Однажды в сентябре, 1926 год по единому календарю. Окраина столицы Содружества, лондиниум.

Обязанности разведывательного управления в военное время были разнообразны и включали обмен и анализ информацией с соответствующими национальными агентствами, а также сбор необработанных данных.

Даже просто сбор разведданных: военных, экономических, политических, общественных, технологических и так далее, превратился в разделенный мир, где только эксперты могли отличить зерна от плевел.

Хаос, хаос и еще раз хаос.

Не так-то просто было высеять драгоценные камни из груды камней. Даже методы сбора были сложной смесью радиоэлектронной разведки и человеческого интеллекта.

Хотя бюджетные ограничения были сняты во время войны, разведывательные службы были далеко не полны наличности. Им придется сделать все, что в их силах.

Даже просто умиротворение глав каждой группы, которые были убеждены, что их собственная секция является наивысшим приоритетом и заслуживает наибольшего количества денег, было борьбой само по себе. По-видимому, у всех сотрудников разведки есть ”сильные” личности... Найти кого-то, кто будет сотрудничать, было почти невозможно. Даже небольшое столкновение между разведкой и Министерством иностранных дел не могло не расстроить его желудок.

Но руководитель Разведывательного управления Содружества, генерал-майор Хаберграм, полагал, что должен принять это как должное. До сих пор ему это удавалось.

Он искренне верил, что постоянные усилия по регулированию в конечном счете принесут свои плоды, и из-за этого, мало-помалу, он начал видеть результаты.

В настоящее время усилия радиоэлектронной разведки по сбору военной информации шли нормально. Их подходы к идентификации противника, глушению помех и взлому кодов давали результаты, на которые никто не мог пожаловаться, за исключением того, что они чрезмерно расходовали бюджет.

И даже с точки зрения человеческого интеллекта они усовершенствовали все свои методы наблюдения. Хотя на имперской территории было столько же проблем, сколько и раньше, они охватили бывшую Республику.

Они имели общее представление о передвижениях частей имперской армии, разбросанных по всем регионам.

Даже хитрый промысел по сбору разведданных на южном континенте был решен, когда они послали агента-взломщика. Это был старик, который ворчал и посылал жалобы, но был неожиданно настойчив.

Он организовал несколько рейдов, пусть и небольших по масштабам, на вражеские линии снабжения и сеть контактов кочевников выстраивалась по графику. В обозримом будущем Хаберграм может оставить все на его усмотрение, и у него не будет никаких проблем.

И все же, нужно добавить. Это был неадекватный бюджет, внутренние и внешние споры, бюрократические препирательства между секциями. И в довершение всего, вместе со всем прочим, правдоподобный вопрос о том, не проник ли крот в их организацию, преследовал его каждую ночь.

Генерал Хаберграм уже давно страдал, как генеральный директор компании, которая вот-вот обанкротится.

И кроме того, помимо проблемы с кротом, единственной безнадежной проблемой, которая постоянно преследовала его с тех пор, как началась война, что-то еще превратилось в проблему настолько сложную, что справиться с ней было практически невозможно.

— Бюджет, но и просто человеский ресурс. Разведывательное управление так недоукомплектовано. С такой скоростью мы просто...

Ему не хватало людей.

Ему хотелось затянуться сигарой и пожаловаться на отсутствие способных людей. И дело было не только в персонале. Кроме того, им отчаянно не хватало руководителей и руководителей высшего звена.

Но, хотя разведка столкнулась с серьезной нехваткой людей с самого начала войны, строго говоря, они не были недоукомплектованы в самом начале.

Как только они погрузились в военное время, они стали полностью отсутствовать.

На то было две причины.

Одним из них было истощение из-за военных смертей.

Было огромной ошибкой посылать оперативные группы, составленные из старых рук, на совместные операции с Союзом Антанты и Республикой. Все они были атакованы специальным подразделением из Рейха, идентифицированным как 203-й воздушный магический батальон. Ущерб, нанесенный потерями их бесценных ветеранов, был огромен.

По мере того как они восстанавливали организацию, обучали персонал и восстанавливали свою сеть, неоспоримой истиной было то, что он не мог достаточно сожалеть об тяжелой потере.

Имперская армия вышла, размахивая оружием, как раз вовремя. Даже генерал Хаберграм, хотя он и не хотел подозревать своих подчиненных должен был думать, что в их организации скрывается крот.

Имперская удача слишком долго держалась, чтобы это могло быть простым совпадением.

Проблема была в том, что он еще не успел ухватить эту тварь за хвост. В тот момент, когда он найдет бесстыдного крота, он намеревался убить его немедля.

