Пути перехода к рыночной экономике

В теории и практике проведения рыночных реформ сложились две противостоящие друг другу концепции. Одна из них называется «градуализм» (от английского слова «gradual» – постепенный), а вторая – «шоковая терапия». Выражение «шоковая терапия» заимствовано из медицины и не является строгим научным термином для обозначения экономических процессов. Однако оно удачно описывает характерные особенности радикальных рыночных преобразований и поэтому широко употребляется в экономической литературе.

Градуализм – это экономическая концепция, которая предполагает проведение медленных, последовательных реформ и отводит государству главную роль в формировании рынка. Сторонники этой концепции считают, что для создания рынка государство должно постепенно заменять элементы командно-административной экономики рыночными отношениями. Это позволит смягчить процессы преобразований и избежать резкого снижения производства и жизненного уровня населения.

Яркий образец градуализма – реформы в Китае. С начала 80-х гг. Китаю удается поддерживать высокие темпы развития, примерно 10 % прироста ВВП в год. Китай уже вошел в десятку ведущих государств мира и в ближайшие годы может догнать передовые страны Запада.

Политическая стабильность, способность создать благоприятные условия для предпринимательства в сочетании с дешевой рабочей силой привлекают в Китай иностранный капитал, вложивший сюда за годы реформ более 300 млрд долл.[9] Это в пятнадцать – десять раз превышает накопленный объем иностранных инвестиций в Россию. Очень удачным решением оказалось создание свободных экономических зон в приморских провинциях Китая, где иностранцы на льготных условиях открывают новые производства с использованием китайского сырья, материалов и рабочей силы.

Китайский опыт, безусловно, заслуживает внимания. Его ценность состоит, прежде всего, в том, что китайскому руководству удается совмещать реформы с быстрыми темпами роста экономики. Добиться такого сочетания всегда трудно, потому что в период реформ «переналадка» экономических механизмов обычно ведет к сбоям в работе предприятий.

Китайские реформы проводятся в благоприятных условиях политической стабильности, когда государство имеет возможность добиться исполнения своих решений. В чем причины этой стабильности, отличающие преобразования в Китае от реформ в России?

Во-первых, в Китае пока нет движения к политической демократии и связанного с ней столкновения интересов и мнений, а сохраняется власть Коммунистической партии.

Во-вторых, благодаря национальной и культурной однородности общества Китай почти не сталкивается с проблемами национального сепаратизма и противоречий между Центром и регионами. Очевидно, что такое положение дел сильно отличается от ситуации в России. Поэтому в нашей стране китайский опыт в целом не воспроизводим, хотя отдельные его элементы могли бы найти здесь использование.

Обратимся к концепции «шоковой терапии». В экономической литературе данная концепция перехода к рыночной экономике также называется «моделью радикального типа» (по данному пути развивались Россия, Польша, Чехия, Украина и ряд других стран Европы). «Шоковая терапия» – это экономическая концепция, которая считает инструментом формирования рынка и нтиинфляционной политики одномоментную либерализацию цен, резкое сокращение государственных расходов и достижение бездефицитного бюджета. Она основана на идеях монетаризма, современного варианта либеральной рыночной теории, который был разработан американским ученым, лауреатом Нобелевской премии Милтоном Фридманом и его последователями.

Монетаризм исходит из того, что рынок – это самая эффективная форма экономической деятельности. Рынок способен к самоорганизации. Поэтому преобразования переходного периода должны происходить с минимальным участием государства. Главная задача государства в переходный период – поддержание устойчивости финансовой системы, поскольку без стабильной денежной единицы рынок существовать не может. Поэтому борьба с инфляцией – стержень монетаризма.

Финансовая политика правительства в период «шоковой терапии» направлена на обеспечение так называемых жестких бюджетных ограничений, которые должны сменить мягкие бюджетные ограничения, характерные для социализма. Жесткие бюджетные ограничения означают, что предприятия могут тратить только то, что заработают сами, не рассчитывая на получение денег от государства.

Недолгая история переходной экономики показывает, что почти все постсоциалистические страны в той или иной степени руководствовались доктриной «шоковой терапии». В некоторых странах (например: в Польше, Чехии и Эстонии) этот опыт был вполне успешен.

В России радикальную экономическую реформу начало либеральное правительство, исповедовавшее идеи монетаризма и «шоковой терапии» в 1992 г. Но подлинной «шоковой терапии» в нашей стране никогда не было. «Шоковая терапия» предполагает бездефицитный бюджет, тогда как на протяжении 1992–1998 гг. бюджет ежегодно сводился с дефицитом 5–10 % ВВП. Кроме того, правительство не ограничивало заработную плату, что привело к возникновению классической инфляционной спирали «цены – заработная плата». С середины 1992 г. государство увеличило эмиссию денег и расширило кредитование народного хозяйства. Все это растянуло финансовую стабилизацию в России на четыре года, что, естественно, совершенно не укладывается в концепцию «шоковой терапии».

