Глава 2: Познавательная способность и сознание

1. Хотя, вероятно, существует логическая возможность построения нео-виттгенштейнианской модели измененных состояний сознания как эпифеноменов языка и грамматики, я пока еще не сумел представить себе, как действительно могло бы работать подобное объяснение. Такая модель также должна была бы объяснять, на основе предполагаемого лингвистического происхождения этих состояний, почему люди так дружно настаивают на трудности их словесного описания, а также экспериментальные корреляции между предрасположенностью к таким состояниям и уровнем невербальных пространственных навыков. Соображения теоретической экономии, по-видимому, диктуют необходимость объяснения, основывающегося на невербальном образном интеллекте.

Хотя Харре (Нагге, 1983) предлагает основы «грамматической» модели состояний сознания, я не представляю себе, как такой подход мог бы объяснять детальные феноменологии, которые будут описаны в главах 7, 8 и 10. Судя по всему, он вынужден считать такие состояния ослаблением, а не повышением самосоотнесения.

2. Баарс, наряду с большинством авторов, пишущих о сознании в когнитивной науке и нейрофизиологии, склонен говорить о сознании как о «внутреннем сканировании» нервных областей, а не как о перцептуальной осведомленности об окружающей среде, которую, как доказывает Хайдеггер, мы утрачиваем, когда заменяем «сознанием» «мир». Если сознание носит, в первую очередь, качественный и перцептуальный характер, трудно представить, сознанием «чего» оно могло бы быть, кроме окружающего нас мира. Мы увидим, что подход Гибсона к экологическому объемлющему строю служит противоядием от такого неявного нейрокогнитивного сол-липсизма.

3. Сходное объяснение можно дать и более ранней демонстрации (Libet, 1978) кажущейся обратной направленности сознательного ощущения во времени. В этом исследовании испытуемые могли сигнализировать правой рукой об обнаружении непосредственной электрической стимуляции коры их мозга (по модели Пенфил-

Примечания

459

да, 1975). Для сознательной регистрации вызываемых таким образом ощущений требовалась стимуляция коры в течение 500 мс. При этом испытуемых просили сигнализировать левой рукой о непосредственном осознании воспринимаемого осязательного стимула (для чего большинству испытуемых требовалось от 100 до 200 мс). Сравнивая разделение этих двух восприятий во времени, Либет мог делать вывод, что испытуемые «ретроспективно относили» осязательный стимул ко времени на 20 мс позже того, как он действительно предъявлялся. Это было вполне в пределах неосознаваемых первых 100 мс вызванного потенциала коры, но не раньше более диффузной автономной реактивности, выявляемой в подпороговых исследованиях (Dixon, 1981). Поэтому самым обоснованным было бы предположение, что испытуемые вовсе на «ретроспективно относили» стимул, а относили свою первую сознательную осведомленность к моменту своего неясного ощущения чего-то возникающего, которое вскоре завершалось более распознаваемой фокальной осведомленностью. В конце концов, осознание Вюрц-бургских интроспекционистов могло быть неосязаемым и смутным, но оно достаточно определенно ощущалось, чтобы засекать момент его появления по секундомеру. Возможно, Либет изучал тот микрогенез восприятия, из которого возникает полное распознание, но который может смутно ощущаться как таковой до такого завершения.

4. Одно из лучших, хотя и несколько «частных» свидетельств того, что когнитивная система осознания и когнитивное бессознательное скоординированы как две стороны одной и той же размерности, дают обзоры исследований сознания (Holender, 1986; Velmans, 1991). Используя те же самые широко цитируемые работы по подпороговому восприятию, неявному осознанию, тахисто-скопическому маскированию, парафовеолярному зрению и дихоти-ческому слушанию, Холендер делает вывод, что когнитивное бессознательное в действительности состоит из микромоментов осведомленности, которые обычно ретроспективно маскируются более завершенными формами сознания. С другой стороны, Велманс опровергает представление о сознании как любого рода самостоятельной причинно действенной способности, пытаясь отделять субъективное осознание от функционального внимания, которое,

460

Природа сознания

по его мнению, может действовать несознательно, выполняя все функции, приписываемые системе сознательной осведомленности. По существу, данные когнитивных исследований, которые одна группа авторов объясняет с точки зрения «сознания», другая группа объясняет как «бессознательное».

