Умозрительный анализ событий легче дает понять «кому это выгодно».

В то время как изучение написанного зачастую уводит от правды,

А не приближает к ней.

Мне же вполне импонирует такое «невежество», которое имел в виду Монтень, когда говорил: «Лучше всего я чувствую себя среди крестьян,

потому что недостаток образования позволяет им сохранять здравомыслие».

 

 

АПОСТОЛЫ СИСТЕМЫ

 

Конфуций. Шан Ян

Софисты. Сократ

Платон. Аристотель.

Схоласты. Данте Алигьери. Марсилий Падуанский

Перелом. Возрождение. Реформация

Мартин Лютер. Жан Кальвин

Томас Мор.Никколо Макиавелли

Жан Боден. Гуго Гроций. Томас Гоббс

Фридрих Ницше

 

Слово «апостол» давно переросло свой первоначальный смысл ученика и распространителя учения Христа. Исходя из современных контекстов и расхожих изречений, согласующихся с исторической правдой, например, «религию создают не мессии, религию создают апостолы», или «пацифисты – апостолы мира», ясно, что «апостол» в данных случаях еще и «творец религии» или «поддерживающий мир на земле». В современном представлении апостол приобрел черты энтузиаста, поддерживающего чужую идею и творчески развивающего ее. Таковы апостолы Власти, получающие за свои услуги титулы мудрецов, философов, мыслителей.

Обо всех, кто измышлял и строил великое здание современной системы власти рассказать невозможно, ибо даже если такой материал где-то и собран, то он недоступен для нас с вами. Только малую толику можно извлечь из популярной литературы об архитекторах, прорабах, каменщиках, штукатурах и малярах этого вечного строительства. Мы коснемся только некоторых из великого множества, не канувших в забвение тысячелетий.

 

Конфуций

 

О нем уже немало было сказано в 3-й главе в параграфе Маска власти. Важно представлять себе его промежуточное историческое место в хронологии апостолов Науки Власти, ведь родился он в VI веке до н. э. (прожил 72 года, с 551 до 479 г.), то есть две с половиной тысячи лет тому назад. Но и в те времена власть уже имела многотысячелетний опыт владения людьми. Египетский фараон Хеопс, например, жил еще за две с половиной тысячи лет до Конфуция и известен не только своей пирамидой, но и успешным управлением своим государством, торговлей с финикийцами, походом за медью и малахитом на Синайский полуостров, экспедицией за диоритом в Нубийскую пустыню, что свидетельствует о его достаточной компетентности, как властелина. И хотя его царствование и базировалось, в основном, на страхе перед силой, но и тогда во всю мощь использовалось с помощью жрецов внушение, что фараон – сын создателя вселенной, земли и людей – Бога солнца Ра, и глашатай его воли.

Так что Конфуций жил в период уже достаточно совершенной системы власти. Для полноты понимания причин его прижизненных успехов и неуспехов в отношениях с властью можно добавить только несколько аспектов его учения.

Конфуций призывал учиться, но отнюдь не простой люд, об этом не было и речи, он имел в виду, прежде всего изучение своей концепции слоями, приближенными к государю, из которых состояла знать и государственные служащие. Он пропагандировал традиции и правила человеческих взаимоотношений, использование которых было полезно и необходимо в искусстве управления людьми. Он четко разделял две сферы деятельности высшей и низшей категорий людей, где первая «верхи» занимается управлением народом, а народ возделывает землю. При этом он подчеркивал, что верхушке не надо учиться тому, что обязаны делать низы (выращивать хлеб и овощи), и уж тем более черни – учиться управлять себе подобными. Но пропаганда образованности «благородного мужа» в верхах доходила и до общин, где способствовала распространению новых привлекательных моральных ценностей. Позже за это (и не только) Шан Ян возненавидит конфуцианство и будет искоренять его, объявив врагом номер один. При нем еще последователь учителя Куна – Мэн-цзы (372-289 гг. до н. э.) будет продолжать закреплять конфуцианское разделение людей, вводя его в ранг закона: «Одни напрягают свой ум, другие напрягают мускулы. Те, кто напрягают ум, управляют людьми. А те, кто напрягают мускулы, управляемые. Управляемые содержат тех, кто ими управляет. А те, кто управляет людьми, содержатся теми, кем они управляют, таков всеобщий закон в Поднебесной» (так они называли территорию китайских царств).

