Отношение Теософического общества

К политическим реформам

Спрашивающий. Значит, Теософическое Общество — не политическая организация?

Теософ. Конечно, нет. Она интернациональна в самом высоком смысле, поскольку в числе ее членов — мужчины и женщины всех рас, вероисповеданий и образа мыслей, вместе работающие для одной цели — улучшения человечества, но как Общество, оно не принимает абсолютно никакого участия ни в какой национальной или партийной политике.

Спрашивающий. Отчего так?

Теософ. По причинам, которые я уже называла. Кроме того, политические акции неизбежно должны меняться в зависимости от обстоятельств времени и непримиримости индивидуумов. Поскольку по самой природе своей позиции как теософов, члены Теософического Общества согласны с принципами Теософии, ибо иначе они не будут принадлежать к Обществу вообще, из этого вовсе не следует, что они согласны между собой по всем другим вопросам. Как Общество, они могут действовать совместно в вопросах, общих для них — а именно, в собственно Теософии, но как индивидуум, каждый остается абсолютно свободным в следовании своей собственной отдельной линии политического мышления и действий до тех пор, пока это не войдет в противоречие с теософическими принципами и не нанесет вреда Теософическому Обществу.

Спрашивающий. Но, конечно, Теософическое Общество, в целом, не стоит в стороне от социальных вопросов, которые сейчас быстро выходят на передний план?

Теософ. Сами принципы Теософического Общества являются залогом того, что оно — а точнее, большинство его членов — не стоит в стороне. Если человечество может развиваться умственно и духовно только под давлением прежде всего самых прочных и абсолютно научных физиологических законов, то долг всех, кто борется за это развитие, — делать все от них зависящее, чтобы увидеть, что эти законы, в основном, выполняются. Все теософы слишком хорошо осведомлены, особенно в странах Запада, что социальное положение широких масс делает невозможным должным образом тренировать их тела и души, так что, тем самым, развитие и того и другого приостанавливается. Поскольку эта тренировка и развитие являются одной из специальных целей Теософии, теософическое Общество находится в полном взаимопонимании и гармонии со всеми искренними усилиями в этом направлении.

Спрашивающий. Но, что Вы имеете в виду под "искренними усилиями?" Каждый социальный реформатор имеет свою собственную панацею, и каждый верит, что именно она и есть та единственная, которая может улучшить и спасти человечество?

Теософ. Совершенно верно, и в этом истинная причина, почему так мало хорошей социальной работы доведено до конца. В большинстве этих панацей нет истинно ведущего принципа, и конечно, нет принципа, объединяющего их. Драгоценное время и усилия, таким образом, теряются, поскольку часто люди, вместо того, чтобы объединяться, в одиночку борются одни против других — и этого следует опасаться — скорее ради славы и вознаграждения, чем ради великого дела, которому они, как уверяют, посвятили свое сердце и которое, должно было быть смыслом их жизни.

Спрашивающий. Тогда как можно было бы применить теософические принципы, чтобы ускорить социальную кооперацию и приложить необходимые усилия для улучшения общества?

Теософ. Позвольте мне кратко напомнить Вам, что эти принципы — всемирное Единство и Причинная Взаимосвязь; Человеческая Солидарность; Закон Кармы; Перевоплощение. Это — четыре звена золотой цепи, долженствующей связать человечество в одну семью, в одно мировое Братство.

Спрашивающий. Каким образом?

Теософ. При теперешнем положении в обществе, особенно, в так называемых, цивилизованных странах, мы постоянно сталкиваемся лицом к лицу с тем фактом, что множество людей страдает от унижения, бедности и болезней. Их физическое состояние никуда не годится, и их умственные и духовные способности часто практически бездействуют. С другой стороны, многие люди на противоположном конце социальной лестницы ведут жизнь беззаботного безразличия, материальной роскоши и эгоистического удовлетворения своих желаний. Ни одна из этих форм существования не является случайной. Обе являются следствием условий, которые окружают тех, кто подвержен им, и пренебрежение социальным домом с одной стороны, очень прочно связано с чахлым и замедленным развитием с другой. В социологии, как во всех отраслях истинной науки, закон мировой причинности хорошо соблюдается. Но эта причинность неизбежно предполагает, как логическое следствие, ту человеческую солидарность, на которой Теософия так активно настаивает. Если действие одного влияет на жизнь всех других — и это — правильная научная теория, — то только благодаря тому, что все мужчины станут братьями, а все женщины — сестрами, и благодаря тому, что все будут воплощать в своей каждодневной жизни истинное братство, только тогда будет достигнута истинная человеческая солидарность, которая лежит у основания возвышения расы. Именно действие и взаимодействие, то истинное братство, в котором каждый будет жить для всех и все — для каждого, что является одним из основных теософических принципов, которым каждый теософ должен быть связан, не только для того, чтобы проповедовать, но и для того, чтобы проводить в свою индивидуальную жизнь.

