Лексическая детализация понятий

Итак, языковые явления отражают общественную и культурную жизнь говорящего коллектива. С этой точки зрения интересно выяснить, как отражаются в языке некоторые понятия и насколько лексическая дета­лизация этих понятий обусловлена социальными факторами.

Специальное изучение данной проблемы, проведенное на материа­ле современной англоязычной художественной литературы, показало следующее. В результате изучения способов лексического выражения понятий "вкусный" — "невкусный" выяснилось, что в современном ан­глийском языке понятие отрицательной оценки пищи (русское невкус­ный) почти совершенно не детализированно и лексически представле­но скудно. Основным способом выражения данного понятия является сочетание not good [нехороший], причем употребление именно этой формы, а не более резкое в эмоционально-оценочных коннотациях мо­нолексемное выражение того же понятия bad [плохой], по-видимому, не случайно. В современном английском обществе, как правило, не при­нято отрицательно отзываться о пище, это не соответствует культурно-этическим требованиям, поэтому данное понятие осталось лексически неразвитым, недетализированным. Показательно также то, что в имею­щемся материале не встретилось ни одного случая выражения понятия невкусный в прямой речи.

Понятие же положительной оценки пищи — "вкусный" — представ­лено в языке современной английской и американской литературы го­раздо ярче, оно более детализированно, лексически разнообразнее. Наряду с очень употребительным словом good [хороший], для выраже­ния понятие «вкусный» используются словосочетания со словами delicious [вкусный], nice [милый], excellent [отличный], perfect [совер­шенный], fine [прекрасный], splendid [превосходный], appetizing [ап­петитный], beautiful [великолепный], savoury [пикантный]. Похвалить пищу (даже если она этого и не заслуживает) — одна из норм культур­ного поведения в современном цивилизованном обществе, в то время как плохо отозваться об угощении — явное нарушение этой нормы. Данное этическое требование непосредственно отразилось в современ­ном английском языке: понятие положительной оценки пищи выраже-

но лексически разнообразнее и богаче, чем антонимичное по значе­нию понятие. Собранный материал, обработанный методом симптома­тической статистики, полностью подтверждает сказанное: 94% общего числа примеров содержат положительную оценку.

Интересные наблюдения сделаны при исследовании социального фо­на высказывания, а также контекста ситуации. Выяснилось, что выра­жение оценки пищи характерно главным образом для зажиточных лю­дей, для представителей средних и высших слоев общества, склонных в данном вопросе к «переоценке» (overstatement). Бедняки же, предста­вители низших слоев общества, гораздо реже выражают свое отноше­ние к еде и склонны к ее «недооценке» (understatement). Оба этих яв­ления легко объяснимы: для представителей более зажиточных слоев общества прием пищи — не просто естественная функция, необходи­мая для поддержания жизни, а еще и определенный социокультурный ритуал, важное явление общественной жизни, для которого качество пищи имеет существенное значение (достаточно вспомнить знамени­тое «седло барашка» на торжественных собраниях семьи Форсайтов).

Оценка пищи (или приема пищи) у зажиточных слоев общества от­личается лексическим многообразием и богатством оттенков:

The feature of the feast was red mullet. This delectable fish brought from a considerable distance in a state of almost perfect preservation was first fried, then boned, then served in ice according to a recipe known to a few men of the world (J. Galsworthy) [Гвоздем программы на празднике ста­ла красная кефаль. Восхитительная рыба, привезенная издалека, пре­восходно сохранившаяся, была сначала поджарена, затем очищена от костей и подана на льду, согласно рецепту, известному лишь несколь­ким людям на свете (Дж. Голсуорси)].

«Delicious!» he said. «Exquisite! Who but a Frenchman could make poetry of fish, I ask you?» (Ch. Gorham) [«Великолепно!» — сказал он. «Изыс­канно! Кто как не француз мог сделать из рыбы поэму, скажите мне!» (Ч. Горхэм)].

При описании пищи бедняков используются другие критерии и лек­сические средства, ограничивающиеся в большинстве случаев слова­ми good [хороший], tasty [вкусный], nourishing [питательный]:

«There's no bloddy head room», agreed Slogger, chewing pie with the noisy relish of a man whose missus usually gave him cut bread and dripping. But this was a bloddy good pie! (A. J. Cronin) [«Нет здесь никакой черто­вой передней комнаты», — согласился Слоггер, звучно поглощавший пи­рог с видом человека, который обычно получал от жены кусок хлеба с го­вяжьим жиром. А это был чертовски хороший пирог! (А. Дж. Кронин)].

