Тенденции развития дискурса, или язык

Послеписьменной эры

История человечества измеряется великими событиями, открытиями и способами понимания и преобразования мира. К числу таких способов бесспорно относится изобретение и распространение письменности. С точки зрения письменности вся история распадается на дописьменный и письменный периоды. Дописьменный, или бесписьменный, период продолжался, как известно, очень долго, и в целом этот этап развития человечества рассматривается как первобытный период. Следует отметить, что и в эпоху письменности определенные виды общения (прежде всего разговорная речь) оставались преимущественно бесписьменными.

Период письменности ассоциируется у современного человека, прежде всего, с книгой в ее обычном полиграфическом исполнении. Развитие компьютерной технологии привело к принципиально новому способу хранения информации — не в зрительно воспринимаемых печатных знаках (имеется в виду фонематическое письмо), а в электромагнитных сигналах. Эти сигналы выводятся на дисплей компьютера и могут быть распечатаны на принтере. Создание глобальных сетей, когда каждый пользователь может стать абонентом мирового хранилища информации, приводит к тому, что распечатка данных становится в известной мере избыточной: в любой момент можно сделать запрос по поводу интересующей информации, а кроме того компактные дискеты и лазерные диски уже в настоящее время могут заменить гору фолиантов. К этому стоит добавить несомненное удобство пользования компьтерными текстами: они снабжены гипертекстом, т.е. различными пометами, помогающими быстро найти и обработать нужное место.

Информация передается не только в виде текстов, но и в виде различных образов. Развитие среды «мультимедиа», т.е. выход на зрительные и звуковые образы, хранимые в памяти машины и воспроизводимые по заданию пользователя, в значительной мере меняет традиционные представления о тексте. Правильнее было бы сказать, что понятие текста расширяется до семиотического концепта, включающего зрительный образ в статическом и динамическом исполнении (картина и фильм), звуковое сопровождение и собственно текст в виде титров.

Итак, возникает вопрос: правомерно ли говорить о том, что развитие электронных (а в перспективе и биоэлектронных) способов хранения, передачи и обработки информации ведет к постепенному вытеснению книги из жизни человека и соответственно человечество вступает в новый бесписьменный (теперь — послеписьменный) период своего развития? Каковы характеристики этого периода, какова возможная ментальность людей, живущих без книг? В научно-фантастической литературе и публицистике неоднократно высказывались различные, большей частью негативные мнения по этому поводу. Думается, что имеет смысл рассмотреть эту глобальную проблему с позиций лингвистики.

Представляется целесообразным разграничить следующие понятия: коммуникация, ее участники, цели, сфера, способ и среда. Если мы будем трактовать коммуникацию в широком смысле как общение (в отличие от узкого понимания рассматриваемого явления как системы способов и каналов общения), то следует признать, что основной целью общения является поддержание единства человека и общества, диалектическое преодоление и подтверждение отдельности человека.

Общение как форма человеческого взаимодействия отражает социальную сущность человека. Мы встроены в мир людей, и наше место в этом мире определяется многомерной сетью отношений, которые можно представить в виде кругов Эйлера, т.е. входящих друг в друга концентрических окружностей.

В самом центре такой модели находится человек и его близкие, семья, на этом уровне в наибольшей мере проявляется индивидуальность, уникальность личности; с другой стороны, общение на таком уровне имеет целый ряд особенностей: оно строится на том допущении, что близкому человеку должно быть известно все, что произошло с говорящим, что его волнует. Люди часто используют лишь контуры высказываний, понимая друг друга с полуслова, общаются посредством взглядов, мимики. Здесь важна не столько передача информации, сколько эмоциональная поддержка. Этот уровень общения генетически первичен, ребенок вступает в мир, в первый круг своих социальных отношений на основе правил общения на самой короткой дистанции.