Спрашивающий. Все это хорошо в качестве общего принципа, но как конкретно Вы будете применять его?

Теософ. Взгляните на мгновение на то, что Вы назвали бы конкретными обстоятельствами человеческого общества. Сравните жизни не только тех, кого называют народными массами, но и многих из тех, кого называют средним и высшим классами — тех, которые могли бы жить в более здоровых и достойных условиях, где вместо эгоизма, безразличия и звериной жестокости, ныне слишком часто одерживающих верх, могли бы преобладать справедливость, доброжелательность и любовь. Все доброе и злое в человечестве берет начало в человеческом характере, а характер этот есть и был обусловлен бесконечной цепью причин и следствий. Но эта обусловленность применяется к будущему так же, как и к настоящему и прошлому. Эгоизм, безразличие и жестокость никогда не могут быть нормальным состоянием расы — верить в них — означало бы для человечества потерять надежду — чего ни один теософ не может сделать. Прогресса можно добиться, и только добиться, развитием более благородных качеств. Настоящая эволюция учит нас, что изменением окружения организма мы можем изменить и улучшить организм; в самом строгом смысле это верно и в отношении человека. Потому каждый теософ должен сделать все от него зависящее, чтобы способствовать всем, что в его силах, каждому мудрому и хорошо продуманному усилию Общества, имеющему своей целью улучшение условий для бедных. Такие усилия должны прилагаться с целью окончательного социального освобождения или развития чувства долга в тех, кто сейчас столь часто пренебрегает им почти во всех сторонах жизни.

Спрашивающий. Согласен. Но кто будет решать, являются ли социальные усилия мудрыми или нет?

Теософ. Ни один человек и никакое общество не может установить жестких правил в этом отношении. Многое неизбежно остается на индивидуальное рассмотрение. Но один общий критерий, однако, можно дать. Будет ли предложенное действие содействовать распространению того подлинного Братства, которое является истинной целью Теософического Общества? Ни один настоящий Теософ не будет испытывать затруднений в применении этого критерия, и если он удовлетворен этим, его долг будет состоять в формировании общественного мнения. А это может быть достигнуто только благодаря внедрению тех высших и благороднейших концепций относительно общественного и личного долга, которые лежат в основе всего духовного и материального совершенствования. В каждом возможном случае он сам должен быть центром духовного действия, и от него и его ежедневной личной жизни должны исходить те высшие духовные силы, единственно которые и могут переродить его ближних.

Спрашивающий. Но почему он должен это делать? Разве он и все, как Вы проповедуете, не обусловлены своей Кармой, и разве не должна Карма сама неизбежно действовать по определенным направлениям?

Теософ. Именно закон Кармы дает силу на все то, о чем я говорила. Индивидуум не может отделить себя от расы, также как раса от личности. Закон Кармы обращается одинаково ко всем, несмотря на то, что не все одинаково развиты. Содействуя развитию других, теософ верит, что он не только помогает им выполнить их Карму, но что он также, в прямом смысле, исполняет свою. Именно развитие человечества, составной частью которого является и он и они, — это то, что он всегда имеет в виду и знает, что любая неудача с его стороны в отзывчивости высшему в нем самом задерживает не только его, но и всех, в их поступательном движении. Своими действиями он может затруднить или облегчить достижение человечеством следующего, более высокого плана бытия.

Спрашивающий. А какое отношение имеет это к четвертому признаку, упомянутому Вами, а именно Перевоплощению?

Теософ. Связь самая непосредственная. Если наши теперешние жизни зависят от развития определенных принципов, являющихся ростками из семян, оставленных предыдущим существованием, закон соблюдается и в отношении будущего. Как только понята идея о том, что вселенская причинность есть не просто настоящее, но прошлое, настоящее и будущее, то каждое действие на нашем настоящем плане легко и естественно попадает на свое место и видится в своей истинной связи с нами самими и с другими людьми. Каждое низкое и эгоистическое действие отбрасывает нас назад, а не вперед, в то время как каждая благородная мысль и каждый неэгоистичный поступок являются ступенью к более высокому и более прекрасному плану бытия. Если бы эта жизнь была всем, тогда, во многих отношениях, она была бы действительно бедной и убогой; но, рассматриваемая как подготовка к следующей области существования, она может быть использована в качестве золотых ворот, через которые мы можем пройти не эгоистично и в одиночку, но вместе со своими собратьями во дворцы, лежащие по ту сторону.