Any working-class wife who has thin times will have a fine knowledge of those cuts which are inexpensive and nourishing and also tasty (R. Hoggart) [Любая женщина из рабочей среды, постоянно ограниченная в сред­ствах, прекрасно знает о существовании таких недорогих, питательных и в то же время вкусных кусках мяса (Р. Хоггарт)].

Poor old age pensioners used sometimes to simulate a tasty meal by dissolving a penny Oxo in warm water, and having it with bread (R. Hoggart)

[Нищим старикам-пенсионерам приходилось порой создавать себе по­добие вкусного обеда, разведя кубик бульона «Оксо» в кипятке, потом выпивая его с куском хлеба (Р. Хоггарт)].

В пище бедняков главным достоинством является ее питательность, «солидность», «существенность», то есть как раз то, что передается сло­вами nourishing [питательный] и tasty [вкусный]. Трудно представить себе оценку пищи бедняков с помощью таких слов, как exquisite [изыс­канный], delectable [восхитительный], даже delicious [очень вкусный].

Способы выражения положительной или отрицательной оценки пищи могут быть обусловлены и такими факторами, как возраст, пол, уровень образования говорящего. Тенденция к переоценке, характерная для молодых людей, отчетливо проявляется в следующих диалогах:

1. Бабушка и внук. «Is it a good cake?» she asked intensely. «Yes, mam», he said, wiring into it. «It's fair champion» (A. J. Cronin) [«Пирог хоро­ший?» — напряженно спросила она. — «Да, мэм, — ответил он, вгры­заясь в него. — Прямо пирог-чемпион!» (А. Дж. Кронин)].

2. Дедушка и внук. Seated at a little marble topped table in the oldes-tablished confectioner's, the Rector watched his grandson eat strawberry ice. «Good?» — «Awfully» (A. J. Cronin) [Сидя за маленьким мраморным сто­ликом в старинной кондитерской, ректор смотрел, как его внук ест клуб­ничное мороженое: «Вкусно?» — «Обалденно!» (А. Дж. Кронин)].

В результате изучения лингвистического выражения понятий "здо­ровый" — "больной" в современном английском языке выяснилось, что понятие "здоровый" выражается посредством слов healthy [здоровый], safe [безопасный] и словосочетаний to do well [(у кого-либо) все хоро­шо], to be all right [(у кого-либо) все в порядке], to be in good health [быть в добром здравии], to be in (good) shape [быть в (хорошей) фор­ме]. В тех же произведениях понятие «больной» представлено слово­сочетаниями, как правило, глагольными: to have a heart attack [перене­сти сердечный приступ], to have an eye infection [(у кого-либо) глазная инфекция], to catch cold [схватить простуду], to suffer from a disease [бо­леть какой-либо болезнью], to feel the ache [испытывать боль], to feel the pains [испытывать боли], to feel weak [ощущать слабость], to feel lousy [чувствовать себя отвратительно], to feel light-headed [испытывать головокружение], to be ill [быть больным], to be bad [чувствовать себя плохо], to be unwell [чувствовать себя неважно], to look peaky [плохо выглядеть, осунуться].

При простом перечислении способов языкового выражения поня­тий "здоровый" — "больной" становится ясно, что последнее представ­лено лексически богаче и разнообразнее, более детализированно.

Одна из причин такого соотношения понятий "здоровый" — "боль­ной" в том, что здоровье — нормальное состояние человека, а болезнь — отклонение от нормы, состояние, гораздо более разнообразное, так как отклонений от нормы может быть очень много. Однако данное объясне­ние не основное и не единственное. Большое количество способов вы­ражения понятия "больной" объясняется тем, что в современном анг­лийском обществе, по-видимому, принято обсуждать болезни, говорить о

физическом и душевном нездоровье. Исследование необходимо допол­нить диахроническим анализом: сравнение соотношения языкового вы­ражения понятий "здоровый" — "больной" в англоязычном обществе в XIX и XX веков может дать интересные результаты, так как существует мнение, что стремление говорить о болезнях вообще и о своих недугах в частности характерно именно для современных людей, в то время как в XIX веке подобные разговоры противоречили этическим нормам и по­нятие «больной» в языке выражалось менее детализированно.