Вместе с тем человек принадлежит не только узкому кругу своих близких, но и вступает во взаимодействие со значительно большим количеством людей, которых он не знает досконально, однако имеет о них представление на основе личного опыта. Типы таких знакомств весьма разнообразны, и уровень межличностного взаимопонимания может быть различным: от внешнего узнавания при встрече до определенной части совместного опыта (соседи, одноклассники, сотрудники). Этот достаточно широкий второй круг общения требует иных исходных посылок. Партнеры не обязаны разделять ценности внутреннего мира друг друга, им следует вести себя в соответствии с усредненными нормами поведения (именно здесь наиболее значимы правила этикета), именно на данном уровне общения люди, прежде всего, обмениваются информацией о мире, а не о своем отношении к миру. Человек выступает здесь не как личность во всем богатстве своих уникальных характеристик, а как представитель определенного класса, как тип. Такой тип отношений определяется статусно-ролевыми характеристиками участников общения.

Допустимо также выделить и третий круг общения человека — в него входит все человечество, представители других цивилизаций и других эпох. Здесь правомерно вести разговор о том минимуме знаний, ценностных установок и поведенческих моделей, которые являются общими для всех людей, где и когда бы они ни жили. На этом уровне общения стираются различия между культурами и языками.

Итак, участниками общения являются люди либо во всем богатстве своих личностных характеристик, либо в определенном минимуме социально-ситуативных показателей, а цели общения можно разделить на поддержание эмоционального контакта и на информационный обмен (информационный критерий). Разумеется, в эмоциональном контакте всегда есть та или иная доля информационного обмена, и наоборот, но при построении общей рабочей модели коммуникации нас интересуют типы, а не промежуточные случаи. Иное противопоставление целей общения возможно на основании поведенческого критерия: любое общение представляет собой воздействие на адресата и базируется на неосознаваемой интенции либо осознанной цели — привести ценностные установки партнера (группы) в соответствие со своими ценностными установками и вызвать (либо предотвратить) определенные действия со стороны адресата. В общении также можно выделить такую цель, как взаимное определение (идентификацию) участников, подтверждение собственного образа в личностном и статусно-ситуативном плане и определение соответствующего образа партнера (идентификационный критерий). Названные цели неравнозначны: общение начинается с идентификации, развивается в соответствии с той или иной поведенческой стратегией и включает эмоционально-информационный обмен. Терминологически предпочтительнее говорить о рационально-эмоциональном и информативно-фасцинативном соотношении: в первом случае имеется в виду рассудочно-логическая либо чувственно-волевая сфера сознания, во втором — передача субъективно и объективно новых данных либо эстетическое переживание данных вне зависимости от их новизны.

Под сферой общения понимается внешняя обстановка, включающая социально значимое место и время и вытекающие отсюда способы ролевого поведения коммуникантов. Например, «обучение»: место — учебное заведение; время — урок, перемена либо внеаудиторное мероприятие; ролевые характеристики — учитель, ученик, ролевые действия учителя — привлечение внимания, контроль понимания, резюмирование, корректировка и т.д. (Stubbs, 1983, p.51–53). Сферы общения при всей их размытости в принципе исчислимы применительно к конкретному носителю языка и абстрактной языковой личности. Классификация сфер общения — это выделение значимых фрагментов действительности, определяющих специфическое поведение человека. Если мы примем за основу нашей рабочей модели общения выделенные выше «круги общения», то исходной коммуникативной сферой будет домашняя обстановка, включающая общение с близкими и друзьями в доме и вне дома. Отметим, что домашняя обстановка не сводится к бытовой беседе, а включает также элементы ритуального, фатического, магического общения. Вторичной коммуникативной сферой мы считаем институциональное общение, т.е. общение в рамках социально-фиксированных институтов: педагогическое, производственное, сервисное, административное, политическое, дипломатическое, военное, спортивное, терапевтическое, религиозное, научное, художественное общение. Возможны и другие виды институционального общения, важно отметить то, что они различны для различных сообществ и выделяются на основании тематики, типовых мест соответствующего общения и фиксированных ролей участников коммуникации. Внутри видов институционального общения могут выделяться жанровые подвиды, если сложившаяся система способов того или иного вида общения достаточно разнообразна. Так, научное общение во время конференции отличается от общения во время защиты диссертации, религиозная проповедь отличается от исповеди, производственный отчет о командировке отличается от инструктивного совещания и т.д. Вместе с тем определенные виды коммуникации могут нейтрализоваться внутри единого вида, например, административное и политическое, религиозное и терапевтическое, педагогическое и научное общение. Один и тот же человек может владеть различными видами институционального общения, выступая в качестве инженера, пациента, пассажира, покупателя, прихожанина, избирателя.

