Трансформация социальной структуры российского общества в к. ХХ- нач. XXI вв.

Современный трансформационный процесс затрагивает глубинные, сущностные характеристики российского общества, к числу которых относится его социальная структура. Трансформация этой структуры может служить обобщающим индикатором глубины и социальной направленности проводимых реформ. Задачи этого доклада заключа- ются в том, чтобы, во-первых, охарактеризовать современную струк- туру российского общества, во-вторых, оценить важнейшие сдвиги, происшедшие в ней по сравнению с советским периодом, иными словами — социоструктурные результаты трансформационного про- цесса в России

Исследование показало, что часть российского общества, попа- дающая в массовые опросы, разделяется на четыре иерархических слоя: "верхний средний" (1,5%), "средний" (20—25%), "базовый" (примерно две трети), "нижний" (около 10%). В последние годы численность "верхнего среднего" и "среднего" слоев медленно воз- растала, а базового уменьшалась. Краткие социостатусные харак- теристики слоев российского общества приведены в табл. 1 и 2. "Верхний средний" слой представлен собственниками крупных и средних фирм, почти на 90% мужчинами молодого и среднего возрастов. Это самый образованный слой: подавляющее большин- ство его представителей имеют специальное образование, в том числе 2 /з — высшее. Уровень доходов этой части предпринимате- лей, названный ими в процессе опроса и, на наш взгляд, безусловно заниженный, в 10 раз превышает доходы "нижнего" и в 6—7 раз — доходы "базового" слоя. Реальные доходы этого наиболее обес- печенного слоя растут. 70% его представителей живут, по меньшей мере, зажиточно или состоятельно, остальные — на уровне отно- сительного достатка1. Социальное настроение их оптимистично: почти 1/2 полагают, что "все не так плохо, и жить вполне можно", большая часть остальных, — что "жить трудно, но терпеть можно". Здесь сильнее, чем в других слоях, вера в возрождение и процве- тание России, нет желающих вернуться в доперестроечное обще- ство. Более половины представителей этого слоя считают предпри- нимателей силой, способной вывести Россию из кризиса. К "среднему" слою российского общества2 относятся мелкие предприниматели, полупредприниматели, менеджеры различных предприятий, организаций и фирм, бизнес-профессионалы, выс- шая интеллигенция, рабочая элита, частично — работники силовых структур. 3/5 из них заняты в негосударственном секторе. Большую часть и здесь составляют мужчины, преимущественно среднего возраста. Уровень образованности этого слоя намного выше, чем базового, однако ниже, чем верхнего среднего: 3/4 имеют специаль- ное образование, в том числе 1/2 — высшее. Самооценки квалифи- кации здесь наиболее высокие. Есть основания полагать, что при более благоприятных условиях этот слой мог бы стать движущей силой реформ. Но пока его положение не радужно. Правда, фикси- руемый мониторингом уровень доходов "среднего" слоя в 2,5— 3 раза выше, чем "базового", и в 4—5 раз выше, чем "нижнего", но абсолютный уровень его благосостояния скромен. Более 50% его представителей живут на уровне относительного достатка, а около 15% — бедно. Быть может поэтому позитивное отношение к рефор- мам здесь встречается в 3 раза реже, а негативное — в 2—3 раза чаще, чем в более удачливом "верхнем среднем" слое. "Базовый" 3 слой состоит из людей, занятых квалифицированным исполнительским трудом, преимущественно в государственном сек- торе. Это массовая интеллигенция, полуинтеллигенция, рабочие инду- стриального типа, крестьяне, работники торговли и сервиса. Около 60% этого слоя составляют женщины, чаще среднего и старшего возраста. Образование довольно пестрое: более 2/5 окончили только школу, 1/3 — техникумы, а 1/4 — вузы. Материальное положение этих людей нелегкое: около 50% живут за чертой бедности, остальные — чуть выше прожиточного минимума. В последнее время их уровень жизни снижа- ется: у 75% доходы не поспевают за ростом цен, 60% констатируют ухудшение питания и т.д. Около 1/2 принадлежащих к этому слою часто испытывают напряжение, раздражение, тревогу и страх, около 1/3 считают свое положение бедственным и утверждают, что больше не в состоянии терпеть его. Это указывает на нарастающую уста- лость, тяжелое психологическое состояние людей. "Нижний" слой общества — обладает наименьшим профессиональ- но-квалификационным и трудовым потенциалом и потому наиболее беден. 2 /з его представителей живут за чертой бедности, из них 1/4 — на уровне нищеты. На семь женщин здесь приходится три муж- чины. Доля пожилых людей — в 3 раза выше средней. Большинство представителей этого слоя предпочли бы, чтобы реформы не начи- нались, около 1/3 считают, что России нужна диктатура. Приведенные данные показывают, что современное российское общество резко стратифицировано, причем быстрый рост социаль- ного расслоения "накладывается" на крайне неблагоприятные по- казатели среднего уровня жизни россиян. Это значит, что если большинство относительно "богатых" граждан России по междуна- родным меркам не так уж богаты1, то подавляющее большинство "бедных" — в полном смысле бедны.