О самопожертвовании

Спрашивающий. Является ли справедливость по отношению ко всем, и любовь к каждому существу высшим идеалом Теософии?

Теософ. Нет; есть еще один, более высокий.

Спрашивающий. Что же это может быть?

Теософ. Давать другим больше, чем себе — самопожертвование. Это была норма и распространенное мерило, которым особо отмечены величайшие Учителя и Наставники человечества — такие, как Гаутама Будда, как он запечатлен в Истории, и Иисус из Назарета, описанный в Евангелиях. Только одного этого качества было достаточно, чтобы гарантировать им вечное благоговение и благодарность поколений людей, пришедших после них. Мы, однако, говорим, что самопожертвование следует совершать с разборчивостью, и этот отказ от себя, будучи сделан не по справедливости, а слепо, не принимая во внимание последующие результаты, часто может оказаться не только сделанным напрасно, но и вредным. Одно из основных правил Теософии — это справедливость к себе — рассматриваемая как часть коллективной гуманности, а не как личную справедливость к себе, не большую и не меньшую чем к другим; если, конечно, принеся в жертву одного себя, мы не можем принести пользу многим.

Спрашивающий. Не могли бы Вы привести пример, сделав эту идею более ясной?

Теософ. В истории много примеров, чтобы проиллюстрировать это. Самопожертвование для подлинного добра, для спасения многих или нескольких людей, Теософия ценит даже выше, чем самопожертвование ради сектантской идеи, такой, например, как "спасение язычников от вечных мук в аду". По нашему мнению, Отец Дамьен, тридцатилетний молодой человек, принесший всю свою жизнь в жертву на благо и для облегчения страданий прокаженных на Молокаи и который поехал, чтобы восемнадцать лет одному прожить с ними, наконец заразиться отвратительной болезнью и умереть, умер не зря. Он дал облегчение и относительное счастье тысячам презираемых несчастных. Он принес им утешение, умственное и физическое. Он бросил луч света в черную и мрачную ночь существования, безнадежности, которой нет аналогов среди самых тяжелых человеческих страданий. Он был настоящим Теософом, и память о нем будет жить вечно в наших анналах. В наших глазах бедный бельгийский священник стоит выше, чем например, все те искренние, но тщеславные глупцы, миссионеры, которые жертвовали своими жизнями на островах Южных морей или в Китае. Что хорошего сделали они? В одном случае они шли к тем, кто еще не готов ни для какой истины, а в другом — к нации, чьи системы религиозной философии так же велики, как и другие, если только человек, обладавший ими, мог быть достойным уровня Конфуция и других их мудрецов. И они пали жертвами неблагодарных каннибалов и дикарей, народного фанатизма и ненависти. В то время как пойдя в трущобы Уайтчапеля или некоторые другие подобные места, что делаются застойными непосредственно под ярко сияющим светом нашей цивилизации, полные Христиан-дикарей и духовных прокаженных, они могли творить настоящее добро и посвятить свои жизни лучшей и более стоящей цели.

Спрашивающий. Но христиане так не думают?

Теософ. Конечно, нет; потому что они действуют по ошибочному убеждению. Они думают, что крестив тело невменяемого дикаря, они спасают его душу от вечных мук. Одна церковь забывает своих мучеников, другая канонизирует и возводит статуи таких людей, как Лабро, который на сорок лет принес свое тело в жертву паразитам, которых оно вскармливало. Если бы у нас были средства, мы возвели бы памятник Отцу Дамьену, истинному святому на деле, и увековечили его память, как живой пример теософического героизма, милосердия и самопожертвования, достойных Будды и Христа.

Спрашивающий. Значит, Вы считаете самопожертвование долгом?

Теософ. Да; и объясняем это тем, что альтруизм является составной частью саморазвития. Но мы должны делать различие. Человек не имеет права голоданием доводить себя до смерти, чтобы у другого человека была пища, если только жизнь того человека не является объективно более ценной для многих, чем его собственная жизнь. Но его долг — пожертвовать своим собственным комфортом и работать для других, если они не могут работать сами для себя. Его долг — отдать то, что является полностью его собственностью и не может пригодиться никому, кроме него, если он эгоистично скроет это от других. Теософия учит самоотречению, но вовсе не проповедует опрометчивое и беспомощное принесение себя в жертву и не оправдывает фанатизм.