Говоря о способе общения, мы имеем в виду, прежде всего, средство общения — язык во всем разнообразии порождаемых текстов, а также режим (тип диалога) и тональность общения (нейтральную, торжественную, смеховую, конфликтную). Язык как средство общения в современной лингвистике понимается весьма широко: имеется в виду, прежде всего, знаковая система систем, включающая лексику, фразеологию, морфологию, синтаксис, сегментную и супрасегментную фонетику, а также текст как высшее языковое образование со свойственными ему категориями. Все эти языковые системы дифференцированно представлены в региональных и социальных вариантах языка. Кроме того, учитывается возможность переключения языка как кода в условиях двуязычия (диглоссии). К традиционным языковым средствам общения примыкают невербальные средства (мимика, жестикуляция, проксемика, сопровождающие речь действия и молчание как способ коммуникации), если общение носит устный характер, или различные метатекстовые знаки (курсив, шрифтовое, композиционное, рамочное выделение и т.д.), если коммуникация осуществляется письменно. Письменная коммуникация может включать и схемы, диаграммы, картинки и фотографии разного вида. Сюда же относятся различные вторичные по отношению к естественному языку системы: цифры, математические, физические и химические формулы, музыкальные ноты, географические и астрономические знаки.

Способ общения включает также режим взаимодействия коммуникантов, определяемый дистанцией между ними. Генетически исходным общением является непосредственный контактный диалог, в котором участвуют, по меньшей мере, двое партнеров, каждый из которых вносит свой вклад в общение, при этом режим «говорение — молчание» является лишь формальным описанием диалога, на самом деле, слушающий участвует в общении весьма активно, мимически реагирует на реплики и имеет право перебить говорящего. Этот вид диалога представлен тремя подвидами: естественный нормальный диалог, квазидиалог и псевдодиалог. В случае квази-диалога речь может быть адресована самому себе или воображаемому собеседнику. Псевдодиалог представляет собой сценическую организацию общения. Опосредованный контактный диалог реализуется, как правило, в институциональном общении в виде лекции, проповеди, инструктажа. Адресат при этом присутствует, но играет пассивную роль, не имеет права произвольно вступить в диалог, может быть представлен коллективно. Особенность дистантного диалога состоит в том, что адресат физически отсутствует, не может вступить в контакт с отправителем речи в пространстве и во времени. Фактически в этом случае фигурируют монологические тексты, их диалогичность потенциальна, хотя в эпистолярном жанре текст развертывается в виде беседы. Художественная, научная, учебная литература, документы, рецепты и другие формально-фиксированные тексты ориентированы на потенциального адресата. Этот вид общения реализуется в письменной форме, характеризуется сложными синтаксическими оборотами, сущность которых состоит в передаче тонких оттенков мысли, выделении логических отношений и переходов. Лексика письменной речи стремится к максимальной точности, в научной речи это — выделение и наименование существенных признаков изучаемого предмета, в художественном произведении — поиски наиболее адекватных образов, соответствующих авторскому замыслу, в документальном тексте — строгое соблюдение жанрового канона. Жанровая развернутость, наличие системы жанров, которыми вправе воспользоваться автор, — принципиальная особенность дистантного диалога. В самом деле, мы можем отметить, что некоторый текст написан в жанре эссе или рассказа, но лишь с известными оговорками можем сказать, что подруги вели диалог в жанре сплетни или скандала. Строго говоря, любое высказывание на определенную тему представляет собой ответ в дистантном диалоге, эти ответы могут быть сориентированы на конкретные тексты, и тогда возникают рецензии, интерпретации, переводы, пародии и могут быть сориентированы на тот или иной тип текста, в результате чего появляются новые тексты.

