Коммуникативный компонент культуры речи

Коммуникативный компонент культуры речи несет основную нагрузку в

наиболее эффективном достижении поставленных целей общения. Г.О. Винокур

еще в 1929 г. писал: "Для каждой цели свои средства, таков должен быть

лозунг лингвистически культурного общества". Однако в русской лингвистике

XX в. этому важнейшему компоненту культуры речи, как уже говорилось, не

уделялось должного внимания.

Одна из первых попыток лингвистического теоретического осмысления

коммуникативного компонента принадлежит чешским лингвистам. В тезисах

Пражского лингвистического кружка утверждается следующее: "Под культурой

языка понимается четко выраженная тенденция к развитию в литературном языке

качеств, требуемых его специальными функциями" А. Едличка обосновывает

необходимость выделения трех типов норм: формационных, коммуникативных и

стилистических. Формационная норма - это то, что у нас названо нормативным

компонентом, стилистическая норма понимается А. Едличкой в целом

традиционно. Коммуникативная норма определяется так: "Для коммуникативной

нормы... определяющим является отношение к процессу коммуникации. Она

манифестируется не только языковыми элементами, но и компонентами

неязыковыми. Она обусловлена ситуативными факторами и обстоятельствами. Ее

отношение к формационной норме определяется тем, что одним из проявлений

коммуникативной нормы служит способ дистрибуции языковых формаций в

ситуативно-коммуникативных сферах. В отличие от литературных формационных

норм коммуникативные нормы не являются кодифицированными". Большую роль

коммуникативного, компонента в процессе общения подчеркнул К. Гаузенблас.

"Нет ничего парадоксального в том, - писал он, - что один способен говорить

на ту же самую тему нелитературным языком и выглядеть более культурным, чем

иной говорящий на литературном языке" Однако, как справедливо подчеркивает

А. Едличка, в чешской, да и в мировой лингвистике "изучение коммуникативных

норм пока еще остается на уровне прежде всего общетеоретическом; его

результатом как раз и является формирование понятия коммуникативной нормы

как самостоятельного типа норм". На очереди, следовательно, стоит детальное

всестороннее теоретическое исследование этого, будем считать, окончательно

утвердившегося понятия и создание на его основе практических рекомендаций.

Поиск ведется в разных направлениях. Одно из них связано с возрождением

риторики и желанием сделать ее частью лингвистики, другое - с развитием

идей функциональной стилистики. И.П. Кожина дает следующую характеристику

этого направления:

'Многочисленные исследования по функциональной стилистике последних

десятилетий с убедительностью показывают, что одним из центральных ее

понятий является понятие стилистико-речевой системности (выражения

специфики той или иной речевой разновидности отдельного целого

произведения) Под речевой системностью функционального стиля (или другой,

более частной речевой разновидности) понимается взаимосвязь на текстовой

плоскости разноуровневых единиц (включая текстовые) и их значений,

обусловленная экстралингвистической основой соответствующей речевой

разновидности и выполнением общего коммуникативного задания (цели),

взаимосвязь, создающая и выражающая стилевую специфику данной группы

текстов, по сравнению с другой, и обладающая общей стилевой чертой (или их

комплексом)"

Заслуживает внимания разработанная саратовскими лингвистами следующая

методика описания функциональных стилей: определяются основные сферы

использования функционального стиля, основная функция и та "доминанта,

вокруг которой происходит системная организация всех основных параметров

стиля, его специфических и наиболее вероятных свойств". Так, в отношении

делового стиля утверждается: "Основная сфера использования - регулирование

правовых отношений, т.е. сфера официально-деловой документации... Основная

функция - сообщение. Доминанта - точность, не допускающая инотолкований”.

Научный стиль охарактеризован так: "Сфера использования - наука, техника,

обучение. Основная функция - сообщение, фиксация результатов познания мира.

