Крайне желательно, чтобы последняя фраза была для читателя неожиданной, ударной, чтобы она звучала как некая сентенция, предлагающая задуматься не только о прочитанном в книге, но вообще о жизни.

 

Если автор сумеет найти такую фразу, это не только украсит произведение, но и придаст ему весомость и новый смысл.

Особый смысл использования эпилога – создание двойной концовки: ведь нужно завершить последнюю главу повествования и, разумеется, сам эпилог. Предположим, вы придумали удачную фразу для окончания главы; теперь хорошо бы так закончить эпилог, чтобы все перевернуть с ног на голову. Еще лучше найти слова, усиливающие идею произведения, заставляющие ее сверкать, подобно бриллианту.

Великим мастером двойных и даже тройных окончаний был Марк Твен. Рассмотрим его новеллу «Дневник Евы», в которой повествуется, как наша Праматерь, будучи в возрасте день от роду, обнаружила в райском саду Адама, как она приручила, а потом полюбила его, как свершилось грехопадение и как они были изгнаны из Эдема. Конечно, это юмористическое произведение, но суть его отнюдь не в том, что вольнодумец Твен издевается над религией вообще и Библией в частности. Смысл новеллы – в последней фразе из шести слов. Новелла завершается двумя эпилогами: первый – «Сорок лет спустя» (т. е. через сорок лет после изгнания из Рая) – завершает дневник Евы; второй, «У могилы Евы», принадлежит Адаму:

 

«СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ

 

Единственное мое желание и самая страстная моя мольба – чтобы мы могли покинуть этот мир вместе; и эта мольба никогда не перестанет звучать на земле, она будет жить в сердце каждой любящей жены во все времена, и ее нарекут молитвой Евы.

 

Но если один из нас должен уйти первым, пусть это буду я, и об этом тоже моя мольба, – ибо он силен, а я слаба, и я не так необходима ему, как он мне; жизнь без него – для меня не жизнь, как же я буду ее влачить? И эта мольба тоже будет вечной и будет возноситься к небу, пока живет на земле род человеческий. Я – первая жена на земле, и в последней жене я повторюсь.

 

У МОГИЛЫ ЕВЫ

 

Адам. Там, где была она, – был Рай».

 

Последняя фраза все ставит на свои места. Смысл не в пародии на библейские истории – Твен воспевает любовь и первых в мире влюбленных. Там, где была она, – был Рай… Какая сила в этих последних словах! Сила и горечь одиночества…

 

 

Глава 9. Конфликт и гармония

 

 

Задача сводится к сотворению мира. Слова придут сами собой. Res tene, verba sequentur – имей вещи, слова придут.

Умберто Эко. «Заметки на полях «Имени розы»

 

Конфликты

 

Должен ли автор измыслить конфликты, отраженные в его произведении? Я не уверен. Разработка сюжета, фабулы и поглавного плана, сочинение биографий персонажей, выбор варианта композиции, поиск справочных материалов – все это этапы подготовки к созданию текста. Легко вообразить, что в какой‑то момент автор размышляет, как поступит герой: соблазнится ли он прелестями дочки олигарха и капиталами ее папаши, бросит ли верную свою возлюбленную, или, отринув искус, будет твердым как скала.

Автор думает, как повернуть сюжет, как обострить ситуацию, как описать героя не только белой и черной красками, но с помощью всей палитры эмоций и чувств. Это нормальный творческий процесс, но трудно представить, чтобы конфликт планировался заранее и мысль шла таким путем: введу‑ка я «любовный треугольник», добавлю противоречие между отцами и детьми и, разумеется, конфликт между Добром и Злом. Итого три… маловато для романа… пожалуй, конфликт между любовью и долгом тоже не помешает, а еще между бедными и богатыми. Пять будет в самый раз!

Таких рассуждений автора я представить себе не могу. Полагаю, что писатель, обдумав фабулу и композицию, начинает творить текст, а конфликты в рассказе или романе появляются сами собой, проистекают из сложившейся ситуации и сюжетных коллизий. Сколько их будет, заранее предсказать нельзя; очевидно, тем больше, чем глубже произведение, чем правдивее оно отражает жизнь. В этом смысле очень показательны «розовые романы» Барбары Картленд: в них обычно лишь один конфликт – любовный; в результате они как бы повисают в пустоте, превращаются в простенькие сказки вне времени и пространства, вне реальности.

Но хотя бы один конфликт есть всегда.

 

Конфликт – движущая сила любого произведения; нет конфликта – нет романа! И рассказа тоже нет, и повести, и пьесы, и сценария.

 

Погрузившись в свой мир, описывая события, свершающиеся в нем, автор – хочет он того или нет – вынужден разрешать возникшие конфликты. Фактически интерес к истории, рассказанной читателю, обусловлен тем, насколько нетривиально, оригинально, неожиданно конфликты разрешаются.

Глобальный конфликт мыслится как вечная борьба Добра со Злом, но существуют и более сложные варианты с градацией Добра и Зла и противоборством между такими категориями, как, например, Добро в евангельском и прагматическом понимании или схватка совсем уж черного подлого Злодейства со Злом, творимым ради какой‑то благородной цели. Прошлое и особенно настоящее предлагают нам множество конфликтов, и все они являются базой для литературных произведений. Совокупность конфликтов можно систематизировать следующим образом.