Осуществляемые под демократическим флагом, "на демократичес- кой волне" либеральные реформы отвечали интересам лишь неболь- шой части общества — в первую очередь правящей бюрократии и сращенной с ней части бизнес-слоя. В результате разрьш между этими группами и остальной частью общества углубился. Экономическое положение и образ жизни верхнего слоя поднялись на качественно новую ступень, а остальных россиян — существенно снизились. Расши- рились границы нищеты, ускорилась люмпенизация населения, резко выросло кринимальное "дно". По уровню дифференциации доходов Россия, всегда отличавшаяся уравнительными традициями и ценностями, оказалась среди развивающихся стран Африки и Южной Америки В результате общество оказалось социально расколотым. Между его "вер- хами" и "низами" нет понимания, доверия, готовности к конструктивному сотрудничеству для достижения общей цели. Без этого же вряд ли следует ожидать позитивных результатов реформ. Похоже, что пос- ледние зашли в тупик, поскольку вызванные ими социоструктурные сдвиги препятствуют дальнейшему движению в избранном направле- нии. Чтобы лучше разобраться в сложившейся ситуации, попытаюсь "проинвентаризировать" наиболее важные сдвиги, происшедшие к настоящему времени в социальной структуре российского общества по сравнению с советским периодом. 1. Прежде всего приходится констатировать, что его общая "стратификационная модель" по-прежнему имеет пирамидально- веретенообразную форму, когда большинство (2 /з) общества сосре- доточено в базовом слое, занятом малооплачиваемым исполнитель- ским трудом средней и более низкой квалификации. Вместе с тем "средний" слой, составляющий около 1/4 населения, по своим каче- ственным характеристикам представляет относительно новый и перспективный элемент социальной структуры. 2. Проводимые в последнее время многочисленные исследования элит1 показывают, что принципиального сдвига в их составе не произошло. Сравнение новой политической элиты России с советской "номенклатурой" выявляет удивительное совпадение их состава по боль- шинству социально-демографических и статусных параметров. Хотя персональный состав правящих групп существенно изменился, в томчисле за счет возрастного фактора, большая часть номенклатурысумела сохра- нить элитарный статус, вовремя конвертировав политический капитал в экономический. При этом на ведущие позиции выдвинулся второй "эше- лон" номенклатуры, в то время как первый был вынужден отойти на менее престижные роли. Другой особенностью последних лет служит заметное повышение роли и статуса региональных элит, связанное с ослаблением центральной власти и тенденцией к суверенизации террито- рий. Что касается процесса и способов пополнения наших элит, то они формально легитимировались. Однако в последнее время вновь стала наблюдаться тенденция к замыканию правящего слоя в собствен- ных границах, приток же новых сил на политический и экономический Олимпы резко сузился. 3. Важным фактором изменения социальной структуры стало возникновение (или "выход из тени"), мощной экономической элиты, называемой "новыми русскими". Она представлена собст- венниками крупного капитала, как правило, созданного нелигитим- ным или криминальным путем в условиях правовой неразберихи и спешной приватизации госсобственности. Важную часть ее состав- ляет корпорационная элита, возникшая в результате акциониро- вания крупных государственных промышленно-финансовых ком- плексов и сочетающая огромную экономическую мощь с тесной близостью к государственной власти. В целом стремительная при- ватизация экономики привела к концентрации основной части российских богатств в руках узкого круга более или менее "слу- чайных" собственников, ни состав, ни социальное лицо, ни вероят- ные стратегии поведения которых пока еще не вполне ясны. 4. Распад политических институтов, регулировавших восходящую социальную мобильность в советском обществе, обусловил либерали- зацию процессов формирования и преобразования социальной струк- туры. В результате последняя стала менее жесткой, более диверси- фицированной и подвижной. Возросло многообразие социальных ста- тусов. Началось размывание старых и формирование новых общест- венных групп. Открылись новые каналы повышения статуса, усили- лись вертикальная и горизонтальная мобильность. 5. Существенно изменилась сравнительная значимость компо- нентов социального статуса. Если в стратификации советского общества доминировал административно-должностной критерий, связанный с местом в системе власти и управления, то ныне решающую роль приобрел критерий собственности и доходов. Уси- ливается связь между должностным и экономическим статусами, интенсифицируется их взаимная конвертация, происходит сращи- вание экономической элиты с правящей государственной бюрокра- тией. 6. Приватизация экономики и становление рынка труда несколь- ко повысили социальный престиж образования и квалификации, усилили роль этого фактора в формировании социального статуса. Об этом свидетельствуют такие явления, как более высокая образован- ность верхних социальных слоев в сравнении с нижними, быстрое социальное расслоение интеллигенции и рабочего класса на про- фессионально-квалификационные страты, рост инструментальной ценности образования в глазах молодежи. Но параллельно действует и противоположная тенденция, одним из проявлений которой явля- ется резкое снижение статуса массовых групп специалистов, рабо- тающих по найму, особенно в государственном секторе — учителей, врачей, инженеров, агрономов, работников культуры и др. 7. Локализм и замкнутость региональных рынков труда в условиях несформированности общероссийского рынка ставят доходы работни- ков в зависимость от многих факторов, не связанных с личным трудом. Зависимость доходов от своих собственных усилий ощущают лишь 7% россиян. Примерно столько же (6%) верят в то, что жизненного успеха можно добиться качественным трудом. Надо ли удивляться, что 3/4 россиян, воспитанных в духе "социалистического принципа распре- деления по труду", считают нынешнее распределение доходов еще менее справедливым, чем в советское время. 