Тональность общения определяется отношением участников коммуникации к друг другу, к наблюдателям или свидетелям, к обстановке и к предмету речи. Тональность общения не тождественна дистанции между коммуникантами, хотя и в значительной мере определяется такой дистанцией. Вместе с тем обыденная / торжественная, серьезная / шутливая, конструктивная / деструктивная тональность прослеживается как в персональном, так и в институциональном общении и определяется такими поведенческими параметрами, как профанное либо сакральное, стандартное либо нестандартное, целесообразное либо нецелесообразное поведение.

Возможны различные подходы к выделению единиц общения. С точки зрения языка как средства коммуникации правомерно выделить текст и определенный текстовый фрагмент, характеризуемый типом адресованности, модально-стилевым и тематическим единством, композиционной целостностью и внутренней связностью. В работах по лингвистике текста противопоставляются взятые из античной риторики композиционно-речевые формы — повествование, описание, рассуждение. В основу выделения приведенных форм положены различные критерии — отражение предмета речи в его динамике либо статике, характеристика предмета в целом либо в отдельных признаках, констатация положения дел либо объяснение причинно-следственных отношений применительно к данному положению дел. С точки зрения интеракционального строения общения единицей общения предлагают считать коммуникативный ход — минимальную пару реплик, объединенных интенцией отправителя речи. В таком случае тексты, которые можно отнести к разновидностям дистантного общения (т.е. формально монологические тексты), подлежат сегментации на основании иллокутивного анализа высказываний или групп высказываний.

Под коммуникативной средой понимается множество потенциальных (виртуальных) участников возможных коммуникативных актов, моделируемых в виде цепочек «виртуальный автор — реципиент» (Каменская, 1995, с.201). Такая трактовка общения продиктована необходимостью осмысления компьютерного пространства, которое постепенно начинает занимать существенное место в ноосфере. В более широком (и менее техническом) плане коммуникативной средой человека является весь мир его общения, т.е. все реальные и потенциальные партнеры по общению, информация, которую индивид получил или может получить, чувства, которыми человек может поделиться с окружающими и которые он способен воспринять от них. Коммуникативная среда состоит из сигналов, включающих информацию и шум, т.е. тех сообщений, которые могут быть восприняты нашими органами чувств и переработаны сознанием и подсознанием, и тех сообщений, которые для нас не имеют смысла. Кибернетическая модель общения традиционно включает отправителя и получателя информации, сообщение и канал. Источник и получатель информации характеризуются тем, что их объединяет принадлежность к общей культуре, это выражается как общие знания, установки и коммуникативные умения. Сообщение представляет собой определенный код, имеющий структуру, при обработке которой выделяются значимые элементы. Эти элементы имеют социопсихическую природу и выступают в качестве «вех взаимопонимания», т.е. передают определенное содержание. В качестве каналов сообщения выступают органы чувств человека — зрение, слух, осязание, обоняние, вкус (Arnold, Frandsen, 1984, p.8). Коммуникативная среда включает все компоненты общения, при этом каналы информационного обмена — это не только органы чувств человека, но и способы технического обмена и хранения информации (усиление сигнала, ослабление шума и помех, возможность копирования и перекодировки, иерархическое структурирование информации, ее сжатие и наличие алгоритмов развертывания).

Итак, какие из перечисленных выше параметров общения могут и должны измениться в результате перехода к послеписьменной коммуникации?

Вторжение в ежедневный быт человека огромного числа его потенциальных партнеров по общению должно, как мне представляется, привести к тому, что формы неличностного общения будут стремиться к максимальной клишированности. Иначе говоря, на уровне дружеского общения и общения с самыми близкими людьми человек сохранит свою индивидуальность. Текстовая клишированность, подчиняясь законам функционирования знаков, должна привести к «выветриванию» содержательной части знака, к обмену специфическими идеограммами. В современной психологии говорят о «синдроме стюардессы», характерном для людей, поддерживающих общение с большим количеством партнеров (в том числе и с теми, с кем данное лицо, как правило, политик, деятель искусства, журналист встречается всего лишь раз в жизни): широкая искренняя улыбка, дружеское рукопожатие, доброжелательный взгляд в сопровождении типового устного текста в момент общения и полное стирание из памяти всех «случайных» людей немедленно после разговора с ними.

