Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Я размышляю в поезде по дороге в нью-йорк; влюбленаСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Набраться мужества поцеловать хорошенькую девочку на школьных танцах – ничего не стоит. Признаться в любви, когда она совершенна, а ее ошибки выслушают в десятиминутной исповеди – ничего не стоит. Любовь – это когда парень вставал на колено, не прося выйти замуж, а упрашивая покалеченную девчонку съесть ягоду: прошу, Анни, съешь хоть одну. Любовь – когда он убрал листья с этой ягоды, когда он держал свою ладонь передо мной, опустив голову. Любовь была в этом покорном жесте. Любовь пережила три года после его ухода, и для меня она была сродни той клубнике в его ладони. Моя сестра была романтиком; я не верила в любовь такого рода. Временами этот старый добрый мир не особо колышет, во что там веришь. (Примечание: я знала это, но еще не готова была принять эту прогулку с ним.)
XXV Я ВОЗВРАЩАЮСЬ К РАБОТЕ; МОЙ БРАТ МЕНЯ УДИВЛЯЕТ; СНОВА СТАНОВЛЮСЬ КРЕСТНОЙ МАТЕРЬЮ! Начало сентября ужасная пора в Нью-Йорке – лето закончилось, но погода этого так и не уловила. Все-таки я была рада восстановлению моей жизни и нахождению в городе, даже если перешла на более размеренный темп, чем прежде. Я наконец отправилась постричься. Челка показалась хорошей идеей. Но скорее всего была ошибочной, учитывая форму моего лица и текстуру волос, хотя нет хуже ошибки, чем выйти замуж за Юджи Оно в 2086 году или связаться с сыном окружного прокурора в 2082 году. В любом случае, я не плакала. (Примечание: это, уважаемый читатель, то, что называется видами на будущее.) Скарлет и Феликс переехали жить отдельно в центре города. Она оставила свою работу в клубе и зарабатывала на жизнь игрой в театре. Она играла Джульетту из «Ромео и Джульетты». Я вернулась в Нью-Йорк вовремя, чтобы увидеть вечерний спектакль. Потом я встретила ее в гримерке, помеченной звездой. Эта звезда вызвала во мне чувство, которое я могу описать только как радость. Скарлет расплакалась, когда увидела меня. — О мой бог, мне жаль, что я не смогла приехать к тебе в Японию или в пригород. Разрываясь между Феликсом и игрой в театре, я не могла покинуть город. — Все в порядке. Я сожалею, что была такой нерадивой крестной. Плюс, я была не в настроении для компании. Ты, кстати, была великолепна. Мне не нравилась Джульетта, когда мы читали пьесу в школе, но ты заставила меня полюбить ее по другим причинам. Ты сыграла ее такой решительной и сосредоточенной. Скарлет засмеялась, хотя я не была уверена, что сказала что-то смешное. Она сняла черный парик с длинными вьющимися волосами. — На секунду нас могли бы принять за сестер, — сказала я. — Я думаю об этом каждый вечер. Пойдем ужинать, — предложила она. — Потом заночуешь у меня и увидишь Феликса утром. — Я сомневаюсь, что он даже вспомнит меня. Это было так давно. — Ой, я не знаю. Ты посылала ему подарки, это поможет освежить ему память. На ужин мы заказали много еды и говорили обо всем. Я не видела ее очень долго. Я скучала по ней даже больше, чем такое было возможно. — Как будто мы даже не расставались, — заметила она. — Я знаю. — Ты знаешь, что сказала перед тем, как охарактеризовала мою Джульетту как «решительную и сосредоточенную»? У меня есть секрет по этому поводу. — О? — В день прослушивания я думала о тебе и мечтала поехать в Японию, чтобы повидаться с тобой, — сказала Скарлет. — И тогда я начала вспоминать тебя в школе. Я знала, что другие девушки на прослушивании будут играть романтичную и мечтательную Джульетту, но я подумала, что будет круто сыграть ее похожей на тебя. Поэтому я предположила, что Джульетте не нравилось быть несчастной. Я представила, что она предпочла бы не встретить Ромео, потому что для нее это вышло боком, ведь их родители не ладили друг с другом. И я представила себе, что Джульетта пожелала бы оказаться в Париже, потому что там есть парень, который не доставит ей никаких проблем. — А я все гадала, почему мне понравилась твоя Джульетта. — Режиссер решил, что мое видение было уникальным, вот и могу предположить, что мой выбор сыграть тебя сработал. Отзывы тоже были хорошими. Хотя это не имеет значения. Но все лучше, чем отрицательные. — Поздравляю, — сказала я. — Правда. И я польщена, что внесла небольшой вклад в дело. — Единственная проблема у меня возникла с концовкой, ведь я знаю, что ты никогда бы не вонзила себе кинжал в грудь, каким бы мрачным не был сюжет. — Наверное, нет. — А вот чужую грудь – вероятно. — Давай еще десерт, ладно? Я не хочу идти домой. Откровенно говоря, «Ромео и Джульетте» не хватает перспективы. Я так считаю. Она юна, он ненамного старше. И они не знают, что жизнь исчерпает себя, когда отпущено мало времени. Все родители остывают. И как только это произойдет, вот тогда они точно поймут, была ли любовь. Мои щеки вспыхнули. Я вдруг почувствовала, что мы перестали обсуждать спектакль. — Кому ты это говоришь? — А как ты думаешь? Ты же не предполагаешь, что я могла сыграть Джульетту, не задав сначала пару вопросов Ромео? — спросила Скарлет. — Мы еще не вместе, Скарлет. — Но вы будете, — сказала она. — Я знаю это. Я знаю все наперед.
