Либертарианская пресса в других странах мира

Соединенные Штаты и Великобритания вот уже более столетия являются основными хранителями либертарианских принципов, но и другие страны мира в

 

большей или меньшей степени следуют тем же самым принципам. По мере того как демократическая форма правления распространялась по всему миру, ее сопровождало понятие свободы слова и печати, представляющее собой неотъемлемую часть либертарианской доктрины. В некоторых странах это понятие попало на плодородную почву, а во многих других его встречали с большой помпой и великими ожиданиями, но вскоре оно увядало и погибало. Были и такие страны, где это понятие дало ростки, очень мало похожие на англо-американские прототипы.

Особенно трудно западные идеалы свободной печати приживались в слаборазвитых районах мира. Есть много примеров, когда идеал свободы принимался с энтузиазмом, но внутренние условия страны, очевидно, не способствовали полному развитию демократических принципов. Давление национализма, проблемы внутренней безопасности и экономические условия были главными факторами, затруднявшими проведение либертарианских теорий в жизнь. В сравнительно молодых демократиях, возникших после первой мировой войны, как правило, существуют конституционные гарантии для средств массовой информации. В конституции Филиппинских островов 1935 года содержится простое положение: «Статья 8. Не должны приниматься законы, ограничивающие свободу слова или печати или право граждан мирно собираться с целью ходатайствовать перед правительством о восстановлении справедливости». Конституция Израиля 1948 года содержит более тщательно выписанное положение: «Статья 16. Свобода слова и свободное выражение мнения в письменной или какой-либо другой форме гарантируется. Конституционная гарантия не распространяется на высказывания в публикациях клеветнического, порочащего или непристойного характера или направленных на разжигание расовой или религиозной ненависти, подстрекающих к насилию и преступлениям, или выступающих за подавление прав человека или демократической системы правления, или раскрывающих секреты националь-

 

ной обороны. Установление предупредительной цензуры является незаконным, за исключением военного времени или чрезвычайных обстоятельств, и требует законодательного оформления, а также подлежит постоянному парламентскому контролю и пересмотру».

Несмотря на распространение демократических принципов, некоторые страны, официально принявшие либертарианские гарантии против контроля правительства над прессой, возвращаются к авторитарной практике всякий раз, когда возникает внутренний политический кризис. Аргентина и Колумбия, например, приняли традиционные конституционные гарантии для прессы, но обе страны при случае игнорировали эти конституционные положения и запрещали не-

:-желательные публикации (по поводу недавнего примера в Колумбии см. 43:36). В заключительный период второй мировой войны приверженцы либертарианских идей страстно надеялись, что, когда окончится война и будет создана эффективная международная организация, демократические принципы свободы слова и печати распространятся по всему миру. Они были уверены, что, выйдя на международную арену, смогут победить принципы авторитаризма и коммунизма. Всемирное признание «основных прав человека», трактуемых в русле либертарианской традиции, было одним из побудительных мотивов, стоявших за создание Организации Объединенных Наций. Свобода выражения мнений, под влиянием американских экспертов ставшая впоследствии известной как «свобода информации», была одним из таких прав. Задача формулирования и соблюдения прав человека во всем мире была поручена Генеральной Ассамблее ООН, Экономическому и Социальному Совету и специально созданной Комиссии по правам человека. Комиссия по правам человека создала подкомиссию по свободе информации и печати, которая занималась специальными проблемами средств массовой коммуникации. В 1948 голу на женевской конференции Организации Объединенных Наций по свободе информации сторонники авторита-

 

ризма, либертарианства и коммунизма представили свое собственное понимание функции средств массовой информации в обществе. Несмотря на очевидные трудности согласования разных точек зрения, лидеры государств, представленных в ООН, надеялись, что по каким-то вопросам согласие может быть достигнуто. Последующие конференции и заседания подкомиссии занимались такими частными проблемами, как адекватность новостей, получаемых народами мира, барьеры, препятствующие свободному потоку информации, международный кодекс норм поведения сотрудников информационных служб, глушение радиопередач, свободный показ кинохроники, проблема газетной бумаги и дискриминация сотрудников иностранных информационных служб.

Тем временем Генеральная Ассамблея подготовила проект Конвенции о международной передаче новостей и праве на исправление, которая была одобрена, но не открыта для подписания в ожидании окончания работы над проектом Конвенции о свободе информации. В этот момент механизм согласования сломался окончательно из-за невозможности примирить разные точки зрения. Главными антагонистами в этом процессе были Соединенные Штаты на одном полюсе и Советская Россия на другом. Между ними находились те небольшие страны, которые не желали принимать ни принципы либертарианства, ни принципы коммунизма. В последние несколько лет никакого явного прогресса в решении проблемы информационных агентств на всемирной основе достичь не удалось.

