбрые пилоты напились досыта.

— Да, мэм. Предоставьте это мне, полковник.

Хорошая работа заслуживает уважения. Я сердечно поблагодарю воздушный флот за их прекрасную работу.

Если бы это была корпорация, я бы отправился в бухгалтерию, чтобы узнать о надбавке.

В отличие от материалов, которые мы получаем от неумелого объединенного разведывательного управления командования армии и флота, это свежие данные, гарантированные воздушным флотом.

И самое главное, они очень надежны.

— Я должна все упростить, — бормочет Таня.

Когда вам нужно сделать предположения о неясных фактах, лучше всего максимально упростить их.

Нет нужды строить догадки о намерениях воздушного флота. По крайней мере, это дружественные силы, так что можно с уверенностью исключить возможность того, что они скормят нам ложные сведения. В таком случае гораздо более вероятно, что данные таковы, какими кажутся.

Корабли движутся, а порты — нет, так что вывод чрезвычайно прост. Нетрудно победить противника, который не умеет бегать.

— Ну хорошо!

— Мэм?

— Да, мэм!

Они офицеры из одного подразделения, но разница в их ответах отражает то, как долго они были со мной.

Вайс озадаченно смотрит и задает вопрос, Серебрякова признает ее понимание.

Мой адъютант сразу же догадывается о моих намерениях. Она помогает мне, как жена на протяжении многих лет, и теперь является воплощением понимания.

— Воздушный флот подготовил для нас почву, так что давайте двигаться дальше. Скажите об этом подводникам. Лейтенант Серебрякова, соберите войска.

— Так точно. — Мой адъютант приступает прямо к делу, не задавая лишних вопросов; она — один из тех редких великих помощников.

Она бежит прямо в штаб подводного отряда, не жалуясь ни на что. Несмотря на то, что когда мы вернулись на базу, я заставляла ее делать огромное количество бумажной работы, ее страсть совсем не угасла.

У нее образцовая трудовая этика, и тут уж ничего не поделаешь.

Мне повезло, что со мной был такой талантливый подчиненный еще с Рейнского фронта.

А пока, — думает Таня, принимая вопросительный взгляд майора Вайса.

— Это будет операция дальнего радиуса действия, так что она выйдет за пределы нашей текущей оперативной зоны. Если мы подадим заявку на пересечение границы, успеем ли мы сделать ее вовремя? — Он боится, что враг может сбежать за это время.

Как мой заместитель командира, Вайс выполняет важную роль адвоката дьявола. Когда мы собираемся что-то сделать, он высказывает вполне разумные сомнения. Он дает отличные советы и даже прямо призывает старших офицеров проявлять осторожность.

— Хорошая мысль, майор Вайс. Если мы собираемся совершить набег, нам нужно ударить по ним в течение короткого периода, прежде чем они смогут двигаться.

Так и есть. — Таня кивает. Она также хочет уничтожить корабль, прежде чем он двинется. Нет, они должны прижать корабль, прежде чем он сможет двигаться, иначе все это будет бессмысленно.

Было бы шуткой, если бы мы отправились туда, готовые к набегу, и нашли пустое гнездо.

— Поэтому мы должны следовать древней поговорке, что солдаты ценят глупую поспешность. — Она смотрит в его голубые глаза, чтобы он понял. — Ты ведь понимаешь? — Ходатайствуешь о пересечении границы? Об этом не может быть и речи. Мы не можем тратить время на окольные административные процедуры. Учитывая риск утечки информации, действовать по собственному усмотрению кажется правильным решением в данном случае.

— Д-действуя по собственному усмотрению? Мы можем доложить непосредственно Генеральному штабу, но если покинем район операции без разрешения, они могут сказать, что это чисто произвольно.

Похоже на то. — Таня внутренне кивает.

И все же она вынуждена указать на кое-что еще.

— Для командиров, а возможно, и для всех офицеров, действовать по собственному усмотрению — их долг.

— Это навевает воспоминания, полковник.

Все, включая Серебрякову, которая бежала трусцой, вколотили в них эту фразу еще в академии. Даже если правильная коммуникация является абсолютным требованием в обществе или любой организации, на поле боя часто все происходит иначе, чем указывали приказы или ранее полученные разведданные.