8. Развитие рынка способствовало формированию бизнес-слоя, состоящего из частных предпринимателей и менеджмента акциони- рованных предприятий. Обладая значительной социальной энергией и повышенным социальным статусом, этот слой призван быть актив- ным агентом реформ. Но заинтересованность государственной бюро- кратии в развитии мелкого предпринимательства носит чисто декла- ративный характер, реальные же условия частного бизнеса крайне сложны и неблагоприятны Ежегодно разоряются около 1/3 предпри- нимателей, и хотя им на смену приходят новые "искатели счастья", их общая численность практически не растет. Бюрократический прессинг на мелкий и средний бизнес препятствует активной социально-инновационной деятельности предпринимателей. 9. К новым явлениям следует отнести усиление разнообразия социальных структур крупных территориальных общностей. Напри- мер, южная часть России отличается от остальных регионов значи- тельно большими долями "верхнего среднего" и "нижнего" слоев, что свидетельствует о далеко зашедшей социальной дифференциации населения. Напротив, на Севере Европейской части страны эта диф- ференциация выражена наиболее слабо. Калмыкия и Чечня, Улья- новская и Нижегородская, Калининградская и Московская области, Приморский край и Якутия демонстрируют существенно разные направления трансформации социальной структуры. Причем их осо- бенности определяются отнюдь не только природно-экономическими факторами и специализацией экономики, но и соответствующей региональной политикой. В основе регионализации социальной струк- туры лежит широкий крут факторов, к числу которых следует отнести: ослабление власти Центра, расширение прав и повышение самостоятельности территорий, распад хозяйственных связей и тенденцию к "автаркизации" экономики регионов, этнополитичес- кие конфликты и вызываемые ими миграции и др. Сказанное свидетельствует о значительной глубине, сложности и противоречивости трансформационных процессов, протекающих в нашем обществе. Элементы экономической модернизации соче- таются в них с социальным регрессом, причем однозначно опреде- лить, какая из этих тенденций преобладает, достаточно трудно. В целом реформы дали толчок скорее к оживлению и развитию, чем к деградации общества. Но позитивные изменения пробивают себе дорогу через мощные "тернии" негативных. Достигнутые к настоя- щему времени результаты трансформации можно охарактеризо- вать как бюрократическую либерализацию экономики в сочетании с олигархической демократизацией общества на фоне упадка пра- вопорядка, культуры и нравственности. Нет смысла гадать, было ли такое направление развития неизбежным, или у общества был более благоприятный выбор, который не удалось реализовать. Осуществился именно этот вариант развития, и сейчас важно закрепить достигнутые позитивные сдвиги, по возможности смяг- чив негативные. Центральное место здесь занимает проблема приспособления массовых групп к новой социальной реальности. Исследования показывают, что российское общество разделяется на три более или менее соразмерных части. Первую составляют люди с высоким социально-деятельностным потенциалом, которые в основном адап- тировались к рыночным отношениям, усвоили новые нормы и ценности, относительно удовлетворены своей жизнью и ни в коем случае не хотят возврата назад. Вторая часть обладает низким жизненным, трудовым и адаптационным потенциалом, не может самостоятельно приспособиться к новым условиям, нуждается в активной социальной поддержке и испытывает сильную носталь- гию по прошлому. Взгляды и установки этих людей в кризисных ситуациях могут перерастать в акции активного протеста и даже агрессии. Третья часть занимает промежуточное положение, стремясь найти свое место в жизни, но не очень в этом преуспе- вая. В первые годы реформ доля людей, адаптировавшихся к новым условиям, систематически возрастала. Но в последнее время она стабилизировалась и стала снижаться, что может рассматриваться как свидетельство исчерпания адаптационных ресурсов общества по отношению к проводимой социально-экономической политике. В 1993 г. соотношение людей, считавших, что "дела в России идут в правильном направлении" или что "события ведут нас в тупик", составляло 3:4, т.е. было более или менее уравновешенным. В конце же 1995 г. на один позитивный ответ приходилось более пяти негативных. Доля сторонников рыночной экономики с июня 1993 по май 1995 г. снизилась почти в 2 раза: с 42 до 22%. 3/5 россиян при наличии выбора предпочли бы вернуться в брежневское время, нынешнюю же жизнь предпочел бы лишь один из шести. Чем чреват рост таких настроений, показали декабрьские (1995 г.) выборы в Думу и первый тур выборов Президента России. Равнодушие новой бюрократической власти к положению большей части общества грозит острыми политическими конфликтами, попытками рестав- рации советской системы и прекращением реформ. В этих условиях долг науки — объективно оценить социальную сущность, направ- ленность и результаты трансформационного процесса в Рос- сии, адаптационные ресурсы основных общественных групп, активно участвовать в выработке стратегии выведения страны из кризиса.