*** Расширение клуба продолжалось без меня. Были решения, которые я бы не одобрила (не согласна с местом расположения, наймом на работу, чего я, возможно, и не сделала бы), но я чуть не разочаровалась, обратив внимание на то, что мое отсутствие слабо повлияло на обстановку. По словам Тео, это свидетельствовало о том, какую хорошую инфраструктуру я создала, раз дела шли гладко без меня. В тоже время его настроение несомненно указывало на то, что он больше не сердится на меня. У него была девушка – барменша Люси. Они казались счастливыми, но что я знаю о счастье? Я имею в виду, что он, казалось, был так очарован этой женщиной, что даже позабыл, как некогда любил меня. Мышь практически ничего не слышала о русских. Либо убийство Толстого было достаточным заявлением, либо из уважения к моей недееспособности, либо у них были другие проблемы, требующие неотложного внимания, или же они считали, что переходить дорогу двум криминальным семьям за раз было чересчур (как Юджи и надеялся). Мы планировали начать производство и распространение собственной линии шоколадных батончиков. Я летала по всей стране, чтобы проверить, как продвигаются дела в других заведениях. Последняя остановка была в Сан-Франциско, чтобы встретиться с Лео и Норико. Я не видела брата с тех пор как была ранена, даже пропустила открытие клуба в Сан-Франциско в октябре прошлого года. В первые одиннадцать месяцев развития бизнеса доход был стабилен, и мы рассматривали открытие второго помещения в Сан-Франциско. Так или иначе, Лео, Норико и Саймон Грин были хорошей командой. Лео вел меня за собой. — Норико не может дождаться, когда же увидит тебя, а я не могу дождаться, чтобы ты увидела клуб, — сказал он. Мы плыли на пароме к острову у берегов Сан-Франциско. Паром немного напомнил мне о поездке в «Свободу», но я старалась выбросить такие ассоциации из головы и наслаждаться легким ветерком, обдувающим лицо. Это была новая дзен-Аня. Мы вышли из лодки и поднялись по лестнице, что вела к скалистому острову. — Что здесь располагалось до этого? — спросила я Лео. — Тюрьма, — сказал он. — Потом туристическая достопримечательность. А теперь это ночной клуб. Так что жизнь забавная штука, верно? Внутри клуба меня ждали Норико и Саймон. — Аня, — сказала Норико, — мы так рады видеть, что ты снова здорова. Я не была на 100 процентов здорова. Я все еще ходила с тростью, и понимала, что двигаюсь очень медленно. Но боли поутихли и все это также не означало, что мне придется ходить по жизни в купальнике. Саймон пожал мне руку. — Давайте я ей все покажу, — предложил он. Ночной клуб из Алькатраса получился странный. Там стояли заказные столики в маленьких комнатках, которые раньше были тюремными камерами. Серебристые шторы висели за решетками, а камеры были выкрашены в ярко-белый цвет. Центральный бар и танцпол находились в здании бывшей тюремной столовой. Под потолком висели хрустальные и хромированные люстры, и все было таким блестящим и сверкающим, что легко забывалось, что находишься в здании бывшей тюрьмы. Я была очень впечатлена тем, что они сделали. Честно говоря, я не особо надеялась, когда отправляла Лео и Норико в Сан-Франциско. Я приняла решение не из логики, а из любви и верности. Я предполагала, что через год мне придется нанять кого-то нового, чтобы запустить или обновить клуб. Но мой брат и его жена удивили меня. Я обняла Лео. — Лео, это замечательно! Ты такой молодец. Он махнул рукой в сторону Саймона и Норико, которые смеялись как сумасшедшие. — Тебе нравится? — Ага. Мне показалось странным, когда я узнала, что вы захотели открыть его в тюрьме, но решила подождать и посмотреть, что получится – а еще я была вроде как абсолютно недееспособной, но это было ни здесь и ни там – и то, что получилось, просто гениально. Вы превратили тюрьму, темное место во что-то веселое и жизнерадостное, и я так горжусь вами всеми. Знаю, я нечасто высказываю это, но сейчас, мне кажется, я не могу промолчать. — Саймон подумал, это будет хорошей метафорой для того, что ты сделала с первым клубом. Взять что-то незаконное и сделать из него законное, — сказала Норико. — Из тьмы на свет, — смущенно сказал Саймон. — Не так ли говорят?
