Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Соотношение между родом и одушевленностью

Поиск

 

Одушевленные Неодушевленные

существительные существительные

Мужской род Женский род Мужской род Женский род

брат сестра стол парта

волк *заноз *орешка

лиса (Мне заноз в палец (Хочешь вкусную

провалился!) орешку?)

Рассмотрим подробнее типичные детские ошибки в связи с ро­дом существительных. Остановимся сначала на существительных, обозначающих людей (одушевленных личных). В этой области со­отнесенность к одному из двух возможных родов (мужскому или женскому) мотивируется реальным полом лица, о котором идет речь. Как только ребенок оказывается в состоянии усвоить реальные раз­личия между полами живых существ (для этого нужно известное время), образуется необходимая когнитивная база для овладения данным грамматическим противопоставлением применительно к этим существительным. Об ошибочном отнесении к роду свидетель­ствует неверный выбор формы прилагательного или глагола в про­шедшем времени, а также неверная замена местоимением.

Приведем некоторые примеры верного употребления рода из речи Саши С.:

«Где Нюра?» - «ПАПАЛЯ» (пропала) ( 1г. 11 мес.). Правда, в этот период выбор может быть еще и не осмысленным. Более показательна фраза, сказанная в 2 г. 13 дн.: «СЯСЯ КОЛЁСИЙ, МАМА КОЛЁСИЯ» (Саша хороший, мама хорошая). Использование одного и того же прилагательного в двух разных формах подтверждает факт сформированности данного противопоставления.

Для ряда существительных можно констатировать конфликт так называемого «морфологического» рода, выявляемого в системе падежных окончании, и «синтаксического» рода, обнаруживаемого в согласовании и местоименной субституции. Речь идет о словах на типа дядя, дедушка, юноша и т. п. Дети, которые, как мы видели, стремятся нанести порядок в нашей «неправильной» грамматике, устраняют это противоречие. Совсем маленькие дети могут устранять его в пользу рода «морфологического». Так, Поля С. В 1 г. 11 мес. задала вопрос: «Где моя ПАПА?» Такое возможно, однако, только на самом раннем этапе развития, когда ребенок ещё не имеет представления о половом различии живых существ. Трех-четырехлетние дети устраняют конфликт в пользу реального пола: «С ДЕДУШКОМ своим пошел?», «ЮНОША знакомого встретил», «Папа - ты МУЖЧИН?». При этом «морфологический» род изменяется: существительное, приобретая другую систему окончаний, перемещается из первого склонения во второе.

Мы иногда не задумываемся о том, что существительные мужского рода могут употребляться нами безотносительно к полу, т. е. в значении лица вообще. Когда слышим врач, архитектор, инженер, мы незнаем, о мужчине или женщине идет речь (Он прекрасный инженер. - Она прекрасный инженер). Если в языке возникает соотносительное образование со значением женского пола, например, учитель - учительница, то второе из них последовательно употребляется применительно только к женщинам, а первое может сохранять свое «внеполовое» употребление. В таких случаях у нас как бы имеется ситуация выбора (если говорим о женщине). Мы можем сказать: Она прекрасный учитель и Она прекрасная учительница. Дети, как показывают наблюдения, такого положения не принимают вообще. В этом можно видеть проявление характерной для ребенка тенденции к преодолению так называемой асимметрии языкового знака, разрушающей одно» соотношение между означающим и означаемым. Эта тенденция выявляется как при понимании, восприятии речи, так и при говорении, продуцировании ее. При этом в сфере категории рода обнаруживаются два достаточно характерных явления.

Во-первых, дети зачастую отказываются употреблять противоречащие, по их мнению, здравому смыслу существительные мужского рода применительно к женщинам. Мать говорит пятилетней дочери, указывая на женщину-дворника, сгребающую лопатой снег «Смотри, дворник снег убирает». И тут же слышит возмущенное: «Какой же это дворник? Это же ТЕТЯ!» Мальчика шести лет спросили, не знает ли он, кто воспитатель в соседней группе. Он отвечает: «У них не воспитатель, у них ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА».

Bo-вторых, при необходимости обозначить лицо женского пола дети образуют с помощью суффиксов так называемые родовые корреляты, руководствуясь при этом правилами системы русского язы­ка: ВОДИТЕЛЬНИЦА ТРАМВАЯ, ДИРИЖЕРКА, ПАРИКАМАХЕРНИЦА и т. п. Таким образом, они устраняют одну из языковых ано­малии, добиваясь строгой симметрии.

