Всё время чувствуют, чего-то не хватает

При полном изобилии внутри и вне.

Меняются имуществом, фамилией, местами,

А пустота гнетёт при жизни и во сне.

И с каждым годом чаще мысли кружат:

«Кому достанется, чем явно дорожим,

И сам болящий разве будешь нужен,

Как нужен дом, сберкнижки, гаражи?»

События, аварии повыхлестали всех –

Ряд обелисков строгих при дорогах;

Где бывшие застолья, музыка и смех?

А было то как бы не с нами вроде.

И пустота: тот умер, тот предатель,

Кого-то сам толкнул и отстранил.

Был впереди, но вот теперь стал сзади…

Насильно никому не будешь мил.

У верующих тоже встречи, расставанья,

Но и надежда есть, что здешнее лишь миг,

Соединенье в вечности настанет.

На время спрос – невиданный лимит.

Молитва к Богу нас объединяет,

Роднит, скрепляет верой в Иисуса;

И даже зимними, потёмочными днями

Не кажется, что в храме нашем тускло.

Конечно, смерть для каждого не в сладость,

Она и молодым даёт свои звонки.

Придёт непрошенная, каждого ограбит, –

Пока что мысленно развязку ту прикинь!

Все до единого, отжившие своё,

Цеплялись и страшились, отступая.

Какая непогода о нас слезу прольёт,

И боль неведомая, острая, тупая?

Христос есть корень праотца Давида,

Звезда под утро нового рассвета.

С Ним полноту за пустотой увидим,

И плоть остывшая вновь будет разогрета. 18.06.07. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Все вы бесполезные и нудные врачи.doc

 

Все вы бесполезные и нудные врачи,

Лезете с советами на гнойные болячки.

Если мудрецы вы и можете лечить,

Так почему же выглядим мы даже хуже клячи?

«Врач, исцелися сам!» – звучала поговорка,

Сомненьем и соблазном душила эскулапа.

Знать снадобья – не то, что языком проворно

Просить себе повышенной от смертников зарплаты.

Рецепт давно известен, и пост в тандем к молитве.
Причину обязательно свести с грехом в прошедшем.

И в настоящем близком фундамент строй не хлипкий,

Интимный грех, как исповедь болящие прошепчут.

Довериться Христу и как уж Он назначил,

Так быть тому, самим не вывернуть к покою.

Курорты не помогут и не к здоровью дачи.

Бог желчью и полынью горестной напоит.

Изнеженным беда, устроились здесь пышно,

Им жить бы припеваючи, отнюдь не горевать,

Но смотришь, этот труп уже на ладан дышит,

Уже к другому ластится любимая кровать.

Болезни нас не красят – не трудно согласиться.

Теряем лоск, ухоженность, горбатимся сутуло,

Поблекла красота и винограда кисти.

Пожухли моментально и однодневку сдуло.

По силам, не сверх сил даёт Господь страданий,

Крепчает дух у верующих в Бога,

И личный опыт нам в горниле жара дарит,

Душою распрямляется ходивший кособоко.

Кто вылез из ГУЛага, друзьями раскулачен,

Каким-то чудом Божьим все беды превозмог.

И в царской колеснице считавшаяся клячей,

Врачей в глаза не видел, их заменил Сам Бог.

Мучители давно отправлены на Суд,

А эти бедолаги ко храму путь спрямили.

Страдальцам благодарным венец с небес несут.

Не здешний аромат, им слышен трепет крыл. 24.12.08. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Всё дышащее славит Иегову.doc

 

Всё дышащее славит Иегову,

Творца, Зиждителя, Спасителя и Бога;

Мы и не знали бы, когда б не Божье слово,

Святая истина – о чём же спорить вроде?

Жук колорадский нам не угодил,

Преступник, полосатый иностранец.

Но он грызёт по мере вредных сил, –

Мы с нашей химией отравленные в сраме.

Что моль и мыши по сравненью с ним,

Наш огород отныне поле боя,

Бюджет наш скуден, но жуку плесни,

Дабы не утучнели мы, как для убоя.