За последние десять лет интерес к среднему классу в России пережил несколько подъемов и спадов. Первый всплеск его был связан с начавшейся трансформацией социальной структуры российского общества, необходимостью понять, в каком направлении она происходит. Средний класс западного образца, с которым обычно связываются идеи социальной стабильности, гармонии и устойчивого развития, равно как индивидуальной свободы, экономической независимости и достойного существования, рассматривался как ключевой элемент той модели социального развития, к которой идет большинство современных обществ, а следовательно, должно двигаться и российское. Становление среднего класса в России связывалось, прежде всего с экономическим развитием страны в рамках модели либеральных реформ, которая реализовалась в России с начала 90-х годов13. Однако социальным итогом реформ стали не формирование массивного и процветающего среднего класса, а размывание ранее существовавших в стране средних слоев и резко углубившаяся поляризация общества14. В этих условиях возникновение среднего класса в России стало казаться делом далекого будущего, интерес к нему заметно упал.

Однако с лета-осени 1997 г. возник новый всплеск интереса к среднему классу, связанный, по-видимому, с двумя обстоятельствами. С одной стороны, результаты либерализации экономики сузили социальную базу реформ, что вынудило радикально настроенных реформаторов обратить взоры на ту часть российского общества, от которой они могли ждать поддержки. С другой стороны, оппозиционно настроенные политики и ученые стали все более остро критиковать цели и направления реформирования экономики, привлекая внимание к социальной стороне этого процесса, в том числе и к формированию среднего класса. Одни из пишущих о среднем классе рассматривают его как основу социальной стабильности общества, другие - как главную движущую силу реформ, а третьи - как то и другое вместе.15 Следует заметить, что функции поддержания сложившегося порядка и активного его реформирования, на первый взгляд, противоречат друг другу, но в действительности эта противоречивость кажущаяся. Стремление людей к поддержанию социального порядка, мирному улаживанию конфликтов и недопущению социальных взрывов отнюдь не исключает возможности участия в организационных, институциональных и социальных инновациях.

