Упражнение «за фасадом имени»

Возьмите лист бумаги и карандаш. Напишите свое имя и добавьте к нему определение, начинающееся с той же буквы, что и имя. А теперь подумайте и скажите: чего больше в вашем определении: любви, нежности, иронии, сарказма? Подойдите к близкому вам человеку и попросите его придумать определение, отражающее вашу сущность, начинающееся с той же буквы, что и ваше имя. Сравните это определение и свое. Есть ли различия в том, каким вы видите себя и как вас воспринимают люди? Задумайтесь о причинах различий.

 

Упражнение «Мой образ»

 

Ощутите себя растением, животным или каким-то другим предметом или явлением природы. Забудьте о том, что у вас человеческое тело. Вы - растение или животное, побудьте им несколько минут. Позвольте себе сделать мысленно или реально (если рядом никого нет) то, что хочется. После нескольких минут пребывания в образе напишите на бумаге рассказ от имени этого существа, как если бы его душа могла говорить. Когда рассказ будет готов, перечитайте его и обратите внимание, какой это образ: положительный или отрицательный, живой или умерший, однообразный или многоликий, грустный или оптимистический. Как он чувствует себя в своем жизненном пространстве? Как относится к тому и тем, кто рядом? Каково в данный момент его отношение к жизни?

Анализ такого рассказа - одно из средств осознания образа своего Я. Дайте прочитать свой рассказ человеку, которому доверяете, и спросите, что он может сказать об авторе рассказа (вы можете не признаваться в своем авторстве, если хотите сохранить инкогнито). Суждение другого человека поможет увидеть некоторые новые оттенки в самом себе, осознать противоречивые желания и тенденции, выделить среди них главные.

В качестве примера приведу два рассказа пятнадцатилетних подростков.

 

Исповедь первая

 

«Раннее утро. Свежо. Самая обыкновенная мостовая. А знаете, кто я? Нет? Тогда загляните в кошелек первого встречного, и там вы, безусловно, встретите нашего брата. Ну что, теперь догадались? Ну, конечно, я - государственный казначейский билет достоинством в десять рублей. Это мой титул. А в народе меня кличут проще - «червонец»[90]. И знаете, где я сейчас лежу? Я - светло-красная мечта человечества, из-за которой каждый готов продать душу хоть самому дьяволу. В водосточной канаве, в грязи, в помоях. Рядом вон лежит тряпка, которой мыли посуду в общепите. От нее такой запах - жуть берет! Зато гонору, гонору! Будто она княжна! Или вон там валяется никому не нужный скомканный пробитый билет. Совершенно выцветший на солнце. Ему суждено провести на помойке всю оставшуюся жизнь.

А это кто там идет? Постойте, да это же человек! Эй, приятель, посмотри на меня, какой я красивый, желанный! Подними же меня! Надо выпрямиться, чтобы меня лучше было видно. Ну вот же я! Бери! Ну, куда же ты пошел?! Эх ты, безмозглый болван!

... Ничего, и без него проживу. Подумаешь, какая важная птица! Еще нужно разобраться, кто кому нужен: я тебе или ты мне. Однако почему он меня не заметил? Видно, постарел я за последние годы, неприметный стал, потрепала жизнь, замусолила в карманах и кошельках. А помню, в молодости каким красавчиком был. Чистенький, опрятненький, хрустящий, только что отштампованный, с еще не выдохнувшимся запахом краски. Ну просто загляденье! Однако мне надоело балагурить. Так можно и пропасть в этой дыре. А-а, вот мальчишка бежит! Ну, этот точно подберет. Ну вот, наконец-то заметили. Мальчуган, пробегавший по улице, увидел нашего знакомого, наклонился и поднял его. Однако он не стал слушать его историю, поспешно сунул находку в карман, где было темно и грустно».

 

Что за этими строками? Презрительное отношение к людям («грязные», «вонючие», «выцветшие») и очень сложное, неоднозначное отношение к себе. Слегка обозначена, но тем не менее угадывается «история падения»: от положительного образа себя - «опрятного», «чистого», «мечты человечества» до обесцененного - «грязного», «живущего на помойке». У этого юноши осталась еще надежда на то, что он нужен людям. В его душе живет пока настойчивое желание «не пропасть». Но верит он не взрослым, которые обманули его ожидания, а детям.

 

 

Исповедь вторая

 

«В сущности я ничто, вернее, нечто. Но будем проще: я - это я. Я - это то, что вы называете окном. Боже, как это ужасно, когда смотрят сквозь тебя! Такое ощущение, что в тебе видят все, что есть внутри. Моя обнаженная натура требует хоть какого-нибудь самовыражения. Но появится на мне хоть какое-нибудь пятнышко, как стоп! Его тут же начинают сдирать с моего многострадального тела. Да, кстати, вам никогда не плевали в лицо? Нет? Вам повезло. Ежемесячная процедура поплевки и протирки мне так надоела, что я готов принять на себя удар какого-нибудь шального кирпича.

Да, вот намедни художник приходил. Странный какой-то! Все ходил, смотрел, занавеску дергал, потом разложил вдруг свой чемодан передо мной и приступил к работе. Ну, вот, - думаю. - Наконец-то, дожил. Заметили! АН нет! Пейзаж рисовал, сволочь! Все! Надоело жить! Надоело! И не уговаривайте, все! Там внизу шпаклевка отлетела, туда и рвану. Прощайте и простите. Эх!»

 

Последние строки не что иное, как скрытое желание расстаться с жизнью. И приходит оно от ощущения собственной незначимости, ненужности. Уставший от регулярных «поплевок» и «протирок», не имеющий права на малейшее самовыражение - за что такой человек может любить «эту жизнь» и «такой мир»?