Кстати в учении Конфуция есть понятия: ровная линия, толки кривые и разные ереси. Ровная линия – это прямая линия, стержень вещей, по которой должен равняться всякий стремящийся к совершенству. Противоположность ей составляли толки кривые, отклоняющиеся от идеала, к которым относились мистика, бесовщина и т. д. Разные ереси – это тоже все отклоняющееся от «прямого стержня», постороннее прямой истине, в том числе всё сверхъестественное, религиозное. Только благодарение Природе содержало торжественные ритуалы, предусматривающие молебны и жертвоприношения в честь духов Неба и Земли. В остальном Конфуцианство решительно не признавало никакой религиозно-заклинательной практики, талисманов, молитв и т. п., а впоследствии и в целом даосизм, буддизм, христианство и пр. новоиспеченные конкурирующие религиозные идеологии.

Развитие государства всегда тесно связано с формированием и использованием официальной идеологии, которая служит царю и совершенствуется его аппаратом и доброхотами. Творцом ныне известного конфуцианства менее всех был сам Конфуций. Оно создавалось трудом многих «достойных» прислужников власти, которые на протяжении нескольких столетий отбирали из его концепций то, что могло послужить укреплению имперской системы владения землей и народом; то, что могло улучшить функционирование системы управления людьми; и то, что могло способствовать созданию иллюзии справедливости распределенияправ и благ между различными слоями населения. Они не только отбирали, но и трансформировали, по-своему интерпретируя различные примеры из его учения, переплетая его с разработками легистов, не стесняясь добавляли от себя всё, что считали нужным. Вот что писал известный специалист по китайской философии, исследователь и переводчик древних китайских авторов Л. С. Переломов: «Над учением Конфуция была проведена искуснейшая, поистине дьявольски изощренная операция – сохранив чисто внешне гуманистическую направленность, необходимую для контактов с обществом, бюрократия полностью приспособила его для себя, став полновластным официальным интерпретатором Учения.

К счастью, на протяжении всего императорского периода сохранялась традиция неофициального толкования, развивавшаяся как бы параллельно... Самым главным святотатством, на наш взгляд, было самовольное присвоение бюрократией, точнее ее высшим звеном, статуса «благородного мужа». Все, что с такой симпатией и выстраданной душевной болью говорил Конфуций о «цзюнь цзы» – этом благородном интеллектуальном рыцаре, автоматически распространялось на реально правивший слой чиновников, но с соответствующей поправкой: гипертрофировались лишь права и с той же степенью, но в обратной пропорции сужалось все, что было связано с нравственным содержанием этого образа и его обязанностями перед народом. Паразитируя на особом статусе «благородного мужа» в Учении и негативном отношении Конфуция к закону, бюрократия умело использовала эту легальную возможность для собственного возвышения над законом. В этом, по нашему мнению, кроется одна из основных причин превращения Учения в официальную идеологию – ортодоксальное конфуцианство. Легизм со своей концепцией верховенства закона над бюрократией, отпугнул ханьское чиновничество, которое отвело ему вспомогательную роль».

Но Шан Ян укрепит эту роль, он отбросит посягательства легизма на подчинение законам самого владыки и использует действие законов только сверху вниз. «Обычно правитель в своих добрых делах не отличается от других людей, не отличается от них и по уму, не превосходит их ни в доблести, ни в силе. Однако, если среди людей и есть совершенномудрые, они не посмеют плести интриги против правителя, доблестные и сильные не осмелятся убить его; даже если люди многочисленны, они не решатся свергнуть своего правителя; не осмелятся роптать, если будут к ним применяться наказания. И все это потому, что есть закон».

