Вопрос легитимности государственной власти в трудах зарубежных и отечественных политологов

 

Проблема легитимности политической власти, поставленная отнюдь не в двадцатом веке, но особенно акцентированная работами М. Вебера, продолжает вызывать немало споров среди социологов, философов и политологов. Нас в этих спорах будет интересовать лишь один аспект: является ли легитимность необходимым и достаточным условием поддержания политической стабильности. В основном исследователи сходятся во мнении, что легитимность, если она существует, несомненно, способствует стабилизации.

Термин «легитимность» возник в начале 19-го века во Франции и выражал стремление восстановить власть короля, как единственно законную, легитимную в отличие от узурпированной власти Б. Наполеона.

Первыми теоретиками категории легитимации государственной власти стали античные мыслители, такие как Платон, Аристотель. При рассмотрении вопросов легитимности государственной власти как правила приводятся взгляды таких исследователей, как: М. Вебер, Д. Истон, Ж.Л. Шабо, Т.Лукман, Д. Битэм и других авторов занимавшихся исследованием проблемы легитимации государственной власти.

Средневековые учения о власти обосновывали феодальную иерархию и правомерность господства церкви, превращение ее догматов в политические аксиомы, приравнивание библейских текстов к законам. Идея законопослушания, безоговорочного подчинения власти красной нитью проходит через богословские учения Средневековья.

Ф. Аквинский - крупнейший представитель средневековой мысли, призывает граждан к законопослушанию, к повиновению государственной власти. Но если власть приобретена и используется в нарушение божественной воли, то этой власти можно не повиноваться. Более того, народ имеет право на открытое неповиновение, восстание, если правитель недостойный, злоупотребляет властью или узурпирует ее.

Английский богослов и юрист И. Солсберийский (12 в.) считал убийство тирана правомерным и богоугодным делом.

Большой вклад в развитие теории легитимности власти внес немецкий социолог, юрист, философ, историк М. Вебер, который в своей концепции господства выделял три основных (впоследствии ставшими классическими) типа легитимности власти (легальный, традиционный, харизматический). В 1960 - е годы теория легитимации государственной власти разрабатывалась американским политологом Д. Истоном. Концепция легитимности, предложенная Д. Истоном, во многом повторяет классификационные направления М. Вебера. Американский ученый фокусирует внимание на тех же вариантах легитимации, которые ввел М. Вебер. Харизматическая легитимность в трактовке Д. Истона была заменена «персональной». В начале 1990-х годов появляется новая концепция легитимации, предложенная французским ученым Ж.Л. Шабо, который выделял два основных типа легитимной направленности: демократическую, основанную на волеизъявлении управляемых, и технократическую, заключающуюся в способностях управителей и их компетентности. Он считал, что любое пришествие во власть является технократичным.

М. Вебер исходил из того (хотя и такая интерпретация Вебера продолжает оспариваться)^[10], что легитимность является фактором, позволяющим стабилизировать отношения политического господства в обществе. Под системой господства Вебер подразумевал такой общественный порядок, где приказывают и выполняют приказы^[11]. По убеждению Вебера, выполнения приказов добиваются не только и даже не столько применением силы. Более существенно то, что любая власть действует в рамках определенных социально выработанных норм и правил общежития и опирается на эти нормы в своей деятельности. Если такие нормы признаются общественным большинством и воспринимаются как ценности, можно быть уверенным, что государственная власть имеет под собой достаточно прочные основания. Или иначе говоря, обладает легитимностью.

Легитимность, следовательно, означает совпадение общественных норм и ценностей, признанность или законность (в неправовом смысле) власти. Для Вебера легитимность выступает в качестве гаранта стабильности имеющихся в обществе структур, процедур, решений должностных лиц, «независимо от конкретного содержания их действий»^[12]. Согласно Веберу, легитимность может быть трех основополагающих типов — рациональная, традиционная и харизматическая (см. Схема 1 в приложении). Соответственно, власть обретает свои полномочия на основе трех различающихся способов — рационально разработанных правил человеческого общежития, сложившихся в обществе традиций и харизмы лидера^[13]. Поскольку легитимность выступает для Вебера в качестве внутреннего основания и смысла политического господства, то на ее основе, считал немецкий ученый, могут быть выделены также три главных типа политического господства (см. таблица 1 Приложение).