5. Один из более интересных способов понимания «системного бессознательного» Фрейда, как не обязательно находящегося вне осознания, дает рассмотрение попытки Матте-Бланко (Matte-Bianco, 1988) формализовать характеристики, которые Фрейд приписывал своему «бессознательному», с позиции более общей логики симметрии и тождественности. По мнению Матте-Бланко, определение Фрейдом бессознательного с точки зрения отсутствия противоречий (одновременного сосуществования противоположных смыслов), вневременности и отсутствия всякого отрицания, основано на логике «бесконечных множеств», в которой все возможные множества эквивалентны друг другу и входят в ощущаемую всеобщность — здесь принцип тождественности полностью преобладает над любой аналитической дифференциацией. Конечно, некий принцип симметризации смысла, судя по всему, действительно вытекает из психоаналитических описаний сгущения, замещения, проекции и символического отождествления, поскольку все они связаны с преобладанием воспринимаемой тождественности над воспринимаемым различием. В то же время представляется ясным, что тождественность всего со всем в точности представляет собой описание, в данном случае полностью сознательное, переживаний в мистических состояниях. Философ Дж. Н. Файндлей (Findlay, 1970) предложил особую логику мистицизма, основанную как раз на таком принципе расширенной тождественности, которая полностью превосходит многообразие и различия. Если опыт, организованный на тех принципах, которые Матте-Бланко приписывает системному бессознательному, может происходить и происходит в качестве полного выражения системы сознательной осведомленности в ее презентативном аспекте, тогда такой опыт не является от природы бессознательным, а просто, как правило, бывает подчиненным прагматическому репрезентативному символизму повседневной жизни.

Примечания 461

Глава 3:

Сознание как эмерджентное

1. Есть определенная ирония в том, что Сперри, с одной стороны, настаивает на принципе холистической эмерджентности сознания по отношению к мозгу, и с другой, что он в своем обзоре истории самого понятия эмерджентности (Sperry, 1987) старательно прослеживает его к своему собственному предложению понятия нисходящего управления в 1964 г. По-видимому, в этом конкретном случае неприменимы те эмерджентные свойства, которые известны в истории идей под названием Zeitgeist. Понятия теории поля и холизма занимали важное место в гештальт-психологии (Kohler, 1947) и теории систем (Von Bertalanffy, 1952), и хотя их распространение на нейрофизиологию сознания, безусловно, достойно похвалы, ее причинный статус по отношению к современному изобилию концепций эмерджентного холизма не столь очевиден.

Если по примеру «Косми-комедии» Итало Кальвино (1968) атропоморфизировать описываемые Сперри отдельные молекулы воды, оседлавшие поверхность волны, то они все безусловно будут знать, что происходит нечто значительное, и видя, как прямо позади них формируется гребень, они имеют полное право гордиться своим статусом предшественников. Но когда единственная молекула воды на самом верху полностью сформировавшегося гребня — с уникально хорошим обзором, который, несомненно, заслуживает самостоятельного изучения — делает вывод, что она заставляет волну обрушиваться, т,о это уже слегка чересчур.

2. Вот пример простого нелинейного итерационного уравнения, которое может порождать хаотические паттерны, уникально зависимые от исходных значений у —> ау ^г + с. Оно означает, что следующее значение у является произведением только что вычисленного значения у (van Eerwyk, 1991). Уравнение осцилляции или взаимного ингибирования, значения которого расходятся в разные стороны в фиксированной точке, изображая, скажем, соотношения популяций хищников и жертв, имеет такой вид: х_}■ + 1 = гх(1 — х). Здесь значения х подставляются на основе предыдущих значений х в уравнении, но когда скорость изменения (г) величины между 3 и 4, последующие значения х будут раздваиваться эмерджентным и непредсказуемым образом.

462 Природа сознания

3. Виттгенштейн лучше всего демонстрирует непрерывную открытость контекста нашего пропозиционального знания в работе «О достоверности» (1969), где он показывает, что, вопреки мнению Дж. Е. Мура, не существует никаких «атомарных», неопровержимых или фундаментальных суждений типа «это моя рука», и других выражений здравого смысла как потенциально неизменной системы. Виттгенштейн поместил суждение «это моя рука» в другой контекст следующим образом: воины напавшего племени собрали всех выживших мужчин и безжалостно отрубили им правые руки, которые свалили в кучу посреди деревни. После ухода завоевателей мужчины собираются вокруг кучи. Один восклицает: «Это моя рука!» Другой отвечает: «Нет, не твоя».