Выбор, который большинство стран с переходной экономикой делают в пользу «шоковой терапии», обусловлен объективными факторами. На начальном этапе переходного периода обычно нет условий для постепенных преобразований, направляемых государством. Денежный навес, стремительная инфляция и развал экономики в этот период сопровождаются распадом старых органов государственного управления, что делает едва ли возможным осуществление последовательного экономического курса. Только немногие страны, обеспечившие плавный переход от государственности советского типа к новому демократическому государственному устройству или, напротив, подобно Китаю, сохранившие государственные институты, сумели обеспечить последовательность и постепенность рыночных преобразований.

Обобщая опыт первых лет реформ, ученые пришли к выводу, что выбор концепции трансформации во многом зависит от исходного состояния дел в стране. Но при любом варианте проведения реформ огромное значение имеет сила государственных институтов, т. е. способность государства после начального этапа распада старых органов управления и создания новых органов добиваться осуществления выбранной экономической политики.

Это справедливо не только для градуалистской, но и для либеральной концепции, реализация которой требует болезненных реформ в системе государственных расходов, энергичных усилий по сбору налогов, защиты прав собственности, противодействия обороту незаконных платежных средств (в том числе иностранной валюты) и утечке капитала, борьбы с коррупцией и других действий государства. (Отметим, что, вопреки распространенному мнению, либеральное государство чрезвычайно жестко и последовательно в защите закона и прав граждан; его либеральная природа проявляется не в безвластии, а в невмешательстве в те сферы общественной и экономической жизни, где предпочтительна частная инициатива). Слабость государственного управления в России явилась одной из главных причин неудачного хода реформ, первоначально опиравшихся на либеральные принципы.

Независимо от пути перехода к рыночной экономике, можно выделить наиболее важные направления ее трансформации:

1. Становление частного сектора экономики. Люди должны иметь возможность вести самостоятельную, в определенной степени независимую от государства хозяйственную деятельность, создавать и развивать собственное дело. Создание условий для развития свободного предпринимательства выступает необходимым элементом рыночных реформ.

2. Реформирование государственного сектора экономики. В России его доля в национальном производстве в начале 90-х гг. составляла приблизительно 90 %. Трансформация госсектора происходила по таким направлениям:

· коммерциализация условий хозяйственной деятельности. В этом случае собственником производственного имущества оставалось государство, но условия его использования трудовыми коллективами становились достаточно свободными, рыночными;

· передача государственного имущества в аренду трудовым коллективам: представители государства заключали арендный договор с организацией-арендатором, которая состояла из числа работников этого предприятия;

· приватизация государственного имущества как наиболее радикальная мера, связанная с отчуждением государственной собственности в пользу частных лиц.

3. Формирование инфраструктуры рынка (брокерских фирм, коммерческих банков, инвестиционных компаний, бирж, торговых домов).

4. Либерализация экономики, внесение изменений в государственное регулирование. Движение к смешанной экономике требует существенного уменьшения прямого государственного влияния на экономическую жизнь общества и овладения новыми методами регулирования экономики.

5.2. Проблемы формирования
новой структуры экономики в 1990-е гг.

 

Нельзя отрицать, что за период с 1991 года Россия достигла значительного прогресса в формировании рыночных отношений, создании основ либеральной рыночной экономики. В частности, весьма существенно то, что получил распространение рыночный механизм регулирования цен. Однако достигнутые результаты относительны. В России результатом проведенных реформ в начале 90-х стали инфляция (составившая в 1992 году 2600%), нарушение сложившихся производственных, хозяйственных связей между предприятиями, банкротства предприятий, спад производства, снижение жизненного уровня населения и рост дифференциации населения по доходам, усиление имущественного неравенства.

За десятилетний период рыночных реформ объем ВВП и выпуска промышленной продукции сократился более чем в 2 раза, на четверть – сельскохозяйственной, почти в 5 раз уменьшился объем инвестиций. Особенно сильным явилось падение промышленного производства 1993-1994 годов, его темпы приобрели катастрофический масштаб, и спад приобрел самовоспроизводящийся инерционный характер.