Доминанта - понятийная точность". Публицистический стиль определен так:

"Сфера использования - средства массовой информации, митинги, собрания, то

есть вся общественно-политическая сфера деятельности человека. Основная

функция - информативно-воздействующая". От таких исследований до

коммуникативого компонента культуры речи один шаг: необходимо определить,

какая структура текста является оптимальной для решения поставленных задач

общения.

Попытку ответить на этот вопрос предпринял Б.Н. Головин. В своем учебном

пособии для вузов он вообще предложил понимать Культуру речи как культуру

коммуникации, включая в это широкое понятие и нормативность. Культура речи

определяется им по набору ее коммуникативных качеств. Эти качества

выявляются на основе соотношения речи с некоторыми, как выражается Б.Н.

Головин, неречевыми структурами. К неречевым структурам отнесен сам язык

как устройство, порождающее речь, а также мышление, сознание,

действительность, человек - адресат речи, условия общения. Учет этих

неречевых структур определяет следующие качества хорошей речи:

правильность, чистота, точность, логичность, выразительность, образность,

доступность, действенность и уместность.

Коммуникативный компонент культуры речи включает три основные

составляющие: 1) определение цели коммуникации; 2) определение

прагматических условий коммуникативного акта; 3) диктуемые целью и

прагматикой основы выбора и организации языковых средств, формирующих

соответствующие тексты в их письменной или устной реализации.

Чтобы ввести понятие цели в исследование коммуникативного компонента,

необходимо прежде всего четко разграничить те цели, которые определяют

выбор и организацию языковых средств, от тех целей, которые в этом процессе

не участвуют или участвуют лишь косвенным образом. Примеры такого

разграничения очевидны. Так, если ставится цель создания научного текста,

то это обусловливает выбор научного функционального стиля. Если же ставится

цель не просто создания научного текста, а диссертации на соискание ученой

степени, то эта добавочная цель уже не имеет прямого отношения к

коммуникативному компоненту. Самое большое, что может потребовать такая

цель, - это чисто формальное соблюдение требований к тексту,

представленному на соискание ученой степени.

Система коммуникативных целей представляется следующей. Различаются

пропозициональные (1) и модальные (2) цели. Пропозициональные цели

определяют фактическое содержание текста, модальные цели - это

коммуникативная установка текста типа: информация, убеждение, побуждение и

т.п.. Противопоставление пропозиционального и модального смыслов,

восходящее к концепции Ш. Балли, было разработано по отношению к смыслу

предложения-высказывания. Ничто, однако, на наш взгляд, не мешает

распространить это противопоставление на текст. Разумеется, высказывания,

составляющие определенный текст, могут иметь различную модальность, но

всегда можно при этом установить общую модальную направленность текста. К

числу пропозициональных относятся следующие цели:

На самом высоком уровне общения выделяются функциональные цели,

определяющие выбор соответствующей функциональной разновидности языка.

Функциональные разновидности языка - это совокупность текстов, служащих

целям научной, публицистической и другой коммуникации. Существуют разные

типологии функциональных средств языка. На первом, высшем, уровне

классификации выделяются три функциональные разновидности: разговорная

речь, язык художественной литературы и функциональные стили. На втором

уровне классификации функциональные стили подразделяются на официально-

деловой, научный и публицистический. Каждая из функциональных

разновидностей имеет свои задачи общения, которые определяют ее "языковой

облик". Уже говорилось о разговорной речи как спонтанном неофициальном

общении с непосредственным участием говорящих и о языке художественной

литературы, отличительной чертой которого является эстетическая функция.

Для хорошего владения функциональными стилями необходима культура

мышления, а во многих случаях и культура убеждения. Достичь такой культуры,

особой для каждой функциональной разновидности, только на языковой основе

нельзя, хотя язык и играет здесь далеко не последнюю роль. Именно

отсутствие культуры мышления приводит к тому, что в общественно-

политических текстах появляется много речевых ярлыков, главная цель которых

- "заклеймить" оппонента. Яркий пример тому - возникшее в последнее время

противопоставление слов патриот и демократ. Для тех, кто называет себя

патриотом, слово демократ почти бранное. Между тем ни один словарь не

толкует эти слова как антонимы. И совершенно непонятно, почему демократы не

могут быть патриотами. Вероятно, факты подобного рода должны быть отнесены

к такой широкой области, противостоящей истинной культуре общения, как

демагогия, все больше привлекающая внимание лингвистов. Не менее яркий

пример отсутствия культуры мышления - это тексты без ясно осознанных целей,

задача таких текстов одна - покрасоваться перед аудиторией, особенно если

эта аудитория телевизионная.