4. В то время как Гордон Глобас (Globus, 1988) обратил внимание на параллели между объемлющим строем Гибсона и бытием-в-мире Хайдеггера, мой собственный подход основывается на их интеграции, постепенно разрабатывавшейся Терри Сванлундом (личное сообщение).

5. Натсоулс (Natsoulas, 1983, 1989, 1991), чье определение первичной осведомленности конкретно включает в себя аспект «качественной специфики» непосредственной чувствительности, тем не менее попытался ввести размерность «презентативного содержания» или «внутреннего перцептуального содержания» в объяснение прямого восприятия у Гибсона. Натсоулс безусловно прав, что описанные Гибсоном текучая перспектива и проприолокация влекут за собой первичную осведомленность, и сам Гибсон добавлял к восприятию интроспективную или самосоотносительную позицию, которую Натсоулс (1992) называет «рефлексивным видением», и которая составляет основу художественного отношения в эстетике. Однако явное включение «внутреннего» феноменального содержания в прямое восприятие вынуждало бы нас как раз к тому разделению субъекта и объекта, которого нас призывают избегать Гибсон, Хайдеггер и сам Натсоулс в том, что он пишет о первичной осведомленности. От включения в объяснение Гибсона того, что уже вдвойне там, может произойти только путаница.

При всем этом, более общее когнитивное прочтение Натсоулса и экзистенциально-феноменологическая точка Глобаса на теорию

Примечания

463

Гибсона хорошо согласуются с исчерпывающим рассмотрением Ридом (Reed, 1988) прямого восприятия и его, по существу, феноменологического смысла — особенно важного с учетом разнообразных попыток превратить прямое восприятие в физику преломления света.

6. Философ Ричард Рорти, в своей влиятельной книге «Философия и зеркало природы» ссылается на древние представления о восприятии и мышлении как «зеркалах» того, к чему они относятся, которым, как он заявляет, сопутствовало значение истины как правильности и соответствия. Он утверждает, что это становится пагубной и вводящей в заблуждение метафорой, препятствующей полному развитию пост-кантианского конструктивизма и релятивизма, который он исповедует. Однако посеребренных зеркал не существовало до 1600-х гг. Таким образом, метафора зеркала, проходящая через всю древнюю и средневековую мысль, описывала преобразования внешнего вида в металлических и жидких зеркалах, а не что-то имеющее отношение к правильности или точному соответствию (Miller, 1986). «Отражение» и «зеркало» просто не имеют в классической мысли тех коннотаций, которые Рорти считает столь пагубными в качестве метафор познания. В действительности, они ближе всего к бытию-в-мире у Хайдеггера как неразделимому слиянию субъекта и объекта, включенных друг в друга и определимых только с точки зрения этого взаимного отражения.

7. В определении у Лейбница «пустых монад» как низшего материального соответствия чувственному восприятию существует значительная неоднозначность. В некоторых описаниях (в «Монадологии») пустые монады предстают как «сумрачные» и «бессознательные» восприятия растений. В других местах (также в «Монадологии») он, по-видимому, подразумевает, используя свою логику исчисления бесконечно малых различий для уничтожения всех абсолютных категориальных разграничений, что малые моменты сознания — petit perceptions, эти предвестники идеи микро-генеза — каким-то образом сливаются в физическую реальность — именно за это его стали считать «анимистом». Однако для наших целей интереснее всего его утверждения («Новая система о природе субстанций и общения»), что пустые монады основываются на

464 Природа сознания

аналогах восприятия и побуждения в динамических силах, которые организуют физическую вселенную — примером которых служат текучие свойства воздуха и огня. В этом контексте он даже предполагает, ч то в чисто физических системах «менее отчетливые» паттерны будут аналогичны актам восприятия, в то время как «более отчеливые» паттерны будут аналогичны воспринимаемым объектам. Это поразительно похоже на обсуждения взаимных «зон резонанса» в нелинейных возбудимых системах (Othmer, 1991), в которых одна система взаимодействующих волн или динамических параметров потока увлекает за собой другую.