Все это было более чем достаточной головной болью, но его страдания усугублялись тем, как армия и флот обращались с оставшимися людскими ресурсами.

Вторая проблема заключалась в том, что все ветераны-агенты, взятые взаймы у армии и флота, были возвращены обратно.

— Черт! Я не могу поверить, что они могут подставить своих собственных союзников…

Армия и флот заявили, что перебрасывают весь свой личный состав на передовую, и отправили его обратно. Хаберграм с удовольствием поделился бы с ними своими мыслями.

— У нас нет таких надежных людей, как те, что нужны для работы в разведке.

Логика имела смысл. Но чтобы потом вот так забрать их всех силой... Разведывательное управление было в руинах.

Благодаря двойному удару как врагов, так и союзников, возникла острая нехватка опытных агентов.

В результате почти сразу после начала войны разведка была практически выведена из строя из-за серьезных потерь. Неприятно, но беспорядочные кадровые перестановки вызывали проблемы с охотой на кротов.

Как будто отсутствие кого-то, кому можно было бы доверять, еще не привело его в тупик.

Хотя сверх конфиденциальный секрет, что они взломали шифр имперской армии, не просочился, все остальное просочилось. Он не мог не содрогнуться.

Нет, учитывая небрежное состояние их антишпионских усилий, не было бы ничего странного в том, что даже сверхсекретная разведка могла просочиться в любое время.

И даже в этих трудных обстоятельствах запросы на разведку продолжали поступать.

Министерство иностранных дел просило “срочно провести обзор отношений сотрудничества между Империей и другими странами.”

Министерство снабжения отдало строгий приказ расследовать “планы имперской армии по коммерческим рейдам.”

Управление Адмиралтейства буквально кричало им, чтобы они получили “все виды военной разведки о подводных лодках имперского флота, а также о местонахождении их флота.”

А что касается военного министерства, то оно каким-то образом ухитрялось требовать подробностей о “состоянии как имперских, так и федеральных сил на востоке.”

Это был Кабинет министров, поэтому каждый министр интересовался своими собственными интересами и сферами юрисдикции.

Конечно, генерал Хаберграм понимал, что это одновременно и важная работа, и патриотический долг. — И как государственный служащий, Я уважаю решение. — Но он был вынужден сокрушаться.

Каждая секция была убеждена, что их запросы должны быть наивысшим приоритетом в этом национальном кризисе, и они не колеблясь упрямо настаивали на определенном порядке вещей.

Если возможно, он хотел бы сотрудничать. Но сейчас ему хотелось кричать, что у него недостаточно людей. Даже если бы он позвал надежных людей, прошедших проверку, ответа не последовало бы.

Строгий приказ Комитета обороны Содружества состоял в том, чтобы сделать все возможное с тем, что у него было.

Ему захотелось обхватить голову руками.

Нет, это все, что он мог сделать.

Он даже не мог послать на континент разведчиков, потому что у него их не было.

Вот почему был предложен план обучения пополнения и превращения их в настоящую боевую силу. С точки зрения логики, ответ был разумный, если закрыть глаза на социальную тенденцию многообещающих молодых новичков, добровольно идущих на фронт.

Сам генерал Хаберграм происходил из знатной семьи.

Он знал, их чувства.

Как один из их предшественников, он не чувствовал никакой теплоты при проявлении благородства.

Когда юноши покинули колледж, чтобы добровольно отправиться на родину, он мог только склонить голову в знак уважения к их решимости и целеустремленности.

Если и была какая-то проблема, которую он не мог не заметить, так это то, что решимость молодых людей, предлагающих себя за свое Отечество, была слишком упрямой.

Когда все блестящие студенты добровольно поступали в армию, для выполнения своего благородного обязательства, они подавали заявки в воздушные части, магические части, службу в военно-морском флоте или на фронтовую службу в наземном подразделении и так далее.

Вывод был ясен.

Их не интересовала служба в тылу. Чем более выдающиеся и патриотичные, тем более упорные и способные — именно таких качеств требовалось разведывательному управлению, тем больше вероятность, что они захотят встать во главе корпуса в качестве командующего фронтом или офицера воздушных или магических сил.

Умственная стойкость, чтобы не бежать на службу в тыл, была похвальна. И, по правде говоря, генерал Хаберграм был о них очень высокого мнения.

Их решимость была достойна восхищения.

Но он также от всего сердца желал, чтобы они уступили ему, как руководителю разведки, которая сделала свою базу в тылу.

