Краузе, Карл Христиан Фридрих

Каждый из организмов, составляющих переход от индивидуума к человечеству, имеет свое право. Эти системы права подчиняются праву человечества, обнимающему их все. Право не имеет смысла иначе как в отношении к прогрессу. Эта цель делает законными некоторые формы права, которые кажутся тираническими, напр. право уголовное: это временное покровительство, опека. Теории нравственности и религии освещены философией истории. Краузе понимает ее очень схоже с позитивизмом. Живое существо развивается пo двум законам, восходящему и нисходящему. Каждый из этих двух законов осуществляется в трех последовательных моментах: момент зачаточный, роста и зрелости. В первом возрасте человечества содержатся зачатки нравственности и религии: человек соединен с Богом каким-то смутным инстинктом, магнетическим родством. Век роста содержит три подразделения: политеизм, с рабством и тиранией, монотеистические и фанатические средние века и, наконец, век освобождения, терпимости и цивилизации.

 

8 Пацифистское движение в 40е годы XIX века в Европе и «Мирные конгрессы» (диалог революционно-демократических и либеральных подходов).

Британские пацифисты поняли, что без поддержки со стороны единомышленников на Европейском континенте, которые бы вели пропаганду дела мира, надежда на то, что прекратятся войны между народами христианского мира, практически равна нулю. Первыми, к кому обратились британские пацифисты на континенте, были филантропические общества, поддерживавшие реформы. Результаты, в частности, установление контактов с голландцами, немцами и жителями Швейцарии, выступавшими за установление мира в 1820-х годах, были незначительны и не привели к образованию достаточно крупных организаций мира. Основные надежды англичане возлагали на Парижскую группу борьбы за реформы. Эта группа под названием Общество христианской морали, созданная в 1821 г., вызывала недоверие Бурбонов. Возглавляемое герцогом де Ла Рошфуко-Лианкортом, человеком, признающим целесообразность реформы, общество включило протестантов, сторонников реформ в сельском хозяйстве, криминальной юстиции и в ряде других отраслей, будущего министра Франсуа Гизо, а также целый ряд лиц, причастных к свержению монархии в 1830 г. Сначала члены общества настаивали, чтобы оно занималось только изучением и проведением реформ и чтобы «усердно избегало как в устных беседах, так и в документах всего, что могло бы усилить противоречия в религиозной сфере или же сомнения... всячески стремилось способствовать сокращению внутренних разногласий и прекращению войн с иноземцами, уменьшая ненависть и слепой патриотизм... На решения общества не влияет ни одна партия...»

Первое заявление общества, а именно отказ от участия в политике различных партий, напоминало аналогичное обещание Лондонского общества мира. «Друзья мира ничего не имеют общего с политикой партий... Наше дело — дело церкви, а не политики; и в тот момент, когда мы забудем о первой и каким-нибудь образом повернемся ко второй, мы потеряем основную поддержку...»9

Британские пацифисты, однако, были разочарованы в Парижской группе, так как ее члены, несмотря на обещание бороться с безоглядным патриотизмом, на самом деле мало интересовались проблемами мира. И только в начале 1840 г. это общество выразило согласие издавать сборник работ, посвященный проблеме: «Какие меры лучше всего способствуют решению международных конфликтов и установлению Всеобщего Мира без применения оружия»10. За лучшую работу был учрежден приз. Победителем стал Константин Пекье, в прошлом последователь Сен-Симона и Фурье. Он выступал за создание объединяющей народы конфедерации, в которой все международные конфликты решались бы юридически. Странным может показаться то, что Пекье не принимал во внимание религиозные идеи. Он исследовал исторические предпосылки современной индустриализации в течение относительно мирного периода времени (с 1815 по 1840 г.) и сделал вывод, что прогресс требует мирных условий. Стиль и содержание работы Пекье свидетельствовали, что автору были не известны аргументы пацифистов, которые заполняли все колонки издания «Вестника мира». Автор также не был знаком с литературой, распространяемой поборниками мира в Англии.

