Сентября, 1926 год по единому календарю. В поезде, направлявшемся в норден.

Таня получила запечатанные приказы уже в поезде, которые были организованы с причудливой эффективностью.

Офицер, должно быть, получил указание вежливо доставить его лично. Молодой старший лейтенант, который, по-видимому, пришел из академии, принял майора Вайса за командира и был вынужден забрать конверт, который тот чуть было не вручил ему, но, кроме этого и необходимости подать официальную жалобу командованию армии, никаких вопросов не возникло.

Но, учитывая вчерашние неприятности в баре, Таня имела полное право на раздражение.

И вот, хотя часть 203-го воздушного магического батальона была ненормально напряжена, подразделение вошло в Норден и завершило развертывание на временной базе на северной окраине бывшей территории Союза Антанты.

Судя по обрушившимся домам и другим постройкам, восстановительные работы шли не очень гладко. Но база, которая была создана, очевидно, как воздушный плацдарм, была оборудована минимальными необходимыми средствами.

Здесь были жилые помещения для личного состава, офицеров управления и, самое главное, столовая.

Поскольку ей было сказано не вскрывать запечатанные приказы до особого распоряжения, она бросила конверт в сейф батальона и провела учения по воздушному бою, чтобы ее войска привыкли к климату и небу.

Она даже заставила их сделать боевое упражнение в тот самый момент, когда у всех было похмелье от обливания себя пивом после первого упражнения.

Как только они поняли, что случится с ними, если они расслабятся, она немного ослабила давление.

Это не значит, что она сказала им, что они могут пить столько, сколько захотят. Но она распорядилась, чтобы в столовой имелся запас спиртных напитков по официальной цене, пока они будут соблюдать умеренность.

Конечно, это поставило их в тупик, так что ей пришлось помогать своими “секретными фондами Генерального штаба”, но армейское командование на этот раз взяло счет на себя. Предположение инспекционного отдела о том, что эти средства были для моего личного пользования, было недоразумением.

Таня любезно ответила: “это всего лишь операционные расходы для поднятия боевого духа.”

Честно говоря, если бы у меня был способ присвоить деньги, я взяла бы столько, сколько смогла бы, а беспокойство можно оставить на потом. Разве не так они говорят? “Нужно урвать финансирование и власть, пока я могу?”

Через несколько дней после этого, армейское командование, очевидно, проявило некоторую осторожность, посылая кого-то туда. Капитан, который принес документы на имя Тани, не ошибся.

Вскрыв запечатанные приказы, она кивнула и передала информацию Вайсу.

Капитан заскулил, прося сохранить все в тайне, поэтому Вайс и Таня оставили с ним первых лейтенантов Серебрякову и Гранца, а сами отправились обдумывать положение.

Приказ был таков: стоит довериться информации, полученной от разведки, и начать поиски. Не то чтобы они могли отказаться, получив приказ Генерального штаба выполнить как можно больше запросов объединенного разведывательного управления, но все же.

Итак, как только инструктаж был проведен, сорок восемь членов 203-го воздушного магического батальона в полном снаряжении поднялись в небо над Северным морем.

Даже в северном небе видимость на удивление хорошая. Никаких беспроводных помех или затруднений в дальней связи. Элита в штабе Нордена обеспечивает навигационную поддержку.

— Полковник, мы получили сообщение. Это широковещательная передача из Центра управления Нордена. Они говорят код С-43.

— С-43? Значит, именно этого мы и ожидали.

Таня невольно стонет, слушая рапорт своего адъютанта лейтенанта Серебряковой. Код С-43 означает, что подразделение обнаружило цель, как и ожидалось. По-видимому, объединенное разведывательное управление командования армии и флота достаточно компетентно, чтобы они могли преодолеть свои вертикальные структуры, и поддерживать друг друга ради миссии…

Да, они ужасно компетентны.

— Ммм... — Таня кивает в глубоком восхищении. — Значит, разведывательное управление армии и флота на самом деле существует. Судя по тому, как они работают, я решила, что они в лучшем случае халтурщики.