Каждая функциональная разновидность в зависимости от конкретных целей

общения дифференцируется на совокупность таких текстов, которые в

значительной мере условно можно отнести к таким функциональным жанрам,

языковая реализация которых сопровождается своими особенностями. В

разговорной речи выделяются, например, монологи, диалоги, стереотипы. Если

говорить о научном стиле, то, например, научный доклад и учебная лекция

имеют свои языковые особенности. Можно привести и другие примеры, но и без

того вывод очевиден: создание типологии жанров - важная задача при

разработке коммуникативного компонента культуры речи.

Существуют такие коммуникационные пространства, которые состоят из

текстов разных функциональных разновидностей. В плане исследования культуры

речи давно уже выделяется такой объект, как язык средств массовой

информации, где могут соседствовать официально-деловой стиль и

публицистика; западная лингвистика выделяет как особый объект язык для

специальных целей. Выделение таких объектов кажется вполне целесообразным,

поскольку закладывает основу для разработки рекомендаций по культуре речи

специалистам, работающим в данных областях.

2. Пропозициональное содержание текста всегда представлено в одном из

модальных планов. Широкое признание получила типология модальных смыслов,

разработанная в теории речевых актов, основы которой были сформулированы в

широко известных лекциях Дж. Остина "Слово как действие". Согласно этой

теории модальность высказывания может быть выражена особыми перформативными

глаголами в первом лице настоящего времени, непосредственно осуществляющими

модальный замысел (действие) говорящего: я информирую, я требую, я

спрашиваю и т.д. Вероятно, по отношению к каждому тексту можно подобным же

образом сформулировать его модальную цель. Например, модальная цель

научного доклада и публицистической речи может быть одна - убедить в чем-

либо. Основная модальная цель таких официально-деловых жанров, как кодекс

законов и инструкция по использованию бытовой техники - предписание. Каждая

модальная цель требует своих языковых средств выражения. Эти средства,

выступая в разных функциональных разновидностях и в их разных

функциональных жанрах, могут иметь как общие, так и специфические

характеристики.

Выбор и организация языковых средств зависят не только от пропозициональных

и модальных целей, но и от тех прагматических условий, в которых проходит

коммуникация. Суть прагматики заключена в емкой формуле: адресант -

ситуация - адресат. Главным в прагматике общения является явная ориентация

адресанта на те многие характеристики адресата, которые определяют языковые

особенности текста. Было бы неэффективно, например, просто использовать

научный стиль в жанре лекции; необходимо по возможности точно представлять

степень научной подготовленности аудитории, степень знакомства ее с

проблематикой лекции и др. Как кажется, одними из первых, кто осознал роль

характеристик адресата, были создатели японской теории "языкового

существования", знакомству с которой русская лингвистика обязана Н.И.

Конраду. Один из исследователей этой теории, С.В. Неверов, справедливо

пишет: «Отправной пункт исследо-наний направления языкового существования -

получатель массовой информации, исчисление его общей речевой нагрузки,

анализ всех его речевых действий, оценка их правильности, учет всех типов

речевых произведений общества и поиск путей защиты. Это, как нам кажется,

приводит к новому расширенному понятию культуры речи. Если в европейской и,

в частности, в советской традиции теория культуры речи воспринимается как

проблема соблюдения нормы литературного языка, как проблема владения стилем

речевого произведения, т.е. изучается внутренняя сторона высказывания, то

японские исследования в области языкового существования имеют в виду

главным образом внешнюю сторону общения, с которым выступают индивиды -

создатели и получа-юли высказываний». Приведем только некоторые

рекомендации по технике говорения, которые не оставляют сомнения в важности

прагматики общения: "в процессе говорения следует постоянно анализировать

слушателя и его реакцию, стремясь повысить эффект коммуникации", "избегать

ставить себя в центр высказывания", "красноречие - не обязательное условие

успеха высказывания. Практика коммивояжеров показывает, что большего успеха

добиваются менее красноречивые. Красноречие часто вызывает подозрительность

слушающего".