Попытаемся увязать общепризнанные характеристики западных средних классов с реальностью России показать, какие элементы ее социальной структуры, в какой степени и на каких основаниях могут претендовать на роль аналогов или зародышей среднего класса

Опираясь на труды ученых - социологов, экономистов, историков, политологов - то можно выделить четыре наиболее общепризнанных характеристики средних классов.

1. Средний класс - это совокупность социальных групп, занимающих промежуточную позицию между верхами и низами общества, и выполняющая в силу этого интерактивную функцию своего рода социального медиатора16.

2. Средний класс - это сравнительно высоко обеспеченная часть общества, владеющая собственностью, обеспечивающей личную экономическую независимость, свободу выбора поля деятельности и проч. Высокое качество и современный стиль жизни, удовлетворенность настоящим, уверенность в будущем обусловливают заинтересованность среднего класса в сохранении социального порядка, придавая ему функцию социального стабилизатора общества.

3. Средний класс - это элемент социальной структуры, сосредоточивающий в своих рядах наиболее квалифицированные кадры общества, отличающиеся высоким профессионализмом, значительным деятельностным потенциалом, гражданской активностью. Отсюда - высокий социальный престиж среднего класса и выполняемая им функция агента технологического и социально-экономического прогресса.

4.Наконец, в высокоразвитых западных странах средние классы, составляющие большинство населения, выступают основными носителями, с одной стороны, общественных интересов, а с другой, национальной культуры, т.е. свойственных соответствующим обществам ценностей, норм, образцов поведения, стилей жизни и проч. Распространяя образцы собственной культуры на выше и ниже стоящие слои общества, средний класс выступает в роли культурного интегратора общества.

Выше были охарактеризованы четыре социальные слоя российского общества. Обладает ли какой-то (или какие-то) из них характеристиками, напоминающими средние классы Запада? Наше представление об этом иллюстрируется табл. 6.

Верхний слой представляет единственную, кроме элиты, страту российского общества, представители которой обладают значительной собственностью, обладают реальной экономической независимостью (хотя бы заСЧЕТ сбережений за рубежом) и могут оказывать целенаправленное влияние на ситуацию в стране. По уровню жизни, стандартам потребления, образовательной и профессиональной структуре верхний слой России близок к западным средним классам. Имидж этих классов, формируемый средствами массовой информации в сознании российского населения, явно ориентирован на образ жизни этого верхнего субэлитного слоя. В силу особенностей своего статуса его представители заинтересованы, если не в консервировании сложившейся социальной системы, то, по крайней мере, в бережном к ней отношении, т.е. в поддержании строгого социального порядка и надежной защите частной собственности. Серьезные социальные сотрясения угрожают этому слою слишком большими потерями.