*** Мы с Лео отправились обратно на материк пообедать в лапшичную. — Я много о тебе думала в прошлом году. — Это хорошо. — С тех пор, как меня ранили, — сказала я, — я все хотела сказать, что сожалею. — Сожалеешь? — спросил Лео — Из-за чего? — Когда ты восстанавливался после аварии, не уверена, что я всегда была терпелива с тобой, как должна была. Я не понимала, что это была серьезная травма или сколько времени понадобится, чтобы вернуться к нормальной жизни. — Анни, — сказал Лео, — никогда не извиняйся передо мной. Ты лучшая сестра в мире. Ты все сделала для меня. — Я старалась, но... — Нет, сделала. Ты защищала меня от Семьи. Ты вытащила меня из страны. Ты попала в тюрьму из-за меня. Ты доверила мне эту работу. И это не считая незначительных поступков, которые ты делала для меня каждый день. Ты видишь мою жизнь, Анни? Я управляю ночным клубом, где я важен и люди слушаются меня! У меня есть красивая и умная жена, которая собирается стать матерью! У меня есть друзья, любовь и все, что человек может хотеть. У меня две замечательные сестры, которые многого добились. Я самый счастливый человек на всей планете, Анни. И у меня самая удивительная младшенькая сестренка, которой больше нет ни у кого. — Он обхватил мою голову обеими руками и поцеловал в лоб. — Пожалуйста, даже не сомневайся в этом. — Лео, — спросила я, — ты говоришь, что Норико в положении? Он зажал рукой рот. — Мы еще никому не говорили. Только шесть недель. — Я притворюсь, что не знаю. — Черт, — сказал Лео. — Она хотела сказать тебе сама. Норико собирается попросить тебя стать крестной. — Меня? — Кто еще будет лучшей крестной, чем ты?
*** Саймон Грин проводил меня в аэропорт. — Я знаю, что наши отношения были не из лучших, скорее всего в этом моя вина, — сказала я уже перед тем, как разойтись. — Но я действительно ценю то, что ты здесь сделал. Дай мне знать, если я могу что-нибудь сделать для тебя. — Ну, в октябре я приеду в Нью-Йорк, — сказал Саймон. — В мой день рождения. Может, мы могли бы встретиться. — С удовольствием, — я осознала, что и в самом деле так считаю. — Мне вот интересно, — сказал он, — кому достанется место мистера Делакруа? — Ты в этом заинтересован? — Я люблю Сан-Франциско, но и Нью-Йорк мой дом, Аня. Даже ужасные вещи, которые происходили там со мной, никогда не отвадят меня от дома. — Я чувствую то же самое. — Я не решила, кому отдать место мистера Делакруа, но пообещала Саймону Грину, что я буду держать его на примете.