Можно выделить следующие причины неудачного хода реформ в нашей стране:

слабость государственного управления: в 1992 г. не были обеспечены ни политическая ста­бильность, ни необходимая политическая воля для реализации ос­новных положений программы экономических реформ;

цена экономических реформ оказалась непомерно высокой: произошло значительное снижение жизненного уровня населения, текущие доходы и сбережения которого быстро обес­ценивались. Более того, начались массовые невыплаты вовремя заработной платы, усилился спад производства, резко возросла инфляция, активно разрушался научно-технический и оборонный потенциал страны, ухудшилась структура производства, падала его эффективность и т.д. Все это усиливало сопротивление радикаль­ным экономическим реформам, консолидировало силы растущей оппозиции.

неуправляе­мость в хозяйстве и обществе, которую допустили радикальные демократы, стремясь уменьшить административное вмеша­тельство государства в экономику, чтобы дать ей свободу и импульс к саморазвитию

не проводилась необходимая промышленная и структурная политика, не боролись со стихийным падением про­изводства, реформы шли непоследовательно и некомплексно. Жесткая налого­вая политика серьезно ослабила мотивацию развития предпринима­тельства;

не проводилась эффективная антикризисная поли­тика в области борьбы со спадом производства и стимулирования прогрессивных структурных сдвигов в экономике, в результате чего образовалась опасная тенденция нарастания вывоза российского капитала за границу и сдерживания прямых иностранных инвести­ций в хозяйство страны;

была допущена недооценка роли малого и среднего бизнеса как фактора развития российского предпринимательства. Его появление сопровождалось неоправданными бюрократически­ми, налоговыми и иными ограничениями. Молодые реформаторы предпочитали все делать в рамках своей команды и не очень общались с общественностью. Не сообщали о своих планах, не объясняли людям смысл и последова­тельность принимаемых решений и действий. Так создавалась отчу­жденность в обществе по отношению к ним.

Одной из главных проблем при переходе к рыночным отношениям стала проблема трансформации отношений собственности, ее разгосу­дарствления, соотношения власти и собственности. Институт частной собственности является наиболее эффективным механизмом перерас­пределения ограниченных ресурсов в обществе, необходимым инстру­ментом развития человека и общества. Собственность в рыночной экономике суверенна, не зависит от власти, а гарантируется и защищается ей. Поэтому главная задача при переходе к рыночным отношениям, трансформации отношений собственности - выстроить новые отношения между государством и экономикой, обеспечить конституционные гаран­тии, права и свободу собственника, создать условия для экономической реализации собственности.

Приватизационная реформа в России в основном завершилась уже в 1995. По данным Мирового Банка, на 1996 г. 55% активов бывших государственных предприятий оказались выкуплены работниками предприятий (менеджерами и служащими), 11% – населением через ваучеры, 34% оставались в собственности государства. Приватизация госпредприятий продолжалась и в последующие годы, но уже не играла принципиальной роли в экономических реформах.

Всего за 1992-1997 гг. было приватизировано около 127 тыс. хозяйственных объектов. Количество государственных предприятий сократилось более чем в два раза. Малая приватизация привела к переходу в частную собственность за указанный период 88,6 % розничной торговли и общественного питания.

Массовая приватизация в России в 90-е годы не была подготовлена и продумана должным образом. Масштаб процесса, многовариантность его проведения, неподготовленность экономики и граждан способствовали криминализации хозяйственной жизни. Поэтому ее проведение сопровождалось элементарными нарушениями, игнорированием законов, правил и людей.

Акционерно-ваучерная компания в России привела к торжеству номенклатурной приватизации. Реальными собственниками стали, в первую очередь, представители старой партийно-хозяйственной элиты – директора, получившие значительную долю «внутризаводских» акций, и руководители крупных финансовых компаний, контролирующие «внешние» пакеты акций.

Доступ к собственности остался тесно связанным с близостью к властным структурам, не сложился механизм действенной защиты прав собственности.

Реальным приоритетом нового постсоветского режима стала политика, на­правленная на концентрацию ресурсов нации в руках незначительного мень­шинства. Решающую роль здесь сыграла быстротечная приватизация (ее два основных этапа — ваучерный и залоговых аукционов), которая, можно сказать, подарила правящей номенклатуре, в первую очередь ближнему президентскому кругу, иностранному капиталу (зачастую скупавшему предприятия, чтобы пре­кратить конкурентное производство), «теневикам» и криминалитету громадную государственную собственность.