Не меньшую аномалию представляют собой, так называемые существительные общего рода типа неряха, умница, грязнуля, недо­трога. И здесь нарушено правило «одно звучание» — «одно значе­ние», поскольку существительные, обладая всеми признаками «морфологического» женского рода, оказываются способными менять свой род на мужской, подобно оборотням. Это выявляется в согла­совании и местоименной субституции (Миша — большой умница. Маша — большая умница). Для детской «правильной» грамматики это не подходит. Аномалия устраняется двумя способами. Чаше все­го имеющееся в языке существительное осознается ребенком как относящееся исключительно к женскому роду. В таком случае воз­никает потребность в образовании родового коррелята со значением мужского рода, что и осуществляется чаще без прибавления каких бы то ни было суффиксов, путем изменения системы окончаний: «Таня — слуга, а ты, Вова, СЛУГ», «Бедный мой зайчонок». Тебя ПЬЯ­НИЦ сбил», «Ты МАЛЫШЕК или дядя?». Иногда (это бывает в ред­ких случаях) «морфологические» приметы рода берут верх над реальным отношением к полу. И тогда меняется согласование: «Этот Петятакая ПЛАКСА». При виде неодобрительной реакции взрос­лых ребенок «исправляется»: «А как же сказать? Такой ПЛАКС?»

Рассмотрим ошибки в использовании неодушевленных суще­ствительных. Распределение по трем родам неодушевленных существительных не связано с каким бы то ни было смысловым принципом, а держится исключительно на традиции, закреплен­ной в системе падежных окончаний. Почему, в самом деле, стол — он, парта — она, а окно - оно? Поскольку внешнее выражение отнесенности к роду такое же, как в области одушевленных существительных, где налицо смысловая мотивированность, это иногда сбивает ребенка с толку — он стремится найти мотивиро­ванность там, где ее нет. Например, К.И.Чуковским зафиксиро­ван факт, когда мальчик отказывался применить к себе «женс­кое» слово царапина: «Это у Муси если - царапина, а у меня ЦАРАП, я мальчик!» Характерны следующие рассуждения ребен­ка, стремящегося осмыслить различия по роду между неодушев­ленными существительными на основе уже освоенного им различия по полу в сфере одушевленных существительных: «КРОВАТКА - ЖЕНЩИНА, А ДИВАН СХОДИТ НА МУЖЧИ­НУ». (Так рассуждает Женя А. в 4 г.) Эти факты свидетельствуют о чрезвычайно рано развивающихся так называемых металингвистических способностях ребенка в сфере грамматики.

Многочисленные детские ошибки в изменении рода существительного, которые свойственны ребенку после трех лет, относятся почти исключительно к сфере неодушевленных существительных, т.е. к таким словам, в которых отсутствует семантическая мотивированность выбора одного из возможных родов.

Главная причина того, что до определенного времени дети как будто не замечают существования среднего рода, заключается в следующем. Дети сначала усваивают родовую оппозицию в сфере одушевленных существительных, перенося ее затем на неодушевленные, а в сфере одушевленных средний род отсутствует. Характерен эпизод, приведенный в одном из опубликованных дневников: «МАМА, ЛОЖКА - ДЕВОЧКА. А НОЖ - МАЛЬЧИК?» - «Да, - отвечает мама. - А окно?» Дочь думала, думала, потом расплакалась: «ЭТО НЕ МАЛЬЧИК И НЕ ДЕВОЧКА!» Это уже так называемая металингвистическая рефлексия на языковые факты, но она отражает объективно существующую последовательность в усвоении языковых явлений. Существительные среднего рода первоначально переводятся ребенком либо в женский («А где другая УХА?» «Что я с этой ЗЕРКАЛОЙ делать буду?»), либо в мужской род («Ой, какой КОЛЕСИК маленький!» «Положи один ПОЛЕН в печку»).

Существительные мужского рода могут переводиться в женский и наоборот. Характерно, что здесь не наблюдается какой бы то ни было отчетливой тенденции: случаев того и другого вида примерно равное число. При этом происходит смена флексий, т. е. изменение типа склонения существительного. При замене мужского рода женским существительное из второго склонения переходит в первое: «Одну ОРЕШКУ только съем!», «Не копай моей СОВКОЙ!». При замене женского рода мужским существительное может переводиться из третьего склонения во второе: «ПЕЧ сам топится?», «У меня на пальчике ЗАНОЗ», «От БАТАРЕЯ тепло идет». Особенно часто изменяется род существительных, употребляющихся, преимущественно в форме множественного числа: ОДИН ШПОР, ВАША ШЛЕПАНЦА, ПАПИНА ПОГОНА и т.п.

Рассмотрим теперь одушевленные неличные существительные, т.е. так называемые зоонимы. Они в языке по категории рода занимают промежуточное положение между личными одушевленными (обозначающими людей) и неодушевленными. Дело в том, что их мотивированность связью с полом проводится в языке крайне непоследовательно. В тех случаях, когда пол живого существа представляется несущественным, в языке имеется только одно слово наименования данного животного (насекомого, птицы), причем форма является немотивированной и определяется исключительно традицией — совершенно аналогично тому, как это происходит в сфере неодушевленных: дятел, леопард, комар, олень и синица, пантера, муха, змея. Поэтому возможны ошибки в определении родовой принадлежности слова: «Меня такой большой МУХ уку­сил», «Маугли помогал черный ПАНТЕР». Если возникает потреб­ность в том, чтобы подчеркнуть пол живого существа, который не совпадает с родом имеющегося в языке существительного, ребенок образует родовые корреляты: «Синица — тетенька, а дяденька - СИНИЦ». «Ну, ты и СОБАК!» - говорится мальчику. «Это у вас ПЕС или ПСИНА?» — интересуется семилетняя девочка, разгляды­вая пуделя. Она полагает, что псина — наименование самки.

