Основные прикладные проблемы

В последние 30 лет наблюдается резкое возрастание активности вихрей эфиросферы, которая проявляется как взрывной процесс увеличения геофизической активности Земли. Причём это явление происходит на всех планетах Солнечной системы. С 1993 по 1997 гг. число стихийных бедствий увеличилось в 2,88 раза, процесс активности ротаторов из локального превратился в глобальный и особенно быстро развивается в последние годы. С 1970 по 1990 гг. число заболеваний раком увеличилось в 10 раз. Сезонные изменения размеров озонных дыр, глобальное потепление, увеличение в 4 раза метеокатастроф, уменьшение за 30 лет на 40% толщины льдов Северного Ледовитого океана и на 250 куб. км за последние 6 лет объёма ледникового щита Гренландии происходит в результате непрерывного увеличения в последние 30–40 лет глобальной активности торсионов и ротаторов эфиросферы, которые возбуждают молекулы воды, озона и переводят их в более высокие энергетические состояния. Из–за изменения состояния атомов молекул воды Мирового океана в условиях возрастания активности торсионных полей происходит выделение большого количества энергии, что ведёт дополнительно к изменению климата Земли и её геофизической активности. По наблюдениям метеорологические процессы в атмосфере определяются не характером подстилающей поверхности, интенсивностью солнечного обогрева и муссонной компонентой, а выделением через тектонические разломы газов и ювенальной воды в результате протекания в недрах Земли креатонных процессов и активности вихрей эфиросферы в астрозонах на суше и морских экваториях. В астрозонах частота образований атмосферных вихрей на несколько порядков больше по сравнению с другими районами Земли. В последние годы резко увеличилось колебание осей магнитного поля планет, а смещение магнитных полюсов Земли относительно геофизических за годовой промежуток времени увеличилось на пять порядков. Резкое изменение в последние годы концентрации озона в озоновом слое Земли определяется в основном активностью торсионов и ротаторов в районах полюсов и наиболее активных астрозон, например, над астрозоной Тунгусского феномена.

По наблюдаемым вспышечным явлениям активность ротаторов на Марсе с конца 1950–х гг. увеличилась в 400 раз. Расширяются формы проявления активности ротаторов, и наиболее мощная из них – взрывная с катастрофическим воздействием на технику и живые объекты. Число травм домашних животных ротаторами и ядронами в Западном полушарии увеличилось на несколько порядков и за этот период исчисляется многими десятками тысяч смертельных поражений.

Наиболее вероятной причиной увеличения активности эфиросферы и её ротаторов может быть увеличение плотности и активности галактической плазмы на траектории движения Солнечной системы. Очевидными причинами увеличения активности эфиросферы было сближение с Землей в 1986 г. кометы Галлея, в 1997 г. – кометы Хейла–Боппа и в 2001 г. – компактного космического объекта Бернар–1 из миллиона астероидов, суммарная масса которых в 4 раза больше массы Земли, а размер в тысячи раз превышает её диаметр.

Мощными факторами воздействия на эфиросферу и причинами увеличения активности вихрей эфиросферы не только Земли, но и на Луне и Марсе являются быстрый рост в ХХ веке с 1 до 6,25 миллиарда народонаселения и, особенно в последние десятилетия, резкое экспоненциальное увеличение интенсивности всех направлений деятельности человечества. Эти процессы могли быть причиной взрыва планеты Фаэтон приблизительно за 12 тыс. лет до н.э. (при суммарном воздействии пролетающей близко в это время кометы Галлея) и уничтожения на Фаэтоне высокоразвитой цивилизации, космические экспедиции которой по историческим данным многократно посещали Землю до этого события. А на Земле в этот же период произошла литосферная катастрофа. Если даже ничтожное силовое взаимодействие человека с ротаторами в локальной астрозоне Кашкулакской пещеры на Алтае переводит их в состояние «дикого бешенства», то ядерные взрывы, как и взрывы Тунгусского феномена, приводили к катастрофическому возбуждению эфиросферы с массовым разрывом ротаторов и образованием ядронов. Массовое применение ядерных боеприпасов в мощных астрозонах в период увеличения глобальной активности вихрей эфиросферы может привести к формированию гигантского ядрона, который способен не только спровоцировать очередную литосферную катастрофу, но и вызвать взрыв всей Земли. Отсюда очевиден вывод о необходимости запрета и уничтожения ядерного оружия. Можно иметь лишь международные ядерные силы для разрушения на подступах к Земле крупных астероидов и комет, которые могут или столкнуться с Землёй, или вызвать литосферную катастрофу при близком от Земли пролёте.