XXVI Я ДЕЛАЮ ОТКРЫТИЕ, ОТКУДА БЕРУТСЯ ВЗРОСЛЫЕ; ПЕРЕД РАЗВЯЗКОЙ ЗАЩИЩАЮ ЧЕСТЬ ЕЩЕ РАЗ Октябрь принес в Нью-Йорк холода, и Япония стала казаться сном. От Вина вестей не было, да я и не уверена, что ждала их. Он пообещал ждать, когда я с ним свяжусь, и слово свое держал. С его отцом я почти не разговаривала, хотя виделись мы часто. Его лицо снова красовалось на каждом автобусе. Сидя за рабочим столом в «Темной комнате», я услышала что-то смахивающее на симфонию: шум блендера, шаги танцующих и периодически треск ломающихся очков или звуки борьбы. И решила, что люблю эту музыку сильнее любой другой, как вдруг раздался вой сирены. Я выскочила в коридор. Через мегафон официально объявили: «Это департамент нью- йоркской полиции. По приказу министерства здравоохранения штата Нью-Йорк, «Темная комната» приостанавливает работу до дальнейшего уведомления. Пожалуйста, организованно пройдите на выход. Если вам выписан шоколад, просьба выбросить его в мусорный бак у двери. Те, у кого на лицо признаки интоксикации шоколадом, должны приготовиться показать на выходе свои рецепты. Благодарим за сотрудничество». Чтобы понять, что происходит, я направилась к главному залу клуба. Каждый закуток наводнили люди, людской поток бежал против того места, куда мне нужно было попасть. Краем глаза я заметила, как один полисмен проверял у женщины рецепт, а другой надевал наручники на посетителя. Женщина споткнулась о подол платья и была бы затоптана, если бы Джонс не помог ей подняться. Я нашла Тео на складе. Он дико махал руками на полицейского, который на тележке увозил мешок какао. — Не дело красть это, — сказал Тео. — Это собственность «Темной комнаты». — Это вещдок, — отозвался офицер. — Вещдок чего? — парировал Тео. — Тео! — закричала я. — Не горячись. Пусть забирает. Мы закажем больше какао, как только разберемся. Я не могу позволить арестовать тебя. Он кивнул. — Позвонить Чарльзу Делакруа? Я наняла другого адвоката, и помыслить даже не могла звонить мистеру Делакруа. — Нет, — ответила я. — Он больше на нас не работает. Все будет путем. Выйду на улицу, вдруг смогу задать вопросы тем, кто за это в ответе. Джонс стоял на страже у входа. — Аня, я не знаю почему, но полицейские заблокировали дверь снаружи. Это приводит людей в панику. Вам придется обойти. — Я толкнула дверь, но она не поддалась. Я слышала ритмичный стук, который шел с другой стороны. Я уже советовала Тео сохранять хладнокровие, но сама становилась не такой уж спокойной. Я пробралась сквозь толпу в сторону двери. Я побежала, – или, если точнее, постаралось перейти на бег, который больше походил на подскоки – продираясь вперед. Полицейские преграждали выходы, начали собираться журналисты. Возвели баррикады. Несколько приколоченных деревянных досок преграждали вход. Я неловко перелезла за баррикаду. Полицейский попытался остановить меня, но я была слишком быстра. Когда я подобралась достаточно близко, я увидела, как другой полицейский вывешивал табличку с надписью: ЗАКРЫТО ДО ДАЛЬНЕЙШЕГО УВЕДОМЛЕНИЯ. — Что происходит? — затребовала я у человека, который заколачивал мою дверь. — Кто вы? — Я Аня Баланчина. Это заведение мое. С какой стати его закрывают? — По приказу, — он показал предписание. — На вашем месте, леди, я бы вернулся обратно. Я не думала; скорее была на эмоциях. Сердце сильно стучало, так оно давало знать, что я собираюсь сделать что-то глупое. Я рванула в сторону полицейского и попыталась выхватить молоток из его рук. Для справки, это вообще всегда ужасная идея – попытаться отобрать его. Молоток ударил по моему плечу. Было чертовски больно, но я была рада, что не пришлось по голове, а кроме того, я довольно хорошо научилась справляться с болью. Я отошла назад и в этот же момент меня сразу уложили на земь несколько полицейских. — Вы имеете право хранить молчание... — Вы знаете, что делать. Умница Тео, который последовал за мной наружу, не пытался встать между мной и полицейскими офицерами. Я заметила, что он потянулся за телефоном. — Позвони Саймону Грину, — прокричала я. Я планировала пообедать с ним следующим вечером, наверняка он уже в городе.