Значительный квалификационно-деятельностный потенциал верхнего слоя в принципе мог бы сделать его основным субъектом технологического и социально-экономического прогресса и хотя бы "соисполнителем" функции социального стабилизатора общества, что обеспечило бы ему высокий социальный престиж. Однако генезис этого слоя на базе прежней номенклатуры и деятелей теневой экономики, его высокая коррумпированность и криминализованность, постоянные жесткие столкновения групповых и клановых интересов его представителей делают имидж этого слоя в глазах населения скорее отталкивающим, его деятельность оценивается обществом как безответственная и дестабилизирующая. Таким образом, социальные качества верхнего слоя российского общества (называемого иногда "верхним средним") не дают оснований для приписывания ему каких-либо функций "классических" средних классов, причем не только сейчас, но и в перспективе.

Теперь обратимся к базовому слою. Составившие его социальные группы, существенно различаясь своими социально-профессиональными качествами, имеют одну важную общую черту. В результате трансформации общества все они подверглись "дестратификации", стирающей статусные и экономические различия между большинством массовых групп и ставящей их в одинаково проигрышное положение. Представители данного слоя как по статистическим характеристикам, так и по своему имиджу в массовом сознании часто оказываются в положении "самых типичных" граждан современной России. В сочетании с некоторыми другими качествами (см. табл. 4) это могло бы сделать базовый слой наиболее легитимным выразителем общественных интересов и социальным стабилизатором общества. Но для этого базовому слою не хватает таких качеств как обладание сколько-нибудь значимой собственностью, экономическая независимость и позитивное отношение к власти.

Для изучения проблем российского среднего класса базовый слой важен, главным образом потому, что, во-первых, в его состав перешла основная часть старого российского среднего класса, приближенно индентифицируемого с интеллигенцией и квалифицированными служащими и, во вторых, заметная часть его представителей обладает достаточно высоким профессионально-квалификационным потенциалом, чтобы при благоприятной социально-экономической конъюнктуре войти (или вернуться) в состав среднего класса.

Представляется, что претендовать на выполнение функций среднего класса, особенно в перспективе, с наибольшим основанием может средний слой российского общества. Действительно, он занимает промежуточную позицию между верхей и нижней частями общества, обладает высоким образовательно-квалификационным потенциалом, объединяет наиболее активную и адаптировавшуюся к рынку часть общества, пользуется социальным престижем. Слабыми местами его являются скромный экономический статус и малочисленность, однако обе эти черты относительны. Так, уровень доходов среднего слоя, по нашим расчетам, в 2,5-3 раза выше доходов базового слоя, что обеспечивает существенно иные условия существования. С другой стороны, численность среднего слоя примерно втрое больше, чем верхнего. Важно и то, что до последнего времени динамика этих характеристик была положительной. В случае улучшения социально-экономических условий в стране этот слой безусловно начнет пополняться более образованными и активными профессионалами из нынешнего базового слоя. В результате он станет массивнее и улучшит свою структуру.

Однако в своем нынешнем состоянии средний слой России вряд ли может выступать в качестве социального стабилизатора общества и носителя общественного прогресса. Для этого ему недостает экономической независимости, высокого благосостояния и стимулирующих институциональных условий деловой и творческой деятельности. С несколько большим основанием от него можно было бы ожидать выполнения функций основного носителя национальной культуры, легитимного выразителя общественных интересов, действенного и конструктивного посредника между властью и обществом. Однако и здесь имеются свои "но". Так, западные средние классы играют роли посредников не только благодаря срединному положению в обществе, но и потому, что они открыты, доступны для восходящей мобильности из нижних слоев. Ситуация же затянувшегося экономического кризиса условий для такой мобильности не создает. Кроме того, для выполнения этой роли средний слой России слишком урбанизирован, сосредоточен в больших городах. Наконец, велика социальная дистанция, отделяющая его от базового слоя. Как ни скромны, по сравнению с западными аналогами, уровень благосостояния и образ жизни среднего слоя, большинству россиян они недоступны.