Говоря о целях общения, вряд ли можно поставить под сомнение то, что эмоциональный контакт и информационный обмен кардинально изменятся. Практика компьютерных эхо-конференций свидетельствует о том, что предпринимаются попытки, с одной стороны, каким-то образом зафиксировать эмоциональное настроение отправителя речи в виде "смайлика" – комбинированного пунктуационного знака, изображающего человеческое лицо, а с другой стороны, в информационном обмене резко возрастает роль гипертекста, т.е. вспомогательного инструментария, позволяющего ускорить получение нужной информации. Имеется в виду наличие рубрик разного рода (читатели газет не мыслят себе современной прессы без рубрик), графических средств выделения информации (параграфемика) в виде шрифтов разного типа, сопровождающих знаков, в том числе идеограмм, полимодальных рубрик — фрагмента мелодии, видеоклипа, динамического образа. Экспансия иконических знаков, образов — основная тенденция послеписьменного периода общения. Образы, как известно, непосредственно связаны с эмоциональной сферой человека, конвенциональные знаки, сигналы требуют рационального опосредования. Из вышесказанного можно было бы сделать вывод о том, что доля сигналов в общении должна сократиться. Но в таком случае возникает определенная сенсорная перегрузка человека и соответственно образуются конвенциональные знаки нового типа на базе существующих образов. Материальная основа таких знаков, возможно, будет другой, но принцип идеограммы — записи идеи — должен сохраниться. Лингвистическое изучение компьютерного общения позволит раскрыть многие новые характеристики коммуникации, которые органически войдут в нашу жизнь (Шейгал, 1996; Леонтович, 2000; Галичкина, 2001).

Сферы общения являются исторически изменчивыми, они могут взаимопроникать и дифференцироваться на новой основе. Есть основания считать, что сферы общения в их динамике тесно связаны с функциональными стилями. В лингвистической литературе показаны разные подходы к выделению и исчислению функциональных стилей. Известна позиция Ю.М.Скребнева, который считал, что можно выделить столько функциональных стилей, сколько существует текстов (Skrebnev, 1994, p.15). Вместе с тем человек, как известно, существо классифицирующее, и все существующие тексты могут быть сведены к ограниченному количеству текстовых типов. Дело состоит в том, что текстовые типы выделяются на основании тех или иных критериев, и таких критериев, действительно, может быть очень много. Если в основу текстового разбиения положен критерий эмоциональной психологической доминанты, мы сталкиваемся с «активными», «печальными», «светлыми» и другими текстами в интерпретации В.П.Белянина (Белянин, 1988, с.45–48), если же тексты подразделяются на типы в соответствии со сферой общения, то целесообразным оказывается выделение обиходно-бытовых, художественных, научных, публицистических, деловых текстовых типов (почему их нельзя считать функциональными стилями?). Нельзя не согласиться с Б.А.Зильбертом, доказывающим, что соотношение логического и эмоционального, книжного и разговорного применительно к текстам массовой информации подчиняется соотношению экспрессии и стандарта (Зильберт, 1991, с.62), иначе говоря, в текстах массовой информации мы сталкиваемся с признаками, свойственными разговорной речи, художественным текстам, а также деловым и научным образцам словесности. Сфера массовой информации существенным образом расширяется, требование интимизации общения приводит к разговорности общения в разных его сферах. В специфических областях общения неизбежно развивается технолект, дополняемый жаргоном, при этом технолект стремится к формульности (т.е. к идеограммам особого типа, упрощающим выводимость новых знаний). Следовательно, можно предположить, что тексты промежуточного типа, между технолектом и разговорной обиходной речью в послеписьменный период могут постепенно сократиться.