Европейские сторонники мира и урегулирования международных отношений предпочитали аргументы морального, этического и практического плана, а не религиозный рационализм. Первой открыто признанной организацией на территории Европы стало Общество мира, образованное в Женеве в декабре 1830 г. графом Жан-Жаком де Селлоном (1782-1839). Общество провозглашало религиозные принципы, однако во главу угла ставило практические и экономические аргументы. Селлон, будучи активным протестантом, пришел к выводу о необходимости установления мира в международных отношениях в результате приверженности к еще одной цели своей жизни — отмене смертной казни11. Как и другие христианские пацифисты, Селлон был убежден, что ничто не оправдывает лишения человека жизни — только Бог вправе это сделать. Его проекты касались самых разнообразных сфер — от исправительных заведений до строительства каналов. Селлон был глубоко убежден, что войн в Европе можно избежать. Достигнуть же этого можно путем заключения международных договоров, но только при условии, если правящие круги укоренятся в мысли, что этот шаг является жизненно важным для будущего цивилизации.

 

Ни британские пацифисты, ни парижские филантропы, ни члены Женевского общества мира, ставшие первым поколением миротворцев, не проявляли интереса к массовому участию граждан в деле мира. Когда в редакцию «Вестника мира» поступило предложение обратиться к низам, т. е. к тем, кто составляет основу армии, редактор отклонил его, утверждая, что дело избавления от войн принадлежит правящим классам12. Когда в 1840-х годах участники чартистского движения заинтересовались антивоенной деятельностью, то созданное ранее Британское общество мира проигнорировало их. Группа Рошфуко-Лианкорта в Париже в 1820-е годы и группа Селлона в Женеве в 1830-е связывали свои надежды исключительно с правящей верхушкой. Общество Селлона состояло в основном из представителей женевской элиты. Пропаганда, как главный метод действия, была обращена лишь к тем, кто обладал властью и влиянием, т. е. к группировкам интеллектуалов и политических деятелей, в число которых входил и находящийся в изгнании Луи Наполеон.

Селлон принадлежал к поколению людей, еще хранивших и памяти ужасы террора якобинцев и санкюлотов. Поэтому он пытался убедить элиту в том, что сокращение расходов на вооружения необходимо как для роста экономики, так и для социальных и культурных целей, жизненно необходимых «новому времени». Селлону представлялось абсурдным, что так неразумно используются людские ресурсы — 3 млн. человек служат в армии в мирное время. Этих людей можно было, по его мнению, использовать «для строительства дорог, мостов, каналов, пенитенциариев для правонарушителей и, возможно, для колонизации Африки» (причем, он искренне считал, что колонизация будет проходить мирно, путем экономических преобразований)14. Логическим развитием современной цивилизации Селлон считал путь организации европейских государств в федерации и конфедерации, путь мирных методов урегулирования конфликтов и сокращение расходов на вооружение. Общественный рационализм счастливо сочетался у него с христианской моралью.

Селлон посвятил жизнь разработке всевозможных систем организации европейских государств. Если убедить правителей и элиту в необходимости такой организации в Европе, то, по мнению Селлона, можно было бы создать европейское правление. Он предлагал сформировать федерации подобных групп, например, германская, славянская или латинская группы. Эту идею впоследствии развили сторонники Мадзини. Однако Селлон считал, что и одна нация может представлять целую группу наций. Франция, в частности, может представлять Испанию, Португалию, Италию, Бельгию и швейцарских французов; германская конфедерация могла бы представлять Голландию, немецкую Швейцарию, Швецию, Данию; Россия могла бы представлять Восточную Европу, включая Грецию. Для Селлона не имело значения, каким образом будет управляться страна. Дипломаты стран Европы должны были бы обращаться в правление с просьбой учредить суд для решения спорных вопросов. Все нации должны будут подчиняться Декларации прав человека, согласно которой отменяется смертная казнь и право вести войну15. Подозрительно относясь к современной демократии, Селлон не принимал во внимание требования национальной независимости народов. Даже борьба греческого народа за независимость, которая велась с помощью Англии в 1820-х годах, не вдохновила его, и он постарался заглушить интерес, который проявил его племянник к героической борьбе угнетенных народов за независимость (племянник Селлона — молодой Камильо Бензо ди Кавур)16. После смерти Селлона в 1839 г. его дочь Валентине де Селлон попыталась продолжить работу общества, созданного отцом, однако протоколы заседаний общества, если таковые и были, не сохранились.