Остановимся на механизме образования родовых коррелятов — пар существительных, различающихся указанием на пол лица или животного. В ряде случаев родовые корреляты женского (в зоонимах - иногда и мужского рода) в нашем языке отсутствуют, тогда детская окказиональная форма представляет собой заполнение пу­стой клетки, абсолютной лакуны: «Я не к парикмахеру, а к ПАРИКМАХЕРНИЦЕ хотела!» - капризничает девочка, не хочет, чтобы ее стриг мужчина. В нормативном языке парикмахер — слово, упот­ребляющееся применительно к лицам как мужского, так и женско­го пола. «Обезьяна с большим ОБЕЗЬЯНОМ», — замечание около клетки в зоопарке. Во взрослом языке слово обезьяна употребля­ется безотносительно к реальному полу. Дети, которые стремятся к "правильной» грамматике, исключающей подобные двусмыслен­ности, создают четкие родовые корреляты.

В других, более многочисленных случаях соответствующий кор­релят в языке имеется, но создан иным способом (ребенок запол­няет не абсолютную, а относительную лакуну). Тогда детская фор­ма оказывается вариантом нормативной формы. Как организова­ны родовые корреляты в нашем взрослом языке? Все они разграничены системой окончаний (существительные мужского рода относятся ко второму, существительные женского рода — к первому склонению), а в подавляющем большинстве случаев — еще и суффиксами. Пар, различающихся только окончаниями, очень мало: супруг — супруга, маркизмаркиза, кум кума (в после­днем случае существенно также и различное место ударения). Ог­ромное число родовых пар различаются суффиксами, при этом жен­ский коррелят производится от мужского: медведь — медведица, пионер пионерка, купец — купчиха.

Есть также небольшое число пар, различающихся корнями (супплетивными): быккорова, муж - жена, петух - курица. Хотя число таких пар невелико, но слова эти относятся к разряду высокочастотных.

Что касается родовых пар, образуемых детьми, то в них абсолютно преобладают корреляты, разграниченные только флексиями. В одних случаях при этом ребенок отталкивается от существительного мужского рода: биологБИОЛОГА («У меня папа математик, а мама - БИОЛОГА»), дурак - ДУРАКА (перебранка пятилетних детей: «Ты дурак!» - «Сама ДУРАКА»), монах - МОНАХА; в других — от существительных женского рода: подруга - ПОДРУГ, черепаха - ЧЕРЕПАХ, корова - КОРОВ и даже невеста — НЕВЕСТ (что означает жених). Примеры такого типа многочисленны: «Почему Леша, мой ПОДРУГ, плачет?» - спрашивает трехлетняя девочка. Слово подруг изобретали очень многие дети независимо друг от друга. «Смотри: коза с КОЗОМ своим», - замечание пятилетнего мальчика.

Во взрослом языке этот самый простой и экономный способ создания родовых коррелятов используется крайне редко. Попробуйте привести еще примеры, кроме тех, которые были названы выше. Разве что вспомните инфанта и инфанту. Нельзя считать, чтобы дети могли в своей словотворческой деятельности равняться на эти конкретные малоупотребительные пары слов. Разумнее предположить другое: бессуффиксальные пары больше удовлетворяют принципу системности языка, к которой так чувствительны дети. С точки зрения языковой системы использование суффикса избыточно, раз окончание и так указывает на род.

Не любят дети супплетивных оппозиций: петухкурица, ПЕ ТУХ - ПЕТУХИНЯ, ПЕТУШКА, бык - корова и БЫК – БЫЧКА, БЫЧИЦА, БЫЧИХА, или КОРОВ - КОРОВА. Детские пары слов проще и логичнее. «Женские» суффиксы используются детьми очень широко, чаше всего суффиксы - ИЦ и - ИХ (ЗАЙЧИЦА, КОРОЛИЦА, КОТИХА). Хорошо знаком ребенку и «женский» суффикс : ВОРКА, ФРАНЦУЗКА.

С не меньшей последовательностью дети не замечают и уникальных суффиксов. Суффикс - ЕВ употребляется только в слове королева. Он не связан с какой бы то ни было словообразовательной моделью. Поэтому королева в речи ребенка довольно часто превращается в КОРОЛИЦУ. Дети «исправляют» и другие модели «ВОН НЕГРИТЯНКА С НЕГРИТЯНИНОМ» (пара негр - негритянка тоже крайне необычна, куда проще НЕГРИТЯНИН - НЕГРИТЯНКА, как, например, англичанин — англичанка ).

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-11; просмотров: 348; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.14.132.178 (0.01 с.)