Из сказанного видно, что социальная структура российского общества существенно отличается от западных. Там средние классы одновременно являются носителями национальной культуры, организаторами социального контакта верхов и низов, гарантами социальной стабильности обществ В России эти функции, если и выполняются средним слоем, то только частично, разными субъектами и потому малоэффективно.

Тем не менее, средний слой оказывается единственным элементом социальной структуры России, который, не будучи средним классом в западном понимании, тем не менее, стремится двигаться в направлении последнего, имеет требуемый для этого культурный и деятельностный потенциал и потому способен со временем взять на себя функции среднего класса. В этом смысле он может рассматриваться в качестве среднего прото-класса. Что касается реальной возможности и вероятности превращения этого слоя в полноценный средний класс, то они зависят не только от социальных качеств составляющих этот слой индивидов, но и от институциональных - экономических, политических, социальных - условий их жизнедеятельности.

Рассмотрим некоторые особенности социального состава и менталитета среднего слоя, важные для оценки возможности его превращения в полноценный средний класс.

Этот слой характеризуется заметно большим удельным весом мужчин, чем во всем занятом населении России: 54 против 49% (данные 1997 г.). По своим возрастным характеристикам средний слой наиболее молод - около трети его представителей не достигли 30 лет и почти девять десятых моложе 50-ти. Хорошо выглядит он и с точки зрения образовательного потенциала: половина его членов имеют высшее или незаконченное высшее образование (соответственно 45 и 5%), что более чем вдвое выше средних показателей, при этом 68% удовлетворены полученным образованием и только 11% серьезно не удовлетворены им.

Пятая часть представителей среднего слоя относят себя к руководителям разного уровня, треть - к специалистам в различных областях. В составе слоя заметная доля собственников предприятий и фирм (12%), а также лиц, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью (21%). Вместе с тем для 60% представителей этого слоя характерна неудовлетворенность выполняемой работой.

Отраслевая структура занятости существенно смещена в сторону коммерческой сферы (торговля, снабжение, коммунальное хозяйство, бытовое обслуживание), где работают более четверти респондентов; 21% заняты в социальных отраслях экономики (образовании, медицине, культуре) примерно по стольку же - в промышленности и в силовых структурах.

С точки зрения материальной обеспеченности, средний слой сравнительно однороден (скорее всего потому, что соответствующие показатели использовались в качестве группообразующих критериев): по шестибалльной шкале материального благосостояния 77% его представителей попадают в третью сверху градацию, соответствующую "относительной обеспеченности". Согласно самооценкам, 6% среднего слоя "не знают материальных проблем", 56% - "живут прилично", а около трети - "едва сводят концы с концами". Вместе с тем, хотя бы частичную удовлетворенность своей зарплатой или доходами от основного занятия испытывает лишь каждый пятый, а более трех четвертей заявляют о своей неудовлетворенности. Единственно доступным для подавляющего большинства этого слоя способом повышения уровня жизни является дополнительная занятость профессиональным трудом по найму или частным бизнесом. Почти половина респондентов среднего слоя имеют приватизированные квартиры, 40% - государственные квартиры; собственные дома есть у немногих, что связано с преимущественной концентрацией этого слоя в городах. Относительно высока (4% против 1-2% в среднем) доля тех, кто снимают квартиры, что характерно для занятых бизнесом. При этом удовлетворенность жилищными условиями отмечают лишь 48%, а 22% ими абсолютно не удовлетворены.

Совокупность приведенных данных свидетельствует, с одной стороны, о достаточно высоком демографическом, профессиональном и образовательном потенциале нового среднего слоя России, а с другой, о его неудовлетворенности нынешним положением, стремлении к дальнейшему повышению статуса, в значительной мере ориентированном на стандарты западного среднего класса. Это дает определенные основания видеть в нем потенциальный средний класс, который при благоприятных условиях может стать социальной базой прогрессивной трансформации российского общества.