— Ха-ха-ха, вы правы. Похоже это первый раз, когда разведка была полезна с тех пор, как я служила под вашим началом, полковник.

Серебрякова, смеявшаяся рядом, была вместе с ней на Рейнском фронте. И причиной страданий была неспособность командования и Генерального штаба получить разведданные.

Неужели на этот раз они так усердно работали, чтобы загладить свою огромную неудачу?

— Я не была убеждена, когда услышала, что они поймали маршрут корабля, но мы не можем игнорировать их, когда они дают нам такую подробную информацию, с такой уверенностью.

Предполагаемый маршрут, расчетная скорость и информация о его сопровождении.

Подозрительный план операции, который они одобрили, гласил, что атаковать и вывести из строя двигатель было бы хорошо, но теперь, когда мы знаем, что подводные лодки заметили вражеский корабль, данные кажутся гораздо более надежными.

— Они что, нарушили кодекс Содружества?

— А кто его знает? Они нам ничего не скажут.

Источники информации принципиально защищены. Вы даже можете назвать это правилом, высеченным в камне.

Вы можете догадываться о чем угодно, но мир шпионажа — сплошной обман.

Даже если бы они сказали нам, откуда поступила информация, мы не смогли бы узнать, насколько то, что они сказали, было правдой. Для анализа может быть использовано любое количество источников, от оценки человеческого интеллекта до легальных средств сбора разведданных или даже радиоэлектронная разведка.

Так что пытаться беспокоиться об этом — пустая трата мозгов.

— Это уж точно. Но, полковник, если враг узнает, о разведке сейчас, разве это не помешает будущим шпионским усилиям?

— Виша, мы исполнители. Если верхушка дает нам какую-то информацию и говорит, чтобы мы выполняли, беспокоиться о том, откуда она взялась, бессмысленно.

Раздается тяжелый вздох.

Подумать только, они услышат, как добродушный лейтенант Гранц громыхает по радио... Я думала, он очень напряжен, но в глубине души он, должно быть, оптимист...

— Хотя мне бы хотелось, чтобы вы немного подумали, лейтенант Гранц.

— М-майор Вайс, это немного...

Вайс с его здравым смыслом, вероятно, не выносит подобных разговоров. В оптимизме нет ничего плохого, но он зависит от контекста.

Нет. — У Тани появляется вторая мысль.

Хотя они летят на задание, они еще не столкнулись с врагом. Если Вайс забавляется, я тоже присоединюсь.

— Я согласна с майором Вайсом. Лейтенант Гранц, если вы не использовали свою голову, то думаю вы совсем не устали. Как насчет того, чтобы сделать сложные документы батальона?

— М-могу я просить пощады?

Гранц, должно быть, достаточно привык к полю боя, чтобы уловить изменение тона.

— Эй, лейтенант Гранц. Они говорят, что командир должен возглавить атаку. Вам не хватает инициативы? Это никуда не годится. Я не могу поверить, что командир роты показывает свое отсутствие боевого духа перед врагом…

— Майор, дайте мне передохнуть!

— Достаточно. Это важно, чтобы ослабить напряжение в подразделении, но я не думаю, что кто-то кроме меня, в моем батальоне достаточно деликатен, чтобы нервничать,.

— Ха-ха-ха. Теперь вы действительно шутите! Вайс весело смеется.

— Разве ты не знаешь, сердца молодой девушки? Наверное, мой единственный друг здесь — лейтенант Серебрякова.

— Простите, но полковник? Мы боимся, что наша дорогая Виша исчезнет. В какого монстра вы пытаетесь ее превратить?

— В настоящего магического офицера. Я был бы вам очень признателен, если бы вы не говорили так, будто она злая.

Просто небольшое шоу подшучивания над нашими подчиненными, прежде чем мы отправимся в бой…

— Хорошо, давайте остановимся на этом. Впереди по маршруту есть признаки корабля. Я заметила его.

Та, кто заходит так далеко, чтобы предупредить нас, — это та, о ком мы говорили. Лейтенанта Серебрякову даже не надо учить — она уже прекрасный солдат.