Так сколько же в той армии врагов,

Страшнее сказочных драконов без приплода,

Количество зависит от грехов,

О чём нам в Библии рассказано подробно.

Обмен веществ и есть дыханье тоже,

Пусть не по-нашему, с азотом, кислородом,

Но дышим же и мы промытой кожей,

Когда не испаряем к Богу ропот.

То шершень, то паут, или комар

Напомнят нам о бренности, бессилье.

Недышащие мы, вот в чём кошмар,

Выходит, не они, а мы сбесились.

От дышащей напасти чуть дышу,

К «спаси и сохрани!» нашёл тропинку.

Поводырём, быть может, стал нам жук,

И «Отче наш» читаем без запинки.

Всё дышащее… значит обо мне,

Псалтирь Давида строчки посвящает,

Днём наяву, но жизнь как бы во сне,

Клоп побуждает бодрствовать ночами.

По мере сил давлю под мёртвый ноготь,

Возможны ли другие варианты?

В реестр победы… сколько ж их накопим,

Пока на Аллилуию перекуём клич бранный. 20.7.05. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Всё лишнее убрать советует художник,.doc

 

«Всё лишнее убрать!», – советует художник,

Аляповато мажет тусклый горизонт.

Его учили так, на двух мазках негожих,

Картины те рассматривать какой же мне резон.

На фото потемневшие за сотню с лишним лет

Мы всматриваться можем раз от разу

Внимательно, и можем от умиленья млеть,

Насколько там скромны без нынешней заразы.

У фото качество важнейшее есть в том,

Что там всё так, как было, без утайки:

Мы видим листики, букашку под листом,

Какие были тамошние у телеги гайки.

Вот так и Библия, как Божье Откровенье,

Не плод фантазии и хитрого ума.

Без правки лишней т о к себе применим,

На два колена чтобы больше не хромать.

Нет лишнего ни слова в Библии святой,

Мы вглядываться склонны в расположенье знаков.

И при начале чтения в молитве чуть постой,

Не слушай нехристей, кто будет против вякать.

Мятущейся душе за столп тот ухватиться,

Он стержень есть несокрушимо прочный.

«Самсонов» тьмы у лютых коммунистов

Пытались покачнуть в заразных строчках.

Соблазн урезанного к евнухам столкнёт,

И мысль кастрировать придётся ненароком.

Не принимай на Библию малюсенький поклёп,

Иначе дьявол двинет и подденет рогом.

Во всём Писании от корки и до корки

Все буковки подсчитаны, и не единой лишней;

Чёрточка и йота, сгинув, лад испортят.

Имеешь уши, грешник? Приготовься слушать!

В богослужениях, канонах и преданьях

Во свете Библии убрать бы всё, что лишне.

Несоответствием с Писанием всех нас придавит,

И это нашей глупости по истине припишут. 09.10.09. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Все мы по большому счёту есть екклесиаст1.doc

 

Все мы по большому счёту есть екклесиасты,

Все, кто христиане есть священники, цари!

Что сказать на это? Так прекрасно!

Ну а Бог какими кличет нас и зрит?

Может быть, давно зовёт землёй нас,

Той, что тернием покрыта под завязку?

Проползают зимы, пролетают вёсны,

Мы же падшие в трясине так увязли.

Радостно, конечно, Бога звать Отцом,

Ощущать и пить Его святые ласки.

Сладкую истому Он подаст на сон,

И в ночи плывём мы без опаски.

В смысле слов, названий и примет,

Кроется ли сущность, твёрдость и надёжность?

Бог в крещенье с каждым заключил завет,

И недосягаемое сделалось возможным.

Если Он Отец, то мы же Его дети!

Ну а где ж тогда почтение к Отцу?

Овцы мы – на нас Его пометки,

И какие школьники отметки принесут?

Овцам, кажется, положено по чину,

Только блеять, не по-волчьи выть;

Но чрез ИНН прилипли плотно к чипу:

Будучи очищенным где ж подцепили сыпь?