Основной причиной техногенных катастроф является активность торсионов, ротаторов и ядронов. Наиболее крупной из этих катастроф является разрушение ротаторами и ядронами реактора на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 г. Очевидной причиной гибели теплохода «Адмирал Нахимов» в 1986 г. является всплеск геофизической активности и ротаторов в Новороссийской астрозоне. В подобных типичных условиях развивалась катастрофа атомной подводной лодки «Курск» в 2000 г. и множестве других АПЛ, кораблей и самолётов.

Крайне необходимыми и безусловными являются задачи немедленного удаления ядерного топлива из Чернобыльской АЭС и обязательной сертификации всех АЭС на предмет их безопасности на случай активности ротаторов, т.к. практически все они располагаются в астрозонах над тектоническими разломами. Очередная катастрофа на ЧАЭС может произойти в любой момент. Причём масштабы очередной катастрофы на ЧАЭС могут на 1–2 порядка превышать масштабы катастрофы 26 апреля 1986 г. Очередная катастрофа на ЧАЭС – это не проблема вероятности, а проблема срока её возникновения. Это подтверждают и ход двух последующих крупных аварий на ЧАЭС в 1989 и 1991 гг., и множество признаков увеличивающейся за последние 30 лет глобальной активности ротаторов, которая проявляется как быстро нарастающий взрывной геофизический процесс. Об этом свидетельствовало также резкое возрастание в 1999–2000 гг. в Чернобыльской астрозоне активности ротаторов с формированием множества мощных ядронов диаметром более 11 метров, которые больше ядронов, разрушивших ЧАЭС в 1986 г. Причём опасность катастрофы не уменьшается с остановкой реактора в 2000 г. и может быть исключена только после удаления из Чернобыльской астрозоны ядерного топлива и его отходов из отстойников.

Как показывают расчёты и многочисленные наблюдения, в том числе и опыт Чернобыля, используемые в настоящее время сверхнадёжные (по утверждению разработчиков) контейнеры для захоронения радиоактивных отходов абсолютно беззащитны от разрушения физическими полями ротаторов и ядронов. Отсюда следует геополитическая сущность вывода министерства атомной энергетики об «экономической целесообразности» захоронения в России радиоактивных отходов ядерных предприятий зарубежных стран.

Знание процессов активности ротаторов, история их протекания в прошлых эпохах эволюции Земли, современная тенденция резкого увеличения их интенсивности ставят задачу обязательного закрытия в ближайшей перспективе всех АЭС, как это запланировано в Германии. Развитие промышленной атомной энергетики и создание ядерного оружия – это одна из величайших ошибок и показатель кризиса Современной традиционной физики.

Не лучшее положение сложилось и в термоядерной энергетике. Открытие в последние годы фундаментальных процессов самоорганизации плазмы свидетельствует о том, что существующие представления о ней в физике термоядерных процессов далеки от реальности, и без детального их исследования задача реализации реакции термоядерного синтеза представляется или весьма проблематичной, или практически нереализуемой. Методология научного поиска исследований по реализации реакции термоядерного синтеза завела это направление в тупик и создаёт вероятность перехода роковой грани, после которой может произойти или литосферная катастрофа при резком её возмущении, или зажигание на Земле неуправляемой самоподдерживающейся креатонной реакции как в центре Галактики с последующим взрывом всей Земли. Катастрофическое возмущение эфиросферы с последующей литосферной катастрофой и неуправляемая креатонная реакция космологических масштабов может быть вызвана на Земле искусственно при проведении экспериментов по лазерному термоядерному синтезу, на «Суперколлайдере» в Брукхейвенской национальной лаборатории США и модернизированном ускорителе CERN c энергией пучки 7 ТэВ или в сто раз больше энергии существующего ускорителя. Плотной энергии реакций в этих установках может на десятки порядков превышать плотность энергии импульсных локальных креатонных реакций при разрыве спиноров, торсионов и ротаторов в естественных земных условиях, а пространственные характеристики протекания реакций в этих установках могут быть геометрически подобны пространственным характеристикам протекания самой мощной в природе непрерывной креатонной реакции в центре Галактики как доступного для наблюдений уровня иерархии материи.