Интересные результаты дало исследование концептуальной основы словосочетаний, выражающих понятия "грязный" — "чистый". В про­изведениях современной художественной литературы понятие "чистый" было представлено семью прилагательными (clean [чистый], spotless [незапятнанный], antiseptic [антисептический], neat [опрятный, акку­ратный], immaculate [безупречно чистый], риrе [чистый], dear [чистый, ясный]), а понятие «грязный» — 21 прилагательным (dirty [грязный], greasy [жирный, грязный, немытый (о волосах)], muddy [грязный (о до­роге)], coarse [необделанный (о материале), грубый, шероховатый], soiled [испачканный,], dusty [пыльный], foul [грязный до отвращения и дурно пахнущий], befouled [запачканный], unsanitary [антисанитарный], grubby [неряшливый, неопрятный], plastered [испачканный известкой], filthy [грязный, немытый], stale [несвежий, затасканный], sooty [покры­тый сажей], unclean [нечистый], stained [запятнанный], grimed [испач­канный], sordid [грязный, гнойный, отталкивающий], impure [нечистый], non риrе [нечистый], mucky [грязный (навозный)]).

Уже простое количественное сравнение этих двух списков говорит само за себя. Понятие "грязный" значительно более детализировано, расчленено, многообразнее представлено в современном английском языке, чем понятие "чистый". Это можно объяснить теми же причина­ми, что и в случае понятий "здоровый" — «больной": "чистый" в совре­менной английской культуре — как бы норма, предполагаемое есте­ственное состояние цивилизованного человека, а "грязный" — самые разнообразные отклонения от нормы, и именно это вызывает лекси­ческую реакцию. Но сам факт детализованности и расчлененности по­нятия в сознании и, соответственно, в языке людей еще не объясняет полностью большей употребительности словосочетаний с прилагатель­ными, обозначающими оттенки грязного, в языке современной художе­ственной литературы. Здесь проявляется влияние сложного комплекса различных социокультурных факторов. Действительно, с одной сторо­ны, в современном обществе, по сравнению, например, с прошлым ве­ком, уровень санитарно-гигиенических требований значительно воз­рос в связи с общим прогрессом медицины, повышением культуры ги­гиены. Это, казалось бы, противоречит лингвистическим фактам, обна­руженным в результате анализа современной англоязычной художе­ственной литературы. Однако не нужно забывать, что в современном английском языке слова, выражающие понятия "грязный" — "чистый", употребляются не только в прямом смысле, но и в переносном, когда речь идет не о чистоте физической, не о чистоте конкретных предме­тов, а о чистоте душевной, о чистоте взаимоотношений, намерений, по-

мыслов. Слова, выражающие понятие "грязный", часто употребляются в переносном смысле:

I met him at the Con ball at Leddersford. He made a pass within the first five minutes and invited me to a dirty week-end within another five (J. Braine) [Я познакомилась с ним на балу консерваторов в Леддерсфорде. Он начал приставать ко мне в первые пять минут, а в следующие пять при­гласил меня провести с ним сомнительные (букв. грязные) выходные (Дж. Брейн)].

His motives were far from pure (М. Bradbury) [Его побуждения были далеки от чистых (Р. Брэдбери)].

I called him every foul name I could lay my tongue to (A. Hailey) [Я обзывал его всеми грязными словами, которые только мог произнести (А. Хейли)].

And Soames was alone again. The spidery, dirty, ridiculous business! (J. Galsworthy) [И Сомс вновь остался один. Этот паучий, грязный, неле­пый бизнес! (Дж. Голсуорси)].

Have you anything really shocking, Reggie? I adore mucky books, and you never have any in stock (J. Braine) [Есть у тебя что-нибудь действительно стоящее, Регги? Я обожаю грязные истории, а у тебя таких в продаже никогда не водится! (Дж. Брейн)].

You played a dirty trick — we'd have given you five if you'd asked for it... (W. Golding) [Что это за дурацкие (букв. грязные) фокусы? Если бы ты попросил, мы бы дали тебе пятерку! (У. Голдинг)].

Еще одно обстоятельство — коренные изменения, которые произош­ли в литературных жанрах, стилях, направлениях. Для многих совре­менных западных писателей характерно стремление изобразить жизнь, как она есть, не только ничего не приукрашивая, но часто выставляя напоказ наиболее темные стороны действительности. Последователь­ное диахроническое изучение языка в этом плане является важной за­дачей современной лингвистики и может дать интересные результаты.