Таким образом, в соответствии с выводами Вебера, легитимность власти может быть рассмотрена в качестве одного из важнейших се ресурсов, позволяющих ей быть значительно менее скованной в своих действиях. Такая, пусть и относительная «свобода действий» предоставляет власти определенный выбор — «проедать» имеющийся авторитет, реализуя лишь свои собственные, противоречащие общественным интересы, или осуществлять социально-экономическое развитие в интересах общества в целом. В качестве подтверждающего примера, Циганков А. П^[14]. приводит страницы истории РФ. Так, власть Б. Ельцина и возглавляемого им режима приблизительно в период сентября 1991 — конца 1992 г. Авторитет президента в этот период был незыблем. Уместно заметить, что авторитет этот был по своему происхождению не только рациональным (процедура всеобщих, тайных выборов, состоявшихся в марте 1991 года), но и иррациональным, связанным с «победой» Ельцина при путче 1991. В массовой поддержке российского президента ореол «победителя» пожалуй сыграл не менее существенную роль. Этот авторитет существенно пошатнулся в 1993 г., когда инициированные президентом экономические реформы в целом потерпели очевидную неудачу.

Легитимная власть, таким образом, содержит противоречие в себе самой и потенциально нестабильна. Наличие этого, подмеченного политическим анализом противоречия способствовало возникновению и разработке в политологии понятия «эффективность» власти, а также вновь привлекло внимание исследователей к проблеме стабилизации режима, не имеющего политической и идеологической легитимности.

Вебер определяет легитимность «как признание власти подчиненными, их добровольное согласие ей покоряться»^[15]. Однако веберовская модель легитимности требовала существенной доработки, так как была «лишена жизни». Идеальные типы легитимации были «лишены внутренней динамики, энергии развития, объемных структур и связи с другими сферами массового сознания и поведения»^[16].

В политологии по этому вопросу обозначились две основные позиции. Согласно первой (по Веберу), легитимность является не обязательно достаточным, но и необходимым условием стабильности политического режима (политического господства в терминологии Вебера). Такой была позиция Т. Парсонса, С. Липсета^[17] и многих других. Это однако скорее теоретическая, хотя и логически непротиворечивая позиция. Например, Вебер был прежде всего социологом культур и религий, изучая преимущественно устойчивые и долговременно существовавшие цивилизации и социальные устройства. Парсонс был социологом-теоретиком и во многом продолжателем традиций Вебера. О Липсете в принципе может быть сказано то же самое, хотя его позиция несколько отличается в связи с введенным им понятием «экономической эффективности» власти (см. далее).

Согласно другой позиции, выдвинутой исследователями конкретных политических систем и процессов, легитимность существенна, но не обязательна для стабилизации режима. В практике режимов могут быть найдены периоды, и иногда достаточно длительные, до двух десятков лет, когда режим существует бессменно, хотя законность, справедливость его власти не признается большинством населения. Об этом, в частности, писал известный исследователь Южной Африки С. Гринберг^[18], показавший, что режим апартеида за счет использования военно-экономических ресурсов оказался значительно стабильнее, чем ожидалось, несмотря на то, что в количественном отношении его поддерживало не более одной пятой населения.

Французский политолог Ж.Л. Шабо, подчеркивая, что в структуре властных отношений есть два главных фактора - управляемые и управители, указывает, что политическая власть легитимизируется, прежде всего, относительно них.

Таким образом, она должна ее ответствовать волеизъявлению управляемых (демократическая легитимность.) и сообразовываться со способностями управителей (технократическая легитимность) Демократическая легитимность, как подчеркивает Ж.Л. Шабо, - «это перенос на все общество механизма принятия решения индивидом: выражение свободной воли, но в том смысле, что данная свободная коллективная воля проистекает от индивидуального проявления свободного суждения. В политической практике для операционализации перехода от индивидуального к коллективному используется простой арифметический механизм - мажоритарный принцип (принцип большинства). Его применение в демократических режимах универсально - как для выбора представителей народа, так и для сования законов или принятия решений в рамках исполнительных коллегиальных структур. Однако в истории немало случаев, когда демократические механизмы в определенных исторических обстоятельствах способствовали подтверждению авторитаризма и тоталитаризма. Технократическая легитимность связана с умением властвовать, а последнее обусловлено двумя параметрами: способами доступа к власти и содержанием процесса ее осуществления». Далее Ж.Ш Шабо продолжает: «на начальных этапах истории человеческого общества, когда сила была преимущественным способом достижения власти, владение оружием, армиями и людьми ценилось выше всего. В современных условиях таким преимущественным способом называют знания. Однако и этот тип легитимность может иметь свои «извращения», когда к власти приходит «компетентная, элита, культивирующая вкус к тайне и веру в свое превосходство»^[19].