Новый взгляд на ядерную и термоядерную энергетику рождает новые геополитические проблемы переоценки ценности органических источников топлива и создаёт экономические перспективы для стран, обладающих существенными их залежами.

Увеличивающаяся активность ротаторов может сопровождаться мощнейшими взрывами в десятки Мт тротила и более, как при действии Тунгусского феномена, что может быть воспринято как ядерное нападение. Поэтому возникает актуальнейшая задача идентификации подобных взрывов, создания механизмов контроля активности ротаторов и заключение соответствующих международных соглашений. Необходимо ведение глобального мониторинга процессов активности ротаторов и картографирования наиболее опасных астрозон.

Картографирование астрозон позволит определить регионы и места, которые не могут быть использованы для жилищного и промышленного строительства, строительства транспортных коммуникаций и полёта самолётов. Исследования показали, что 80% техногенных катастроф происходит над тектоническими разломами литосферы и связанными с ними астрозонами. Непрерывный мониторинг активности ротаторов с помощью сети их концентраторов в виде больших пирамид в астрозонах позволит с большой точностью по месту и времени прогнозировать землетрясения.

В настоящее время для проведения фундаментальных исследований и для решения ряда прикладных задач могут быть созданы разные установки на основе использования гравитационных полей, излучений и их разновидностей – торсионных и ротационных полей. В перспективе знание реальной структуры и внутренних процессов ротаторов эфиросферы может обеспечить широкое освоение новых способов и средств преобразования гравитационной энергии. В ближайшей перспективе возможно создание систем вывода в дальний космос радиоактивных отходов АЭС и ядовитых химикалий за счёт искусственного инициирования процессов разрыва ротаторов в активных астрозонах. Существуют все предпосылки для широкого использования физических полей ротаторов и торсионов в медицине и для активного воздействия на семена с целью увеличения их устойчивости к болезням, засухе и быстрого значительного увеличения урожайности всех сельскохозяйственных культутр при ничтожно малых финансовых затратах. Однако следует отметить, что ведущиеся вслепую в настоящее время в этом направлении работы с пирамидами имеют и отрицательную сторону. Строительство больших пирамид рядом с таким мегаполисом, как Москва, и рядом с наиболее мощной Ярославской астрозоной может спровоцировать разрыв в ней мощного ротатора близким пролётом самолёта и уничтожить не только самолёт, как при гибели Ю.Гагарина, но весь город при взрывном выделении энергии в многие сотни Мт тротила. В прошлой истории этой астрозоны многократно происходили подобные взрывы с тротиловым эквивалентом до 50–100 Мт. Тунгусский феномен, опыт Чернобыля и Сасово свидетельствует о том, что такие катастрофические явления не являются прерогативой прошлого. Фактически Москва стоит на краю ярославской астрозоны, и в городе в последнее время наблюдается увеличение активности ротаторов. Причиной части взрывов домов в городах является не утечка газа, а процессы активности и разрыва ротаторов в локальных астрозонах на небольшой поверхности Земли. Разрыв туннеля метрополитена в С.–Петербурге, стоящем на тектоническом разломе, авария скорого поезда «Аврора» и другие аварии также могут быть обусловлены активностью ротаторов в тектонических разломах и астрозонах.