Неудача раннего (истинного) конфуцианства, подобно раннему легизму, объясняется и попыткой использовать «волю Неба» для повышения своего влияния не только на народ, но и на владыку. Вера в культ Неба, как божественную силу, был традиционен для китайцев, поэтому Конфуций решил опереться на его авторитет. «Низкий человек не может познать веление Неба и не боится его, презирает великих людей и не внимает речам совершенномудрых». Конфуций пытался увеличить почтение к Небу, доказывая в своем учении, что Небо высшая указующая сила, от которой зависит жизнь всех живущих на земле, включая владык. «Тот, кто не постиг веления Неба, не может стать благородным мужем». «Небо породило во мне добродетель». Такая присвоенная Конфуцием «благосклонность» Неба давала ему «основания» постигать и объяснять явления природы, через которыеНебо выражало свою волю. Таким «правом», естественно, в первую очередь обладал владыка, но это распространялось и на всех благородных конфуцианцев. В этом и заключалась угроза, что в случае конфликта с правителем они могли подходящее явление природы истолковать как доказательство своей правоты, как свидетельство недовольства Неба правителем и отвернуть от него народ. Это не могло понравиться царю, но нравилось аристократии. Поэтому конфуцианцы представляли опасность и подверглись гонениям.

 

Шан Ян

Имя и «учение» этого человека должны быть лично известны каждому из вас. Тогда вы не только будете знать, кому обязаны многими своими несчастьями, но и сможете избежать еще больших, понимая истоки происходящего в современном мире.

Гунсунь Ян (390-3 38 гг. до н. э.), он же Вэй Ян из обедневшего аристократического рода царства Вэй, советник царя Сяо гуна (правил царством Цинь в 361-3 38), пожаловавшего Гунсунь Яну за великие заслуги область Шан в управление, что сделало его известным под именем Шан Ян (по славянской традиции он назывался бы Ян Шанский). Его книга «Шан цзюнь шу», что переводится как «Книга правителя области Шан» – философско-политический трактат, являющийся одним из краеугольных камней, составивших теорию власти. Книга эта, по свидетельству очевидцев, была настольной книгой Мао Цзэдуна.

Этот «философ» подарил царю (соседнего царства!) наиболее совершенную модель теории и практики власти, используя все, что ему подходило от легизма, конфуцианства и др., решительно отбрасывая и борясь со всем, что было не на пользу царю.

Но сначала он был просто молодым человеком, которого честолюбие толкало к анализу окружающей жизни. Он без большого труда заметил, что «Если люди глупы, их легко принудить к тяжелому труду, а если умны, то принудить нелегко». Вероятно, также без больших усилий он заметил, что «одни напрягают свой ум, другие – мускулы, и первые управляют вторыми и содержатся теми, кем они управляют». Он решил, что достаточно умен, чтобы быть в числе первых, и даже определил себе место – рядом с царем соседнего государства Цинь, которое было больше его родного царства Вэй в несколько раз. Конечно, это была выдающаяся смелость, сопряженная с риском и наглостью, но, тем не менее, он покинул родину, где 3 года прослужил при дворе Хуй Вана и, достигнув врат вожделенного царского дворца, потребовал высочайшей аудиенции. Другого бы прогнали, а то и голову могли оттяпать, но он пришел не с пустыми руками, он принес царю Систему реформ, которая должна была упрочить его власть, увеличить доходы и расширить территорию государства. Такого ходока, прежде чем казнить, надо было выслушать. И царь его принял. Два дня царь спал, слушая монотонное и неуверенное изложение ходока, не имевшего опыта в таких докладах. Но к третьему дню талантливый «проситель» успел усвоить особенности дворцовых обычаев, проанализировал свои промахи и перестроил изложение так, что царь, попытавшийся заснуть сразу с его приходом, не только не смог сделать этого, но уже и не хотел. Он жадно внимал каждому слову докладчика, а когда тот закончил, назначил его своим советником и поручил осуществить все, о чем тот докладывал.

Чем же Гунсунь Ян так покорил царя? Ведь царь не просто дал место у трона, казалось бы, простому проходимцу, он доверил ему управление страной. Ответ легко найти в его «Книге правителя области Шан» (это общепринятое название у наших востоковедов, некоторым кажется, что ближе к славянской традиции был бы перевод «Книга правителя Шании», хотя Шания это не Шан, так же как СССР не Эсэсэсэрия). Эта книга спустя полтора столетия в период заката императорской династии Цинь (221-207 до н. э.) не попала в число уничтоженных по указу императора Цинь Ши-хуана в 213 г. до н. э., когда по всей стране уничтожалась гуманитарная литература, включая многие древнекитайские памятники. Давайте просто полистаем её.