Способ общения в наибольшей мере связан с письменным либо неписьменным видом словесности. Если устная речь становится доминирующим способом общения (в контактном и дистантном видах), то неизбежно сокращаются синтаксические средства компрессии, например, вторичные предикатные структуры, сложные виды подчинительных предложений. В этом смысле представляет интерес наблюдение, сделанное относительно английского языка и урду с точки зрения эксплицитности этих языков: английский язык характеризуется тенденцией к самодостаточности текста, наличием анафоры и катафоры, т.е. отсылок к информации внутри текста, объяснительностью текста, в то время, как урду базируется преимущественно на ситуативной отсылочности (различные виды указательной референции, требующей зрительного контакта, эллиптические конструкции, субституции, опора на общие знания) (Hasan, 1984, p.111). Речь идет о том, что английский язык сориентирован на письменную норму общения, а урду — на устную. Это наблюдение перекликается с известной теорией Б.Бернстайна об ограниченном и развернутом коде общения. Ограниченный код усваивается естественным образом, не требует образования и полностью отвечает потребностям обиходно-бытового общения (Bernstein, 1972). Соответствующим образом меняется словарь: бытовая устная речь требует гораздо меньшего количества слов для успешной коммуникации, чем письменная речь. Письменная речь поддерживает словник, включающий заимствования, архаизмы, термины и квази-термины. Устная речь характеризуется, в основном, двумя пластами лексики: основной словарный фонд и быстро меняющийся просторечно-жаргонный слой. Отсюда можно сделать предположение о сокращении словаря, синтаксического инвентаря языка, с одной стороны, и ускорении просторечного видоизменения языка, с другой стороны. Культурно-исторические свидетельства, характеризующие развитие дописьменных сообществ, дают основания считать, что в этих сообществах особую значимость имели «хранители текстов», т.е. языковые эксперты, люди, умеющие красиво говорить, передающие из поколения в поколение тексты, в которых в концентрированной форме зафиксированы ценности данного сообщества. Количество таких хранителей текстов было небольшим. Возрастание значимости устной речи, экспансия устной речи неизбежно должны привести к эстетическому ренессансу сказаний, эпоса, лирики. Возможно, ценность красивого слова в послеписьменный период возрастет.

Какие тенденции появляются в изменении жанров речи?

В.В.Прозоров (2000) убедительно доказывает, что классическая триада родов речи (эпос, лирика и драма) в современную эпоху сохранилась и активно развивается в трансформированном виде в текстах средств массовой информации. Газетный текст во всей его скоротечности и многоохватности начинает играть роль эпоса. "Главным объектом эпического интереса были и остаются со-бытия, повествования о происшедшем, размышления над сущим и преходящим. … Газета изо всех сил стремится постичь за временем настоящим, настигнуть его, но обречена оставаться в непреодолимом зазоре между настоящим и недавно-прошедшим, в подвижной сфере эпического мироотношения. … Радиотекст … играет в массовом художественно-образном восприятии роль лирики. Радиороду присуща особая откровенность, чувствительность, доверительность: мы не видим, но лишь слышим – угадываем говорящего, и речь его обретает чрезвычайную эмоционально–экспрессивную и укрупненно смысловую наполненность. С древних времен вся эта гамма интонационных, семантических и других характеристик принадлежит лирическому роду высказываний. … Наконец, телетекст в нынешнем его оформлении ближе всего из трех родов словесного искусства – к драме. Он весь пронизан диалогической активностью, он ценится прежде всего своей диалогической заданностью и напряженностью. … Его стихия – дискуссии, диспуты, споры, ссоры, телемосты, круглые столы, репортажи с места событий, теледебаты, прямые телефонные линии, поединки-баталии: друг с другом – партнеров на экране, ведущего телепередачу – с нами, зрителями. … Телевидение сегодня – это род древнего, целостного, синкретического искусства драмы с ее постоянной обращенностью к будущему (к наступающему, приближающемуся) времени, с ее цепью диалогов и монологов (причем, на поверку все монологи пронизаны необыкновенной диалогической энергией), с ее быстрой реакцией, максимально непосредственным воспроизведением действия, с тяготением к яркой, внешне эффектной подаче изображаемого, к зрелищности, позднее (в эпоху классицизма) – к крупному плану и т.д." (Прозоров, 2000, с.10–13).