Останкинская телебашня является аналогом пирамид Голода, поэтому причиной её пожара в августе 2000 г. может быть вспышка активности ротаторов, внешние проявления которых наблюдались во многих местах Москвы, в том числе и у телебашни. Телебашня стоит в геопатогенной зоне или в локальной астрозоне, и в период увеличения активности ротаторов над ней наблюдается свечение воздуха и другие эффекты, как и во время нарастания катастрофической ситуации на Чернобыльской АЭС в апреле 1986 г. Особенно опасной становится дальнейшая эксплуатация телебашни в свете увеличения глобальной активности ротаторов.

 

 

Станислав АФАНАСЬЕВ

Кровь и Дух.

Естественнонаучные основы

Антропологической поэтики

 

«Придёт день, когда биолог протянет руку психологу и встретится с ним в туннеле, который они взялись копать с разных сторон горы неизвестного.» К.Г.Юнг

 

Сравните:

 

«И много раз лик мира изменялся,

И много протекло могучих рек

Но громко голос солнца раздавался,

И песню крови слышал человек.»

К.Д.Бальмонт

 

"И день, и ночь я чувствую вину,

что стоящей погоды я не стою.

Возьмите вашу мертвую весну

и пропадите с вашею зимою!»

И.Тарасевич

 

 

Позительное отличие, не правда ли? У каждого поэта, наверное, есть строки радости и строки печали, но поставленные в эпиграф четверостишия просто никак не могли бы принадлежать родственным душам. Они различны и противостоят друг другу в основополагающих особенностях взгляда на мир, – да что там, их авторы живут в совершенно разных мирах! Разумеется, не говоря уже о различной эстетической ценности приведённых стихотворных строк.

С чем же может быть связано такое несовпадение в мировосприятии? Одними лишь индивидуальными различиями ничего не объяснишь, ведь и «родственные души» встречаются нередко, а их, выражаясь научно, распределение далеко от случайного и соответствует родству генетическому: «в песне – душа народа».

Мысль о взаимосвязи внешнего облика человека и его внутреннего мира не нова: на уровне бытового сознания она всегда и повсюду интуитивно воспринималась как очевидная, а её письменная история включает почтеннейший список высших достижений человеческой мысли, начиная хотя бы с Платона и законов ведической Индии, деливших людей на варны (на санскрите буквально – «цвет») в соответствии с пигментацией кожи, которая считалась отражением внутренних качеств и наклонностей. А эта связь внутреннего и внешнего, в свою очередь, заставляет говорить о наследственном (то есть генетически, а значит, и расово обусловленном) характере не только антропологических характеристик, но основ внутреннего мира человека.

Говоря о коллективных основах психической деятельности, нельзя обойти вниманием теорию архетипов великого швейцарского психиатра, одного из крупнейших мыслителей ХХ столетия – Карла Густава Юнга. Он был сторонником индивидуального подхода к пациентам в психотерапии, однако как исследователь всегда интересовался вопросами типологии и написал, в частности, книгу «Психологические типы», принесшую ему мировую славу и заложившую основу классификации экстравертов и интровертов. Важную роль могло сыграть и то, что специальностью Юнга в бытность студентом–медиком была анатомия, и он привык исследовать явления и их взаимосвязи, не увлекаясь абстрактными схемами, как это случается в психологии. Вот что писал Юнг в работе «Психологическая типология», впервые опубликованной в 1936 году: «Целостный телесный склад, его конституция в самом широком смысле имеют весьма тесную взаимосвязь с психологическим темпераментом, так что мы не вправе обвинять врачей, если они рассматривают психические явления в значительной степени зависимыми от тела»(1).

Современная наука может вскрыть и некоторые из механизмов такой взаимосвязи между эмоционально–психологической и биофизиологической сторонами жизни. В частности, выяснено, что гормональные процессы по–разному протекают у представителей различных рас, а роль гормонов в регулировании психоэмоциональных процессов сейчас признаётся одним из наиболее плодотворных направлений изучения человека(2). Правда, при этом исследователи зачастую избегают предавать огласке выводы, касающиеся соотношения расовых и поведенческих характеристик, и не выходят за пределы индивидуальных различий.