К числу важнейших прагматических характеристик коммуникативного

компонента культуры речи, если попытаться обобщить опыт исследований в этой

области, следует отнести: 1) соответствие цели коммуникации адресанта и

ожиданий от коммуникации адресата; 2) точное понимание речевых

характеристик адресанта и адресата в данной ситуации; 3) учет частных

прагматических характеристик адресанта и адресата.

1. Широкое развитие лингвопрагматических исследований, в том числе и в

плане уже упомянутой теории речевых актов, позволило выявить ряд факторов,

имеющих непосредственное отношение к коммуникативному компоненту культуры

речи. Общение может быть эффективным только в том случае, если иллокуция

соответствует перлокуции: адресант спрашивает — адресат может и хочет

ответить; адресант информирует - адресат нуждается в информации и усваивает

ее и т.п. Если же гармония иллокуции и перлокуции разрушена, эффективность

коммуникации может понизиться и дойти до нуля: "меня информируют, но мне

эта информация не нужна, и я просто не буду слушать это".

2. Ситуация общения как важный прагматический фактор определяет выбор

одной из тех присущих участнику коммуникации ролей, которую он должен

исполнить в данной ситуации, например отец в общении со своим ребенком,

руководитель производственного подразделения в общении с подчиненными,

покупатель в общении с продавцом и т.д. Один из создателей теории речевых

актов, Дж.Р. Серль, при классификации последних выделяет такой параметр:

"различия в статусе или положении говорящего и слушающего в той мере, в

какой это связано с иллокутивной силой высказывания". Этот параметр

поясняется следующим примером: "Если генерал просит рядового убраться в

комнате, - это, конечно, команда или приказ. Если же рядовой просит

генерала убраться в комнате, то это может быть советом, предложением или

просьбой, но не приказом или командой". Не менее важно учитывать роли

адресанта и адресата и при создании текста. Яркий негативный пример в этом

плане дает современная российская парламентская деятельность: в парламенте

от депутата ждут деловых аргументированных выступлений, взамен же их часто

звучат публицистические речи в наиболее одиозном митинговом исполнении.

Всякое отклонение от ожидаемой в данной коммуникативной ситуации роли

снижает эффективность общения.

3.Частные прагматические характеристики участников коммуникации

чрезвычайно разнообразны и многоаспектны. В этом убеждают работы

психологов, посвященные проблемам эффективности общения. Большую

популярность - и не только в научной среде - получили рекомендации по

эффективности общения Д. Карнеги, основанные на учете тонких

психологических особенностей адресата и адресанта.

Напомним только некоторые. Вот правила, "соблюдение которых позволяет

склонить людей к вашей точке зрения": 1) "единственный способ одержать верх

в споре — это уклониться от него"; 2) "проявляйте уважение к мнению вашего

собеседника. Никогда не говорите человеку, что он не прав"; 3) "если вы не

правы, признайте это быстро и решительно"; 4) "с самого начала

придерживайтесь дружелюбного тона"; 5) «заставьте собеседника сразу же

ответить вам "да"»; 6) "пусть польшую часть времени говорит ваш

собеседник"; 7) "пусть ваш собеседник считает, что данная мысль принадлежит

ему"; 8) "искренне старайтесь смотреть на вещи с точки зрения вашего

собеседника"; 9) “относитесь сочувственно к мыслям и желаниям других»; 10)