В античной риторике существовала устойчивая система жанров речи, включавшая басни, анекдоты, мудрые изречения (гномы), притчи, а также другие стандартные коммуникативные образования (похвала, порицание, опровержение и т.д.). Басня, анекдот, афоризм и притча выступали в качестве средства аргументации, их назначение состояло в том, чтобы убедить адресата в чем-либо. В современном общении эти жанры речи претерпели существенное изменение: басня практически исчезла, анекдот получил мощное развитие, афоризм и притча видоизменились и заняли определенное место в специальных типах дискурса. Причины этих изменений носят, на мой взгляд, социолингвистический характер и объясняются изменением некоторых существенных норм общения.

Важнейшей характеристикой современной коммуникации является стремление избежать прямой дидактичности. Именно поэтому, например, пословицы как речевой жанр в городском фольклоре употребительны только в ситуации социализации, т.е. в устах родителей, учителей, представителей старшего поколения по отношению к детям. Как только пословица используется в общении между собеседниками приблизительно одинакового социального статуса, то возникает большая вероятность коммуникативного конфликта, разрешаемая, например, шутливым видоизменением пословицы либо комментарием к ней (" Повторенье — мать ученья". — "И утешенье дураков "). Басня представляет собой дидактический жанр речи, содержит выраженную мораль. Скрытый смысл басни легко выводим, ее персонажи иллюстрируют человеческие недостатки, сфера ее действия — бытовое общения. Можно сказать, что басня суммируется в пословице, а пословицы вытесняются из общения в силу изменения ценностных норм современного общества. Все пословицы могут быть разбиты на два неравных класса: пословицы-поучения и пословицы-оправдания; первые составляют большинство и четко разъясняют, что такое хорошо и что такое плохо (" На чужой каравай рот не разевай "), вторые представляют собой констатации, в которых можно установить скрытые уступительные структуры (" Работа — не волк, в лес не убежит "). Пословицы-оправдания не связаны с баснями, они фиксируют наличие более важных ценностей, чем те, которые признаются официально, и даже шутливые дополнения к таким пословицам исполнены жизненного оптимизма: " Против лома нет приема." — "Если нет другого лома".

Афоризмы представляют собой мудрые изречения большей частью без метафорических переносов и часто выражают парадоксальную истину: " Худших всегда большинство ". В отличие от пословицы афоризм требует осмысления, его структура часто включает сложные и нетривиальные суждения в сжатой форме: " Все люди делятся на два типа, к первому относятся те, кто всех делит на два типа ". Смысловая насыщенность и парадоксальность афоризмов приводит к тому, что оптимальной коммуникативной средой для них являются публицистический, политический, рекламный, научный, педагогический дискурс. В современном общении афоризм как жанр часто пародируется, эта традиция заложена в изречениях Козьмы Пруткова и многих шутливых афоризмах сегодняшнего дня: " Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным ". Впрочем, такие образования имеют тенденцию вырождаться в жанр пустоговорки, назначение которого — просто заполнить паузу в общении. Цитаты в современном обиходном общении часто строятся на переосмыслении лозунгов. Например, в маршрутном такси читаем: " Фабрики – рабочим! Землю – крестьянам! Деньги – водителю! " Происходит карнавальное снижение известного многим лозунга Октябрьской революции.