Естественно, они не могли публично призвать к увеличению числа сотрудников разведки. А из-за системы подбора кадров, которые имели дело с конфиденциальной информацией, они не могли открыто просить людей, желающих служить в разведке.

Когда они обращались к кому-то, они должны были делать это под открытым именем и с определенной целью. Поскольку их личности были засекречены, призывы на военную службу обязательно заканчивались призывом офицеров тыла для Военного министерства или Адмиралтейства.

Из-за этого, им было очень тяжело найти перспективных сотрудников. Армия и флот не отпустят по-настоящему хороших офицеров.

Таким образом, у них не было выбора, кроме как обратиться к отдельным лицам по одному... Но когда вы приглашаете талантливого, патриотичного человека с сильным чувством ответственности попрощаться с подчиненными, которыми они руководили, и делать канцелярскую работу в Военном министерстве или офисе Адмиралтейства, вы должны быть благодарны, что не получаете по зубах.

— Видимо, кто-то однажды даже спросил. — Вам нужно, чтобы офицеры бросили своих друзей на передовой и ушли в тыл? — И они не ошибаются.

Проблема, мучившая всех вербовщиков, заключалась в том, насколько чистыми были молодые люди. Хотя они восхваляли благородный дух юношей, они были в настоящем затруднении.

В конечном счете они решили сосредоточить свои усилия на вербовке офицеров-инвалидов, которые были отстранены от службы в зоне боевых действий из-за своих ранений. Высшие таланты часто вставали снова с неутомимым духом.

Офицеры, которые добровольно вернулись после ранения в бою и все еще хотели сражаться, стали чрезвычайно способными сотрудниками разведки. Генерал Хаберграм был уверен, что они стоят больше, чем их вес в золоте.

Но из-за особенностей их внешности он не решался посылать их в поле в качестве шпионов. Не то чтобы военные-инвалиды были редкостью, но в нейтральных или враждебных странах он старался не привлекать к себе внимания…

— Может быть, нам стоит начать вербовать женщин в качестве агентов?

Он понимал, что если бы военные на вражеской территории были полностью мобилизованы, то женщины могли бы на самом деле выделяться меньше. Все взрослые мужчины были призваны в армию и отправлены на фронт. И еще одним важным моментом было то, что взрослые женщины начали занимать в тылу общие трудовые должности.

Это было неплохо отметить.

— Хм, но когда дело доходит до того, что женщины прыгают с парашютом на вражескую территорию…

Одобрят ли это Генеральный штаб и Уайтхолл ^[7]? Ну, поскольку это секретная операция, я, вероятно, мог бы действовать по своему усмотрению, но…

Существует ли опасность того, что они будут использованы врагом в своей пропагандистской войне?

Учитывая политическую неразбериху, которая возникнет, если один из них будет схвачен, делать это в одностороннем порядке было большим риском. Чем больше он думал об этом, тем больше вещей, казалось, нужно было обдумать.

Растущая рабочая нагрузка и сокращение разведывательного персонала…

— Все идет не так, как тебе хотелось бы.

Генерал Хаберграм раздраженно постучал пальцем по столу.

Ощущалась нехватка необходимых разведывательных кадров. И все же объем работы быстро увеличивался. Может, он и был джентльменом, но все равно проклинал свое положение.

Но, видимо, отсутствие времени на раздумья было лишь частью войны.

В комнату уже заглядывал подчиненный чиновник с небольшой горой бумаг в руках.

Он со стуком положил документы на стол.

Вот это да! — Не имея времени впасть в отчаяние, он потянулся за ручкой и тут кое-что понял. Его подчиненный держал в руке конверт.

— Прошу прощения, сэр. Это срочно из Комитета обороны Содружества.

— Из комитета обороны? Циркуляр с вызовом?”

Подумав о том, как редко можно получить повестку, он вскрыл конверт и просмотрел его содержимое. Затем он исправил свою ошибку.

— Нет, это просьба, чтобы я присутствовал на собрании. Такое случается не часто.

Чтобы сотрудник разведки присутствовал на совещании, на котором будут составлены официальные протоколы? — Он хотел спросить, о чем думает премьер-министр. И все же приказ есть приказ.

И у него не было ни причины, ни способа не подчиниться приказу, который нужный человек давал по соответствующим каналам.

— Там сказано, что завтра я должен присутствовать на совещании по обороне Содружества. Официальный запрос из канцелярии премьер-министра. Я сейчас очень занят, но спорить не могу. Убедись, что для меня приготовлена машина.

Но на самом деле ему было интересно, что скажет ему премьер-министр.