Только на первом этапе массовой приватизации под руководством А. Чубайса было продано 500 крупнейших предприятий стоимостью не менее 200 млрд. долл. всего за 7,2 млрд. долл. В ходе шести самых дорогих залоговых аукционов (1995—1997 гг.) «продажа акций нефтяных компаний... была чистым надувательством — их стоимость на рынке была в 18—26 раз выше уже через полтора года после аукционов». Так, рыночная стоимость «Юкоса» на 1 августа 1997 г. составила 6,2 млрд. долл., а проданы пакеты акций были исходя из стоимости компании за 353 млн. долл. По ЛУКОЙЛу соответственно — 15,8 млрд. долл. и 700 млн. долл. «Норильский никель», который был куплен компанией «Интеррос» за сумму несколько меньшую 300 млн долл., был застрахован в западных страховых компаниях на 30 млрд долл., т. е. в 100 раз большую. По новой Конституции парламент был лишен контрольных полномочий. В результате правившая бюрократия бесконтрольно распоряжалась не только государственной собственностью, но и расходованием западных кредитов и бюд­жетных средств. Ежегодный вывоз столь легко достававшихся средств за рубеж достигал во времена президентства Ельцина 20 млрд долл., в 2000 г. — 28 млрд долл. Позднее началось резкое снижение вывоза валюты за границу, сменившееся во второй половине 2003 г. новым подъемом.

Сложившаяся модель российской экономики радикально не соответствовала объективным требованиям современного рынка. По многим конкурентным позициям российская экономика в нынешнем виде уступает не только развитым странам, но и ведущим экспортерам сырьевых товаров. Из этого вытекала необходимость антикризисной стратегии на ближайшее десятилетие: формирование новой модели российской экономики, которая бы обладала потенциалом динамичного долгосрочного роста. Создание такой модели потребует существенных изменений основных макроэкономических структурных пропорций:

· переориентации производства на внутренний спрос и сокращение доли импорта в его покрытии;

· разблокирования источников роста внутреннего спроса, в том числе увеличения доходов и накоплений реального сектора, замороженных в неденежных формах расчетов;

· обеспечения опережающего, по сравнению с конечным потреблением, роста валовых сбережений и инвестиций;

· изменения структуры товарного производства в пользу обрабатывающей промышленности;

· для выхода на требуемую траекторию роста необходимо, чтобы доля бартера в продажах сократилась с сегодняшних 35 % до 5–20 %.

Формирование новой модели российской экономики предполагает осуществление ряда ключевых условий. Следует подчеркнуть, что эти условия сами по себе еще не создают импульса динамичного экономического развития; они лишь образуют требуемый формат среднесрочной стратегии.

Первое: формирование субъекта экономической политики, интересы и возможности которого соответствовали бы системным целям антикризисной стратегии. Это возможно только в рамках консолидации одновременно на трех социальных уровнях: власти (групп элиты); власти и общества; самого общества (основных социальных групп).

Второе: концентрация банковского и промышленного капиталов, формирование крупных производственно-финансовых корпораций и мощных банковских структур.

Третье: создание эффективной вертикали государственной власти, без которой невозможна последовательная экономическая политика.

Четвертое: развитие эффективных механизмов реализации государственной экономической политики. По мере реализации трех предшествующих условий механизм государственной экономической политики на федеральном уровне должен быть расширен.

Пятое: осуществление социальных реформ, направленных прежде всего на усиление адресности социальной поддержки, а также на сохранение и качественное развитие общедоступной социальной инфраструктуры (образования, здравоохранения, культуры, социального обеспечения).

Шестое: превращение денежного предложения в инструмент экономической политики. В настоящее время на денежную эмиссию как экономический инструмент наложено табу. Она рассматривается в основном как отрицательный побочный эффект активных операций Центрального банка (покупка валюты и др.). Между тем в условиях низкой монетизации хозяйственного оборота расширение предложения денег – один из факторов повышения хозяйственной активности, оживления производства и нормализации кругооборота капитала в реальном секторе экономики.

Седьмое: вытеснение денежных суррогатов, сокращение неплатежей и неденежных форм расчетов. Начиная с 1995 г., главной причиной распространения неденежных форм расчетов стали не столько монетарные факторы, сколько структурные (дисбалансы между доходами и расходами, плохое финансовое положение предприятий) и институциональные. Из этого следует, что монетизация хозяйственного оборота объективно превратилась из текущей в долгосрочную, поэтапно решаемую задачу.

Восьмое: сокращение оттока капитала и конвертация валютных активов резидентов в инвестиции.

Девятое: повышение сбалансированности государственных доходов и расходов; урегулирование проблемы государственного внешнего долга.

Одиннадцатое: преобразования на уровне предприятий, связанные с повышением прозрачности хозяйственной деятельности и защитой прав собственника и кредитора.

Период постдевальвационного развития России показывает, насколько были выполнены эти задачи, продиктованные состоянием социально-экономической сферы до 1998 г.