Анализируя причины возникших трудностей, докладчик по вопросу о свободе информации Экономического и Социального Совета писал в докладе за 1954 год:

 

«Непременной чертой всех дебатов о свободе информации и главным фактором в торможении прогресса явилось отчетливое различие мнений, касающихся прав и свобод в противопоставлении обязанностям и обязательствам, заложенным в понятии свободы информации. Было бы однако упрощением сводить это

 

различие к конфликту между тезисом, что интересам организованного общества отвечает неограниченный доступ к рынку идей, и тезисом, что такие интересы лучше защищены посредством государственного контроля и воздействия на умы. Действительная ситуация в мире может быть более точно охарактеризована как «непрерывный идеологический спектре, где самые различные страны занимают место между двумя крайностями. Этот «спектр» проявлялся практически во всех дискуссиях о свободе информации, начиная с 1946 года» (50:11).

 

ВЫВОДЫ

Либертарианское понимание функции средств массовой информации в демократическом обществе имеет длинную историю. Эта история шла параллельно развитию демократических принципов в государственном управлении и свободного предпринимательства в экономике. Сама теория ведет свою достойную родословную от философов древних времен, но самый большой импульс она получила благодаря достижениям в Западной Европе в шестнадцатом и семнадцатом веках. От Мильтона до Холмса в этой теории подчеркивалось главенство принципа свободы личности и свободы суждений, а также аксиомы, что истина, если ее не ограничивать, выйдет победителем из любого поединка. Лозунгами этой теории являются «процесс возвращения к истине» и «свободный рынок идей». Она была неотъемлемой частью великого марша демократии, который привел к колоссальному прорыву к процветанию человечества, и на протяжении двухсот лет она была путеводным принципом западной цивилизации. В последние годы либертарианская теория подвергалась глубокой критике. Часть этих критических замечаний изложена в следующей главе, посвященной теории социальной ответственности. Критики указывают, что некоторые из аксиом теории далеко не верны. Рационализм подвергается нападкам, особенно со стороны современных психологов, теория естественных прав рассматривается просто как убедительный лозунг, лишенный глубоких по-

 

литических или социальных оснований, свободное предпринимательство ставится под сомнение как экономическая философия, а право личности подвергать опасности благосостояние большинства подвергается мощной критике. Карлу Бекеру удалось хорошо передать эту сумятицу мнений:

 

«Что лишает нас цели и разбивает надежды, так это то, что простые понятия, на которые уверенно опиралась эпоха Просвещения, утеряли для нас значение как универсальная и непогрешимая истина. Естественный закон оказался не более чем удобной и временной гипотезой. Непредписываемые права законны только в той мере, в какой предписанный закон жалует их. Свобода, когда-то отождествлявшаяся с освобождением личности от ограничений государства, теперь рассматривается как неотделимая часть сложной системы социального регулирования. Даже четкие определяющие границы разума и истины размыты. Теперь мы полагаем, что разум — функция организма животного, а истина — не более чем восприятие противоречивого опыта, прагматически адаптируемого для данной цели и данного времени» (32:93).

 

Невзирая на такие сомнения, либертарианская теория продемонстрировала свои теоретические и практические преимущества. Она сняла оковы с ума человека и открыла человечеству новые перспективы. Ее самый большой недостаток заключается в неспособности обеспечить строгие нормы повседневной работы средств массовой информации, а точнее, найти устойчивую формулу, разграничивающую свободу и злоупотребление свободой. Она расплывчата и неопределенна, а иногда непоследовательна. В то же время ее главные достоинства заключаются в гибкости, способности приспосабливаться к переменам и, главное, в убеждении, что она может способствовать интересам и благосостоянию людей, основываясь на самоопределении человека.

 

ТЕОДОР ПИТЕРСОН

Глава 3. Теория социальной ответственности прессы

 

В наши дни, когда издатели газет рассуждают о своей профессии, в их разговорах скорей всего можно услышать фразы типа «право общественности на информацию» и «общественная ответственность прессы». Такие идеи и вытекающая из них практика прессы являются новым важным видоизменением традиционной теории, поскольку нигде в самой либертарианской теории не содержится утверждений о праве общественности на информацию или требований к издателям принимать на себя моральные обязательства, Вильяму Питеру Гамильтону из «Уолл-стрит джорнэл» приписывается следующее довольно обоснованное определение позиции издателя, приверженного либертарианской теории: «Газета является частным предприятием, которое абсолютно ничего не должно публике, а публика не предоставляет газете никаких особых прав. Газету, следовательно, не волнуют никакие общественные интересы. Она безусловно является собственностью владельца, который продает произведенный товар на свой собственный страх и риск...»