"взывайте к более благородным мотивам"; 11) "драматизируйте свои идеи,

попинайте их эффектно"; 12) "бросайте вызов, задевайте за живое". А вот

некоторые правила, "соблюдение которых позволяет воздействовать на людей,

не оскорбляя их и не вызывая у них чувства обиды": 1) "начинайте с похвалы

и искреннего признания достоинств собеседника"; 2) "указывайте на ошибки

других не прямо, а косвенно";

3) "сначала поговорите о собственных ошибках, а затем уже критикуйте своего

собеседника"; 4) "задавайте собеседнику вопросы вместо того, чтобы ему что-

то приказывать"; 5) "давайте людям возможность спасти свой престиж"; 6)

"выражайте людям одобрение по поводу малейшей их удачи и отмечайте каждый

их успех".

Работы Д. Карнеги не принадлежат к числу строго научных исследований,

что, впрочем, нисколько не умаляет их достоинств. Автор как бы, предлагает

читателю самому на примере известных исторических личностей и не очень

известных людей искать пути реального осуществления правил. Возможны,

однако, и научно обоснованные языковые рекомендации по применению правил Д.

Карнеги.

Предпринимаются в этом плане и достаточно строгие собственно научные

психологические разработки. Назовем только одну из них. В книге,

рассчитанной для внутриведомственного пользования на телевидении,

разрабатывается в целях эффективности телевизионного общения со зрителем

метод экспериментальной аудитории, который определяется как "метод анализа

целостной среды в системе массовой коммуникации, причем становление этой

среды осуществляется в четырех ее аспектах: когнитивном, аффективном,

поведенческом и экологическом".

По-видимому, в каждом достаточно развитом тексте есть языковые Средства

трех видов: а) такие, которые являются нейтральными для данной

функциональной разновидности и не могут быть замещены специфическими для

нее средствами; в этом случае задаваемая параметрами позиция является для

таких средств слабой; б) такие, которые дают специфику данной языковой

сферы, или в) такие нейтральные средства, которые могут быть замещены

специфическими. В случаях (б) и (в) задаваемая параметрами позиция является

сильной. Простейший пример из области лексики: специальный термин,

соответствующий тематике текста, в научном стиле занимает сильную позицию;

сильной будет и позиция нейтральной дескрипции, если она выступает вместо

термина; нейтральное же логическое средство, не имеющее специфического

соответствия в научном стиле, например глагол быть, в этом стиле находится

в слабой позиции.

Должна быть поставлена задача: определить и систематизировать набор

всех специфических для данной функциональной разновидности средств и всех

средств, способных замещаться специфическими, т.е. тех средств, способных

занимать сильную позицию. Определение систематизированного набора

специфических для данной функциональной разновидности средств - это та

задача, которая решается, как уже было сказано, в русле функциональной

лингвистики. Это, следовательно еще не собственная задача культуры речи.

Собственной же задачей определения культуры владения функциональными

разновидностями и кажется следующая: определить ту пропорцию между

взаимозамещаемыми нейтральными и специфическими средствами в сильной

позиции, а также ту пропорцию между разными специфическими средствами,

которые соответствуют понятию хорошего стиля. Ставя в центр следования

коммуникативного компонента культуры речи эти пропорции, мы исходим из

чисто эмпирических наблюдений: большинство текстов разной функциональной

направленности оставляют впечатление несовершенства, если они перенасыщены

специфическими для них средствами, и оставляют впечатление функционально-

стилистической неопределенности, если этих средств недостаточно.

Естественно, для выявления функционально маркированных средств

необходимо их исчисление на всех уровнях языковой системы В этой связи

актуально широкое развитие функциональных исследований в |направлении от

смысла к способам его выражения с распределением этих способов по

функциональным разновидностям.

Наиболее трудоемкой представляется задача выявления тех языковых

средств и их организации, которые обеспечивают прагматиче-• кие потребности

общения. В решении этой задачи пока делаютсятолько первые шаги. Отметим, в

частности, попытку Е.М. Верещагина ввести такое важное для понимания

организации текста понятие, как тактика его развития с явным учетом

восприятия текста адресатом. Заслуживает внимания опыт сопоставления в

плане восприятия участниками коммуникации полемических текстов Л.А.

