Экклезиология митр. Кирилла казанского как официальная доктрина рпцз

Прежде чем начать освещение вопроса отношения РПЦЗ к МП, нам представляется необходимым кратко коснуться восприятия зарубежным церковным руководством экклезиологического учения митр. Казанского Кирилла (Смирнова), так как именно в этом восприятии кроется причина экклезиологического сумбура в исповедании РПЦЗ.

Об официальности экклезиологии митр. Кирилла в РПЦЗ мы можем говорить лишь условно, ибо никакими соборными актами его учение не было в ней закреплено. Однако, в церковных публикациях РПЦЗ 1) чаще всего приходится сталкиваться, в основном, с мнениями митр. Кирилла, как якобы общепризнанными в ИПЦ. При этом экклезиологическое учение большинства других Новомучеников и Исповедников, как правило, игнорируется, или же их исповеданию не придается никакого вероучительного значения, а только полемический смысл. Попробуем же объективно разобраться, случайно ли в богословии РПЦЗ восторжествовала точка зрения митр. Кирилла и каково на самом деле было ее значение в ИПЦ?

Напомним, что взгляд митр. Кирилла на сергианство резко отличался от позиции практически всех остальных “непоминающих” епископов тем, что допускал у сергиан наличие в их “таинствах” благодати при определенном лично-нравственном расположении приступающих к ним.2) Кроме того, митр. Кирилл, вопреки соборным решениям ИПЦ, отказывался признавать сергианство ересью, ошибочно полагая, что оно есть только “личный грех митрополита Сергия относительно управления Церковью”, который “не повреждает содержимого в этой части Церкви православно-догматического учения”; что оно есть лишь узурпация власти в Церкви и т.п.3)

На сегодняшний день нам неизвестно, были ли еще какие-нибудь иерархи в ИПЦ, которые полностью разделяли учение митр. Кирилла в таких же формулировках? Известно, что выражавшие подобные мысли епископы: Афанасий (Сахаров), Гавриил (Абалымов) и Григорий (Козырев) – все впоследствии ушли в МП. О тех же, кои продолжали до конца оставаться в Тайной Церкви, мы знаем, что с митр. Кириллом входили в общение всего около 6-7 “непоминающих” архиереев, хотя достаточных оснований предполагать, что они придерживались с Кириллом одних мыслей о сергианстве нет.4) Напротив, достоверно известно, что более 200 тайных иерархов старого и нового поставления, которые не признавали власти митр. Сергия, придерживались совершенно иной точки зрения, что ярко выразилось на “Кочующем” Соборе.5) С этим соглашается и еп. Григорий (Граббе), который пишет: “Не все заняли в отношении его (Сергия) снисходительную позицию, как митрополит Кирилл. Многие не только прервали с ним молитвенное общение, но и пошли дальше, обвиняя его создателем раскола и совершенно прерывая с ним всякое молитвенное общение”.6) Более того, Сергий был признан безблагодатным еретиком, а также – все, имеющие с ним какое-либо молитвенно-евхаристическое общение. Наиболее яркими против сергианства были выступления священномучеников-“иосифлян”: архиеп. Димитрия Гдовского, еп. Алексия Воронежского, еп. Виктора Вятского, еп. Иерофея Никольского и др., именовавших возглавляемую митр. Сергием организацию “царством антихриста”, сергианские храмы – “вертепами сатаны”, сергианский клир – “служителями диавола”, а причастие сергиан – “пищей бесовской”. 7) Не менее категоричным было исповедание “даниловцев” и “андреевцев”. Последние еще в октябре 1927 г. на Уфимском Съезде (Соборе)8) анафематствовали сергиан.