Глава 4:

Сознание как локализованное

1. Только в процессе окончательного редактирования этой книги я открыл для себя описанную Саасом (Saas, 1992) связь гиперрефлексивности шизофренических симптомов «первой категории» (см. мой аналдз этих симптомов с точки зрения «непроизвольной интроспекции» в гл. 6) с гиперактивацией левого полушария в таком состоянии — возможно, компенсирующей недостаточную активацию предоставляющего «контекст» презентативного сознания правого полушария. Мой подход здесь состоит в сопоставлении повышенного самоосознания при шизофрении и при медитации с точки зрения противоположности контекстов тревоги и ухода в себя в первом случае, и расслабления всего организма и равновесия во втором. Вполне могло бы быть так, что первый отражает повышенное самоосознание левого полушария, с его причудливыми «пространственными представлениями» того, что в ином случае было бы более спонтанно ощущаемым. Затем это бы сопоставлялось с более текучими синтезами преобладающего самоосознания правого полушария. Или могло бы быть и так, что нарушенные ощущаемые смыслы правого полушария у шизофреников по-прежнему должны перерабатывать защитные репрезентации левого.

2. Джерисон (Jerison, 1973) разработал модель эволюции восприятия, которая могла бы помогать созданию основы для последующей прямой межмодальной трансляции на уровнях высших прима-

Примечания

465

тов и человека. Он предполагает, что эволюция первых млекопитающих, которые обитали в лесу и вели ночной образ жизни, делала необходимой постепенную перестройку слуха, так чтобы он мог давать в последовательной форме такую же информацию, какую дневным земноводным давало зрительное восприятие. Последующий переход к дневному образу жизни в эволюции млекопитающих должен был вести к переработке зрения по образцу ранее развившихся более дифференцированных слуховых последовательностей, и далее к формированию сложной тактильно-кинестетической чувствительности, необходимой для развития хватательных навыков при жизни на деревьях. Таким образом, каждая чувственная модальность дифференцировалась по образцу другой. В результате становится более целесообразной и вероятной иерархическая интеграция таких взаимно дифференцированных модальностей.

В предложенной Маршаллом Маклахеном (McLuhan, 1964) концепции развития символических средств выражения радио сходным образом изображается как сознающее воображаемое пространство, основанное на звуке и готовящее почву для телевидения как пассивного свидетельствования этих звуковых пространств. Как и у Джерисона, каждое преобладающее выразительное средство формирует развитие следующего. Примерно одновременно с Гешвиндом, Маклахен выдвигал свою собственную «синестетиче-скую» модель разума и средств информации.

3. Хотя в исследовании (Lee et al., 1988) нельзя исключать сохранение вербального опосредования в качестве потенциального фактора, нельзя исключать и возможность того, что сам язык основывается на этих сохраняемых межмодальных способностях новой коры. Последующие исследования в общем согласуются с такой точкой зрения. Например, в работе (Shaw, Kentridge and Aggleton, 1990) проводилось сравнение группы пациентов с синдромом Корсакова, предположительно имевших разлитое повреждение коры, с группой больных, перенесших энцефалит, у которых предполагались преимущественно подкорковые лимбические нарушения. Хотя недостаточность в межмодальном сопоставлении наблюдалась у жертв энцефалита, но не у больных с синдромом Корсакова, обе группы демонстрировали в равной степени тяжелое ухудшение в задаче на называние, основанной на осязательном опознании не-

466 Природа сознания

обычных объектов. Авторы полагают, что эта последняя задача может основываться на более сложной межмодальной способности зрительно представлять себе объекты для того, чтобы их называть. С другой стороны еще одна группа исследователей (Oscar-Berman, Pulaski, Hutner, Weber, and Freedman, 1990) обнаружила недостаточность межмодальных способностей у другой группы пациентов с синдромом Корсакова и сообщает, что такая недостаточность у пациентов с болезнью Альцгеймера и болезнью Паркинсона коррелировала с затруднениями в назывании обычных объектов. В итоге можно было бы думать, что у человека энцефализация более низкой и основанной на лимбической системе способности к межмодальной ассоциации должна создавать возможность для более сложных межмодальных трансляций, лежащих в основе более метафорических и лингвистических способностей.

4. Я сосредоточиваюсь прежде всего на межмодальных слияниях между зрением, осязанием-движением и вокализацией, как составными частями символической познавательной способности. Однако проводимый Леви-Строссом (Levi-Strauss, 1969) анализ мифологий как сложных классификационных решеток, относящихся ко многим сферам, также подчеркивает уникальность и важность для человека вкусовых и обонятельных качеств и их сложных ассоциаций и физиогномических характеристик. На основании самого его анализа семантических значений разновидностей пищи, запахов и вкусов в кулинарии в традиционных мифологических системах можно делать выводы о межмодальных преобразованиях, лежащих в основе человеческого разума. По существу, Леви-Стросс (1974) привлек внимание к существованию синтаксиса и логики в межмодальных соответствиях и к их фундаментальной важности в символизме.