Резко сменив тему, Таня берет бинокль и смотрит по направлению, указанном ее адъютантом.

Это маленькая точка, но она ее видит. На самом деле, с такими размерами, если она видит его на таком расстоянии, он должен быть довольно огромным.

В этом нет никаких сомнений.

Это та самая добыча, которую они ожидали — гигантская Королева Анжуйская. Трудно ошибиться в уникальном корабле, способном перевозить большое количество как оружия, так и личного состава.

— Он огромный. Всего лишь один транспортный корабль, но он все равно ошеломляет. Думаю, не совсем уместно называть его просто транспортным кораблем. Это все равно что искажать реальность словами.

По своим размерам он превосходит даже флагманские корабли флота открытого моря. Этот корабль, весящий десятки тысяч тонн, мчится по воде с невероятной скоростью и, без сомнения, прорвется через что угодно, кроме минного поля. Как только вы увидите его, вы поймете, насколько он внушителен, даже если не захотите…

— Полковник, он больше, чем вы ожидали, — бормочет Вайс в шоке. Когда он комментирует, какой корабль гигантский, все, что она может сделать, это кивнуть.

Таня и сама должна была догадаться, как-ни-как, им дали особую миссию. Но даже в таком случае зрелище перед ее глазами внушительно…

— Разведка требует слишком многого.

— Я тоже слышала условия, но это... — лейтенант Серебрякова замолкает. Судя по тому, как она всматривается в свой бинокль, замечание было наполовину адресовано ей самой.

— Слух и зрение — две совершенно разные вещи. Говорят, что плавучий замок из железа — военный корабль, но это — плавучий дворец из железа.

Слова шли от сердца.

Прошло достаточно много времени с тех пор, как произошла жестокая битва между морской обороной и торговым налетчиком над водой.

Единственные одиночные судна которые могут спокойно плыть — судна нейтральной национальности или судна, которые воюющие страны согласились пропустить — медицинские судна или судна для обмена пленными. Любое другое судно, идущее в одиночку в этих водах, было бы осмеяно не как смелое, а просто безрассудное.

Для любого подразделения, внимательно следящего за добычей, торговый корабль без сопровождения — легкая цель. Подводные лодки и авиация имперской армии — отличные охотники.

— Он ужасно быстрый. Мне кажется, они идут... больше тридцати узлов.

— Странно... я думал, что у торговых судов максимальная скорость двадцать миль в час. Я уверен, что именно этому нас и учили.

— Всегда есть исключения, майор Вайс.

И скоростной транспортный корабль перед их глазами — одно из немногих исключений. Это огромный океанский лайнер, построенный не для экономической эффективности, а из национальной гордости.

Я хотел бы посмеяться над таким нерелевантным проектом, но суровая реальность такова, что я не могу.

— Теперь я понимаю, почему имперская блокада практически не работает.

Обычно, чем больше корабль становится, тем большей скоростью он жертвует. Чем тяжелее, тем медленнее. Так что, само собой разумеется, огромный корабль в конечном итоге замедляется независимо от того, что вы делаете.

Большие транспортные суда, как правило, очень медлительны из-за дополнительного веса их груза. Но очевидно, что эти правила не применимы к данному кораблю.

— Как же я завидую. Он такой стабильный. Вот бы нам такой корабль, чтобы отправиться на Южный континент, тогда никто не заболел бы морской болезнью.

— Согласна, майор. Трудно не позавидовать грузопассажирским судам морского государства.

Море неспокойно, но этот гигантский корабль совсем не качает.

Нет, его явно элегантный корпус рассекает волны, когда он мчится вперед. Она не может идти меньше тридцати узлов.

И что удивительно, это его крейсерская скорость. А если учесть, что на нем достаточно топлива для путешествия туда и обратно, его практически невозможно поймать на обычном флотском корабле. Я хотела бы спросить их, знают ли они вообще, что означает слово “экономичный”.

— И это при типичной загрузке транспортного корабля… Я поражена.