 

 

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ТЕОРИИ

В двадцатом веке произошел постепенный отход от чистого либертарианства, и на его месте стала возникать так называемая «теория социальной ответственности прессы». Что именно мы подразумеваем под «теорией социальной ответственности»? Позднее, когда мы сравним эту теорию с либертарианской теорией, мы увидим ее в полном объеме и значении. Здесь же позвольте нам набросать общие контуры этой теории, чтобы было ясно, о чем идет речь, Теория социальной ответственности исходит из следующей главной посылки: свобода несет с собой сопутствующие обязательства, и пресса, которая при кашей системе правления находится в привилегированном положении, обязана нести ответственность перед обществом, выполняя определенные важные функции массовой коммуникации в современном обществе. В той мере, в которой пресса признает свои обязательства и основывает на них практику повседневной работы, либертарианская система будет соответствовать нуждам общества. В той мере, в какой пресса не берет на себя свои обязательства, какая-то другая сила должна следить за тем, чтобы основные функции массовой коммуникации были реализованы.

В рамках теории социальной ответственности пресса имеет такие же функции, как и в либертарианской концепции. По мере развития традиционной либертарианской теории прессе стали отводить шесть задач: 1) обслуживание политической системы посредством обеспечения информации, обсуждения и полемики по социальным вопросам; 2) просвещение публики с тем, чтобы она была способна к самоуправлению; 3) обеспечение прав личности, при котором пресса является сторонником по отношению к правительству; 4) обслуживание экономической системы, прежде всего сводя вместе покупателей и продавцов, товары и услуги посредством рекламы; 5) предоставление развлечения; 6) поддержание своей собственной финансовой самодостаточности, чтобы быть свободной от давления конкретных интересов.

 

Согласно теории социальной ответственности, у прессы действительно есть шесть таких задач, но эта теория отражает неудовлетворенность тем, как некоторые владельцы и руководители средств массовой информации понимают эти функции, и тем, как пресса их выполняет. Теория социальной ответственности точно так же трактует роль прессы в обслуживании политической системы, в просвещении общественности и в гарантировании свобод личности, но она представляет ту точку зрения, что пресса выполняет эти функции недостаточно хорошо. Эта теория признает роль прессы в обслуживании экономической системы, но не приемлет положение, когда эта задача главенствует над такими функциями, как продвижение демократических процессов или просвещение общественности. Она признает роль прессы в предоставлении развлечения, но с условием, что это «хорошее развлечение». Теория признает необходимость для прессы как института быть финансово независимой, но утверждает, что в случае необходимости определенные средства массовой информации следовало бы освободить от обязанности зарабатывать на рынке деньги на свое содержание.

КОРНИ ТЕОРИИ

Либертарианская теория была соединением различных идей, и ныне появляющаяся теория социальной ответственности точно так же складывается из идей, принадлежавших разным людям. Те, кто сделал вклад в эту теорию, могли бы отвернуться от нее в целом так же, как, скажем, Мильтон, который предложил идею процесса возвращения к истине, ставшую частью либертарианской теории, придрался бы к этой теории в ее полном виде.

Теория социальной ответственности все еще находится в состоянии, когда новые идеи пересаживаются на традиционную теорию. Тем не менее Комиссия по вопросам свободы печати в своих различных книгах, выпущенных после второй мировой войны, сделала очень

 

многое, чтобы превратить идею социальной ответственности из простого придатка традиционной теории в но--вое и цельное теоретическое построение. Особенно существенными в этом смысле были книги «Свободная и ответственная пресса», созданная Комиссией в целом, и «Свобода печати: Контуры принципа», написанная Уильямом Хокингом, членом этой Комиссии. Даже среди самих членов Комиссии не было полного единодушия, поскольку некоторые из них твердо придерживались традиционных убеждений, а кто-то с ними существенно расходился. Но все члены Комиссии согласились написать совместный доклад и краткое «Изложение принципа».

Как и либертарианская теория, теория социальной ответственности, возникающая на ее месте, является англо-американским понятием. Примерно в то же время, когда Комиссия начала издавать свои доклады, Королевская комиссия по делам прессы, образованная по настоянию Национального союза журналистов, начала изучать проблему концентрации в британской прессе и рассматривать пути улучшения работы прессы в Великобритании. Доклад Королевской комиссии созвучен трудам Комиссии по вопросам свободы печати и дополняет их.