Спрашивающий. Но как мы можем достичь такого возвышенного состояния?

Теософ. Просвещенным применением наших заповедей на практике. Используя наш высший разум, духовную интуицию и чувство морали, и следуя указаниям того, что мы называем "тихим слабым голом" нашего сознания, который является голосом ЭГО, и который говорит в нас громче, чем землетрясения и громы Иеговы, в которых "нет Господа".

Спрашивающий. Если таковы наши обязанности по отношению к человечеству вообще, то что Вы понимаете под нашими обязанностями по отношению к непосредственному окружению?

Теософ. Совершенно те же, плюс те, которые возникают из особых обязательств, с учетом семейных уз.

Спрашивающий. Значит это неправда, когда говорят, что мужчина вступает в Теософическое Общество, лишь когда окончательно отделится от своей жены, детей и семейных отношений?

Теософ. Это безосновательная клевета, как и многое другое. Первый долг теософа — выполнить свои обязанности, общие для всех, и особенно для тех, на ком лежат особые обязательства, потому что они добровольно возложили их на себя, такие как брачные узы, или потому, что судьба связала их с ними, я имею в виду те, что мы должны родителям или ближайшим родственникам.

Спрашивающий. А в чем долг теософа перед самим собой?

Теософ. В том, чтобы контролировать и подчинять низшее "Я" при помощи Высшего. Очищать себя внутренне и морально; не бояться никого и ничего, кроме суда своей собственной совести. Никогда не делать дела наполовину, т.е., если он думает, что это дело достойно того, чтобы быть сделанным, пусть делает его открыто и смело, если оно дурно, пусть не трогает его вообще. Долг теософа — облегчить свою ношу, обдумав мудрый афоризм Эпиктета, говорящего: "Не дай отвлечь себя от исполнения своего долга никакому праздному размышлению, на которое может навести тебя глупый мир, ибо его осуждение не в твоих силах, а, следовательно, не должно тебя беспокоить".

Спрашивающий. Но, предположим, член Вашего Общества должен отвечать на обвинение в неспособности проявлять альтруизм по отношению к другим людям на основании того, что "милосердие начинается дома", настаивая на том, что он слишком занят или слишком беден для того, чтобы осчастливить человечество или даже какую-то его часть — каковы Ваши правила в таком случае.

Теософ. Ни один человек не имеет права говорить, что он ничего не может сделать для других, ни под каким предлогом. "Исполняя должные обязанности в должном месте, человек может сделать мир своим должником", — пишет один английский писатель. Стакан холодной воды, вовремя поданный путнику, — это более благородно и более ценно, чем дюжина обедов, подаренных кстати и некстати человеку, который может позволить себе заплатить за них. Ни один человек, не имеющий этого своим убеждением, никогда не станет теософом, но он может остаться членом нашего Общества. У нас нет правил, по которым мы могли бы заставить человека стать практическим теософом, если он не испытывает потребности стать им.

Спрашивающий. Тогда зачем вообще он вступает в Общество?

Теософ. Лучше всего это известно тому, кто вступает. Поскольку здесь мы снова не имеем права заранее судить о человеке, даже если голос всего Общества будет против него, и я могу Вам сказать почему. В наши дни глас народа (во всяком случае, насколько это касается людей образованных) уже больше не глас божий, но голос предрассудка, эгоистических мотивов и часто просто антипатии. Наш долг — посеять семена Знания на будущее, и увидеть, что они хороши; не останавливаться для того, чтобы выяснить, почему мы должны делать это, и как и для чего мы должны тратить наше время, потому что теми, кто придет собирать урожай в будущем, мы никогда не будем.

О милосердии

Спрашивающий. Как Вы, теософы, расцениваете христианский долг милосердия?

Теософ. Какое милосердие Вы имеете в виду? Милосердие в мыслях или практическое милосердие на физическом плане?

Спрашивающий. Я имею в виду практическое милосердие, поскольку идея Всемирного Братства включает, конечно, милосердие в мыслях.

Теософ. Значит, тогда Вы имеете в виду практическое выполнение заповедей, данных Иисусом в Его Нагорной проповеди?

Спрашивающий. Именно так.