Но чтобы развитие пошло в названном направлении, необходимо одно условие: представители среднего слоя должны доверять правящей элите, видеть в проводимой ею политике воплощение своих интересов и отражение своих притязаний. Обнадеживающая социологов "динамичность" этого слоя сохранится лишь при его уверенности в возможности продолжать и развивать успешную деловую, профессиональную и инновационную деятельность и пользоваться ее результатами. Представители среднего слоя должны быть уверены, что не останутся без работы, что их легитимные накопления не будут конфискованы, а фирмы - национализированы, что государство не задавит их налогами, и что в результате своей рискованной и напряженной деятельности они смогут поднять свое благосостояние, улучшить стиль и обогатить образ жизни своих семей. Между тем сейчас хотя бы частичную уверенность в своем завтрашнем дне испытывают менее четверти этих людей, в то время как 55% опасаются потери работы и четверо из пяти не чувствуют себя в безопасности на улицах. Реальная ситуация в стране не создает минимальных условий для долгосрочной конструктивной активности.

Как настроены в этом плане представители среднего слоя? Судя по нашим данным, почти треть из них полагает, что благосостояние каждого человека зависит в первую очередь от него самого, от его деятельности и поведения. Эти люди готовы действовать в тех условиях, какие есть. Но три пятых среднего слоя убеждены в решающей роли общественного устройства, степень справедливости которого не зависит от отдельных людей. Причем справедливость российского общества оценивается очень невысоко: 60% представителей среднего слоя России утверждают, что не чувствуют себя свободными людьми, и более 70% считают, что в стране не соблюдаются базовые права человека. Между тем ощущения свободы и социальной защищенности нередко рассматриваются социологами как базовые характеристики средних классов.

В мнениях представителей среднего слоя о справедливом общественном устройстве заметны патерналистские установки. Большинство полагает, что государство должно обеспечивать полную занятость населения, бесплатное образование и медицинское обслуживание, контролировать максимальный и минимальный уровни доходов и т.п. Однако отвечая на прямые вопросы о желательности развития рыночных отношений, большинство респондентов среднего слоя либо высказываются "за" такое развитие, либо воздерживаются от суждений по слишком теоретическим вопросам. Как нам представляется, такая позиция не должна интерпретироваться в духе отрицания рыночного пути развития. Правильнее считать, что представления среднего слоя россиян тяготеют к моделям социального государства и государства благосостояния.

Обобщая изложенное, можно сказать, что высокие притязания среднего слоя современной России основываются на повышенном профессиональном статусе, активной вовлеченности в бизнес и иные виды инновационной деятельности, а также личностных качествах его представителей. В настоящее время большая часть этих притязаний не удовлетворяется, причем вероятность их реализации в близком будущем минимальна - речь может идти о сравнительно длительной перспективе. Отсюда реальная опасность разочарования этого наиболее деятельного и перспективного слоя в эффективности затрачиваемых усилий, а соответственно смены установки на активное участие в формировании новых институтов России ориентацией на эмиграцию в более гостеприимные страны. Крупным шагом именно в эту сторону стал августовский кризис 1998 года, который практически уничтожил валютные и резко обесценил рублевые накопления и доходы большей части среднего слоя. Результатами этого кризиса стали падение большей части банков, массовое разорение мелких и средних фирм, потеря работы большинством профессионалов "рыночного" профиля. Все это делает вероятной фрустрацию среднего слоя, потерю его ценных "динамических" качеств. В таком случае вопрос о формировании в России современного среднего класса в очередной раз снимется с повестки дня. Но не будет ли это означать отказа от таких целей реформ, как становление правового государства, развитие политической демократии, формирование предпринимательства и конкурентного рынка? Ведь наиболее активным субъектом реализации этих целей является именно средний слой. Мощный удар, нанесенный этому наиболее деятельному слою российского общества, может вызвать его деградацию, что поставит под вопрос даже те скромные достижения, которых удалось добиться в результате реформ.