Открыть фундаментальные основы инженерного искусства

Человек, овладевая природными и общественными условиями своего существования, создает свою — «вторую природу». Этот человеческий мир, базируясь на природе, вместе с тем составляет ту великую «прибавку», которая исторически является самой молодой, но вместе с тем самой качественно сложной реальностью мироздания [11].

Техника как часть антропогенного мира определяется как совокупность средств человеческой деятельности, создаваемых в целях производства и обслуживания потребностей общества.

Проблема качественных различий мира «естественного» и «искусственного» не нова. Однако в нашем сознании главным образом в силу несовершенства образования сложился стереотип такого убеждения, при котором «искусственному» миру как вторичному как бы предписывается исполнять только законы, действующие в «естественном» мире.

Однако в эпоху НТР такие стереотипы не только не соответствуют фактическому положению в науке, но наносят ей непоправимый вред, ибо сама практика научного познания начинает требовать, чтобы закономерности знания об искусственном нашли адекватное отражение в научной картине мира и методологии.

Одним из ярких проявлений этого служит интереснейшая книга крупного естествоиспытателя Герберта Саймона [13]. Основные положения науки об искусственном, по его мнению, сводятся к следующему: «мир, в котором мы живем, в значительно большей мере является творением человеческих рук, чем природы: это гораздо более искусственный мир, нежели естественный».

Естественное выступает перед человеком как непосредственно данное; оно есть и изучается как таковое во всех его закономерностях («угол падения равен углу отражения»), качествах, свойствах и отношениях («Земля обращается вокруг Солнца по эллипсу, в одном из фокусов которого находится Солнце»).

Искусственное же, прежде чем стать таковым, должно быть создано (цемент и сталь — из минерального сырья, продовольствие — из растительного и животного мира). Иными словами, оно должно быть «спроектировано» и произведено. В нем реализуется цель человека, оно функционально обслуживает его разнообразные потребности. Таким образом, фокусом всей целенаправленной продуктивной деятельности человека является решение задач, какими должны быть создание вещей, и соответственно, какими должны быть действия человека по достижению его целей.

«Между познанием человека, направленным на естественный объект и познанием и деятельностью человека, направленными на создание искусственных вещей, есть существенное различие. Оно состоит в том, что, если в первом случае в нем преобладает анализ, то во втором—синтез» [13].

Г. Саймон относит к инженерной области исключительно задачи синтеза, оставляя за наукой возможность заниматься только анализом. Такое «деление» в строгом смысле, по мнению автора, неправомерно, так как диалектика рассматривает анализ и синтез взаимосвязанными и взаимодополняющими друг друга мыслительными процессами.

Сердцевина идеи Г. Саймона заключается в том, что необходимо разработать некую универсальную теорию конструирования или основы методологии создания искусственного. Он верит, что создание такой теории позволит исправить тот «флюс», который сейчас в нашем познании составляют естественнонаучные знания.

Он пишет: «Я призываю не к тому, чтобы игнорировать фундаментальные науки, а лишь к тому, чтобы наряду с фундаментальными основами естественных наук включить в программу (по-видимому, имеется в виду высшее образование) — фундаментальные основы инженерного искусства».

Г. Саймон не только пропагандирует свои идеи, но на многочисленных примерах анализирует процессы моделирования, адаптации, стратегии поиска, поиска альтернатив и оптимума, структуру синтеза, роль иерархических представлений, методы описания сложных систем и т. д.

Все новое рождается из старого. Эта истина, как говорится, «не ржавеет». Вместе с тем это новое не только повторяет материнские структуры, но и несет на себе печать своего времени. Сейчас очевидным становится, что инженеру, чтобы строить конкретную действительность исходя из потребностей общества, уже недостаточно только «всеобщей ориентации», он должен иметь под рукой эффективные «познавательные инструменты». Главное же состоит в том, что он должен иметь возможность, прежде чем строить в действительности, развернуть и детально построить все это идеально, создать свой предмет в виде проекта и быть уверенным, что его проекты и конструкции, став материальными, будут жить и нормально исполнять свои функции. Инженер, как правило, не добывает фундаментальных знаний «о природе вещей», но он добывает фундаментальные знания «о синтезе вещей». И вряд ли можно сказать, что эти исследования менее важны, чем первые.

Почему? Да не потому ли, что конечной целью всякого человеческого познания, да и вообще проявления активной человеческой позиции, является не накопление знаний как таковых, а стремление заставлять их служить себе.

Здесь мы подходим к важному выводу, что объективное существование (точнее, сосуществование) двух типов знаний: об естественном и об искусственном — рождает два типа системных исследований, один из которых развивается на базе общетеоретической, общефилософской, другой — на специально научной.

Упоминая о развитии технических наук, технознания вообще, В. И. Белозерцев [59] подчеркивает, что хотя естествознание составляет важнейшее средство инженерной деятельности и знание его проблемы имеет неоценимое значение для инженера, но оно не может удовлетвориться только естественнонаучным знанием, так как ему приходится решать технические задачи. Открытие естественного процесса не может получать немедленное применение. Для этого неминуемо приходится решать целый ряд задач, не известных естествоиспытателю.

Если непосредственной целью естествознания является познание истины, раскрытия законов природы, то непосредственной целью технических наук является содействие человеку в практическом использовании этих законов, выяснение и обоснование их применения. Методологическое единство естествознания состоит в том, что как в природе, так и в технике люди имеют дело с единой материей, существующей и развивающейся по единым законам. Отсюда следует, что универсальные диалектико-материалистические принципы познания не могут не быть общими как для природы, так и техники.

Обогащение материалистической диалектики как общей теории развития обусловливается преимущественно спецификой технического объекта, проявляющейся в том, что здесь взаимодействуют «две формы объективного процесса: природа и целеполагающая деятельность человека» [8]. Поэтому техника и естествознание предстают как диалектическое единство и противоположности. И здесь, безусловно, следует подчеркнуть социальное значение техники. Еще К. Маркс, излагая суть материалистического понимания истории, писал: «действительное освобождение невозможно осуществить иначе в действительной мере и действительными средствами... вообще нельзя освободить людей, пока они не будут в состоянии полностью в качественном и количественном отношении обеспечить себе пищу, питье, жилище и одежду».