Сторонники принципиального взгляда на нечестие Сергия отнюдь не были примирительно настроены к более мягкой по отношению к нему позиции, от кого бы она ни исходила.9) Достаточно вспомнить, что митр. Кирилл лично приглашался (через своего посланника) к участию в “Кочующем” Соборе, но был впоследствии отвергнут Отцами Собора за нежелание окончательно осудить Сергия как еретика. С другой стороны, сам митр. Кирилл, похоже, непримиримо относился к жесткой экклезиологии прочего епископата, считая, что отрицание благодатности совершаемых сергианами священнодействий есть плод “безпросветной темноты одних и потери духовного равновесия другими”, причем, высказывая такое свое отношение к неразделявшим его взгляды, он лишь цитировал слова самого митр. Сергия.10) Таким образом, митр. Кирилл не только открыто пошел против соборного исповедания ИПЦ, но и встал в данном случае на сторону Сергия, что автоматически уничтожает авторитетность мнения митр. Кирилла даже как частного.

Однако, в свете новооткрытых архивных документов стало известно, что примерно с середины 30-х гг. в общение с митр. Кириллом вошел глава “иосифлян” митр. Иосиф Петроградский.11) С этого времени взгляды митр. Кирилла начинают претерпевать некоторую эволюцию. Если ранее он отказывался признать сергиан еретиками, равными по своему нечестию обновленцам, то позднее нечто подобное он уже высказывает,12) а в письме, написанном им за несколько месяцев до своего расстрела, о сущности сергианства он говорит в еще более категоричных формах, хотя кардинально и не изменяет своего мнения о возможности спасения в сергианстве.13) После этого митр. Кирилл был арестован и отправлен в Чимкентскую тюрьму, где пребывал вместе с митр. Иосифом и еп. Евгением (оба примыкали ранее к Ярославской оппозиции). Что произошло в заключении, неясно, так как никаких документальных данных о мнении митр. Кирилла в данный период пока не обнаружено, хотя в некоторых кругах ИПЦ до сих пор бытует уверенность, что митр. Иосиф повлиял на митр. Кирилла и последний все-таки согласился с решениями “Кочующего” Собора.14)

Исходя из всего вышесказанного, становится очевидным, что экклезиология митр. Кирилла Казанского имела неотъемлемую особенность видоизменяться в двух направлениях: либо она приводила обратно в МП, либо – преобразовывалась в непримиримую позицию, но никогда не утверждалась неподвижно в сознании ее последователей. То же самое мы можем показать и на примере РПЦЗ.

История РПЦЗ очень ярко свидетельствует, что именно первоначальный взгляд митр. Кирилла на сергианство в конце-концов восторжествовал в ней, став повседневным жизненным руководством в отношениях с МП. К такому выводу мы приходим на основании следующих общеизвестных фактов:

1) С самого начала, при митр. Антонии (Храповицком)15) и при последующих Первоиерархах РПЦЗ, сергиане не были ясно осуждены, т. е. анафематствованы, как то имело место быть на Соборах ИПЦ;

2) Все постановления на этот счет всех тайных Соборов Катакомбной Церкви, решения которых регулярно пересылались из СССР в заграничный Синод и отдельным архиереям,16) всегда игнорировались и никакого обязательного значения иерархи РПЦЗ им не придавали;

3) Что есть сергианство догматически, в РПЦЗ никогда (кроме частных заявлений) не было сформулировано, т. к. в своих официальных определениях она всегда избегала в отношении сергианства употребления понятия “ ересь ”, ограничиваясь весьма расплывчатыми формулировками субъективного характера, – примерно таких, как: “порабощение Высшей Церковной Власти в СССР безбожниками”, “несвобода волеизъявлений руководства МП” и под. Т. е. всегда подчеркивались только каноническо-административные (юридические) причины размежевания с МП;

4) Благодать в лжетаинствах сергиан всегда и однозначно признавалась, на что указывает как немыслимая практика приема в РПЦЗ сергиан, так и различные заявления архиереев РПЦЗ, и, наконец, – совершенно безболезненные переходы целого ряда епископов РПЦЗ в Московскую Патриархию и обратно;

5) Догматическая неопределенность в отношении к сергианам автоматически отразилась и на отношениях с экуменическими и новостильными “Поместными церквями”, а также – с греческими старостильниками.

Таким образом, полная безыдейность в рядах РПЦЗ и отсутствие в ней конкретного догматического православного сознания в отношении современных ересей привела ее к самым печальным последствиям. Проследим же на примере имеющихся в нашем распоряжении фактов и документов историю отступничества русской зарубежной иерархии.