Сам Карл Густав Юнг посвятил, в частности, архетипическим основам германской психологии ставшие классическими статьи «Вотан» и «Архетип Вотана»(3). По сравнению с психоанализом Зигмунда Фрейда, аналитическая психология Юнга, вводя понятия архетипов и коллективного бессознательного, значительно расширяет понимание человека и «по горизонтали» (коллективный характер архетипов), и «по вертикали» (наследование архетипических основ психики от поколений предков). Вот что пишет об этом его ученица Мария–Луиза фон Франц: «...еврей может ничуть не интересоваться своим культурным прошлым, но в его сновидениях будут появляться каббалистические мотивы. Однажды у меня был пациент–индус, который получил образование и вырос в Америке и который вполне осознанно не проявлял ни малейшего интереса к своей культуре. Несмотря на это, его сны изобиловали индусскими божествами, по–прежнему живущими в его бессознательном»(4).

Различное понимание истоков важнейших содержаний бессознательного (индивидуальный травмирующий опыт в детском возрасте у Фрейда и наследуемые архетипы коллективного бессознательного у Юнга) стало, очевидно, одной из основных причин разрыва между исследователями. Позже Юнг говорил: «Психологический метод Фрейда был и остается прижигающим средством для дегенерировавшего, разложившегося материала, поставляемого в первую очередь страдающими неврозом»(5). Любопытно отметить, что Зигмунд Фрейд, сам того не желая, оставил в своих работах подтверждение правоты теорий Юнга. Так, в «Толковании сновидений» он писал: «Ганнибал... был любимым героем моих гимназических лет; как многие в этом возрасте (! – авт.), я отдавал свои симпатии в пунических войнах не римлянам, а карфагенянам. Когда затем в старшем классе я стал понимать всё значение своего происхождения от семитской расы и антисемитские течения среди товарищей заставили меня занять определенную позицию, тогда фигура семитского полководца еще больше выросла в моих глазах»(6). Поистине, трудно после подобных признаний претендовать на универсальную «общечеловеческую» значимость выводов, полученных путем самонаблюдения!

Таким образом, Юнг, объявленный было «наследным принцем психоанализа», порвал с учителем, придя к выводу о необоснованности применения многих постулатов «еврейской психологии» к представителям «германских и славянских» народов.

Кстати, что касается «святая святых» Фрейда и фрейдистов, «Эдипова комплекса», то современные данные сравнительной этнографии указывают на существование биологически обоснованного мощного инстинктивного табу на инцест, связанного с нежизнеспособностью рожденного в результате кровосмешения потомства (Alexander, Miele, Wright). Так что в данном случае тоже, вероятно, стоит не упускать из виду фактор ограниченной применимости постулатов отца психоанализа, вполне объяснимой, как мы видим, благодаря признанию наследственных расово обусловленных психических различий.

Одним из ярких материальных подтверждений реальности межрасовых архетипических различий может служить распределение археологических находок столь распространенного символа, как свастика. Вот что пишет об этом Ариэль Голан в книге «Миф и символ»: «В эпоху неолита и энеолита свастики были характерны для Передней Азии, особенно для Ирана, в древностях которого имеются разнообразные свастические композиции. Известна была тогда свастика также в Европе, на Крите, в Индии. (...) Семиты во все периоды их истории этот символ не применяли; он отсутствует в памятниках Финикии, Палестины, Аравии, Сирии, Ассирии, Вавилона, а также Шумера. (...) Свастика не дошла до Африки, Юго–Восточной Азии, Океании, Австралии»(7). Таким образом, ареал распространения данного символа примерно соответствует границам расселения расово дифференцированных популяций в доисторическую эпоху.