Теософ. Тогда зачем называть их "христианскими"? Ведь, несмотря на то, что Спаситель проповедовал и выполнял их, в последнюю очередь думают сегодняшние христиане о том, чтобы выполнять их в своей жизни.

Спрашивающий. И все же, разве не много таких, кто живет, распространяя благотворительность?

Теософ. Да, от избытка своего богатства. Но покажите мне среди самых больших филантропов христианина, который отдал бы дрожащему и умирающему от голода вору, который станет красть его пиджак, еще и свои часы, или подставит свою правую щеку тому, кто ударит его по левой, и никогда не подумает обидеться на это?

Спрашивающий. Да, но Вы должны помнить, что подобные заповеди не должны восприниматься дословно. Времена и обстоятельства со дней Христа изменились. Более того, Он говорил притчами.

Теософ. Но почему тогда Ваши Церкви не учат, что доктрина вечных мук и адского огня также должна восприниматься как притча? Почему некоторые Ваши популярнейшие проповедники фактически допускают, что эти иносказания понимаются так, как Вы понимаете их, настаивают на буквальном значении адских огней и физических мучениях "Асбесто-подобной" Души? Если одно является "иносказанием", то и другое тоже. И я говорю Вам, что многие, кто не верит в божественность Христа — подобно графу Льву Толстому и более чем ему одному — выполняют эту благородную, ибо универсальную, заповедь буквально; и гораздо больше добрых мужчин и женщин поступали бы так, если бы они не были более чем уверены, что подобное поведение в жизни приведет их в лечебницу для душевнобольных — настолько христианские Ваши законы!

Спрашивающий. Но ведь, конечно, каждый знает, что миллионы и миллионы ежегодно тратятся на индивидуальную и общественную благотворительность?

Теософ. О, да; половина из которых прилипает к рукам, через которые проходит, до того как попадет к нуждающимся, в то время как солидная часть оставшегося попадает в руки профессиональных нищих, тех, кто слишком ленив, чтобы работать, таким образом не принося никакой пользы тем, кто действительно в нищете и страдает. Разве Вы не слышали, что первым результатом большого притока благотворительности в лондонский Ист-Энд вызвал рост квартирной платы в Уайтчапеле примерно на 20%?

Спрашивающий. А что бы сделали вы?

Теософ. Действовали бы индивидуально, а не массово. Следуйте заповедям Северных Буддистов: "Никогда не клади пищу в рот голодного рукой другого"; "Никогда не позволяй тени соседа (третьего лица) встать между тобой и объектом твоей щедрости"; "Не дай Солнцу времени высушить слезу до того, как ты вытрешь ее". Еще: "Никогда не давай денег нуждающемуся или пищу священнику, просящему возле двери, через твоих слуг, чтобы твои деньги не уменьшили благодарность, а твоя пища не вызвала раздражения".

Спрашивающий. Но как это можно осуществить на практике?

Теософ. Теософические идеи милосердия подразумевают личные усилия ради других; личное милосердие и доброту; личную заинтересованность в благоденствии тех, кто страдает; личную симпатию, предусмотрительность и участие в их проблемах и нуждах. Мы, теософы, не верим в дачу денег (даже если они у нас есть) через руки других людей или организаций. Мы предпочитаем даче денег, в тысячу раз большую силу и действенность нашего личного контакта и сочувствия тем, кто нуждается в этом. Мы верим в освобождение от страданий Души так же сильно, если не более, как от пустоты в желудке, поскольку благодарность дает гораздо больше добра тому, кто ее испытывает, чем тому, к кому ее испытывают. Где благодарность, которую должны были вызвать "миллионы фунтов", или добрые чувства, пробужденные ими? Выражается ли она в ненависти Ист-Эндских бедных к богатым? В росте анархии и беспорядка, или в тех тысячах несчастных работающих девочек, жертв "потогонной" системы, ежедневно выгоняемых на улицу, чтобы хоть как-то влачить свое существование? Благодарят ли Вас старики и женщины за работные дома, или Ваши бедные — за ядовитые, нездоровые жилища, в которых им позволено растить новое поколение больных, золотушных и рахитичных детей, только для того, чтобы положить деньги в карманы ненасытных Шейлоков, владеющих домами? Поэтому каждый соверен из всех этих "миллионов", внесенных добрыми мнимо-милосердными людьми, падет горячим проклятием вместо благословения на бедняков, жизнь которых должен облегчить. Мы называем это порождением национальной Кармы, и ужасными будут ее результаты в день подведения итогов.