Так, при диахроническом исследовании языкового выражения поня­тий "богатый" — "бедный" в английском языке выяснилось, что и в ро­манах начала XIX века (произведения Джейн Остин), и в романах сере­дины XX века (романы Айрис Мёрдок) понятие "богатый" представлено гораздо большим количеством слов и словосочетаний, чем понятие "бед­ный". Избыточность и яркость детализации понятия "богатый" могут быть объяснены определенными социальными факторами: в английском обществе, резко разделенном на богатых и бедных, понятие материаль­ного благосостояния играет огромную роль, это буквально вопрос жиз­ни и смерти, поэтому быть богатым — стремление и желание каждого, это морально-этическая норма, которая социально поощряется, а быть бедным — очень плохо и противоречит общественной этике. Именно поэтому языковое выражение богатства так ярко и разнообразно (и в данном случае время не изменяет общей ситуации: в наши дни быть богатым так же важно, как и двести лет назад). Эту жизненно важную, приятную и волнующую тему в капиталистической Англии принято сма­ковать до тонкостей: о rich man [богатый человек], to be rich [быть бога­тым], a man of large fortune [человек с большим состоянием], a man with

fortune [человек с состоянием], to make a tolerable fortune [сколотить приличное состояние], to give fortune [дать богатство], splendid property [роскошная собственность], in easy circumstances [в незатрудненных обстоятельствах], to have a comfortable income [иметь достойный до­ход], to have money [иметь деньги], to get money [располагать деньга­ми], to save money [копить деньги], to be well-off [быть обеспеченным] и многое другое. В отличие от этого, понятие «бедный» выражается всего несколькими словами и словосочетаниями: a poor man [бедный чело­век], to be poor [быть бедным], to have no money [не иметь денег], to be in financial difficulties [финансо­вые затруднения], want of money [нуждаться в день­гах], a man without money [человек без денег].

Хотя по общему количеству слов и словосочета­ний соотношение между языковым выражением по­нятий "богатый" — "бедный" и в XIX, и в XX веке ос­тается одинаковым, по выбору слов оно имеет суще­ственные различия. В XIX веке самым распространен­ным словом, выражающим богатство, было fortune в разнообразных сочетаниях (о man of fortune [зажи­точный человек], good fortune [хорошее состояние], large fortune [большое состояние], splendid fortune [прекрасное состояние], tolerable fortune [приличное состояние], to give fortune [дать богатство]). В иссле­дованных романах XX века слово fortune ни разу не встретилось в опи­саниях материального положения персонажей. В XIX веке понятие бо­гатства, состояния (fortune) означало в первую очередь владение зем­лями, поместьями, большими деньгами. Как известно, говорящий со­здает (или употребляет) словосочетания в соответствии со своим соци­окультурным опытом. По-видимому, словосочетания со словом fortune так редко встречаются в современном английском языке по той причине, что они не отражают социокультурный опыт носителей языка.

Словосочетания с прилагательными rich [богатый], в XIX веке зани­мавшие по частоте употребления второе (после fortune [состояние]) место, в XX веке стали самыми употребительными.

Точно так же часто встречаемые в романах XIX века словосочетания со словом income оказались в наши дни вытесненными словосочетани­ями со словом means [доход, средства]. В XX веке изменилось содержа­ние понятия богатства: оно предполагает, в первую очередь, счет в банке, а не поместья и землевладения, поэтому в современных романах при описании материального положения персонажей употребляют такие словосочетания, как joint account [общий счет в банке], good investment [хороший вклад], modest annuity [скромный ежегодный доход]. Изме­нилось содержание понятия, изменилось общественное сознание, а вследствие этого и выражение этого понятия в языке. Наметились и неизбежные перемены в отношении людей к богатству. Если в XIX веке быть богатым было безусловным и безоговорочным достоинством, ав­томатически приносившим богачу уважение, почет, зависть и подобо-

страстное отношение окружающих, то в XX веке, когда вскрыты истин­ные основы любого богатства, когда всем ясно, что богатство немногих зиждется на бедности и нужде большинства, даже в капиталистической Англии, где, конечно, по-прежнему по счету в банке и встречают и про­вожают, богатые люди вынуждены как бы оправдываться Anyway, what's wrong with being rich. It's a quality, it's attractive. Rich people are nicer, they're less nervy (I. Murdoch) [Как-никак, что плохого в том, чтобы быть богатым? Это достоинство, это привлекательно. Богатые люди прият­нее, они менее нервные (А. Мёрдок)].