Можно найти и примеры диаметрально противоположных символических значений одних и тех же архетипических образов у представителей различных расовых и этнических групп. Скажем, если у русских и других белых народов Северной Европы медведь почитается как «хозяин леса», «князь зверей», близкий к человеку(8), то в Библии он преподносится как ужасный апокалиптический зверь: «И вот, ещё зверь, второй, похожий на медведя, стоял с одной стороны, и три клыка во рту у него, между зубами его...» (Дан., 7, 5). Напротив, голубь, «дух святой», ставший с легкой руки Пабло Пикассо, процитировавшего библейский мотив, символом «борьбы за мир», в ведийской традиции считался горевестником, и существовали специальные заговоры, имевшие целью прогнать его прочь. Как тут не вспомнить, что и сегодня многие жители наших городов, несмотря на многовековое воздействие библейской культуры, испытывают неприязненное отношение к голубям и называют их «летающими крысами»! Не менее интересные результаты дает сопоставление символических значений крови. По наблюдениям исследователей, в античной греческой поэзии кровь выступает носительницей характера человека, его темперамента, в то время как в ветхозаветных текстах она связывается прежде всего с понятием «кровопролития»(9).

Подобные архетипические различия, являющиеся психологическим фундаментом различий культурных, не только обеспечивают богатство и многообразие культурных форм, но и имеют, как выясняется, глубокий эволюционно–биологический смысл. Этот смысл откроется нам, если мы рассмотрим данный вопрос с точки зрения образования видов. Современный исследователь Джемисон из Института Изучения Человека отмечает в статье «Биологическое разнообразие и этническое самосознание»(10), что на определенной ступени формирования наблюдается положение, когда подвид уже специализировался в направлении развития, но еще не потерял способности давать потомство при скрещивании. Если при этом фактор географической изоляции в силу каких–либо причин (скажем, способности преодолевать большие расстояния, близкого соседства и т.п.) не является действенным, как в случае человека, то шансы на формирование нового вида и развитие присущих ему качеств значительно понижаются. «Генетическая изоляция, – продолжает он, – важнейшее условие эволюционной специализации.» Ещё русский генетик Сергей Сергеевич Четвериков в статье 1926 года «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики» называл изоляцию основным фактором эволюции и указывал, что естественный отбор антагонистичен свободному скрещиванию – панмиксии. В подобной ситуации, когда сохранение видовых особенностей требует предотвращения рождения биологически возможного смешанного потомства, особенности поведения, наряду с такими физическими особенностями, как цвет, запах и т.п., могут играть роль факторов, препятствующих смешению, что было отмечено Симпсоном в книге 1949 года «Значение эволюции»(11).

Следуя этой логике, мы приходим к важнейшему выводу об эволюционно–биологическом значении культурных различий между человеческими популяциями, в связи с которым «культурная самобытность» оказывается не только «духовной ценностью», но и sine qua non физического выживания и повышения жизнеспособности генотипа, а «мультикультурное общество» всеобщей гибридизации – новомодным рецептом самоубийственной инволюции, противоестественным отказом от собственной органической природы, измышленным «рассудку вопреки, наперекор стихиям». Различия в культурных традициях, эстетических вкусах и этических нормах поведения, укорененные в наследуемых компонентах психики и неразрывно связанные с морфологическими и т.п. расовыми особенностями, не должны по своей природной функции привлекать особей с иной биологической (и социальной) наследственностью; напротив, они должны стать барьером на пути скрещивания, биологически (на данном этапе) возможного, но с точки зрения сохранения и передачи комплекса наследственных характеристик – нежелательного.

В этой связи особый интерес представляют весьма красноречивые толкования смысла некоторых «изуверских» обычаев самими носителями архаичных традиций. Так, во многих племенах, до недавнего времени сохранявших первобытный образ жизни, практиковалась деформация тела женщин с помощью таких «украшений», как непомерно тяжелые серьги, оттягивающие мочки ушей до плеч, деревянные «втулки» в нижнюю губу, делающие ее выступающей на несколько сантиметров вперед, и т.д. Сами члены племени объясняли заинтригованным антропологам, что цель подобной операции – «сделать женщин уродливыми и непривлекательными для чужаков», то есть представителей иных родоплеменных групп.