К 1840-м годам различные направления обществ мира, сливавшиеся в единый поток идей мира, сконцентрировали внимание на преимуществах, которые можно было бы получить от сокращения расходов на вооружение и разработки методов сохранения мира между государствами. Даже среди американских и британских кругов, которые выдвигали на первый план набожность, религиозные мотивы уступили место идеям социальных перемен. Так, в Англии Манчестерская школа либеральной экономики, кампании Ричарда Кобдена против закона «Анти-корн» и борьба Кобдена и Брайта17 за ослабление британской воинственности использовали не только призывы к миру, но и экономические прагматические аргументы.

На континенте под влиянием как Сен-Симона, так и либеральной политической экономии возродился неподдельный интерес к миротворчеству. Например, последовательница Сен-Симона Эжени Нибойе с 1844 г. стала издавать первую газету на континенте «Мир двух миров». Газета стала первой попыткой создания во Франции издания, аналогичного английскому. Нибойе, убежденная в том, что три десятилетия мира на Европейском континенте с 1815 г. принесли для улучшения жизни людей намного больше пользы, чем все наполеоновские войны, утверждала, что «прогресс... не нуждается в пушках и ружьях, промышленность развивается без ударов и взрывов». Ее мечтой было, чтобы благами прогресса пользовались бедные и неимущие, а не только, как у Селлона, исключительно, «избранные христиане», которые объявили войну злу, однако полностью игнорировали неравенство и социальную нищету современного общества. Дня Нибойе справедливость предполагала как экономические, так и юридические аспекты18.

В течение 1840-х годов британские пацифисты предприняли попытку созвать международный конгресс, используя пример движения за отмену рабства. Такой конгресс мира состоялся в Лондоне в 1843 г. На нем присутствовало большинство британских участников движений мира, несколько делегатов из Америки, а также маркиз де ла Рошфуко-Лианкорт, сын основателя Общества христианской морали. В 1848 г. в Брюсселе состоялась вторая встреча. Это был результат работы американского активиста мира Элиу Бурритта, лондонского Общества за установление прочного всеобщего мира, активистов и последователей Аугуста Висшера, бельгийского юриста, который стал президентом этой встречи19. Третья и наиболее известная встреча состоялась в Париже в 1849 г. под председательством Виктора Гюго и при содействии ряда видных французских либералов. В 1850, 1851 и 1853 гг. состоялись еще три конгресса — во Франкфурте и снова в Англии, однако им не хватило того энтузиазма, который присутствовал на конгрессах 1848 и 1849 гг. Подавление революции 1848 года и последовавшая Крымская война 1854 года положили конец конгрессам мира, которые не возобновлялись вплоть до 1867-1870 гг., когда франко-прусская война и Франкфуртский договор послужили новым толчком для созыва конгресса мира.

 

На встречах 1848-1849 гг. риторика религиозного пацифизма была приглушена. Американец Элиу Бурритт, полный энтузиазма относительно созыва конгресса наций в Европу, был вдохновлен знаменитой статьей Уильяма Ладда20. Американские делегаты, прибывшие на конгресс мира, надеялись что европейские народы примут какую-нибудь ипостась Федеральной конституции Соединенных Штатов Америки — законодательную, исполнительную или правовую — для решения проблем войны и мира в Европе. Буррит не являлся исключением. Для него решение таких вопросов, как арбитраж и сокращение вооружений, представлялось абсолютно возможным. Все, что должны были сделать правительства европейских стран, это подписать контракт, или договор, как это сделали в 1787 г. американские штаты, когда они отказались от статьи о конфедерации в конституции. Вдохновленный этим историческим примером, Буррит вел неустанные переговоры с правительствами европейских стран, пытаясь получить разрешение на созыв конгресса мира в Европе.