*** Несовершеннолетнего арестанта помещают в изолированную камеру. Но теперь я была взрослой женщиной двадцати одного года, что означало, что я попала к взрослым в общую камеру. Я держалась и пыталась определить, цело ли мое плечо. Сделала вывод, что не сломано, хотя я даже не была уверена, можно ли его сломать. Там я находилась около часа, пока меня не вызвали в комнату для посещений. — Это было глупо. — Мистер Делакруа воззрился на меня через стекло. — Я велела Тео звонить Саймону Грину. Сказала ему не тревожить вас. Вы больше у нас не работаете. — К счастью, Тео не знает номера Саймона, поэтому он позвонил мне. У тебя кровь. Покажи мне плечо. Я повиновалась. Он покачал головой, ничего не сказал, но достал телефон и сфотографировал. — Они собираются оставить тебя тут на ночь. Не думаю, что эта идея так уж плоха. Я не ответила. — Но, к счастью для тебя, у меня еще остались некоторые контакты. Я разбудил судью, слушание будет сегодня вечером, где они, скорее всего, назначат тебе заоблачную сумму. Ты с радостью выплатишь ее и потом пойдешь домой. — Он посмотрел на меня сурово, и я почувствовала, как будто мне снова шестнадцать. — Тебе всегда надо пойти и сделать все еще хуже, не так ли? Тебе показалось грандиозной идеей напасть на полицейского, а? — Они заколачивали клуб! И я не нападала ни на кого. Я лишь попыталась отобрать у него молоток. Что еще сегодня произошло? — Кто-то донес полицейским, что в «Темной комнате» находятся без рецептов. Они стали их проверять, и кое-кто расстроился, а когда такое случается, эти кое-кто впадают в буйство. Полицейские стали конфисковывать какао, заявив, что клуб занимается им нелегально, что, как мы знаем, неправда. — И каков вердикт? — Вердикт таков: «Темная комната» закрывается, пока город не решит, что делать дальше. Я заволновалась, как закрытие скажется на других наших филиалах. — Когда Департамент здравоохранения назначил разбирательства? — На завтра. — С чего они так внезапно заинтересовались «Темной комнатой»? Почему сейчас? Мы уже вот как три года открыты. — Я размышлял об этом. И ответ кроется в политике. Как ты знаешь, в этом году выборы. Думаю, это план выставить меня сторонником нелегальных сделок. Моя кампания основывается на идее отмены неправильного законодательства, что мы изменим законы и принесем городу новый бизнес. «Темная комната» мое достижение. Закрой его, и оно им перестанет быть. — Вы неправы, мистер Делакруа. Ваши достижения выходят далеко за пределы «Темной комнаты». Наверное, вам же будет лучше разорвать со мной отношения и клубом. Скажите, что привлекались только к договорам, и все такое. Это не так уж далеко от правды. — Да, это бы прокатило. — Послушайте, завтра я приду с Саймоном Грином. Он мой полукровный брат, я ему доверяю. Глупо было откладывать поиск вашей замены. Вы не можете браться за это прямо сейчас. Выборы через два месяца. Я не позволю вам взять это дело. — Не позволишь? — Мне бы хотелось видеть на посту мэра вас. Как бы то ни было, рада была с вами повидаться. — Я небрежно прислонилась к стеклу. Уж не знаю, отчего, но говорить от сердца с шестидюймовым стеклопакетом между нами было легче. — Прошу прощения за то, как мы расстались. Я пыталась несколько недель вам сказать. Только не знала, как. — И поэтому решила напасть на полицейского? Есть более легкие способы связаться со мной. Позвонить. Если напала старомодность, воспользоваться электродоской. — Периодически я извиняюсь перед вашим лицом на автобусе. — Да, до меня не всегда такие сообщения доходят. — И кроме того, я благодарна вам. Вы мне ничего не должны, мистер Делакруа. Мы квиты, и я не ожидаю, что вы разрушите кампанию, пытаясь помочь мне. Мистер Делакруа поразмыслил над этим. — Хорошо, Аня. Нет смысла спорить. Но позволь мне нанять для тебя адвоката. Это не значит, что я сомневаюсь в том, что ты можешь сделать это сама, но у тебя не будет много времени до начала слушания, и Саймон Грин тоже – прости за каламбур – еще зеленый* (Грин (англ. green) — зеленый) для такой ответственности. — Саймон не так плох. — Несколько лет он отлично справлялся. Я рад, что ты заключила с ним мировую, но он не ведает, как избежать всех закоулков города. Тебе необходим тот, кто на это способен.