Необходимо помнить, что теория социальной ответственности пока действительно не более чем теория. Но и в этом качестве она имеет важное значение, потому что она подсказывает направление, в котором движется теоретическая мысль, разрабатывающая вопросы свободы печати. Кроме того, некоторые аспекты теории были воплощены на практике.

В Великобритании, например, по рекомендации Королевской комиссии был создан Генеральный совет по печати, призванный способствовать развитию в прессе духа общественной ответственности и служения обществу. Основная функция Совета состоит в осуждении и предании гласности сомнительной практики в прессе, расследовании жалоб, восстановлении справедливости, если жалобы оказываются обоснованными, и в ответах

 

на них, если жалобы беспочвенны. Первый годичный доклад, опубликованный Советом, содержал обвинения в адрес некоторых конкретных газет и обзор тенденций, наблюдаемых в прессе в целом.

Если говорить об Америке, то здесь издатели нескольких газет, из которых мы упомянем лишь «Пост-Диспеч» в Сент-Луисе, «Курьер-джорнэл» в Луисвилле, «Джо-нэл» в Милуоки и газеты Коулза в Айове и Миннесоте, проявляют чувство высокой ответственности перед сообществами, которым они служат. Киноиндустрия, работающая в условиях самоцензуры, служит общественным интересам, как она их понимает. Радио и телевизионные сети и станции, обязанные по закону служить общественным интересам, работают во имя того, что они считают общественным благом. Многие, без сомнения, отметят, что существует глубокое расхождение между подлинными общественными интересами и тем, как их понимают кинематограф, радио и телевидение. Дело, однако, не в этом. Важно то, что саморегулирование в кинематографе и государственное регулирование в вещании означают разрыв с традиционной теорией прессы. Эти факты больше сочетаются с теорией социальной ответственности, чем с либертарианской теорией.

Когда архитекторы федеральной конституции добавили поправку, устанавливающую свободу печати, у них не было намерения связывать издателей определенными обязательствами в обмен на их свободу. Как сказал Чарльз Бирд, свобода печати означала «право быть справедливым или несправедливым, пристрастным или беспристрастным, правым или неправым в колонках новостей и в колонке редактора», и сообщение правды имело к ней очень малое или вообще никакого отношения (77:13). В первые годы после создания новых Соединенных Штатов пресса действительно была пристрастной, злобной и несдержанной, и Фрэнк Лютер Мотт назвал начало девятнадцатого века «средневековьем пристрастной журналистики». Не исключено, что издатели думали, будто общественное мнение одобряет их

 

11 7

перегибы, поскольку общественное мнение требовало положить коней ограничениям свободы печати.

Существовала, однако, и более глубокая причина, по которой архитекторы конституции дали издателям свободу действий, и мы исследуем эту причину более подробно, когда будем обсуждать посылки, лежащие в основе нарождающейся теории социальной ответственности прессы. Создатели конституции были детьми эпохи Просвещения, и их предположения о природе человека и об отношении человека к государству были заложены в инструмент, который они конструировали. Они считали, что правительство — главный враг свободы и пресса должна охранять свободу личности от посягательств правительства. Если бы пресса была свободной, люди бы высказывались. Да, конечно, они могли лгать, клеветать и передергивать. Но чудесная невидимая рука, которую представлял себе Адам Смит, и процесс возвращения к истине, который разглядел Джон Мильтон, все исправят. Человек станет искать истину в бушующем море идей, захлестнувших рынок, и, будучи разумным, он отличит правду от лжи, а добро от зла.

В какой-то момент, однако, оптимистическая вера в то, что практически абсолютная свобода и природа человека несут в себе естественные ограничители, способные поправлять прессу, стала уменьшаться. Довольно значительная часть ясно мыслящих американцев начала требовать от прессы соблюдения норм в ее работе. Они угрожали, что, если пресса не будет следовать некоторым из этих норм, ей будет предписано соблюдать их в законодательном порядке, и такие законы действительно были приняты. Издатели, главным образом по собственной воле, стали увязывать свободу с ответственностью. Они разрабатывали кодексы этичного поведения и руководили своими средствами информации, проявляя некоторую заботу об общественном благе, по крайней мере, как они его понимали. Короче говоря, в какой-то момент стал выявляться мотив социальной ответственности, и, чтобы понять, в каких условиях это происхо-

 

дило, давайте рассмотрим исторические причины этого мотива, прежде чем подвергнем его критическому обсуждению.