В книге было 29 или больше глав, а сохранилось 26, и те не полностью, хотя я думаю, что «утерянные» просто были самыми ценными и их давно изъяли и засекретили. Вот названия только некоторых глав, сгруппированных мною тематически, откровенность которых примечательна сама по себе.

I. О законах: 1. Изменение законов, 10. Законы войны, 13. Сделать строгими приказы, 25. Об уважении закона

II. О едином (земледелие плюс война): 2. Указ об обработке пустующих земель, 3. Земледелие и война, 6. Измерение земель

III. О народе: 4 Устранение сильных, 17. Награды и наказания, 20. Как ослабитьнарод, 26. Закрепление прав и обязанностей.

А вот выдержки из их содержания (в кавычках даны дословные цитаты, без кавычек – сокращенные и упрощенные за счет изъятия модных тогда повторений):

О законах

Совершенномудрый правитель не ценит справедливость, но ценит законы.

Долг сановника проводить в жизнь законы и заботиться о том, чтобы всем были ясны достоинства правителя.

Страна, где народ боится государственных законов, послушен в войне, силен для нападения, выступая один раз в поход извлекает десятикратную выгоду.

Там, где людей сурово карают за мелкие проступки, они исчезают, а тяжким преступлениям просто неоткуда взяться, некого становится наказывать, дела в государстве идут успешно и оно крепчает. Но если за мелкие проступки наказывать мягко, а сурово карать только за тяжкие преступления, то число наказаний возрастает, а неурядицы и беспорядки тоже растут и государство будет расчленено (ну, прям про нас, только у нас и тяжкие преступления уже не раскрывают – А.).

Тот, кому свойственны поступки выдающегося человека, неизбежно испытает противодействие со стороны заурядных людей своего века; тот, кому свойственны размышления человека независимого ума, непременно будет осужден людьми (обратите внимание на справедливость этого утверждения и поныне, если вы независимо мыслите у вас обязательно будут проблемы взаимопонимания с окружающими – А.).

Мудрый творит законы, а глупый ограничен ими. Одаренный изменяет сложившиеся этические нормы и обычаи, а никчемный связан ими. Тот, кто идет наперекор древности, не обязательно заслуживает осуждения, как и тот, кто следует принятым ритуалам, не обязательно достоин похвалы. Что глупого смешит, у умного вызывает скорбь; то, что вызывает радость у безумца, печалит мудреца. Не стоит считаться с осуждением людей, если веришь в успех. Государь, не надо колебаться!

Если сосредоточить в одних руках право собственности на горы и водоемы, монополизироватьдобычу и производство соли и железа, то ненавидящим земледелие (рыбакам, старателям, торговцам солью и др. промышлявшим в горах и воде – А.) нечем будет кормиться, и они обратятся к земледелию. Как видите, это Шан Ян придумал лишить людей права собственности на землю.

«Необходимо иметь прежде всего законы о наказаниях... Коль люди печалятся, они задумываются, а когда они задумываются, то начинают следовать закону. Когда люди наслаждаются, они развращаются, а когда развращаются, рождается лень... Если управлять людьми путем наказаний, они станут боязливы, а когда они боязливы, не осмелятся творить злодеяний, а когда люди не будут творить злодеяний, то они будут довольны тем, что они любят... Действительно, тот, кто стремится исправить людей, используя то, что они ненавидят (жестокие наказания, насилие, интенсивные трудовые повинности – А.), непременно добьется того, что они любят (мир, возможность содержать семью – А.); тот же, кто стремится исправить людей, используя то, что они любят (образование, удовольствия, развлечения, праздность – А.), непременно вызовет к жизни то, что они ненавидят (смуту, репрессии, государственные потрясения, разруху – А.)». Какой здесь у него язык: дай им то, что они ненавидят и они получат то, что любят; и наоборот. Прямо как в сказке.