*** Этой ночью спала я очень мало, но утром получила сообщение от мистера Делакруа о том, что новый юрист будет ждать меня у Департамента здравоохранения, где должно было состояться заседание. Когда я приехала, мистер Делакруа уже ждал меня. — Где новый юрист? — спросила я. — Я новый юрист, — сказал он. — Не смог найти никого в столь короткий срок. — Мистер Делакруа, вы не можете сделать это. — Могу. И уже делаю. Смотри, я наделал ошибок. Это не секрет. Но нельзя войти в кампанию, пытаясь отделить себя от своих достижений. Безуспешно, по крайней мере. Я горд «Темной комнатой». И защищу, даже если это будет стоить мне кампании. Да, настолько сильно я ею проникся. Но послушай, сначала тебе надо снова меня нанять, или я не смогу тебя защитить. — Не хочу. Предпочту защищать себя сама. — Не строй из себя мученицу. Найми меня. Я твой друг. Я хочу тебе помочь, и для этого у меня есть все навыки. — Мне не нужен спаситель, если вы так о себе думаете. — Нанять защитника не то же самое, что и спасение. Думал, мы это прояснили много лет тому назад. В этом плане здравый смысл. Мы предоставим столько рабочих мест, сколько только сможем за всю свою жизнь. То, что происходит здесь, важно и будет вершить судьбу Лео в Сан- Франциско, и в Японии, Чикаго, Сиэтле, Филадельфии — да везде. Через тридцать секунд надо быть внутри. Мне не очень-то нравилось плясать под дудку. И даже не верилось, что он прав. — Пятнадцать секунд. Последняя причина. Я уверен, причина всей этой ситуации – я. Хочешь, чтобы жена меня ненавидела? Мой сын? Что хорошего быть мэром, если тебя ненавидит семья? Могу ли я бросить любовь всей жизни сына ради собственного спасения? — Это неправда, и я даже не уверена, что это... — Пять секунд. Что скажешь?
*** Слушание было открытым для общественности, и когда я попала вовнутрь, толпа, которая собралась там, поразила меня. Полгорода, казалось, заинтересовались этой маленькой процедурой. Все места в зале были заполнены, бельэтажи и балконы, люди стояли даже у дверей. Пришли Мышь и люди из Семьи, как и Тео, Саймон, и большинство моих сотрудников из манхэттенского и бруклинского клубов. В самой глубине бельэтажа я увидела Вина и Нетти. Я даже не сказала им о судебном заседании, но как-то они сюда быстро приехали. Было определенное количество прессы, но большая часть толпы состояла из, как казалось, обычных людей, то есть тех людей, которые приходили в мой клуб. — Объявляется слушание для обсуждения дела о клубе на пересечении Пятой авеню на Сорок второй улице в округе Манхэттен, в Нью-Йорке. Сегодня открытое слушание, и каждый, кто хотел бы высказаться, имеет шанс. В конце мы определим, должна ли «Темная комната» оставаться открытой. Это не уголовное дело, хотя по сути возбуждение уголовного дела может произойти в зависимости от того, что раскроется на этом заседании. — Глава Совета начал зачитывать жалобы на «Темную Комнату» и на ее президента, меня: по сути, о том, что я подавала незаконные порции шоколада, что некоторые меценаты в моем клубе получали шоколад без рецепта и что какао было на самом деле шоколадом — Назвав какао шоколадом, мисс Баланчина, дочь погибшего главаря организованной преступной группировки, по-прежнему поддерживающая связь с этой семьей и другими известными международными преступными семьями, внедрила этот термин, чтобы прикрыть свои криминальные делишки. Хотя город решил некоторое время смотреть в другую сторону, становится все более очевидным, что «Темная Комната» является прикрытием для нелегальной деятельности. С галерки раздался свист. Мистер Делакруа заговорил первым. Он рассказал о легальной юридической основе нашего бизнеса (что шоколад не подается в клубе, а какао приносит пользу здоровью и не является незаконным), и утверждал, что мы не нарушали никаких законов или постановлений города. — Лично замечу, — сказал мистер Делакруа — что я считаю время проведения этой процедуры довольно подозрительным. Почему сейчас, в разгар выборов мэра, когда клуб был открыт три года назад? Вся эта процедура является оскорбительной. «Темная комната» — это уважение к этому городу. Она создала сотни рабочих мест и принесла бесчисленных туристов. Весь район Мидтаун вокруг клуба активизировался. Эта молодая женщина, с которой я работал в течение последних четырех лет, является тоже заслугой этого города, и она не должна подвергаться преследованиям за своего отца. Я решила, что