Должен заметить, что фантастику, особенно фэнтези, боевики и космооперы, писать при наличии пылкого воображения очень легко.

 

Можно не обладать никакими знаниями, не вдаваться в психологию, не стремиться к достоверности, а заполнять страницу за страницей описаниями космических битв либо странствий рыцаря с прекрасной дамой. В первом случае следует не скупиться на число линкоров, крейсеров, фрегатов, упоминать в нужных местах о происках злобных инопланетян и почаще ставить восклицательные знаки; во втором – использовать для оживления пейзажа драконов, гоблинов, эльфов, оборотней и так далее. Можно даже разогнаться на эротическую сцену, если у автора есть в этом деле какой‑то опыт. В общем, поменьше идей, побольше крови, пробитых черепов и пальбы из плазменных пушек! Попробуйте – пипл такое очень уважает.

Должен также заметить, что фантастику, даже фэнтези, боевики и космооперы, писать очень непросто, если вы хотите, чтобы читатель вам поверил, чтобы он погрузился в созданную вами реальность, принял вашу Вселенную и ваших героев и почувствовал, что такое – странное, удивительное, невообразимое – может быть! Даже есть на самом деле! Попробуйте его в этом убедить, но не количеством крейсеров, пушек и восклицательных знаков, а оригинальностью идеи, достоверным описанием еще не существующей техники, живыми характерами персонажей, выверенной логикой их поступков и чарующей тайной, которую они должны раскрыть. Это, повторяю, непросто, но вполне возможно.

В Советском Союзе фантастика была востребованной, и такая же ситуация сохранилась в наши дни. С одной существенной поправкой: сейчас для этого жанра нет запретных тем, сюжеты крайне разнообразны, публикаций много, около тысячи романов в год, в силу чего фантастика теснит приключенческую, историческую и даже эротическую литературу. Она более не рассматривается как жанр для подростков и юношества и скорее предназначена взрослым людям. Далеко не все произведения качественны, но у нас найдется два‑три десятка очень неплохих авторов. Для вас проще всего пробиться именно в этом жанре.

 

Детектив

 

Как и фантастика, современный детектив включает ряд существенно различных поджанров:

классический детектив: обычно присутствует триада персонажей – сыщик (условный «Шерлок Холмс»), соратник сыщика (условный «доктор Ватсон»), оппонент сыщика (обычно туповатый полицейский вроде инспектора Лестрейда). Сыщик (частный детектив или детектив‑любитель) обладает редкой наблюдательностью и даром логического анализа, благодаря чему способен раскрыть любое преступление. Авторы, писавшие типичные классические детективы: Конан Дойл, Рекс Стаут (цикл о Ниро Вульфе), Агата Кристи (ее герои – мисс Марпл и Эркюль Пуаро). Разумеется, за их спинами маячит титаническая фигура Эдгара По;

полицейский детектив: главный герой – сотрудник полиции, действующий тем же методом, что и Шерлок Холмс, т. е. «умный полицейский». Типичные примеры: комиссар Мегрэ – персонаж Жоржа Сименона, романы Марининой, повести Кивинова;

детектив‑боевик: крутой сыщик не столько размышляет, сколько выбивает показания кулаками, не забывая при этом о пистолете или обрезке железной трубы. Таков Майк Хаммер, творение Мики Спиллейна;

иронический детектив: в нем тоже могут появляться трупы, но сей печальный факт, как и другие события повести, подается отнюдь не в трагическом, а, скорее, в веселом легкомысленном ключе. Преступление расследуется непрофессионалом, случайно встрявшим в детективную историю, нередко женщиной или компанией женщин. Пример: творчество польской писательницы Хмелевской и нашей Дарьи Донцовой;

ретродетектив – можно сказать, исторический роман с детективным сюжетом: расследуется некое преступление, свершившееся сто, двести, триста лет назад. Иногда тайна прошлого расследуется в наши дни сыщиком‑историком или археологом. Ретродетективы обычно пишет Акунин, а иногда и авторы мирового класса – например, Умберто Эко с его романом «Имя розы»;

политический детектив, романы о шпионах, разведчиках и контрразведчиках, о политических убийствах. Это самая трудная для автора разновидность жанра, так как необходимы профессиональные знания о большой политике, разведке и тому подобных материях. Первый отечественный автор, коснувшийся этой тематики (Лев Овалов, создатель образа майора Пронина), серьезно пострадал, оказавшись в начале сороковых в лагере (обвинение гласило: «за раскрытие методов работы советской контрразведки»). Более удачные примеры: американец Роберт Ладлем и наш Юлиан Семенов;

психологический детектив: обычно преступник неизвестен до конца расследования, которое и описывается автором. Но бывают романы без этой тайны, где преступник назван сразу (как в «Преступлении и наказании» Достоевского), а стержень сюжета – психологическое, нравственное противостояние преступника и сыщика или преступника и его жертвы. Такой детектив можно назвать «открытым», и он требует от автора изрядного мастерства;

прочее: детектив фантастический, мистический, детектив‑ужастик и даже «спортивный» детектив – вспомним прекрасного английского автора Дика Френсиса, который писал о скачках, жокеях и лошадях.

В Советском Союзе работали выдающиеся мастера детектива, но частных сыщиков не имелось, поэтому в большинстве опубликованных произведений героями являлись сотрудники милиции.

Ныне усилиями ряда писательниц введен типаж женщины‑сыщика, профессионала или любительницы. Впрочем, в героях попадаются и мужчины, но – увы! – никого равного Шерлоку Холмсу или хотя бы Ниро Вульфу.