Если бы это был просто быстрый транспортный корабль, с ним легко было иметь дело. Мы отвлекли бы его и все… Проблема в том, что он огромен.

Он был построен еще до войны как пассажирский корабль. Он мчался по открытому морю наполненный людьми.

Это был самый быстрый способ путешествовать, не считая самолета. Если захотеть, в него влезут тонны грузов и целое море людей.

Оценка всего лишь приблизительная, но готова поспорить, что он может нести личный состав дивизии со скоростью тридцать узлов. Или можно наполнить его оружием и боеприпасами и отправить через огромный океан со скоростью тридцать узлов.

Это практически передвижная морская база материально-технического снабжения. Дворец — самое подходящее слово.

— Хорошо, батальон. Очевидно, мы не можем позволить ему пересечь воды.

— Конечно, не можем!

Для имперской армии это не что иное, как стратегический кошмар. Независимо от того, насколько тщательно они занимаются коммерческими рейдерскими операциями, все будет бессмысленно, если лайнер Королева Анжуйская прорвется.

Враг хочет посмеятся над блокадной миссией, ради которой подводные отряды шли на такие жестокие жертвы. И вот почему... мы должны потопить “Королеву Анжуйскую”.

— Вот почему они выбрали нас. Батальон, приготовиться к атаке.

— Да, мэм. Батальон, приготовиться к атаке!

— Если возможно, остановите вражеский военный корабль, э-э, судно. Используйте взрывные формулы для уничтожения двигателя или руля управления!

На секунду она чуть не назвала его военным кораблем — настолько он внушителен. Приказ остановить “Ее Величество”, когда судно спокойно пересекает безбрежный океан, определенно является еще одним примером неблагоприятного положения.

Я впечатлена тем, что объединенному разведывательному управлению удалось его обнаружить. И я понимаю, почему оперативники захотели отправить нас сюда. Даже с засадой, ы довольно трудно захватить его с нашими существующими кораблями.

— Судно просто нечто. Они стряхнули наши поверхностные усилия, существующую парадигму и технологию с такими размерами и скоростью…

Во-первых, подводная лодка ни за что не догонит корабль, который был претендентом на Голубую ленту^[10]. Чувствую, я готова проклинать небо.

Не то чтобы имперские субмарины были плохими.

Но подводные лодки, которые даже на поверхности достигают только двадцати узлов, когда их двигатели работают до предела, просто не могут конкурировать. И они никак не ожидали, что им придется столкнуться с таким гигантским кораблем-монстром.

Он превосходит имперские подводные лодки. Единственные, кто может преследовать его — воздушные силы, которыми так гордится Империя.

Но, к сожалению,…

Самолеты Империи сильно ограничены, когда речь заходит о противокорабельных атаках.

В конце концов, вопрос в том, соответствует ли миссия масштабам тактических военно-воздушных сил, направленных на поддержку наземных войск и ведение воздушных боев. Начали ли они оснащаться для морской авиации?

При горизонтальном бомбометании попадание — полная случайность. В этом отношении воздушные маги, другие воздушные силы, гораздо более точны.

Попасть по судну — проще простого

Я даже слышала, что войска на Юге и Западе добились успеха в операциях по атаке на небольшие корабли и торпедные катера.

— Понятно. Но думаю, остановить этот корабль будет довольно трудно…

— Даже простой двигатель, вероятно, укреплен.

— Верно, мы не можем игнорировать вопрос, сможет ли наша огневая мощь пробить его.

Но даже так у них полно проблем, и Таня должна их отметить.

Во-первых, воздушные маги не обладают неограниченной огневой мощью. Особенно когда речь заходит о том, чтобы остановить огромный корабль, все, что мы можем сделать — надеяться на вторичные взрывы.

— Или, может быть, атаковать борта и заставить его принять воду или повредить гребной винт…

Чтобы лишить корабль двигательной установки, мы, могли бы провести целенаправленную атаку на корму. — Но. — Таня растерялась в этой досадной ситуации.

— Но вы же не думаете, что они приняли какие-то меры против атаки?