«В образцово управляемом государстве много наказаний и мало наград... Если наказания будут применяться уже после того, как преступление совершено, невозможно искоренить злодеяния; если люди будут награждаться лишь за то, что считается справедливым, проступки не исчезнут (надо награждать и за несправедливые деяния, если они выгодны власти! – А.). А там, где наказаниями невозможно пресечь злодеяния, а наградами проступки, неизбежна смута. Поэтому стремящийся к владычеству в Поднебесной должен наказывать еще до того, как совершен проступок, тогда исчезнут и тяжкие преступления. Когда станут награждать людей, сообщивших о злодеяниях, то не ускользнут даже самые мельчайшие проступки... Таков мой метод возврата к добродетели путем смертных казней и примирения справедливости с насилием».

Надо ввести систему взаимной ответственности за преступления, лишить народ права самовольного переселения. Когда народ перестанет уклоняться доносить на совершивших преступления, это значит, что люди в душе сами стали осуждать преступления против власти. Порядок не должен покоиться только на суждении правителя. Согласие чиновников и, самое главное, – совпадение суждения семьи с установленным порядком – вот основа стабильного владычества. Это значит, что принципы управления страной ясны, суждения правителя и подданных едины, а тот, кто управляет страной, дорожит мнением подданных. Но здесь Шан Ян, имея в виду совпадение мнений семьи и владыки, предполагал не отказ владыки от своих интересов в пользу общины, а наоборот, подчинение ее установленному им порядку.

«Умный правитель добивается, чтобы каждый сам научился управлять своими поступками, а затем уже начинает управлять всеми...».

Страх и жестокость – основные рычаги правления по Шан Яну. Он считает, что когда царь убивает своего любимчика-приближенного за опоздание на совет или даже брата за нарушение запрета, то все понимают что он сделает с далекими ему и не осмеливаются даже на незначительные проступки.

Об уважении закона: «Прежние правители умели повелевать своим народом, их люди шли на обнаженные мечи, под град стрел и камней, они стремились к этому не потому, что им нравилось воевать, а для того, чтобы избежать наказаний». Как видите, наказания уже тогда были страшнее смерти в бою, а штрафные батальоны придумали и ввели в Науку Власти более чем за две с половиной тысячи лет до Сталина.

II. О едином

«Мое учение заключается в следующем: стремящиеся к богатству могут разбогатеть лишь благодаря земледелию, а стремящиеся избавиться от наказаний могут достичь этого, лишь участвуя в войне.

Военная мощь. «Среди государств, имеющих десятки тысяч боевых колесниц, нет ни одного, которое бы не вело войны, а среди государств, имеющих только тысячи колесниц, нет ни одного, которое бы не оборонялось».

Если музыка и красивые одежды будут недоступны народу, то душа его будет чиста и он сосредоточит свои помыслы лишь на Едином. «Единое» у Шан Яна, правда, несколько двойственное – это земледелие и война!

Если народ перестанет ценить ученость, то он будет глуп и не будет презирать земледелие, а будет в нем усерден.

Пусть торговцы не имеют возможности скупать зерно, лишатся крупных барышей до разорения, тогда они загорятся желанием быть земледельцами (этим Шан Ян закладывал основы хлебной монополии в руках владыки, которая в сочетании с монополией на земли и недра сулила безграничную власть над населением).

Надлежит повысить цены на вино и мясо, увеличить налог на них, дабы он в десять раз превышал их первоначальную цену. Тогда ни земледельцы, ни высшие сановники не смогут бражничать и чревоугодничать (заметьте: земледельцы бражничают и чревоугодничают как сановники, жили же люди! – А.), станет меньше торговцев, государь не будет зря терять зерно, люди будут рачительны...

Если на тысячу человек, посвятивших себя земледелию и войне, приходится всего один, знающий стихи, песни, летописи, являющийся умным оратором, вся тысяча станет лениться пахать и воевать. Если в государстве есть десять паразитов (поэзия, музыка, добродетель, почитание обычаев, человеколюбие, бескорыстие, красноречие, острый ум, милосердие), правитель не сможет найти ни одного человека, которого он смог бы использовать для войны или обороны. Такое государство будет бедным или будет расчленено, как только появится враг. Если же государство сумеет избавиться от этих десяти паразитов (первая необходимость для зомбирования людей – А.), то враг не посмеет явиться, а если посмеет, то будет бит. Такое государство будет богатым, а выступив в поход – победоносным.