Если нас назвал Спаситель виноградом,

Значит может выдавить из каждого Он сок,

И вином соделать – страждущим отраду,

Прибыль дать сторичную – во сто.

Бога Иегову, сущего над всем

Нас усыновившего в страданье Иисуса

Знаем ли по Библии, другим ту весть несём,

Или прячемся, да и других не пустим?

Всё в Тебе, ведь ты христианин!

Все во мне, мы все сыны пророков!

Обличаемый раскается, таких Господь хранит,

Кто не плодоносит, тот и будет проклят. 06.07.07. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

 

Всё мысленно к той.doc

 

Всё мысленно к той дате возвращаюсь,

К смешенью языков, к великой башне.

С утра быки по-бычьему мычали,

И кони ржали, как вчера и раньше.

И только в человеческих гортанях,

Разнообразье звуков неизвестных:

Раствора просят, а несут сметану,

И вместо жениха пошил искать невесту.

Такая бестолочь, такая чехарда,

Непониманье в школе и ан стройке,

Что лучше разбрестись бы кто куда,

По двое, а семейным, и по трое.

С тех вавилонских, горестных времён,

С той гордой величавости, смешенья.

Так и пошло, наш род был заклеймён –

Со всех сторон прилавков лишь мошенник.

Не просто оказалось понимать

Друг друга на работе и в застолье;

Дочь и невестка непослушны в мать,

Разрывы сердца у отцов… и сколько!

Не перечесть разноязыкий грех,

Каталогов не хватит, словарей.

Псов бешеных на Бога слышен брех –

Без капли влаги языкам гореть.

И даже в церкви, даже в доме Божьем

Глаголют так, святых всех выноси.

Всё иностранные слова в пустопорожнем –

От тарабарщины свои задрав носы.

Так почему ж Иисусовы слова

Всё так же непонятны как и прежде?

Привыкли в Божье, походя, плевать,

С проклятьем по живому словом режут.

Дух Божий, Дух Утешитель святой

Расслышать дал: «Пал Вавилон сгоревший!»

Единство там, где Иисус с тобой

Один язык, как и в раю был прежде. 20.06.06. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Все на войну.doc

 

Все на войну! Враг у ворот стоит,

Нежданный, стопроцентно оголтелый.

Мы для него планктон, а он – наш кит,

Сжирающий осадой наше тело.

В духовном плане много тяжелей,

На душу нашу плоть похотствует не зря.

В самом себе кого призвать, жалеть,

Чтоб видеть это, очи да прозрят.

Опять же… о каких таких очах

Печётся Дух Святой на всех каналах,

Чтоб дух любви в суставах не зачах,

Просохли слёзы на ланитах впалых?

Из вечной Библии глаголы Иеговы,

Как в корень зреть и лучшее добыть;

Неразбериха в каждом на многие вагоны,

Конечно, если жив и явно не дебил.

Все на войну, – мой дух, душа и тело, –

С врагом души. Он – падший херувим.

Где Бог, там большинство и действуем мы смело,

Там каждый защищён, Христом храним.

Ни днём, ни ночью – сутки напролёт

Нет передышки падшему Адаму.

Враг-сатана скрежещет, лживостью зальёт,

Блудом, бессовестностью, срамом.

Но пробудившись, или даже вовсе не заснув,

Громи молитвой – сверху огненным потоком.

Среди зимы в себе узришь тогда весну,

Успеешь всё, и враг отступит скопом.

И ни малейшего сомненья не прими,

Оно губительно, верь, мы сильны с Иисусом.

Разбитый демон, падший с неба херувим

Зло отрыгнёт в судах, печати, устно.

Все на войну, кто возродился свыше!

Они не против плоти с кровью наступают;

Мир, сатана и похоть плоти вышли

На христиан. Проснись, душа, слепая! 29.06.09. ИгЛа (Игнатий Лапкин)

 

Всё наилучшее от времени до места.doc