— Да, я уверен, что при таких размерах у них есть запас плавучести. Возможно, у них даже есть запасной руль. Не думаю, что мы можем ожидать результатов, если полетим без дополнительной информации.

Таня кивает в ответ на жалобу Вайса.

— Если бы только разведка смогла найти нам карту местности.

— Очевидно, они, по крайней мере, знают, что сопровождающих немного.

— Но мы это и так видим, майор Вайс? Было бы слишком опрометчиво просить нас взять этот мобильный плацдарм таким небольшим числом. Если бы у них не было такой информации, мы бы не отправились сюда.

Наша цель — пассажирский корабль. Если говорить откровенно, то это судно, которое перевозит людей. Мы устали от нашего долгого полета, в то время как враг переполнен энергией.

Мы бы даже не подумали приблизиться, если бы разведка не гарантировала нам, что Содружество полагается на свою скорость и не прилагает много эскорта…

— А?

Кажется, что-то не так.

— Прекратить атаку! Отступаем — сейчас же!

Не то чтобы я верила в откровенно подозрительную идею о шестом чувстве, но что-то здесь не так.

В тот момент, когда Таня чувствует это, она не колеблется.

203-й воздушный магический батальон находился в штурмовом строю, готовый броситься вниз и атаковать, но они немедленно отреагировали на команду Тани.

— Разрыв! Выходим из атакующего строя! Увеличьте высоту! Скорее!

— Да, мэм!

Ее подчиненные ни о чем не спрашивают и не спорят, и Таня благодарна им за понимание. Прямо сейчас, когда все начинают подниматься, готовясь к атаке снизу…

— Сигналы маны! Несколько сигнатур с вражеского корабля?!

— Приближается дисциплинированный огонь!

То, что они стреляют, не используя свои прицелы — атака, рассчитанная на попадание во всю область. Сочетание обычных и формульных пуль гораздо более упорядоченно, чем беспорядочная стрельба.

Даже батальон не пройдет невредимым, если попадет под град пуль. Если бы мы опоздали на несколько секунд, то превратились бы в швейцарский сыр.

— Батальон... нет, П-полк?!

— Сигналы маны быстро увеличиваются! Что за...!

Я не могу сдержать крики моих людей, эхом отдающиеся в моей голове.

Поскольку мы быстро уклонились, батальон не понес никаких потерь. Но, вероятно, еще слишком рано называть это хождением по краю лезвия.

По мере того как ситуация продолжает стремительно развиваться, Таня сдерживает проклятия и вдруг думает: наш усиленный батальон обстреливает полк.

Если враг, которого вы не знаете, атакует вас заранее, трудно не сбиться. Такое чувство, что мы благословлены, учитывая, что мы никого не потеряли.

— 01 — всем подразделениям. Отмена первоначального плана! Отмена от плана! Поднимитесь и отойдите на некоторое расстояние! — Она в отчаянии щелкает языком, когда они выходят из штурмового строя и поднимаются. — Это не то, что нам говорили! Ублюдки из разведки все-таки бездарные!

Она имеет в виду то, что кричит.

Нам сказали, что из-за трудностей с подбором рабочей силы корабль будет иметь только минимальное сопровождение, но это явно не так. Разведка действительно наполовину его осмотрела.

Я не знаю, то ли они все подстроили, то ли зацепились за какую-то плохую информацию, то ли еще что.

Но все сводится к тому, что их работа поверхностная. Поверхностная. Мы должны были вбить философию Генерального штаба — дьявол кроется в деталях — в головы этих административных тупиц.

— Полковник — это подразделение морских магов Содружества! Целый полк и быстро приближается!

— Это не все. Предположительно, у них два полка.

— Принято!

Наша предпосылка, что гигантский корабль имел лишь минимальное сопровождение была разрушена. Корабль огромен. Если бы они захотели, то могли бы разместить на нем целую дивизию.

Если нас только что атаковал дисциплинированный огонь полка, то там, откуда они атаковали, должно быть больше.

— Если мы сможем лишить его двигательной установки, подводные лодки должны быть в состоянии помочь, но... непонятно, сможем ли мы вообще его остановить…