мистер Делакруа был немного помпезным, но это его дело. После этого открылись слушания для высказываний публики своих мыслей и мнений. Тео подошел к микрофону первым. Он говорил о пользе какао, и о этическом способе выращивания какао. Доктор Пэрам, который все еще работал в клубе, рассказал о мерах предосторожности, которые предпринимал он с другими врачами, а потом произнес напыщенную речь о глупости Закона Рэмбо. Мышь рассказала об баланчинском опыте перевода Семьи на легальную основу, и что я была инициатором этого. Люси говорила о стандартах, которые мы внедрили, составляя рецепты, приносящие как можно больше пользы здоровью. Нетти рассказала о том, как тяжело мне было, когда мы были юны и, что моей мечтой всегда была легализация шоколада. Скарлет, которая стала известной актрисой, говорила о том, что я крестная ее сына, и самый верный человек, которого она знала. Вин рассказал, чем я пожертвовала для моей семьи и как важно это было для меня. И это были люди, которых я знала! Маленькие старушки говорили о преобразовании района вокруг клуба. Старшеклассники говорили о том, как им нравится иметь безопасное место, куда пойти. Это продолжалось в течение нескольких часов. Удивительно, ни один человек не высказался против клуба или меня. — Но связь с организованной преступностью нельзя отрицать, — сказал один из членов Совета. — Посмотрите, о ком мы говорим. Она обвинялась в отравлении. Будучи подростком, побывала в «Свободе» несколько раз. Она дочь своего отца. Я заметил, что мисс Баланчина не произнесла ни слова во время этих разбирательств. Возможно, она беспокоится, что если она что-то скажет, то поставит себя под сомнение. Мистер Делакруа шепнул мне: — Не позволяй себе стать наживкой. Все идет очень хорошо. Все, что должно было быть сказано, уже сказано. Уверена, что это был хороший совет. Я встала и подошла к трибуне. — Да, это правда. Мой отец Леонид Баланчин. Он был преступником и хорошим человеком. В один день он лег спать, а когда проснулся, бизнес его семьи стал незаконным. Он провел всю свою жизнь, пытаясь понять, как сделать шоколадный бизнес легальным, но так и не смог. Он умер, пытаясь. Когда я стала взрослой, то взялась за дело. У меня не было выбора. Господин председатель, вы сказали, что разница между какао и шоколадом — не более чем «термин». И я полагаю, что это правда. Действительно, я не стала бы заниматься какао, если бы мой отец не имел отношение к шоколаду. Я много раз пыталась избежать этого в жизни, но не смогла. Но вот, что я знаю — я знаю это в душе — что клуб полезен Нью-Йорка. Мы, люди, которые работают там, не хотим ничего, кроме как принести пользу общественности. Мы не мотивированы деньгами или желанием обмануть систему. Мы граждане, которые хотят, чтобы наш город был здоровым и безопасным, имел здравые законы, защищающие людей. Я дочь мафии. Я дочь своего отца. Я дочь Нью-Йорка. Я собрался было сесть, но потом решила сказать еще больше. — Вы закрыли клуб, потому что думали, что там находились люди без рецептов. Ну, я не знаю, насколько это правда, знаю лишь, что там вообще не должны быть рецепты. Город или этот Совет должны предоставлять любому учреждению, которое хочет подавать какао, лицензии, и точка. Вы хотите снизить количество преступлений? Сделайте это таким образом. И вот тогда я действительно все сказала.
*** Присяжные проголосовали за открытие Темной комнаты: семь сказали «да», два «нет» и еще двое воздержались. Против меня не возбудят уголовное дело. Я пожала мистеру Делакруа руку. — Ты проигнорировала мой совет, — сказал он. — Только некоторые. Но в любом случаем спасибо за то, что вы мне их дали. — Что ж, я не буду делать ошибки, игнорируя твои. Если удастся стать мэром, то внесу на рассмотрение поправки в городские законы Рэмбо. — Вы сделаете это из-за меня? — Я сделаю это, потому что так правильно. А теперь иди праздновать. Тебя ждут сестра и мой сын. — Вы не пойдете с нами? — Я бы не прочь, но кампания зовет. Я снова пожала ему руку. А он взял обе мои руку. — Это может показаться снисходительным, но знаешь, я пришел к тому, что думаю о тебе как о дочери. И понимаю, что именно в этом контексте хочу сказать, как горжусь тобой. — Он выпрямился. — А теперь повеселись, ладно? Я слишком переживал за счастливый финал, когда дело доходило до моего верного мальчика и тебя. — Как сентиментально. — Я безусловно внес немалый вклад в исход этой маленькой