Когда люди будут заняты с утра до вечера в земледелии, то они полюбят правителя как родного и будут готовы жертвовать жизнью ради выполнения его приказов. Но их нельзя будет использовать, если они увидят, что краснобаи или странствующие ученые смогут добиться личного почета на службе у правителя.

Государство, добившееся сосредоточения всех усилий на Едином хотя бы:

– на один год, будет могущественно десять лет;

– на десять лет – будет могущественно сто лет;

– на сто лет – будет могущественно тысячу лет, а тот, кто могуществен тысячу лет, добьется владычества в Поднебесной.

Правитель должен следить за соответствием между площадью освоенной земли и численностью населяющего ее народа. Если плотность населения велика, следует разрабатывать целину. Прежние правители видели рациональное распределение земли в следующей пропорции:

* горы, леса – 10 % территории страны;

* озера и болота – 10 %;

* долины и русла рек – 10 %;

* города, общины и дороги – 10 %;

* хорошие поля – 40 %;

* целина и пустоши – 20 %.

Но замечательно то, сколько земли считает необходимым Шан Ян отводить на одного человека. «Если при управлении государством и разделе пахотных полей в качестве наименьшей единицы расчета берут 500му на одного мужчину, несущего повинности, это значит, что землей плохораспорядились». Му в разных районах Китая равнялось от 0,067 до 0,085 га. 500 му – это от 33 до 42 гектаров пахотной земли! Шан Ян знал, что его предшественник, один из зачинателей легизма Ли Куй, высчитал, что на семью из пяти человек, чтобы уплатить налоги и не сдохнуть с голоду, достаточно 100 му, то есть 7 гектаров. Поэтому и считал норму в 500 му завышенной.

Но не для того понадобилось Шан Яну измерять землю, чтобы выверять и обеспечивать благополучие граждан. Отнюдь. «Если наименьшая единица расчета дает возможность государству выставить на войну с каждой местности в 100 ли в длину и ширину по 10000 воинов, то это значит, что обработанная площадь достаточна для размещения и обеспечения населения этого государства... и когда войска выступают в поход, они обеспечены продовольствием, а у государства остаются излишки, позволяющие в мирное время накапливать значительные запасы». Ну а если это не так, то следует знать, что «метод расчета, при помощи которого управляют государством, заключается в умении сосредоточить все усилия на поднятии целины».

Воинские звания присваиваются соответственно от обладающего высшим рангом знатности до простолюдина. На войне каждые пять человек объединяются в пятерки, если один из них будет убит, то обезглавят остальных четверых (!!!). Избежать наказания можно только добыв голову врага. Каждая пятерка возглавляется командиром, а каждая сотня – сотником. Сотники и командиры не охотятся за вражескими головами, но когда их отряд выполнит свой долг, т. е. добудет 33 и более головы, сотнику и командирам жалуются ранги знатности. Воины с мечами составляют десятую часть войска. Командующий армией имеет четыре тысячи воинов с мечами, которые все будут казнены, если их командующий будет убит в бою. Выполнить долг для воина – это обезглавить в бою противника, для армии в открытом бою – это две тысячи вражеских голов, армия, наступающая на город или окружившая крупную общину, должна обезглавить 8 тысяч человек. Командиры, участвовавшие в таких сражениях, получают в награду следующий ранг знатности. Кроме того, в зависимости от количества голов и предыдущего ранга можно получить надел земли или право сбора налогов с трехсот семей, звание советника царя или чиновничью должность начальника войск уезда. Если полководец не присваивает награды своевременно, он присуждается к двум годам каторги. Трусовразрывают на части повозками, не выполнивших приказ клеймят и отрезают носы.

Ранги знатности должны быть почетны, награды – незначительны, наказания – суровы и вселяющие трепет, тогда народ пойдет на смерть за правителя.

Храбрецы, вдохновляемые наградами, будут биться не щадя своей жизни, а страх наказания превратит еще и трусов в храбрецов, такая страна не будет иметь себе равных и непременно добьется владычества в Поднебесной.