Существенный вклад в обоснование проблемы легитимности власти сделал Д. Истон, выделив на основе системного анализа так называемые типы поддержки политической системы: долговременную или диффузную поддержку, направленную на наиболее важные принципы политического строя, и кратковременную или специфическую, ориентированную на конкретный результат деятельности власти. Выделение различных типов поддержки позволило Истону по-новому рассмотреть типы, источники и объекты легитимности политической власти. Он выделяет идеологический, структурный и персональный типы легитимности. Идеологическая легитимность вырастает из убеждения граждан в правильности и истинности ценностей и норм данного политического режима. Структурная легитимность означает ценностное отношение людей к структуре данной политической системы, к политическим институтам, которые занимаются распределением властных ролей в обществе. И наконец, персональная легитимность основывается непосредственно на оценке гражданами деятельности политических лидеров, их способности обеспечивать эффективное политическое руководство, на оценке обоснованности возложенных на лицо обязанностей.

В истории отечественной правовой мысли особо следует выделить взгляды на проблему легитимации государственной власти таких отечественных ученых юристов, политологов дореволюционного периода как М.Н. Коркунова, И.А.Ильина, П.И. Новгородцева, а также современных авторов И.А. Иванникова, А.Н. Кокотова, А.В.Лубского, В.П. Макаренко и других российских ученых в области права и государства.

А. Пшеворский, исследователь трансформации политических режимов преимущественно па примере стран Восточной Европы. С его точки зрения, утрата режимом легитимности еще не означает утраты им стабильности и начала политической трансформации. «Сама проблема легитимности, — писал Пшеворский в работе «Переходы к демократии «^[20], — по-моему, поставлена некорректно. Что действительно существенно для стабильности любого режима, так это не легитимность специфической системы господства, но отсутствие жизнеспособных альтернатив»^[21]. Значительно раньше о некорректности проблемы высказывался и X. Экстейн^[22].

По мнению В. И. Чиркина, «…признание государственной власти, ее действия легитимными складывается на основе чувственного восприятия, опыта, рациональной оценки. Оно опирается не на внешние признаки (хотя, например, ораторские способности вождей могут оказать значительное воздействие на публику, способствуя установлению харизматической власти), а на внутренние побудительные мотивы, внутренние стимулы. Легитимность государственной власти связана не с изданием закона, принятием конституции (хотя и это может входить в процесс легитимации), а с комплексом переживаний и внутренних установок людей, с представлениями различных слоев населения о соблюдении государственной властью, ее органами норм социальной справедливости, прав человека, их защитой»^[23].

С точки зрения И.А. Иванникова, «легитимность государственной власти – это ее признание или подтверждение законности права на власть, обладание престижем»^[24].

По мнению А.-Н.З. Дибирова, легитимность государственной власти – это взаимное признание государства и общества друг другом, процесс, в котором каждая из сторон приобретает черты сходства с другой ^[25]

Следует заметить, что термин легитимность не связан напрямую с законностью, хотя конечно законность - один из ее необходимых компонентов. Поэтому следует различать понятия легитимации и легальности власти. Легитимность государственной власти является больше социально-политической категорией, основанной на эмоциях, оценке и внутренних установках общества. Легальность государственной власти является юридической категорией, представляющей регламентированную законодательством деятельность публичной власти и ее законное установление.

По мнению И.А. Иванникова, можно выделить следующие формы легитимации государственной власти^[26]:

«1. Признание государственной власти легитимной по происхождению, своему источнику, установлению, передаче.

2. Одобрение подавляющим большинством населения деятельности субъектов государственной власти.

3. Принятие Основного Закона и иных важнейших законов страны на референдуме или издаваемых иным путем законов, которые одобряются подавляющей массой населения.

4. Возможность легализации путем регистрации действующих в рамках законов политических партий и движений, иных инструментов гражданского общества.

5. Признание государства и правительства международным сообществом, принятие государства в международные организации.

6. Признание и ратификация государством международно-правовых документов по проблемам международной безопасности и защите права и свобод человека, одобренных большинством стран-членов ООН»^[27].