Шкатовой. Сравниваются, например, такие зачины, как: 1) Вы не правы

(совершенно не правы, абсолютно не правы, несомненно не правы; ошибаетесь,

глубоко ошибаетесь; заблуждаетесь, вводите в заблуждение; лжете,

сознательно лжете...), и я вам сейчас это докажу! и 2) Наши позиции не

совпадают (мы расходимся во мнениях, я не могу согласиться с вами, мне

трудно признать вашу правоту, я придерживаюсь другого мнения...), но,

возможно, я ошибаюсь. Такие способы убеждения, как: 1) - Я абсолютно

убежден в том, что.../ -Нет никакого сомнения.../ - Не будете же вы

спорить.../ - Никто не станет отрицать.../ - Все согласятся.../ - Только

глупый человек не поверит.../ — Одни дураки станут доказывать... и 2) -

Надеюсь, мы с вами вместе заинтересованы в том, чтобы найти правильное

решение.../ - Я убежден в своей правоте, но допускаю, что другая точка

зрения имеет право на существование./ - Каждый может ошибаться, и я хотел

бы лучше понять ваши доводы, потому что моя позиция представляетсямне

справедливой. Л.А. Шкатова, естественно, отдает предпочтение второму

варианту.

В большой работе Л.Г. Кайды анализируются важные для публицистического

текста языковые средства, позволяющие читателю не только понять текст, но и

обнаружить соответствующий подтекст. Список интересных наблюдений в этой

области можно было бы без труда продолжить, но и упомянутых работ

достаточно, чтобы понять: какой-либо единой методики в этом поиске нет. Не

ставя себе целью предложить в деталях такую методику, сформулируем только

ее основу. Полезно, на наш взгляд, идти от ясно заданной прагматической

установки, используя на первых порах формулировки в духе Д. Карнеги, к

разным языковым способам ее существования, сразу же отсеивая те, которые

могут вызвать протест адресата, а все другие распределяя по функциональным

разновидностям языка и их жанрам.

Следует подчеркнуть, что создание совершенных в коммуникативном аспекте

текстов - процесс творческий: не может быть рекомендовано готовых формул,

шаблонных заготовок текстов, за исключением, как уже говорилось, только

некоторых реализации официально-делового стиля. Более того, если бы мы

задались все же целью предложить такие формулы, то это была бы

антикультурно-речевая задача. К одной и той же цели можно с равным успехом

идти разными путями, оставаясь в пределах одной функциональной

разновидности. Способность к разнообразию в построении текстов, умение

создать и утвердить свой "речевой почерк" - важный показатель общей речевой

культуры носителя языка. Поэтому практические рекомендации по овладению

коммуникативным компонентом культуры речи должны оставлять свободу для

творчества.При разработке коммуникативного компонента встает чисто

методический вопрос: как определить, какие тексты являются образцовыми и

M»i ут поэтому служить материалом для "извлечения" из них коммуни-йтивного

компонента культуры речи? При решении этого вопроса юдель экспертной

комиссии по определению нормы неприемлема. |цснка качества текста требует

определенных лингвистических знаний Г безупречного языкового вкуса. Поэтому

в экспертную комиссию по оцгнке текста кажется целесообразным привлечь двух

лингвистов и днух признанных мастеров в построении текстов определенной

функциональной направленности. Что же касается интересов среднего носителя

языка, то их можно учесть в формулировке вопроса, который Пудет предложен

экспертом. Вопрос предлагается следующий: "Счи-'I'nr'i'c ли Вы, что данный

текст отвечает стандартным требованиям, Предъявляемым к текстам данной

функциональной направленности и Hdiilpa?". В этом вопросе ключевым является

слово стандартный, что Исключает завышенные требования к тексту. Вероятно,

для анализа Стоит брать лишь те тексты, которые получат только

положительные оценки.