III. О народе

Шан Ян был зачинателем реализации принципа «объединяй и властвуй» на основе идеологий. Он утверждал, что господства в Поднебесной добьется тот, кто подчинит народ какой-то одной идее до такой степени, что тот полюбит правителя как родного и будет пахать и воевать не дожидаясь наград и поощрений, рангов знатности и жалования, наказаний и кары.

Если при управлении государством преуспевают в превращении бедных в богатых, а богатых в бедных (путем замены родовых привилегий на заслуженные перед правителем – А.), то у такого государства много силы и оно добьется укрепления власти.

«Сильных надо сломить, красноречивых – заставить прикусить языки».

Если закрыть многочисленные пути осуществления желаний, открыв лишь один путь через Единое, то для достижения своих целей, а желания людей неисчислимы, люди будут делать даже то, что им ненавистно. Но удовлетворять их следует только сосредотачивая все силы на Едином. Это основа концентрации всех человеческих сил в руках правителя и развития (!) государства. Необходимо направлять усилия на использование людей в обработке земель и участии в войнах, и только таким путем дать им возможность осуществить свои желания, заслужив ранги знатности, должности и награды.

Если управлять людьми как добродетельными, они будут любить своих близких, появится сплоченность, взаимная поддержка, сокрытие проступков, беспорядок, смута – это значит, что народ победил закон и такая страна погибнет. Вот тут Шан Ян видит необходимость в реализации другого принципа – «разделяй и властвуй».

Если управлять людьми как порочными, то будет разобщенность их и взаимная слежка, жестокое покарание преступлений, при этом утверждается образцовый порядок, который они полюбят, армия усилится, – значит, закон победил народ, страна достигает могущества.

Если в стране распространяются шесть видов распущенности, к которым люди стремятся (жизнелюбие, трепет перед смертью, пристрастия к женщинам, поэзии и музыке, пище и ароматам), то государство слабеет. Если же распространяются четыре трудности, которые люди ненавидят (суровые наказания, жестокие законы, усердие в земледелии, активное участие в войне), то армия станет могущественной и не будет иметь себе равных.

«Люди по своей природе просты, а простой человек любит работать и его легко заставить усердно трудиться... Если легко удается заставлять людей усердно трудиться, то они будут презирать смерть и будут находить удовлетворение в войне».

«Если правитель способен выжать все из земли и заставить народ сражаться не жалея жизни, то слава и выгода придут к нему одновременно». Наконец-то ясна цель – слава и выгода правителя! Но дальше еще интереснее! «Людям свойственно следующее: когда голодны, – стремиться к пище, когда утомлены, – стремиться к отдыху, когда тяжко, – стремиться к радостям, когда унижены, – стремиться к славе. Такова природа людей.

Стремясь к выгоде, люди забывают о приличиях,

стремясь к славе, теряют основные качества человека».

Воры и грабители, например, нарушают запреты правителя, утратили добродетели подданного. Имена их покрыты позором, их преследуют, но они из-за выгоды не прекращают воровать («забывают о приличиях»).

«Несколько выше них стоят современные ученые; одежонка их не согревает даже кожи, желудки пусты, на душе тяжело, все четыре конечности утомлены, болят пять внутренних органов, и все-таки они усердствуют. И движет ими не природа, а стремление к славе».

Вот оказываетсякто, стремясь к славе, теряет человеческий облик! К тому же причиной стремления к славе является унижение. А рвущиеся к власти не «теряют основные качества человека», а наоборот демонстрируют их, подтверждая, что ими «движет природа». Блестяще, не правда ли? Господа ученые, родные мои коллеги, примите мои искренние соболезнования. Прочтите эти абзацы еще раз и, быть может, вы поймете кого надо «благодарить» и чем заниматься дальше.

«Народ устремляется туда, где собрались вместе слава и выгода. Если правитель держит в руках рукояти славы и выгоды, то он может заставить людей добиваться славы и выгоды по своему расчету». Внутри государства принуждать к земледелию, а вне – помышлять о войне. «Рассчитывая разбогатеть, люди забывают о трудностях и совершают поступки, которых они раньше страшились».