По этой причине для выполнения своих задач офицеры должны при необходимости предпринимать действия, противоречащие их приказам.

— Мы должны рассмотреть цель приказов, которые нам были даны.

— Вы думаете, что Генеральный штаб, командование армии и флота хотели, чтобы мы потопили его?

— Да, конечно. Майор Вайс, я не хочу, чтобы мы были такими адептами, которые придерживаются формальности приказов, данных нам в этих обстоятельствах. Даже если нас послали сюда, чтобы остановить корабль, мы должны сделать вывод, что мы должны работать с подводными лодками, чтобы потопить его!

Груши^[13] сказал бы, что это приказ Наполеона, и продолжил бы абсурдное наступление. Но посмотрите на Даву^[14] или Дезе^[15].Они игнорировали огромный авторитет Наполеоновских приказов потому что это было необходимо для достижения цели, стоящей за приказом.

Вы должны понять цель приказов и, если необходимо, изменить метод их выполнения в соответствии с вашим собственным суждением. Вот что значит действовать по собственной воле, и это долг офицера.

Только глупцы, которые не могут думать самостоятельно, следуют приказам, выполняют их добросовестно, а потом корчатся, когда терпят неудачу. Это действительно неумелый работник. Их, наверное, надо расстрелять.

— Итак, следуя целям приказов, пошли их выполнять. Я уверена, что подводники не такие уж цыплята, чтобы прятаться и отказываться выходить, когда на них давит их азартный приятель лейтенант Серебрякова.

— Но, полковник. Помните, о чем мы говорим. Возможно, нам была предоставлена некоторая степень свободы действий, но я думаю, что оставить “формальность” района — это большая проблема. Не опасно ли относиться к этому легкомысленно?

— Конечно, речь пойдет о районе. Но с другой стороны, если это единственное препятствие тогда было бы полезно придумать какой-то способ справиться с ним.

Именно поэтому я и нашла способ.

— Если сразу перейти к делу, то у нас уже есть ответ. Читайте приказы Генерального штаба. Они приказали нам, прежде всего, остановить вражеский транспортный корабль.’

— Прежде всего?..

Это была всего лишь одна фраза в документе. Интерпретация может быть сухой для большинства читателей, но все зависит от того, как вы ее используете. Если читаете между строк, количество свободы, с которой вы можете действовать быстро увеличивается.

Хотя это один шаг от широкой интерпретации, если вы можете представить свои рассуждения, тогда все замечательно.

— Это приказ, который говорит, что прежде всего нужно достичь цели. Очевидно, что цель состоит в том, чтобы отправить океанский лайнер на дно моря, и местоположение нашей цели ясно. Теперь, при таких обстоятельствах, действительно ли есть какой-то смысл в том, чтобы воздержаться от рассмотрения вопроса?

— Нет. — Ясный свет понимания сияет в его глазах, когда он кивает.

У нас есть приказ. Невозможно думать, что мы должны беспокоиться о зоне операции. В конце концов, приказы отдает начальство. Даже если они будут жаловаться постфактум, это, несомненно, не будет проблемой.

Я имею в виду, — уверенно заявляет Таня в своей голове. Разумный человек Вайс согласился. Причина, по которой я прислушиваюсь к мнению своих подчиненных, заключается в том, что мне нужна точка зрения третьей стороны. Затем я принимаю осторожное решение, основанное на этой информации.

Если нет никаких проблем, то это момент, который требует смелых действий.

— Хорошо, тогда мы уйдем, как верные псы. Давайте выполним ту миссию, которую нам дал Генеральный штаб.

Быть членом общества, быть частью организации — работа — это то же самое. Но есть хорошие люди, которые меня поддерживают. Наверное, редко удается посвятить себя работе с такими гордыми, профессиональными коллегами.

Функциональная красота организации, которая объединяется для достижения цели... это не то выражение, которое мне нравится, но я полагаю, что если мы отдаем дань уважения классикам. — Невидимая рука Бога — довольно подходящее описание. А теперь, майор Вайс, найдите лейтенанта Гранца. Как только лейтенант Серебрякова вернется, мы составим наш план.