Теософия для масс

Спрашивающий. И Вы считаете, что Теософия, вмешавшись, могла бы способствовать искоренению этих зол в имеющихся и неблагоприятных условиях нашей современной жизни?

Теософ. Если бы у нас было больше денег, и если бы большинству теософов не приходилось работать ради хлеба насущного — я твердо верю, мы могли бы.

Спрашивающий. Как? Вы ожидаете, что Ваши доктрины когда-нибудь смогут иметь влияние на необразованные массы, хотя они столь трудны для понимания, что даже высоко образованные люди едва ли могут понять их?

Теософ. Вы забываете одну вещь, которая состоит в том, что Ваше хваленое современное образование — это как раз то, что затрудняет для Вас понимание Теософии. Ваш разум настолько заполнен интеллектуальными хитростями и предрассудками, что Ваша естественная интуиция и восприятие истины не могут работать. Не требуется метафизика или образование, чтобы человек мог понять четкие истины Кармы и Перевоплощения. Взгляните на миллионы бедных и необразованных буддистов и индуистов, для которых Карма и Перевоплощение являются привычной реальностью просто потому, что их умы никогда не были связаны и извращены насильственным подталкиванием в неестественную колею. Их врожденное человеческое чувство справедливости никогда не было извращено словами, что они должны верить в то, что их грехи будут прощены, потому что другой человек был убит ради них. И Буддисты, заметьте, живут согласно своим убеждениям без ропота против Кармы, или того, что они расценивают как справедливое наказание, в то время как христианское простонародье и не живет согласно своим моральным идеалам, и не воспринимает свой жребий как должное. Отсюда ропот, неудовлетворенность и ожесточенность борьбы за существование в западных странах.

Спрашивающий. Но это согласие со своим жребием, которое Вы так хвалите, уничтожает все стимулы для приложения усилий и приведет к остановке прогресса.

Теософ. А мы, теософы, утверждаем, что Ваши хваленые прогресс и цивилизация не лучше, чем множество блуждающих огоньков, мерцающих на болоте, испускающем ядовитые и смертоносные миазмы. Это потому, что мы видим эгоизм, преступность, аморальность и все вообразимые несчастья, набрасывающиеся на несчастное человечество из этого ящика Пандоры, который Вы называете веком прогресса. И все это усугубляется вместе с ростом Вашей материальной цивилизации. При такой цене, лучше инерция и неактивность буддийских стран, возникшие как следствие веков политического рабства.

Спрашивающий. Значит, вся эта метафизика и мистицизм, которыми Вы так много занимаетесь, не имеют никакого значения?

Теософ. Для масс, которым нужно только практическое руководство и поддержка, они не имеют большого значения; но для образованных, настоящих вождей масс, чей образ действий и мыслей рано или поздно будут усвоены массами, они имеют огромнейшую важность. Только посредством философии мыслящий и образованный человек может избежать интеллектуального самоубийства поклонения слепой вере; и только после усвоения строгой целостности и логической согласованности Восточных, если не эзотерических доктрин, они смогут понять их истину. Убеждение порождает энтузиазм, а "энтузиазм", говорит Бульвер Литтон, "является духом искренности, и истина не достигает победы без него"; в то время как Эмерсон абсолютно верно замечает, что "каждое великое и направляющее движение в анналах мира — это триумф энтузиазма". И что может быть лучше для того, чтобы вызвать это чувство, чем философия, великая, последовательная, логичная и всеохватывающая, как наши Восточные Доктрины?

Спрашивающий. И, тем не менее, враги ее весьма многочисленны, и каждый день Теософия приобретает все новых оппонентов.

Теософ. И именно это доказывает присущие ей превосходство и значимость. Люди ненавидят только то, чего боятся, и никто не станет отвлекаться, чтобы разрушить то, что не угрожает и не выходит за рамки посредственности.

Спрашивающий. Вы надеетесь однажды передать этот энтузиазм массам?

Теософ. Почему бы и нет? Ведь история говорит нам, что массы с энтузиазмом восприняли буддизм и, как было сказано выше, практическая выгода этой философии и этики для них была уже продемонстрирована уменьшением относительного количества преступлений среди буддистского населения по сравнению с любой другой религией. Основным моментом было искоренение наиболее обильного источника преступлений и аморальности — веры в то, что существует возможность избежать последствий своих собственных действий. Однажды объясните им этот величайший из всех законов — Карму и Перевоплощение, — и помимо того, что они почувствуют в себе истинное достоинство человеческой природы, они отвернутся от зла и будут сторониться от него, как от физической опасности.