Однако для европейских делегатов, особенно во время встреч в Брюсселе и Париже, взгляды Бурритта оказались совершенно неприемлемыми. Единственный аргумент, который смогли принять европейцы, был анализ, проведенный теоретиками свободной торговли, помимо Висшера, бельгийцем Шарлем де Брукером, экономистами Мишелем Шевалье и Жозефом Гарни, Гюставом де Милинари и Фредериком Бастиата, журналистом Эмилем де Гирадина, предпринимателем Денизом Потони, а также Ричардом Кобденом. Существо их аргументации теперь хорошо известно. Это была усложненная версия идей Селлона 1830-х годов; военные расходы, как в военное, так и в мирное время отвлекают средства от разработок важных проектов, способствуя нищете и неравенству. Свободный поток товаров и услуг через границы, более того, через континенты, непременное условие для современного развития. Капитал, необходимый для развития экономики, не должен тратиться на войны и на подготовку к ним. Свободная торговля, устранение барьеров для обмена товарами между странами принесут большую пользу человечеству. Эти теоретики никогда не считали себя апологетами нарождающегося капитализма, они лишь подводили идеологическую базу под неуправляемую жажду наживы. Они искренне считали себя предвестниками новой цивилизации, которая одна только и могла поднять уровень жизни человечества на иную ступень21. В середине 1840-х годов прогрессивные экономисты и пацифисты не могли предполагать, что в результате их борьбы будет создано общество с таким же экономическим неравенством, как и то, которое они собирались изменять. Верхом глупости и греха им казались расходы на поддержку военных предприятий, на оплату паразитирующего класса офицеров и на приобретение вооружений, в то время как эти средства, тратящиеся по существу на силу разрушения и силу, которая сама может быть достаточно быстро и легко разрушена, необходимы для строительства каналов, мостов, дорог, машин, портов, складов и хранилищ, фабрик и заводов, а также на обучение рабочей силы.

В 1848 г. на Брюссельском конгрессе не были приняты во внимание массовые движения, пошатнувшие троны по всей Европе. Делегаты ограничились обсуждением путей усиления влияния движений мира и разработкой новых призывов для привлечения новых сторонников. В 1849 г. на Парижском конгрессе присутствовало большое число делегатов: 600 участников и 1500 гостей. Подавляющее большинство делегатов были из Англии и Франции, 23 делегата из Америки (включая одного раба), а также по нескольку делегатов из Дании, Бельгии, Германии и Италии. Непосредственное влияние конгресса было значительно слабее, чем по прошествии некоторого времени. Именно на этом конгрессе Виктор Гюго выдвинул идею создания Соединенных Штатов Европы. Мысль о «Соединенных Штатах Европы» была первоначально высказана делегатом из Италии, политическим теоретиком Карло Каттанео на конгрессе предыдущего года. Слова Виктора Гюго звучали примерно так: «День придет, когда ты, Франция, ты, Россия, ты, Италия, ты, Англии, ты, Германия — все вы, нации на континенте, не теряя индивидуальности и отличительных качеств, сольетесь в единое сверхъединство и образуете Европейское братство как Нормандия, Бретань, Бургундия, Лотарингия, Эльзас объединились в единую Францию».

Самым замечательным было то, что конгресс 1849 г. привлек не только выдающихся политических лидеров и экономистов, но ему покровительствовал и архиепископ Парижа, лидеры протестантской общины и главный раввин Франции — три человека, три направления, которые обычно не связаны друг с другом. Пацифисты были в восторге. Покровительство со стороны таких трех сил имело решающее значение для легализации движения.