«Природа людей такова: каждый норовит захватить себе часть подлиннее, потяжелее и побольше... Поэтому, когда государством управляет совершенномудрый, он вводит массу запретов, дабы воспрепятствовать росту способных...». «Если злодеи будут ходить в шелковых одеяниях и питаться мясом, то и низкий люд устремится к выгоде таким же путем».

«В те времена, когда возникли небо и земля и появились люди, они знали своих матерей, но не знали своих отцов. Любовь к родственникам и корыстолюбие – таков был их Путь. Так как они любили только своих родственников, то стали отделять своих от чужих, а корыстолюбие породило коварство... В те времена люди уже стремились к превосходству над другими и пытались подчинить друг друга силой». Была смута, были споры, пока мудрые не установили справедливые меры и не привили народу бескорыстие и человеколюбие, отвергли любовь к родственникам и установили почитание мудрых. «Путь человеколюбивых – любовь, а Путь мудрых – стремление превзойти друг друга... но когда появляется государь, исчезает нужда в мудрых». «Когда люди глупы, можно царствовать над ними при помощи ума, когда умны, царствовать над ними можно только применяя силу».

Все низшие чиновники стремятся получить повышение с помощью взяток. Они говорят: «Домогаться повышения, не услужив подарками вышестоящим, все равно что использовать кота, как приманку для крыс..., нам ничего не остается, как вымогать подарки у народа для услужения вышестоящим и таким путем добиваться повышения».

«Когда наверху окажется неумный правитель, то он станет выдвигать глупых людишек, в стране не будет ясного закона, недостойные осмелятся творить дурные дела. Это я называю словами «поощрять смуту».

Вот по этому механизму «поощрения смуты» и была организована видимая сторона развала нашей бывшей большой страны. И теперь выглядит это так, будто «неумный» Горбачев окружил себя «глупыми людишками» Янаевым, Пуго, Павловым, Крючковым и другими, один вид которых толкал к сепаратизму. Как будто делали точно по Шан Яну. Но разделили-то с умом на не равные для людей (по уровню обеспеченности) страны. Об этом уже говорилось выше в разделе Тайна развала СССР.

Но вернемся к Шан Яну. Зачем же ему понадобилось ослаблять народ?

Государство сильное, когда народ слаб. Поэтому государство, идущее истинным путем, стремится ослабить народ. Слабый народ бредет куда укажут, бедный – усердствует для обогащения, а разбогатев, становится распущенным (вот, оказывается, почему надо держать народ в бедности – А.).

«Когда люди живут в унижении, они дорожат рангами знатности; когда они слабы, чтят чиновничьи должности; когда бедны, ценят награды».

«Когда народ глуп, им легко управлять».

Глупый не понимает сути дела, поэтому негоже обсуждать с народом свои начинания, но можно вместе с ним наслаждаться результатами. Тот, кто добивается великого успеха, не должен советоваться с толпой. Основа подчинения народа – наведение порядка в народе.

«Обычно народ ненавидит войну; тот, кто сумеет привить народу любовь к войне, добьется господства в Поднебесной. В могущественном государстве отец, отправляя на войну сына, старший брат – младшего, а жена – мужа, напутствуют их одинаково: «Не возвращайся без победы!» и добавляют: «Ежели нарушишь закон или ослушаешься приказа, то вместе с тобой погибнем и мы». Когда волостью управляют как следует, то бежавшему из армии некуда скрыться... Для борьбы с дезертирством необходимо разбить воинов на группы из пяти человек, связанных взаимной ответственностью; установить меж ними различия при помощи отличительных знаков; связать их действия приказами, дабы некуда было им отступить, и чтобы они не смели уклониться от боя, ссылаясь на усталость. Тогда все воины... не повернут вспять и в случае смертельной опасности».

Если власть сильна, и за участие в войне можно получить много наград, то люди, видя «как презирают тех, кто не воюет, как тяжела их жизнь, перестанут цепляться за жизнь. Когда жажда наград заглушит у людей страх перед смертью, когда благодаря власти будут созданы невыносимые условия жизни, а все другие пути будут закрыты, то... ни один противник не сможет избежать гибели!»

Привилегии и жалования, чиновничьи должности и ранги знатности должны даваться лишь за службу в войске, тогда за ними, как потоки воды, хлынут выдающиеся люди, только так можно из у