Еще более значимым представляется наблюдение, сделанное лингвистами. Напомним такую простую и пока еще почти общепризнанную истину, что нормальными считаются гетеросексуальные контакты внутри вида, то есть в случае человека – с человеком. При этом объём понятия «человек» остается весьма неопределенным, – вспомним прекрасную реплику из финала «Собачьего сердца» Булгакова: «То есть он говорил? – спросил Филипп Филиппович, – это еще не значит быть человеком». Итак, вот что пишет об этом блестящий филолог, исследователь истории индоевропейских языков Эмиль Бенвенист: «Начиная с германского племени Ala–manni – «алеманнов» и до самой Камчатки или до южной оконечности Американского континента мы можем обнаружить десятки народов, которые называют себя «людьми», каково бы ни было их происхождение и на каком бы языке они ни говорили; таким образом, каждый народ мыслит себя сообществом, объединенным одним языком и имеющим одних и тех же предков; тем самым он и противопоставляет себя другим народам»(12). То есть, «человек» есть прежде всего – член данной этнической общности, носитель определенного генотипа и соответствующей культуры. Такое толкование понятия «человек», несомненно, не могло не накладывать ограничений при выборе брачного партнера. Кстати сказать, поводом к вышеприведенному замечанию Бенвенисту послужил анализ этимологических связей индоевропейского корня *ar–, собственно, и имевшего в языке древних ариев значения «арий», «человек»(13). Остается добавить к этому, что в ведийской мифологии бог Арьяман покровительствует бракам...

Большую роль в сохранении чистоты генотипа у человека играют расовые различия в понимании прекрасного, которым посвящена обширная литература(14). Скажем, природный смысл существования различий между музыкальными традициями, например, вальсом и рэпом, в том и состоит, чтобы препятствовать совместным танцам представителей различных рас и тому, что за этими танцами может последовать. Трудно удержаться от соблазна привести два собственных примера: один касается человеческой красоты, другой – красоты пейзажа. Отец автора этой статьи в 50–е годы работал геологом в Туркмении. Он рассказывал, как его, уставшего видеть за окном ползущего через пустыню поезда бесконечные однообразные барханы, удивил восторг соседа по вагону – туркмена: «Чисто... гладко... – красиво!» Второй пример относится к личному преподавательскому опыту автора, слышавшего от студентов–корейцев, что глаза у европейцев, в частности, у русских «некрасивые – круглые, как у коровы».

Установив биологическую ценность расовых психологических различий, мы без труда обнаружим их не только в понимании прекрасного, но в понимании законного/справедливого и т.д. Это, кстати, поможет специалистам разных отраслей знания избежать пагубного наследия марксистской методологии с её социально–экономическим фетишизмом. Пока же нередко приходится видеть, как под влиянием такого наследия, скажем, сохранение структур власти в казахском обществе на протяжении многих столетий объясняется сначала походами кочевников, потом – феодализмом, затем – колониальной политикой Российской Империи и, наконец – советским тоталитаризмом(15). Можно, правда, видеть в академической науке и первые примеры отхода от устаревших идеологических табу, когда видные ученые современности позволяют себе вполне обоснованно писать: «Обсуждения заслуживает вопрос о подделках («русскоязычная поэзия», суррогат «русской философии» в русскоязычной упаковке и пр.)»(16).

Чем же, собственно, угрожают такие, согласно определению уважаемого ученого, «подделки»? Дело в том, что вывод об укорененности наблюдаемых этнических и расовых различий во взгляде на мир в архетипе, в человеческой природе с неизбежностью приводит нас к выводу об их неустранимости, а также о противоестественности и нежелательности их нивелирования. Обратившись к работе Юнга «Отношения между Я и бессознательным», мы прочтем предостережение основателя аналитической психологии: «Так, совершенно непростительным заблуждением было бы считать результаты еврейской психологии общезначимыми! Ведь никому не придет в голову воспринимать китайскую или индийскую психологию как обязательную для нас. Несерьезный упрек в антисемитизме, который был мне прдъявлен из–за этой критики, так же неинтеллигентен, как если бы меня обвиняли в антикитайской предубежденности. Конечно, на более ранней и низкой ступени душевного развития, где еще нельзя выискать различия между арийской, семитской, хамитской и монгольской ментальностью, все человеческие расы имеют общую коллективную психику. Но с началом расовой дифференциации возникают и существенные различия в коллективной психике. По этой причине мы не можем перевести дух чуждой расы в нашу ментальность in globo (целиком – лат.), не нанося ощутимого ущерба последней, что, однако, все равно не мешает натурам с ослабленным инстинктом тем более аффектированно относиться к индийской философии и тому подобному»(17).