Анекдот превратился в современном обиходном дискурсе в ведущий смеховой жанр, оптимальным образом соответствующий карнавализации общения, по М.М.Бахтину. Вместо анекдота в его прежнем понимании как забавного или курьезного факта из жизни известных лиц возник миниатюрный рассказ, представляющий собой реакцию общества на актуальные жизненные проблемы. Анекдот становится важнейшим способом апелляции к прецедентным текстам (Г.Г.Слышкин). Если совокупность типов институционального дискурса, принятых норм общения внутри социальных институтов фокусируется в дискурсе средств массовой информации, назначение которого — стабилизация общественного устройства, а форма — газетный заголовок и лозунг, то ответная (и уравновешивающая) волна со стороны общества выражается в совокупном жанре анекдота, призванном проверить действенность закрепленных в обществе норм. В период политической стагнации расцветают политические анекдоты, переход к рыночной экономике в России привел к актуализации анекдотов на тему неравных доходов, кризисное состояние моральных норм выражается в шутках, относящихся к черному юмору. Технический прогресс отражается в анекдотах на темы компьютеров и автомобилей. Национально-культурные особенности анекдотов отражают приоритетность соответствующих переворачиваемых ценностей. Например:

Полицейский останавливает водителя, который работает жонглером в цирке, и замечает в автомобиле дюжину длинных ножей. Жонглер объясняет, что ножи нужны ему для работы и показывает свое искусство. Проезжающий рядом автомобилист видит это и говорит: "Хорошо, что я сегодня ни грамма не выпил! Такой проверки я бы не прошел ".

Этот современный американский анекдот актуален для жителей США, в нем обыгрывается роль закона и хранителей закона в жизни общества. Для современной России эта тема не является приоритетной, в русских анекдотах объектом шутки будет в аналогичной ситуации представитель власти. Анекдот расширяет сферу своего бытования, активно используется в рекламе (в виде известных фрагментов популярных шуток).

Если анекдот стал в обиходном общении ведущим средством карнавальной критики принятых в обществе норм, то в философском и художественном дискурсе на первый план для осуществления этой функции выдвинулась притча — иносказательное повествование на вечные темы жизни и смерти. Притча, изначально сходная с басней, в настоящее время полярно противоположна басне. При этом наблюдается параллелизм в соотношении басни и притчи, с одной стороны, и пословицы и афоризма, – с другой. Афоризм как сконцентрированная притча обнаруживает высокую жизнеспособность, пословица как сконцентрированная басня отступает на периферию современных речевых жанров.

Таким образом, динамика ценностно-маркированных речевых жанров в современном коммуникативном пространстве сводится к оппозициям: лозунг — анекдот, басня — притча и пословица — афоризм, при этом соотношение данных жанров соответствует основным типам дискурса, выделяемым с позиций социолингвистического анализа: персональному и институциональному дискурсу, с одной стороны, и бытовому и бытийному дискурсу, – с другой.

Вопрос о перспективе развития среды общения неизбежно переходит в проблему интерлингвистики: речь идет о языках международного общения. На сегодняшний день таким языком является английский, но нет никаких оснований считать, что какой-либо другой язык не сможет в будущем стать международным. Интернационализация технолектов является четко выраженной тенденцией развития функционального стиля науки и технологии. По-видимому, тексты на родном языке будут преимущественно представлять эстетическую ценность.

 

Выводы

 

Дискурс (текст в ситуации общения) рассматривается в современной лингвистике с различных позиций. В данной работе предложены текстолингвистический, социолингвистический и прагмалингвистический подходы к изучению дискурса.

С позиций текстообразования в фокусе рассмотрения оказывается текст, противопоставляемый “нетексту”. Речь здесь идет о том, благодаря чему последовательность правильно и не совсем правильно построенных высказываний воспринимается как сообщение, т.е. о категориях текста, таких как адресованность, тематическое и стилистическое единство, относительная смысловая завершенность, интерпретируемость, членимость, жанровая специфика и др.

С позиций социолингвистики на первый план выдвигается типология участников общения, в основу такой типологии положено противопоставление личностно- и статусно-ориентированного типов дискурса. В первом случае нас интересует человек говорящий (пишущий) во всем богатстве его личностных характеристик, во втором случае — только как представитель той или иной группы людей. Личностно-ориентированный дискурс представлен в двух основных разновидностях — бытовое (обиходное) и бытийное (художественное и философское) общение, статусно-ориентированный дискурс — во множестве разновидностей, выделяемых в том или ином обществе в соответ<