5. Широкие межмодальные трансляции у дельфинов, также способных демонстрировать начала самосоотнесения, рекомбинатор-ного решения проблем и символической коммуникации (Herman et al., 1984) и свидетельства в пользу наличия сходных способностей у попугаев (Barber, 1993), наряду с поразительными эпизодическими наблюдениями поведения слонов (Griffin, 1984), говорят в поддержку той идеи, что наша эволюционная линия представляет со-

Примечания

467

бой один вариант структурной возможности, доступной позвоночным с высокоспециализированными способностями восприятия. Нечто вроде этой структурной неизбежности иерархической интеграции, по-видимому, предполагается в телевизионном сериале «Звездный путь: следующее поколение», где разумная жизнь во всей вселенной развивается примерно одинаково. Быть может, это действительно так.

Глава 5:

Сознание у животных

1. Заключительное резюме Эпплуайта, подводящее итоги изучения ассоциативного научения у простейших, возможно, в уникальной степени заслуживает восхищения в современной науке, и его стоит процитировать целиком: «У простейших не удалось адекватно продемонстрировать научения (за пределами привыкания). Заявления о научении либо не были подтверждены при воспроизведении, либо в таких исследованиях отсутствовали методы контроля, позволяющие исключить альтернативные объяснения. Несмотря на все это, я не вижу априорных причин, почему простейшие не могут обучаться. Большинство описанных здесь экспериментов с простейшими относительно просты в выполнении, и я бы приветствовал их повторение другими исследователями. Что касается меня, то я сдаюсь» (Applewhite, 1979, р. 352).

2. Хотя еще не показано, что нейромедиаторы и нейромодулято-ры участвуют в движении простейших, их четко доказанное присутствие в растениях в качестве химических переносчиков сигналов может предполагать механизм, доступный для повторной утилизации в развитии нервных сетей. Яффе (Jaffe, 1970) обнаружил в растущих кончиках проростков бобов ацетилхолин; последний, по его мнению, может помогать регуляции более постепенных изменений потока ионов через мембраны, которые обнаруживаются у всех живых клеток и которые необходимо отличать от более быстрых потенциалов действия нейронов и простейших. Есть кое-какие данные о реактивной чувствительности некоторых простейших к нейрохимическим веществам, вводимым в среду. Ван Хоутон (Van Houton, 1981) провел обзор исследований, показывающих наличие

468

Природа сознания

специфической реактивности на ацетилхолин, адреналин и норад-реналин. Это не означает, что такие нейрохимические вещества составляют естественную часть механизмов реактивности простейших. Вместо этого они могут в таких экспериментальных условиях реагировать с аденозин-трифосфатом (АТФ), играющим центральную роль в энергетическом метаболизме живых клеток.

3. Подвижные растения, вроде Mimosa и Drosera, которые Дарвин сравнивал с подвижными животными, а также некоторые водоросли демонстрируют потенциалы действия, тоже основанные на входящем потоке кальция и выходящем потоке калия (Applewhite, 1975; Williams & Pickard, 1972ab; Toriyama & Jaffe, 1972; Higinbo-tham, 1973). Эти потенциалы действия проявляют хабитуацию при повторной стимуляции и полностью исчезают при действии эфира. Они представляют собой ступенчатые деполяризации, а не разряды по типу все или ничего, и, как правило, длятся сотни миллисекунд, однако они все же показывают наличие удивительной универсальности принципов, лежащих в основе подвижности всех организмов.

Еще более замечательна демонстрация Пикаром (Pickard, 1972) спонтанных деполяризующих спаек у неподвижных Ipomea pisum и Xanthiam. В отличие от потенциалов действия у подвижных насекомоядных растений, эти спайки не распространяются по стеблю, а, судя по всему, возникают в одной или очень немногих клетках. Хотя в норме они вообще не возникают, когда они все же появляются, то длятся от 100 до 400 мс и могут следовать сериями, продолжающимися от одной секунды до двух часов.