Автор несколько раз проводил на своих знакомых немудреный эксперимент. Делалось это ради шутки, но результаты оказались настолько серьезными и впечатляющими, что впору подумать о более строгом оформлении подобных опросов. Суть состоит в следующем: респонденту предлагается случайная выборка из сборника афоризмов (естественно, не хрестоматийно известных) без указания авторства. Предлагается оценить их в системе «свой/чужой», «согласен/не приемлю». После распределения материала по категориям они дополняются именами авторов. Как правило, среди «своих» оказываютя высказывания тех, кто по расовой принадлежности близок испытуемому, остальные же отвергаются, как «чуждые». Впрочем, сходное чувство читатели статьи могли испытать, закомясь со стихотворными эпиграфами: вряд ли кому–либо оба равно пришлись по вкусу. Что касается афоризмов, то стоит добавить, что в этот разряд попадают высказывания, в предельно яркой форме отражающие взгляд на жизнь, а это всегда – чей–то взгляд: немца, хакаса, готтентота...

В случае распространения и господства в силу каких–либо социально–исторических причин культурных форм, основанных на чужеродных архетипах – возможно отчуждение огромных народных масс от образцов такой культуры и разделение культурной жизни на «низовую» фольклорную и культуру «высокую» и «недоступную» в силу чужеродности. Примером такого раскола стала история христианизации европейских стран, по поводу которой Юнг в статье 1936 года «Вотан» замечал: ««немецкие христиане» – это противоречие в определении». Культура «высокая» на протяжении веков находилась под контролем церкви и обслуживала ее интересы, а народная «языческая» культура подвергалась гонениям. При таком сосуществовании в течение веков происходила частичная «ассимиляция» ближневосточной религии архетипами новообращенных народов, делавшая ее более приемлемой для европейского сознания: так, уже не раз обращалось внимание на тот факт, что последовавшее за Реформацией конфессиональное разделение Европы на католические и протестантские страны очертаниями очень близко к ареалам преобладания нордического и средиземноморского элемента среди населения. Хорошим примером может служить и судьба образа Георгия Победоносца, который, согласно житию, смирил Змея словом божьим, а в народном сознании провратился в вариацию на тему индоевропейского мифа о змееборчестве громовержца, и в таком качестве после долгих попыток церкви изъять и запретить неканоническую трактовку оказался на гербе Третьего Рима. Если обратиться к временам сравнительно недавним, то стоит вспомнить об авангардной живописи революционной эпохи и задуматься, было ли «революционное искусство» непонятно народу по причине формальной новизны, или же в силу архетипической чужеродности? В этом отношении интересная типологическая параллель между обращением отдельных художников к абстракционизму и искусством тех народов авраамической традиции, у которых существует запрет на изображение человека. Неприятие народом «народно–революционного искусства» может объясняться тем, что данные художники были наследниками психологических архетипов, века назад нашедших выражение в непонятных для нас религиозных запретах. Психологическая природа подобного табу требует особого рассмотрения.

Сущность возможной и наблюдаемой ныне «смычки» культурных миров различной архетипической природы состоит в формировании своеобразного «эсперанто», неспособного отвечать духовным запросам носителей разных расовых архетипов, однако удовлетворяющего поверхностную тягу к развлечениям. Культура, не соответствующая наследственной психологической «оптике» восприятия и осмысления мира, лишь создает одномерную его имитацию. Этим, кстати, можно отчасти объяснить многочисленные сетования на обилие «крови» и т.п. в произведениях массовой культуры. Ведь любой традиционный эпос по обилию «сцен насилия» не уступит голливудским подделкам, но в архетипически цельном, «своем» искусстве оно является оправданным в рамках «своей» унаследованной системы ценностей, а в «чужом» – насилие оценивается как немотивированное.