школьной интрижки, чем когда-либо думал. Но я все равно переживал о героях, и прости меня за все, что свалилось на голову отважной героини. — Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
*** Мы отправились ужинать в новый ресторанчик возле станции Пенн. — Не ожидала увидеть на заседании вас двоих, — обратилась я к Вину и Нетти. — Отец позвал меня, — сказал Вин. — Он сказал мне, что будет представлять твои интересы и что тебе понадобится поддержка. Я спросил, чем могу помочь, и он велел сесть на поезд до Нью-Йорка и собрать так много людей, у кого есть доброе слово о тебе и клубе, сколько я смогу найти. — Что было крайне трудно. — Неправда. Почти все, кого я позвал, откликнулись. Мне помог Тео. Папа думал, что заседание превратится во всенародный опрос мнений о тебе. — Моем характере. — Да, о твоем характере. Если город поверит в твои добрые качества, то и в то, что клуб благо, тоже. — И ты все бросил ради этого? — Ну да. Ты меня похоже недооцениваешь. — Вин, теперь я старше. Я принимаю помощь, когда ее дают, и тем более, благодарю. — Как бы я не усвоила этот урок шесть часов назад? Я перегнулась через стол, и, чувствуя себя приподнято, поцеловала его в щеку. Сколько времени утекло с тех пор как я целовала этого парня? Мне следовало сказать, мужчину. Просто в щеку, как друга, но все же. Нетти начала болтать о проекте добычи воды из отходов. Она работала над ним много лет. Вероятно, оно спасет нас, но я не обращала на это никакого внимания. Вин немного грустно улыбнулся мне. Я улыбнулась ему: не интерпретируй это по-своему. Он склонил ко мне голову, и я почувствовала, что буквально могу читать его мысли: мы это сделаем? Я покачала головой и слегка пожала плечами: пока не знаю. Он положил руки на стол, ладонями вверх: причини мне боль. Идти вперед и попробуй, девочка моя. Я становлюсь толстокожим и тонкокожим одновременно, когда дело касается тебя. Я наполовину носорог, наполовину птенчик. Я сложила руки на коленях: я стала старше, Вин. Я вдова. Я изранена. Я немного напугана, чтобы начать все снова. Последнее время стало катастрофическим. Тебя не устраивает быть друзьями? Тебя не устраивает спокойно сидеть здесь, улыбаться друг другу и ужинать? Тебе так хочется подписаться на очередной виток боли? Со мной ни один человек не стал счастливым. Не надолго, по крайней мере. Я думаю, что справлюсь в одиночку. И почему люди всегда должны быть по парам? Он пожал плечами: я хочу, чтобы со мной здесь был кто-то еще. Я правда хочу, чтобы так и было. Но цепляешь меня ты, потому что это ты. Я люблю тебя. Я буду сидеть здесь. Возможно, навсегда. Похожий на идиота. И это хорошо. Я принял это. Любишь ты меня или нет. Я все равно люблю тебя. Потому что, я тот мальчик, который не может забыть девочку, встреченную в школе. Я тот тупой, полный надежд мальчик. Я пытался, моя девочка. Имей в виду, я пробовал. Разве ты не знаешь, что я предпочел бы прямо сейчас находиться в своем общежитии и читать «Анатомию Грея»? Но я должен быть здесь с тобой, лучшей худшей девочкой в мире. С единственной девочкой в мире, в которой я насколько заинтересован. Вторая грустная улыбка от Вина. Но, быть может, этот диалог был лишь в моем воображении. Никто больше не произнес ни слова и я обратилась к Нетти. — А ты! Тебе надо быть в школе. — Я должна была сказать им, какая ты хорошая сестра. Я повернулась к Вину. — Это ты ее позвал? — Анни, обзвонил всех, кто мне по вкусу. — Но все же – вам обоим надо возвращаться. — Мы вернемся вечером, — ответил Вин.
*** Я проводила их до железнодорожной станции, находившейся на преодолимом для меня расстоянии. — Эй, Вин, — сказала я, пока Нетти покупала жвачку. — Я могу чем-нибудь помочь? — Например? — Ну, ты мне помогал миллионы раз. Это несправедливо. Мне бы хотелось вернуть тебе сторицей. — Послушай, Ани, я в жизни был счастлив. Тебе не повезло так, как мне. Сама жизнь на моей стороне. — Наверное, я самое большое невезение, которое с тобой приключилось. — Может и так. — Он снял шляпу. Наклонился и прошептал мне на ухо: — Как свидимся, так и свидимся, хорошо? — Вин, есть и другие девчонки, знаешь ли. С меньшим грузом проблем, чем у меня. — Насколько я могу судить, ты единственная девушка в мире. Думаю, ты об этом знаешь.
XXVII
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-12-17; просмотров: 201; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.117.74.47 (0.04 с.) |