Я глубоко убежден, что автор детективов должен обладать особым талантом, острым логическим мышлением, наблюдательностью и вниманием к мелочам, то есть сам в чем‑то походить на сыщика. Недаром Конан Дойл однажды признался: «Если и был Холмс, так это я сам».

Вспомним также, что многие детективщики советской эпохи по образованию и профессии – юристы, следователи, т. е. люди, досконально знавшие свою профессию.

В детективном повествовании тайна, за редким исключением, присутствует всегда и формулируется просто: кто преступник?..

 

Автор должен умело и неожиданно для читателя раскрыть тайну, не давая предварительных указаний на убийцу, а наоборот, искусно уводя читателя подальше от истины.

 

Что за детектив, в котором уже на десятой странице поймешь, кто задушил бабушку и грохнул всех ее наследников?..

Это профанация, а не таинственный сюжет, «рояль в кустах», как говорят. Ведь вся прелесть детектива – в загадке и внезапной отгадке!

Если вы обладаете упомянутым выше особым даром, если вы способны заморочить читателя и удержать интерес к своей истории, пишите детективы. Но не забудьте: чтобы блюдо получилось вкусным, нужно добавить любовную интригу и щепотку юмора, а еще придумать забавное хобби для сыщика. Шерлок Холмс играл на скрипке, Ниро Вульф – гурман и коллекционер орхидей, мисс Марпл любила вязать и увлекалась садоводством… Что будет делать ваш персонаж? Предположим, он обожает змей и держит под кроватью трехметрового питона… или собирает упавшие на Землю метеориты… или в свободное время занимается какой‑то необычной наукой – скажем, оологией…

Вы хотите знать, что такое оология? Потерпите, мы и до нее доберемся.

 

Хоррор и мистика

 

«Хоррор» означает «ужас»; этот термин проник к нам из английского языка и используется как литературная замена просторечного «ужастик». Я объединяю хоррор и мистику в один жанр, так как в обоих случаях повествуется о кошмарном: о вампирах и привидениях, о жутких монстрах и чудовищных пришельцах из иных миров, о страшных экспериментах ученых, порождающих то смертоносные вирусы, то гигантских ос и муравьев, то протоплазму, готовую пожрать все живое. Разумеется, зомби, волки‑оборотни, акулы, спруты и тираннозавры относятся сюда же, как и контакты с миром духов, спиритизм, телепатия и другие паранормальные явления.

Классика жанра – три романа с мировой известностью: Мэри Шелли – «Франкенштейн», Брэм Стокер – «Дракула», Майринк – «Голем». Расцвет этого вида литературы, начиная с тридцатых годов XX века, многим обязан американским фантастам – Говарду Лавкрафту, Роберту Говарду, Фрицу Лейберу и другим. Сейчас король жанра – Стивен Кинг, владеющий магическим искусством нагнетания ужаса.

 

Не следует думать, будто хоррор легковесен – Кинг, например, блестящий психолог, способный сделать страшное даже из садовой скамейки. Недаром критики признают его выдающимся автором.

 

Мощное ответвление жанра хоррор связано с вампирской темой и конкретно с графом Дракулой, бессмертным и могущественным повелителем вампиров. В этой области большую известность снискала американская писательница Энн Райс («Интервью с вампиром» и другие романы). Иногда используются сюжеты на древнеегипетские темы: ожившие мумии, тайны пирамид, проклятие фараона и тому подобная экзотика. Жанр хоррор очень популярен за рубежом, служит важным источником для фильмов‑страшилок, но в России это направление представлено слабо. Вы можете сделаться одним из первопроходцев. Такие произведения нужно предлагать издательствам, выпускающим фантастику.

 

Любовный роман

 

Авторы этого жанра в подавляющем большинстве – женщины. Собственно, мужчины тоже писали превосходные вещи на данную тему: Шекспир – «Отелло» и «Ромео и Джульетта», Стендаль – «Красное и черное», Лев Толстой – «Анна Каренина», Набоков – «Лолита», и к этому нужно еще добавить новеллы Мопассана и романы Тургенева. Но женский любовный роман – нечто особенное. Главный его признак – локальность, почти полное абстрагирование от реального мира и сосредоточенность на чувствах и любовных переживаниях героев. Как и в детективе, здесь тоже имеется своя триада: Он, Она и Соперник (или Соперница). Это истории о Золушках или о юных графинях и дочерях миллионеров, решивших притвориться Золушками – скажем, для проверки чувств своего избранника. Они всегда завершаются хеппи‑эндом и часто до приторности сусальны, что не мешает таким романам пользоваться огромной популярностью у женской аудитории.

Наиболее известным автором этого жанра является англичанка Барбара Картленд, прожившая почти сто лет и написавшая около семисот романов (правда, небольших, 6–8 а. л.). Ее американские коллеги Даниэла Стил, Джудит Макнот и другие писали (и пишут) вещи, более приближенные к нашей грешной юдоли, но их творения тоже локальны, в них внимание тоже акцентируется на героине‑красавице, иногда верной жене и заботливой матери, особе достойной во всех отношениях, но не без проблем.

Описанную выше разновидность жанра часто именуют «розовым дамским романом». Этим термином мы обязаны Барбаре Картленд: розовый – любимый цвет ее туалетов, для обложек своих книг она тоже выбирала оттенки розового, и розовое иногда фигурирует в их названиях («Розовые грезы», «Благоухание роз» и т. д.). Не следует думать, что я иронизирую над «розовым романом».