Если мы на время будем руководствоваться тем принципом, что именно подвижность требует чувствительности для руководства, то нам приходится допускать возможность своего рода рассеянной чувствительности у движущихся растений — что бы не показалось странным Дарвину, который постулировал непрерывность эволюции всех функций. Делая еще один шаг, можно было бы считать исследование Пикара (1972) показывающим, что в действительности подобная рассеянная чувствительность в зачаточной форме есть и у неподвижных растений (по контрасту с предположением Фехнера о непрерывном присутствии чувствительности). Это приводит нас к позиции, удивительно похожей на ту, на кото-

Примечания _____________________________________________ 469

рой стоял Бергсон (1907), предполагавший, что растительная эволюция пожертвовала сознанием в месте со свободной подвижностью, от которой оно неотделимо, в обмен на постоянный доступ к питательным веществам. Бергсон изображает растения пребывающими в сравнительной «апатии», в которой, тем не мнее, в латентной форме присутствует чувствительность.

4. Поскольку, судя по всему, имеется постоянный ток, поляризованный от минуса к плюсу и идущий от головы к хвосту у многих существ, и от дендритов к аксонам в нейронах (Becker & Selden, 1985), и поскольку анестезия и кома меняют этот заряд на обратный, мы могли бы предполагать, что эта полярность знаменует ощущаемое или живое чувство бытия как базовой готовности к движению у всех чувствующих организмов, с колебаниями деполяризации и гиперполяризации мембранного тока в качестве резонанса этого «заряженного присутствия» на окружающую текучую среду. Однако дальнейшее движение в этом направлении в настоящее время сопряжено с опасностью построения модели сознания, в большей степени «а ля Франкенштейн», чем хотелось бы автору или читателю.

5. Хотя можно было бы ожидать, что применительно к рекомби-наторной познавательной способности функция должна, по крайней мере в принципе, предшествовать структурному воплощению, неочевидно, что некоторые частичные предвосхищения этой способности обязательно влекут за собой те же межмодальные трансляции, которые, судя по всему, связаны с разумом высших приматов, попугаев и дельфинов. Возьмем, например, качающийся танец пчел: фуражир показывает направление местонахождения нового источника пищи или гнезда тем, кто оставались в улье, с помощью линейных движений в улье по отношению к положению солнца. Это нередко считают признаком эмерджентного рекомбинаторного разума (Gtiffin, 1976, 1984; Gould, 1990). Однако неясно, является ли это видимое указывающее или отсылающее поведение подлинно рекомбинаторным. Оно кажется более похожим на перевод одной формы кинестетического отображения (вне улья) в другую социально разделяемую форму (внутри улья), чем на что-то вроде действий шимпанзе у Кёлера или Гудалла. Точно так же демонстрации

470

Природа сознания

«рассуждения» в противовес ассоциативному научению у крыс (Maier & Schneirla, 1964), когда крысы, которых учили одной части испытательного лабиринта в один день, а другой части на следующий день, ухитрялись сочетать это научение, чтобы добираться до спрятанной пищи, по-видимому, в большей степени связано с соединением двух пространственных карт одной и той же общей области в единую карту (которое, безусловно, само по себе удивительно), нежели с реорганизацией восприятия, наблюдающейся у высших приматов.

6. Возможно, более чем иронично, что сетованию Сирля на то, что у компьютеров есть синтаксис, но нет семантики — то есть, нет «понимания» их собственных программ, — вторит Террэйс (Terrace, 1985), который замечает, что шимпанзе, использующие знаки, обладают зачаточной семантикой, но не имеют синтаксиса. По-видимому, если бы нам пришлось выбирать, какой из внешних способностей лишиться, у большинства из нас не было бы сомнений в отношении того, что требуется для сохранения нашего самого существенного человеческого статуса. Современные программы искусственного интеллекта, хотя и приближаются к тому, чтобы обыгрывать гроссмейстеров в шахматы, ничего не дали нашему пониманию многочисленных форм жизни, включенных в эту священную игру.

7. Однако это означает отсутствие у сильно стрессированных шимпанзе в неволе не защитных, подобных кататонии состояний ступора (не говоря уже о «сексуальных извращениях»), а только культивируемого по собственной воле транса поглощенности. Опять же, могут иметь место изолированные переходы к началам нуминозной эмоции. Хебб описывает явно сверхъестественный ужас, когда пойманным шимпанзе показывали отрубленную голову шимпанзе. В более положительном плане, видеозаписи медленного, текучего, на вид ритуального раскачивания в ответ на зрелище водопада, подразумевают эстетический резонанс и восхищение.

Примечания ____________________________________________ 471

Глава 6: